— Эйдин, что ты затеяла? — в полголоса бросил трикстер, стараясь успеть за быстрым ходом асиньи. Она спешными шагами вела его по скрытным коридорам, несмотря на полную темноту. Стены были пропитаны пылью, как и настенные подсвечники, на которых и след от свечей простыл.
— Запасись терпением, — Эйдин поторопила его, потянув за рукав рубахи.
— Куда ты так спешишь? — недоумевал трикстер. Честно говоря, он был слишком вымотан для того, чтобы наматывать круги по дворцу и хотелось бы знать, куда он так мчится.
В этот раз асинья умело проигнорировала его вопрос и сконцентрировала внимание на маршруте. Где-то здесь должна быть винтовая лестница, если её не подводит память. Времени было мало, а свет и вовсе не попадал в эту часть потайных коридоров, так что Эйдин пошла наугад. Удача была на её стороне! Подобно дождливому вихрю, она спустилась с лестницы, окликивая трикстера, чтобы убедиться, что он успевает за ней.
В нос бил запах сырости, а волосы Локи не раз сталкивались с мелкой паутиной, из-за чего он не раз тихо чертыхался, так ко всему прочему и мрак становился всё гуще. Эйдин останавливается перед тяжёлой дверью и медленно, словно растягивая момент истины, хватается за ручку, с поверхности которой давно стёрся золотой блеск. Так же медленно на трикстера падает девичья тень, отбрасываемая солнечными лучами. Захороненное в могиле памяти любопытство вновь пробуждается в нём, тело его неожиданно наполнилось энергией от предвкушения. Эйдин проходит в помещение и поворачивается, с призывом глядя на Локи, который незамедлительно следует её примеру.
Комнатка была просторная, обвешанная десятками картин, яркость которых угасла благодаря выцветшим краскам и толстому слою пыли, нагло осевшей на них. Потолок был высоким, что удивляло ещё больше, судя по тому, в какой глубине дворца местечко находилось. Прямо напротив двери блестели огромные витражные окна, отражающие угасающий свет от заката, несмотря на их грязь. Окна тоже были весьма необычными, на них было изображено массивное дерево, соединяющее девять миров. И если бы не лучи солнца ярко и одновременно неравномерно освещающие комнату, здесь царил бы мрак прямо, как в библиотеке. Интересно, сколько всего заброшенных и забытых помещений во дворце?
Под витражом томился в пыли деревянный стол, где покоились свечи и пара фолиантов. Некоторые из них были раскрыты, обнажая пожелтевшую бумагу страниц. Слева красовались два дряхлых кресла, покрытые красным бархатом и растерзанные молью.
Взгляд Локи зацепился за живописные краски на небе, как солнце, прощаясь с жителями главной державы, исчезает за горизонтом напоследок, заливая облака желто-розовым светом.
— Я хотела показать тебе этот потрясающий вид, — подала голос Эйдин, подойдя к невысокому столику, рассматривая раскрытые страницы.
Локи никогда не думал, что простое созерцание асгардского неба может оставить в его памяти особое место. Это далеко не первый раз, когда он смотрит на розовые облака, переливающиеся в темно-синий, когда солнце покидает небосвод, уступая место прохладной ночи. Дело в том, что Локи сейчас чувствует, глядя на эту картину. Пару лет назад он бы не обратил и внимания такой мелочи, но сейчас, когда всё на свете давит на него с тяжестью, эта красота подаёт ему веру. Веру в то, что всё изменчиво. Свет покорно преклоняется перед тьмой, твёрдо зная, что вернёт свою мощь вновь.
— Как ты нашла это место? — поинтересовался трикстер, не отрываясь от окон. Он был готов расцеловать асинью за то, что Эйдин привела, вернее дотащила его сюда. Локи на целый шаг стал ближе к достижению своей цели, помещение было идеальным для уроков.
— Сальгард достаточно требовательный руководитель. Он требует, чтобы мы всегда были во время, даже если ты на другом конце дворца. Вот я и искала тайные ходы, с которыми я могла бы срезать себе путь.
— Похвально.
— Значит, нет смысла спрашивать у тебя, что это за галерея?
Локи приближается к асинье и рассматривает вместе с ней фолианты. Как же теперь сказать этой бледноликой девушке про его затею?
— Книгу по обложке не судят, но по этой могу заключить, что здесь учились маги.
— Маги, как ты?
— Получается, что так. Правда в моё время учеников уже не было, ведь я ни разу не слыхал, чтобы маги обучались во дворце. Желающих было очень мало и, видимо, — трикстер обвёл взглядом помещение, — это тому доказательство.
— Значит, никто и не помнит об этом месте… — заключила асинья, задумчиво рассматривая старые картины.
— Эйдин, я хочу попросить тебя кое о чём важном.
— И что же это?
— Могу ли я рассчитывать на твою благосклонность ко мне и попросить сохранить в тайне эту комнату? Я хочу… — Локи слегка колеблется, но выдавливает из себя слова, — обучать здесь кое-кого…
— Конечно, — Эйдин поворачивается к зеленоглазому всем корпусом, оторвавшись от разглядывания полотна, — можешь не сомневаться. Только вот если не секрет: кого ты берёшь в ученики?
— Учти, Эйдин, это серьёзно. Стоит только проболтаться, как мне отрубят голову за такое, — он перешёл на шёпот, — Принцесса Аста.
На лице асиньи промелькнуло замешательство, но ни один мускул не выдал в ней презрения. Она никогда не осуждала его, и это было так непривычно.
Также в новинку видеть аса, который, несмотря на свою боль, рвётся помогать другим. Эйдин всегда протягивала руку помощи сотоварищам и не оставляла их в беде. Она старалась взять на себя как можно больше дел, чтобы слабым не было так тяжело. Покорно преклоняла голову перед своевольным Сальгардом, и никогда на её лице невозможно было увидеть печаль. Локи был бы безумно рад назвать её другом, но вряд ли такая трудолюбивая и чистая душа захочет иметь что-то общее со скользким типом, как он.
Его раздумья напрочь пересекает воспоминание под ночной гладью, когда она доверительно прижалась к его плечу и заснула. Ведь это значит что-то.
— Я верю, что твои действия имеют хорошие помыслы, — бросила Эйдин, заметив в углу подсвечники, — Похоже, что источником света тут служило не только солнце, — улыбнулась она, взяв на руки гравированный металл.
— Ты права… — запнулся трикстер и вдруг неожиданно для себя добавил, — Принцесса не раз просила меня стать её наставником… — он сам не знал, почему начал развивать эту тему. Может потому, что ему казалось, что следует объясниться перед асиньей? Локи взглянул на серый от пыли подсвечник, с боков которого были вырезаны змеи. Свеча на ней была почти догоревшая с застывшими разводами на металле. Будь у него силы, то непременно он зажёг бы огонь.
— Мне она показалась очень любознательной.
Трикстер усмехнулся, схватив раскрытый фолиант со стола. Эйдин как никогда была права.
Выбравшись из неизведанной голуби, они решили, что будет мудро разделиться и вернуться к своим разными путями. Локи, прохаживаясь, мысленно прикидывал, когда и как сможет поговорить с Астой. В связи с последними событиями, ему кажется, что Сигрид так просто не упустит из виду младшую. Ну, ничего. Он ведь как никак Бог хитрости и обмана, выкрутится как-нибудь.
Слух трикстера улавливает неприятный лязг металла, отдалённо это напоминает ему времена тренировок с братом, когда они наряжались в тяжёлые доспехи, пытаясь впечатлить выносливостью отца. Были времена… Внезапно затылок прошибло резкой болью, он падает на колени и чувствует, как его хватают за волосы. Глаза встречаются со знакомым светловолосым воином, и Локи с досадой понимает, что окружён его шайкой. Во что бы то ни стало, он не должен дать слабину, напоминает себе трикстер.
— Не ждал встречи, бывшее высочество? — жёсткий кулак целует ему нос, и Локи сдерживает болезненный стон, на что воин одаривает его гадкой улыбочкой, — А я уже успел соскучиться.
— Как думаешь, Бьярни, он выживет, если мы пересчитаем ему ребра? — обращается к светловолосому второй воин.
— Что ж, остаётся лишь проверить.
Внезапно эйнхерий слева пинает его в ребра, и трикстер валится с колен, хватаясь за воздух. Многочисленные пинки тяжёлыми сапогами и жестокие удары сыпались на него один за другим. Он прикрыл голову руками в попытке защитить лицо, уже наплевав на будущие синяки на теле. В какой-то момент Локи чувствует металлический привкус во рту и выплёвывает кровь. Сволочи.
Трикстер понимает, чем заслужил новые побои. Он провоцировал воинов на насилие одним своим царским происхождением, не говоря уже о беззащитности. Им было просто в удовольствие надругиваться над слабым. Только представить можно, какую они сейчас получают эйфорию от одного его сломленного вида и понимания, что он не сможет ничего сделать в ответ. Ведь он дал клятву…
О, Норны! Столько лет он мечтал о троне и баловал своё сознание фантазиями о несравненной власти, которую он может обрести. Чего только стоят безумные планы, с помощью которых он хотел затмить славу брата, чтобы взойти на этот чёртов престол! И всё, что его скудное воображение могло представить об обязанностях правителя, так это пафосные наряды, пустая трата времени на золотом троне в обнимку с тяжёлым Гугниром и скучное созерцание отблесков блестящего потолка. О, Всемогущие Норны, будь у него сейчас та власть, которой он пользовался при дворе, малейшие привилегии… то, непременно, поставил бы на место злосчастных эйнхериев и немедленно принял бы меры по поводу их беспричинной жестокости и нахальной своевольности.
Куда же смотрит Один?! Где размахивает своим могучим молотом громовержец, пока простой народ запугивают до ужаса?! Сколько ещё невинных асов должно пострадать, пока не исправят этот беспорядок? Сердце Локи разрывалось на части ни сколько от непрерывных ударов, а сколько от осознания одной истины.
Ведь богов это не волнует! Что такое одна ничтожная жизнь… да хоть тысячи страдающих асов — богам нет дела до них. Локи вспоминает, как сам жестоко обращался с ними. Помнит, как в юности, в день коронации Тора, он гадко поступил со слугой, преподнёсшим им кубок с элем на позолоченном подносе. Он превратил содержимое кубка в скользкую змею, которая вывалилась на ноги бедолаги, напугав того до ужаса. Трикстер с горечью вспоминает, как залился звонким смехом, лицезрев испуг в глазах мужчины. Его грызёт совесть от стыда к своим бестолковым поступкам, и он понимает, что ненависть прислуги к своим господинам почти заслужена.
Из носа хлыщет кровь, и Лафейсон просто ждёт, пока эта пытка кончится.
***
— Госпожа, вам попросили передать письмо. Оно прямиком из Альвхейма, — сообщила прислуга, поклонившись.
Сигрид, доселе расчесывающая свои длинные волосы, отложила гребень в сторону.
— Оставь на столе и можешь идти, — приказала она. И стоило ей подняться, как от асиньи и след простыл.
Альвийка была одета в белоснежную сорочку с квадратным вырезом на груди, подчеркивающим молочную шею с выраженными ключицами. Голубые кружева дополняли образ на подоле и рукавах платья, как и цвет глаз принцессы. После неприятной беседы с сестрой она чуть успокоилась и решила больше не думать о плохом. Правда неожиданное письмо чутка настораживает…
Присев на изящное кресло, Сигрид по печати на конверте узнала посланника письма и уже догадывалась, о чём пойдёт речь. Скептически выгнув бровь, альвийка раскрыла бумагу и начала вчитываться в длинные строки, которые явно были написаны самим её братом, судя по расплывчатому почерку.
«Дорогая Сигрид, пишу тебе с искренним интересом, дабы узнать все детали твоего пребывания в золотом мире. Мне важно знать, как встретили и относятся к тебе благородные асы, каково твоё мнение по поводу этой державы?
Прошу принять к сведению, что я с нетерпением жду вести о твоём бракосочетании с наследным принцем Асгарда, но, увы, никаких новостей от тебя о раскладе дел я не дождался. Это меня слегка омрачает… Кажется мне, сестрица, что мне следует напомнить тебе причину твоего отъезда из дома. На тебя возложена огромная ответственность: объединить наши государства для поддержки моей кандидатуры в качестве царя и для дальнейшего сотрудничества наших миров…
Сигрид устало прикрывает глаза, уровень доброжелательности брата просто зашкаливает, но она заставляет себя дочитать письмо до конца.
»…Это не всё, Сигрид. Я не с проста давлю на твою чуткую персону, ибо у меня появилось странное предчувствие того, что что-то надвигается. Я прошу тебя приложить все усилия, чтобы ускорить процесс свадьбы и самое главное:
будь осторожна.
С заботой, твой царь и брат Сигурд.»
Принцесса с раздражением фыркает, дочитав последнее предложение. Ну, братец конечно неплох. Такими приторными и пафосными оборотами сумел навести нехилую тоску на неё. Она ведь далеко не глупая и понимает контекст письма. Особенно то, что нахальный Сигурд торопит её, как может, потому что никак не дождётся момента, когда он обзаведётся поддержкой от Асгарда.
— Предатель, — кривит губы альвийка с некой обидой. Собственный брат продал её ради своего удобства и власти. Да, хоть пребывание в Асгарде ей пришлось по нраву, не говоря уже о женихе, но всё равно на душе чувствовалось неприятное ощущение предательства.
— Заботится он обо мне. Ага, как же!
Совсем Сигурд тронулся умом со своим троном и подозрениями, подумала принцесса. Какая к Хэль может возникнуть угроза в самом мощном царстве девятимирья, которое охраняют могущественные боги?! Со злости она и не замечает, как, машинально скомкав бумажку, вышвыривает её в угол.
— Царь он значит, тоже мне! — Сигрид падает на постель, раскинув руки в стороны, — Ну, ничего, братец, погоди ещё чуток. Я стану царицей Асгарда и покажу тебе моё истинное предназначение!
А дальше альвийка погружается в мир фантазий, совсем позабыв о распущенных волосах, которые уже благополучно запутала. Прикусив губу какой-то своей мысли, она представляет мощную фигуру громовержца и глупо улыбается, до тех пор пока не погружается в царство Морфея со своими мечтами.
***
Темный силуэт в капюшоне мчится в сторону кристально-чистой реки под надзором желтоватой луны. Грязные сапоги с нетерпением ступают в воду, подол черного плаща мокнет, но это его не останавливает от действий. Сегодня это должно свершиться. По его подсчетам вероятность провала ничтожно мала, лазейка между мирами должна быть открыта.
Река была на удивление прохладная несмотря на климат Альвхейма, где всегда царила теплая погода. Беглый взгляд наконец-то встречается с обрывом, где блики луны мутно отражаются на гладкой поверхности. Он срывается с места и несется, не зная себя, в объятия водопада, расплескивая брызги за собой. Сцепив руки по бокам, безо всяких раздумий силуэт срывается с места и канет в водопад под шумные всплески.
Пространство вокруг искажается, глаза плывут рябью, а голова трещит. Но он зловеще улыбается сквозь боль, чувствуя, что все действует. Тайный портал заработал! Ему остается лишь прикрыть глаза и отдаться волшебному потоку, который в точности отправит его в пункт назначения.
Портал перебрасывает силуэт в чащу леса, в такой же журчащий водопад, правда немного уступающий первому в чистоте и тепле. Река здесь была ледянющая! Резко ретировавшись, он выплывает на сушу и оглядывается. Улыбка становится шире на устах неизвестного, как только он понимает, что очутился в золотой державе девяти миров. Плевать на то, что он промок до ниточки и вода стекает с его кудрявых черных волос!
Получилось, у него получилось!
Осталось найти дворец и сделать то, что он запланировал… но вдруг голову пронзает резкой тревогой, словно ударяет током, и руки таинственного странника машинально тянутся к карманам одеяний. Только бы не потерял!.. Но наконец нащупав круглую колбочку в штанах, он с облегчением выдыхает.
— Жди меня великий Асгард, я на подходе, — губы его расплываются в ядовитой улыбке, и накинув темный капюшон на кудрявые волосы, странник отправляется в путь.
Лес сводил с ума своими масштабами и подозрительными шорохами вокруг. На ходу он читает заклинание, и чувствует как высушивается одежда, а волосы вновь торчат из-под головного убора. Дикие звери нисколько не пугали его, скорее странник был бы рад позабавиться с животными и выпустить пар до дворца. Позже он не сможет открыто демонстрировать свои способности к черной магии. Как и ходить без плаща, усмехнулся таинственный странник, заправив мешающую прядь за заостренное ухо. В конце концов его и не в такие дали перебрасывало за погоней к своей коварной цели.
