Жених Полоза

Для этого вечера Питера нарядили, как куклу, во всё белое, чуть ли не изысканное, кружева, словно острые снежинки вонзаются в кожу омеги, вынуждая чувствовать дискомфорт. Бен и Мэй потратили большие деньги, чтобы раздобыть подобную роскошь. И чем теперь им питаться? Кому есть дело до комфорта Питера? Кажется, взрослых не волнует ничего, кроме как успешно продать своего родного племянника. Питера мутит от ситуации, от родных, от себя и своего тела. Вот родился бы альфой или бетой — жил бы без всяких забот. Атмосфера за столом удручающей казалась лишь Питеру, упорно смотрящему то в стол перед собой, то в неприятные глаза Нормана Озборна, никак не желающего отстать от омеги с разговорами о его родителях. Пит не понимал его намерений. Будто мужчина желает вызвать негативную реакцию у человека, к чьим родителям он сегодня пришёл сватать своего сына. — Ты же в курсе, что больше похожь на свою мать, чем на отца? — очередной вопрос от полупожилового альфы в сторону Пита, заставляющий встряхнуться всем телом, чтобы согнать мурашки. Говоря о матери Питера, Озборн специально меняет тембр голоса на более бархатный, хищнический. Питер перестал даже кивать на слова гостя, за что немедленно получил локтем в бок от любимой тётушки. Злость омеги стала проявляться в его запахе, пропитавшем столовую и лёгкие каждого сидящего за столом. Озборн старший нахмурился и взглянул на своего сыночка, скучающе ковыряющего в тарелке, подперев голову ладонью. За весь ужин Гарри лишь парочку раз поглядывал на Питера, так же насупившись, как сам омега, при этом не встревая в монотонную беседу. Это немного поднимало настрой. Он тоже против этого фарса. Устав от нашёптываний Мэй, указывающих, как себя подобает вести в столь почётном обществе, Питер резко выпрямил спину, ровно посмотрел в мутно-голубые глаза Господина, невинно похлопывая ресницами. — Так Вы утверждаете, что мои родители работали с Вами? — Да, Питер, так оно и было, — Озборн наслаждённо улыбнулся, радуясь, что Пит наконец-то ведёт себя удовлетворительно его желаниям. — Я многим обязан им, особенно стараниям твоего отца, Ричарда. — Потрясающе, — наигранное восхищение заметили все, но Питер на том не остановился. Из чистого возбуждения, парень шумно отодвинул свой стул от стола, оттолкнувшись от пола ногами. — Раз Вы так хорошо их знали, то можете мне, пожалуйста, объяснить: куда они пропали, не оставив мне ни записки, ни объяснений в устной форме? Мэй слишком громко охнула, сжимая руку племянника под столом. Слишкой заумными фразочками для омеги бросается Ваш товар — наверное пронеслось в голове тёти голосом их хозяина. Омега ловко вырвал ладонь из ловушки, не отрывая пристального взгляда от альфы. Настроение: разнести всех в пух и прах. — Питер, что ты себе позволяешь? — возмутился Бен, собираясь подняться из-за стола. Его лицо побагровело, набрало объём, будто Питер сказал что-то запретное. Омега напрягся, уже сам не понимая, что скрывает эта троица. Ответ на этот вопрос вряд ли был хорошим, но Питер желал узнать секрет, во что бы то ему не стало. — Разве я не имею права знать? — по-детски обиженно возник младший, обводя своих подопечных бет тяжёлыми глазами. — Конечно, имеешь, — спокойно, на удивление, отозвался Озборн, умиротворённо прикрывая глаза. Все взгляды упали на него в ожидании. — На самом деле, я полагал, что твои нынешние опекуны сообщат тебе правду. Но, видимо, это придётся сделать мне здесь и сейчас, — разочарованно вздохнул он. Ужас ощущался даже в запахах бет. В нотках аромата юных альфа и омеги читалось лишь любопытство. Питер потянулся чуть вперёд, чтобы не упустить ни единого словечка и подтекста под ними. Гарри шумно выронил ложку из рук, но абсолютно никто не обратил на это внимания. — Твои родители были нагло похищены и жестоко убиты Змеями, — на полном серьёзе заявил Озборн, не переставая трапезничать. Питера не устроил подобный ответ. Руки его резко оттолкнулись от края стола, помогая подняться. Не глядя ни на кого вообще, Питер выдал: — Что-то мне нехорошо, пойду умоюсь, — и, не дожидаясь одобрений и протестов, удалился с кухни. Его уход проводили четыре пары глаз. Озборн грубо подтащил сына к себе за шиворот, что-то нашептал на ухо, что заставило юношу последовать примеру Питера. Пит остановился в маленькой комнатушке со старым диваном и небольшой книжной полкой, по сути, кроме неё, кухни и туалета на первом этаже их домишки больше ничего и не было. Сложив руки на груди, оперевшись о дверной косяк, Пит смотрел в одну точку на полу, о чём-то яростно размышляя. Он знал, что Озборн отправит за ним Гарри, так что ничуть не дёрнулся от парня, вдруг вставшего рядом. — Ам, Питер... На что смотришь? — без интереса задал вопрос альфа, неловко переступив с одной ноги на другую. — Как-то у вас прохладно в... — язык богатого юноши никак не мог повернуться, чтобы назвать данный сарай домом. — Тебе не обязательно говорить со мной, если ты не хочешь. Я всё равно не выйду за тебя, не переживай. Гарри молчал какое-то время, тоже найдя увлекательным глядеть в одно и тоже место в неровном деревянном полу, едва прикрытым рваным ковром. Потом нервно повёл плечом и тихо произнёс: — Да, знаю, что ты против, — его голос звучал печально. Питер удивился и повернул голову к сверстнику. — А ты разве нет? Гарри неопределённо пожал плечами и качнул головой, будто в попытке избавиться от какого-то наваждения. Снова повисло молчание, на этот раз долгое и неловкое. В голову Питера пришла безумная идея, он краем глаза взглянул на Гарри, прикидывая, стоит ли спрашивать о таком. Когда кубок уверенности наполнился решимостью до середины, Пит встал напротив альфы и взглянул на того чуть снизу вверх. — Питер, ответь... — Гарри, скажи пожалуйста... Они начали этот разговор одновременно и теперь нелепо, открывая-закрывая рот, пялились друг на друга. — Давай, Пит, говори, чего хотел, — уступил Гарри, тоже складывая руки друг на дружку, в попытке сбежать от неловкости. — Я... — Хотел узнать, умеешь ли ты читать настолько хорошо, что можешь обучать других? Например... Меня. Но Пит выдал самое дурацкое, что только пришло на ум: — А почему бы тебе не найти омегу получше меня? Неужели, все завидные уже заняты? — А... М... — Озборн замялся, понятия не имея, что ответить. Как глупо спрашивать о таком у..!. Пит невзначай окинул альфу взглядом. Высокий, худощавый, вечно в тени своего отца, ничего из себя без фамилии не представляющий, с огромными мешками под глазами, хриплым от сигар голосом... Складывается ощущение, что он смертельно болен каждый день. Подумав об этом, Питеру стало чуть жалко парня. Совсем не хотелось причинять боль. Остановив взгляд на одной из книг, самой простой, как казалось омеге, не обучавшемуся в школе, Питер спас ситуацию: — Почитаешь мне перед уходом? Недоумение в лице Гарри сменилось облегчением. Они уселись на диван (Гарри не без стеснения и некого отвращения), открывая книгу о сказочных существах на вводной странице. Питер следил за губами читающего, вслушивался в интонации и тихо, едва шёпотом, читал вслед за ним каждое слово. Скоро он выучит эти страницы наизусть. Их занятие прервали спустя несколько часов, под конец которых Питер уже самостоятельно начитывал тексты под внимательным взглядом гостя. — Ох, крайне не хотел бы вас отвлекать друг от друга, но нам уже пора, Гарри, — дольная физиономия мистера Озборна показалась из коридора. Это не осталось неожиданностью, ведь юноши прекрасно знали, что взрослые, бесстыдно развесив уши, подслушивали их некоторое время. — Ничего, я тоже устал, — Пит прикрыл книгу, неловко поправив пряди волос. — Пока, Гарри. Когда гости неспешно удалились, провожаемые Беном, Мэй прильнула к сонному племяннику, с улыбкой обнимая за плечи и чуть прижимая к себе. — Как я рада, что вы смогли найти общий язык. — Да... Гарри не плохой человек, — мальчик аккуратно извернулся и освободился из объятий. — Но я не выйду за него, — это было прямое утверждение, пусть и произнесённое достаточно тихо. Питер отправился в свою комнату, благодаря родных, что хоть сейчас они смогут обойтись без скандала. Этой ночью Питер оставил на простынях и рубашке намного больше мокрых пятен, чем прежде. Всю ночь омега возился в постели, не в силах заснуть. В голову лезли мысли о будущем. О том, что рано или поздно ему придётся завести свою семью, хочет он того или нет. Если это произойдёт с тем самым человеком, то Питер совсем не против. Но где взять того самого, прямиком из мечты? Боль в животе — единственное, что отвлекало от размышлений (не очень приятных). То ли от сыра с плесенью, что принесли Озборны в качестве гостинца, то ли от того, что Питер всё же становится настоящим омегой. Тошнота, тянущие на дно мысли, боль внизу живота, жар... Похоже на болезнь, не правда ли? Питер Паркер отчаянно боролся с этим вирусом на протяжении многих лет, но вот наконец он его победил. Мэй и Бен в целом не замечали изменений в племяннике, в последнее время Озборн уж слишком заваливает их работой. Беты возвращаются домой глубокой ночью совсем никакие, они сразу отправляются в свою спальню и не покидают её до утра. Мысли о том, что его правда могут выдать за Гарри Озборна очень пугали и не покидали разум, крутясь навязчивой мыслью. Жизнь в деревне, подобна сарафанному радио — пусть Питер не выходил из дома, вскоре все в округе узнали о его взрослении. Как выяснилось чуть позже — Мэй и Бен давно строили крупные планы на Питера, примеряя рядом с ним различных особ противоположной принадлежности. И теперь совсем не скрывали этого отвратительного факта. В скором времени выяснилось, что оба члена семьи Озборнов сильно больны. Смертельно, если так можно сказать. Старший уже прикован к постели, так что его делами занимается ослабленный сын. Мэй и Бен не сразу сообщили прискорбную новость племяннику, но долго таить не могли. Гарри больше не может быть потенциальным женихом Питера. Что если... Моё нежелание выходить за Озборна сгубило их обоих? Долго печалиться об этом Питеру не удалось, ибо дядя и тётя создали из ничего очередную проблему. Летом Питера собираются познакомить с другим альфой — здоровым и таким же богатым, как предыдущий кондидат. — Пусть мистер Бек немного стар для тебя, его мудрости, красоты и образованности больше в свете не сыскать, — пыталась успокоить Мэй своего подопечного, приводя того в ещё больший ужас. Может, мне и ему пожелать смерти? Я его даже не видел, а уже смело могу сказать, что ненавижу. — Его жена умерла шесть лет назад, детей ему не оставив. В его владения входит поместье немного поодаль от деревни и леса, оно большое, полное слуг. И, представляешь, из всех омег в округе он выбрал именно тебя! И что же такого особенного все находят в Питере? Обычные каштановые кудри, крупные веснушки, средний рост и полное отсутствие форм. Питер стоял у окна своей маленькой комнаты, отчетливо чувствуя, как его сердце сжимается от негодования. Безумная мысль о том, что его семья, его близкие, могут даже только подумать о такой идее, не давала ему покоя. Он был всего лишь парнем-подростком, ему ещё так многое предстоило увидеть и испытать, а теперь представьте — его хотели выдать замуж! За незнакомца, к тому же. Как только Паркер впервые узнал об этом предложении, его разум потерялся в замешательстве. Как такое вообще может случиться? — думал он, потрясённый этим безумным поворотом событий. Он не мог понять, как его опекуны, которых он считал любящими и заботливыми, могли прийти к такому решению. Замужество — это должно быть нечто особенное и важное, а не шутка или игра, каким-то образом связанная с расчётом. Но страх Пита начинал сменяться гневом. Пусть они все знают, что он не останется в стороне, будучи лишь марионеткой в руках своих дяди и тети. Он был готов бороться за свою свободу и счастье, ведь они клинически не могут забыть про его чувства и желания. Отвергая нашествие отчаяния, которое готово было опустить его на колени, Пит набрал в грудь воздуха и принял решение. Внутри него зажглась искра непоколебимости и отчаянной ярости. Он пообещал себе, что сделает всё возможное, чтобы изменить предстоящую ужасную судьбу. Его дух был подорван и скован гневом, и теперь он был готов бороться до конца за своё собственное будущее. Сердце так и застыло, но в нём теперь горел огонь молодости и ярости, который не гаснет. Он знал, что никто не лишит его права на собственную судьбу, и силы внутреннего мира он готов был направить для преодоления этой неприятности, любой ценой. И никакой незнакомец не сможет изменить его решимость и страсть к жизни. Он был человеком, а не чужой игрушкой, и ему предстояло доказать это в самый сложный период своей молодости. Наткнувшись однажды на фотографию мужчины, который должен был стать мужем Питера, юноша неслабо удивился. Фото Квентина оставило на нём неизгладимое впечатление: он был красив и очень привлекателен с аккуратной бородкой и умными зелёными глазами. У них могут быть очень чудесные дети... И его сердце зацепил именно Питер Паркер... Все определённо станут ему завидовать: куда остальным омегам с их дурочками-одногодками? Однако, несмотря на физическую привлекательность Квентина, Питер начал паниковать и чувствовать неудовольствие от мыслей о возможном браке с ним. Он мыслил, что ещё не готов к таким серьезным шагам и находился в состоянии, когда ему хотелось погрузиться в исследование мира, встречаться с разными людьми, обрести уверенность и опыт. Вдруг его альфа откажется показать Питеру весь мир? Скоро жизнь Питера навсегда изменится. А сейчас он упорно старается стать идеальной версией себя. Лишь для себя он стал аккуратнее убирать постель, прилежнее заниматься готовкой и уборкой. Всё чаще он рассматривает себя в зеркале, подбирая более чистую одежду, изучая новые возможности своего тела и разума, которые принадлежат лишь ему одному. Сегодня Питеру совсем не спалось, постельное на скрипучей кровати намокло и смялось сильнее, чем обычно, низ живота неустанно тянуло. Организм слезливо требовал альфу, но где же его достать в такой поздний час? Принца на белом коне дожидаться? Питер ворочается уже несколько часов, умирая от духоты собственной спальни, ставшей ему камерой в темницах. Не сдержавшись, мальчик поднялся и подошёл к большому окну, сдёргивая полупрозрачные шторы в стороны. — Ох, какая большая сегодня луна, — восхитился он, но тут же поморщился. — Но даже она похожа на сыр... — рвотный порыв едва удалось сдержать. В последние дни он и думать боится об этом ужасном продукте. Омеге пришлось помучатся с ручкой — её видимо сильно заклинило, так давно никто не пытался открыть окно и впустить свежий воздух в дом, тут всё пропахло помётом, плесенью и скисшим молоком. Несколько мгновений и ура — прохладный ночной воздух обдал вмокшее лицо мальчишки, заполняя собой все поры, в последнее время Пит сильно покрылся прыщами, очень переживая по этому поводу. Лишь бы тётя с дядей, спящие на первом этаже, не заметили грубого нарушения правил. Не то лично прикончат юношу, не дождавшись никаких чудовищ. Как же Питер соскучился по улице. Мальчишка невольно стал пробегаться глазами по всем владениям двора Паркеров. Ни одной живой души не видно вокруг, хотя, мало ли, что может скрываться в кромешной тьме. Мурашки побежали по спине, едва накрытой ночной сорочкой, колыхающейся от порывов ветра. Совсем неожиданно для себя Питер заметил кое-что жуткое и знакомое в цветочных кустах Мэй, у самого забора. Приглядевшись, Пит смог описать себе увиденное — два огромных горящих огонька-глаз, пристально глядящих именно на мальчика в окне своей непреступной спальни. — П-питер, — послышался низкий шипящий голос. Манящий и в то же время ужасающий. Питер отскочил от окна, совсем не подумав, что следует немедленно закрыть единственный вход в комнату. А может, он вовсе не хотел отграничивать себя от чудовища снаружи... Любопытство пожаром разгорелось в груди омеги. Пульс ощущался под самой кожей, дыхание сбилось. Непонятно зачем, но Питер собирался ответить хоть что-то на своё имя, произнесённое незнакомцем (хотя вряд ли это бы вышло у него — будучи в глубоком ужасе, он и губами пошевелить не мог), как вдруг тот же голос стал вежливо подзывать мальчика к себе. Питер не видел больше тех глаз, потому что медленно опустился на пол, сев на корточки, с приоткрытым ртом внимательно прислушиваясь к голосу, доносящемуся с улицы и одновременно отовсюду. — Родной, спустись... Я не причиню тебе зла, — какой же жадный этот тембр, хитрый, ненасытный... Он делает всё, чтобы заманить Питера в свои лапы. Настолько отчаянны его попытки, что может показаться... Ему больно без меня... — Ты совсем меня не помнишь? Я так по тебе соскучился... Так хочу вновь обнять тебя в тридцать три кольца и никогда больше не отпускать. Слушая шипящий говор, воспоминания о ярких голодных очах во тьме ночи посетили Питера, всплыли из ниоткуда, мальчик отдался омутам, позволяя и ощущениям погрузиться в прошлое. Его вновь будто стянуло тисками-убийцами, как в тот день, в детстве...