После грозы - радуга

Зехра чувствовала себя так, будто у нее под ногами разверзлась земля. Все рухнуло в одну минуту! Вся ее жизнь, любовь, благополучие, — все полетело в пропасть. Хотя… кого она, право, обманывает? Ведь знала же с самого начала, что Хазар не любил ее. Он тогда прямо ей сказал, что может предложить ей свой дом, положение замужней женщины, а следовательно — уважение окружающих; ее дочь не узнала, что значит жить с клеймом незаконнорожденной. Но на большее Зехра не должна была рассчитывать. В ту пору она была разбита предательством Махфуза, который позабавился с ней и бросил одну-одинешеньку, да к тому же беременной. Зехра была в отчаянии, она ведь была не на шутку влюблена в Махфуза, думала, что они всю жизнь будут вместе, а кроме того, ее родители, узнав обо всем, поставили жесткое условие: или она делает аборт, а после уезжает в деревню к двоюродной бабке, где ее никто не знает, и живет там, не компрометируя семью, либо может убираться на все четыре стороны, а куда — это уж ее дело. Чуть раньше Махфуз тоже заявил ей, что охотно даст денег на аборт, а вот к созданию семьи он не готов. Зехра прогнала его, сказав, что после подобных гадких слов больше не желает его знать. То же самое она сказала и родителям, а затем была вынуждена уйти из дома. Хорошо хоть старший брат сжалился и приютил ее, а вскоре она познакомилась с Хазаром. Однако, Зехра согласилась на его предложение не только из-за того, что ей некуда было деваться, но во многом потому, что Хазар бей очень ей понравился. Он был добр, обходителен, искренне сопереживал Зехре, а еще он казался таким грустным, будто переживал какое-то глубокое разочарование. Зехра подумала тогда, что в этом они с ним похожи, и она пообещала себе стать ему хорошим другом. Собственно, она и старалась изо всех сил быть ему, как говорится, опорой и поддержкой, и Хазар говорил, что ценит это. Уже очень скоро Зехра поняла, что испытывает к нему нечто большее, чем просто благодарность и признательность, но к сожалению, она не чувствовала, что Хазар отвечает ей взаимностью. Лишь после рождения Гюль он, казалось, переменился к ней, и Зехра наконец-то ощутила себя по-настоящему любимой и желанной. Ну, а потом все полетело под откос, потому что объявилась эта несносная Дильшах, и Хазар вновь, как и тогда, много лет тому назад, охладел к Зехре. Она уговаривала себя: все это ее глупые страхи, она просто ревнует, но на самом деле Хазар ни за что не променяет ее на Дильшах, пусть та даже не надеется. Но поначалу Хазар, позабыв про своих дочерей, Зехру, отца и всю семью, только и делал, что старался всячески угодить своей бывшей возлюбленной. Потом он привел ее к ним в дом, а затем вновь позволил ей влезть в семью, даже после того, как она рассорилась со всеми, начиная с Мирана. И вот теперь это! Нет, подобное Зехра никогда не сможет простить! — Послушай, Зехра, я прошу тебя, давай поговорим спокойно! — Хазар попытался было взять ее за руку, но она грубо оттолкнула его. — Что ты хочешь сказать мне, Хазар бей? Что ты наконец понял: она, — Зехра указала пальцем на Дильшах, которая с явным интересом наблюдала за ними, — именно она — твоя судьба? — Зехра, — вздохнул Хазар, — ну, что ты говоришь?.. — Я все видела своими глазами, не отпирайся! Тебе давно уже следовало признаться… — Тогда чего же ты злишься, Зехра ханым? — усмехнулась Дильшах. — Ты же давно все поняла! Нас с Хазаром слишком много связывает, наши чувства нельзя так просто забыть, мы пронесли через всю жизнь нашу любовь и страсть! Кроме того, у нас есть сын… — Да заткнись ты наконец! — не выдержала Зехра. Она резко обернулась, в упор уставившись на Дильшах. — Ты — самая настоящая змея, обманом влезла в нашу семью, задумала все разрушить, верно? — Не затыкай мне рот, Зехра, — Дильшах шагнула к ней, и теперь они стояли буквально нос к носу, — и не смей говорить со мной таким тоном! Для начала: это ты встала между мной и Хазаром, потому что он — мой, ясно? И всегда был моим, он любит меня, ты же сама только что убедилась! — Вот и прекрасно! — отшатнулась от нее Зехра. — Дильшах, Зехра, — попытался воззвать к их благоразумию Хазар, — нам всем надо успокоиться! — Умей проигрывать, Зехра, — усмехнулась Дильшах, — ты не удержишь теперь Хазара у своей юбки. Можешь хоть еще пятерых ему родить, но… — Какая же ты дрянь! — не выдержав, Зехра замахнулась на нее, но Хазар удержал ее руку. — Перестаньте же! — воскликнул он. — Зехра, прошу… В ответ она повернулась к нему и в сердцах залепила пощечину: — Пусти меня! — крикнула она, стряхнув его ладонь со своего плеча. — И оставайся с ней! Своей любовью… Будьте счастливы. И горите в аду! Оба! — Зехра, Зехра, да постой же! — крикнул ей вслед Хазар, но она уже не слушала. Зехра опрометью бросилась бежать, громко постучала в ворота особняка Мирана. Она не желала больше ни видеть ни слышать этих двоих предателей.

***

— Мама, мамочка, что с тобой? — Рейян вот уже пять минут пыталась добиться у горько плачущей матери, что стряслось, кто ее расстроил. Но она лишь мотала головой и, еле-еле справляясь с всхлипами, говорила, мол, ничего страшного. — Зехра ханым, ради всего святого, — Миран присел рядом с ними на диван, — успокойтесь и расскажите нам обо всем. Они с Рейян только-только уложили Умута и сами уже собирались лечь, как вдруг к ним в комнату постучалась встревоженная Мелике и сообщила, что Зехра ханым прибежала вся в слезах, и сейчас она в гостиной. Разумеется, они с Рейян бросились в гостиную, где действительно застали Зехру ханым, она горько плакала, повторяя только одно: «На этот раз все действительно кончено!» — Мама, милая, я прошу тебя, не плачь! — Рейян обняла свою мать, ласково погладила ее по волосам и по плечу. — Не пугай меня, умоляю! — Кто вас обидел, скажите? — Миран протянул ей стакан воды. — Хочешь, я позвоню папе и попрошу его прийти? — спросила Рейян. — Я больше не желаю ни видеть твоего отца, ни знать, Рейян! — воскликнула Зехра и отстранила руку Мирана, который по-прежнему протягивал ей стакан. — А заодно и твою мать, Миран, — со злостью прибавила она. Миран вздохнул и поставил стакан на столик. Судя по всему, случилось нечто не очень-то приятное, потому что Зехра ханым явно расстроена. — Что случилось? — дед в сопровождении бабушки вошел в гостиную, и оба они недоуменно переводили взгляд с Мирана на Рейян. — Мама, кажется, поссорилась с папой, — пожав плечами, грустно проговорила Рейян. — Что такое, дочка? — бабушка осторожно тронула Зехру ханым за плечо. — Кажется, это в первый раз, — недоуменно пробормотал дед, — раньше Хазар с Зехрой никогда не ссорились… По крайней мере, я такого не припомню! — Вы не должны были пускать в свой дом эту наглую проходимку, папа! — воскликнула Зехра, вытирая слезы. — Все мои беды из-за нее, с самого начала… — Какую проходимку? — не понял дед, переглянувшись при этом с бабушкой. — Дильшах, разумеется! — отозвалась Зехра ханым. — Прости, Миран, — повернулась она к нему, — я понимаю, это твоя мать, но… — Они… сказали вам что-нибудь обидное? — осторожно спросил Миран. — Много чего сказали, — кивнула Зехра. — А сделали еще больше! Хазар уничтожил нашу семью, папа, — взглянула она в глаза деду. — Их любовь не умерла, Дильшах больше не желает жить в разлуке с тем, кого любила всю жизнь. И он, знаете ли, тоже рад воссоединиться с ней. — Что?! — хором воскликнули Миран и Рейян. — Он обнимал и целовал ее, — вновь расплакалась Зехра ханым. — У всех на виду, прямо посреди улицы, потеряв всякий стыд, я сама видела! — Аллах всемогущий! — всплеснула руками бабушка. — Ну, я сейчас пойду и задам ему, мало я его порол в детстве, вернее сказать, совсем не порол! А зря, как оказалось! — подскочил дед. — Ничего, сейчас я его отхожу так, что сам себя не узнает! — Я с тобой пойду, дед! — воскликнул Миран. — Что они, в самом-то деле… — Насух, Миран, — одернула их бабушка, — вы хотите устроить еще один скандал? Который, заметьте, ничего хорошего никому не принесет! — Нет, — замялся дед, — но… — Сейчас всем нужно успокоиться, а потом уж все обсудить. — Бабушка права, — кивнула Рейян. — Хотя… Нет! Я бы тоже хотела побеседовать с папой! И, пожалуй, ждать не имеет смысла. Мамочка, — Рейян ласково погладила свою мать по голове, обняла и поцеловала в щеку, — ты подожди меня тут, хорошо? Никуда не уходи и не делай глупостей, ладно? Пошли, Миран! — она схватила его за руку. — Но только держите себя в руках, ладно? — внимательно вглядевшись в их лица, проговорила бабушка и тяжело вздохнула. — Все будет хорошо, — кивнул Миран. — Присмотри пока за мамой, ладно? — улыбнулась Рейян. — Идем же! — вновь обратилась она к мужу и деду.

***

Хазар сидел во дворе за низким кофейным столиком, обхватив голову руками. Все мысли в голове перепутались, он просто уже не мог ни о чем думать, кроме как о том, что он только что натворил. Неожиданно он почувствовал себя так, будто его кто-то со всей силы толкнул в бок, заставив вскочить на ноги. Почему, в самом деле, он сидит тут, как пень?! Ему ведь нужно идти к своей жене, объяснить ей… — Куда ты, Хазар? — услышал он вдруг тихий голос Дильшах. Все это время она сидела молча напротив и сверлила его выжидающим взглядом. — Извини, мне… Я должен идти, — выдавил он. — Постой! — Дильшах быстро встала, пересела к ближе к Хазару и придвинулась к нему практически вплотную. — Хазар, не ходи туда, не надо! Она… ей придется смириться. — С чем? — повернулся к ней Хазар. — С тем… что она тебе не нужна. Хазар тяжело вздохнул: ему подумалось вдруг, что отец был совершенно прав, когда однажды завел разговор, дескать, присутствие Дильшах может вызвать неудобство. В частности, Зехре это наверняка не нравится. Тогда он лишь отмахнулся от отца, но сейчас… Хазар понял, что отец был прав, и получается, он целиком и полностью виноват во всем: в том, что сделал больно Зехре и, пусть и невольно, подал ложную надежду Дильшах. Да, когда-то она была для него чуть ли не целым миром. Он встретил ее случайно: решил забежать в кондитерскую и купить коробку бельгийских шоколадных конфет, которые когда-то очень любила мама. Джихан попросил его об этом, поскольку тем вечером собирался на свидание (до знакомства с Хандан он пытался ухаживать за племянницей одного из друзей и ближайших соседей отца). О чем уж Хазар тогда задумался, он, разумеется, по прошествии стольких лет не помнил, но в дверях вдруг столкнулся с очаровательной девушкой в простом темно-сером платье и вязаной кофте с блестящими крупными пуговицами. Девушка смерила Хазара полным негодования взглядом и чуть покачала головой, когда он, смутившись, попросил прощения. Она пожала плечами и пробормотала, что вовсе не сердится, просто немного испугалась. Пока Хазар расплачивался, он смотрел в окно, потому что вновь заметил вдруг ту самую девушку. Она стояла на другой стороне улицы, озираясь по сторонам, будто кого-то ждала. Хазар быстро купил конфет и бросился к ней. К счастью, ему удалось завязать разговор, он узнал ее имя, она рассказала, что ждет свою подругу, но кажется, та уже не придет, Аллах ведает, почему… Собственно, так и начался их роман, который закончился столь же внезапно. Отец, узнав о сердечной привязанности Хазара, не спешил дать свое согласие на брак. Он сказал, возражать не станет, но свадьба будет не раньше, чем Хазар отслужит в армии. Им с Дильшах пришлось смириться и покориться воле отца, Хазар уехал, ну, а потом случилось то, что случилось: они оказались разлучены на долгие-долгие годы. Когда Хазар узнал, что Дильшах жива и нашел ее, то, спустя столько лет, почувствовал, как стало нечем дышать. Прошлое, которое он считал навеки похороненным, снова ожило, и это, разумеется, смутило некоторым образом его разум. Но потом прошло время, случилось еще очень много разных событий, как хороших, так и плохих, им всем вновь пришлось преодолевать трудности. Так или иначе, Хазар много думал, и понял совершенно ясно: та далекая юность была прекрасной, беспечной и безмятежной. И любовь, что осветила тогда его жизнь была такой же — подобной свежему весеннему ветерку, навевающему прохладу. Но юность, как ни прискорбно, миновала, и те чувства тоже остались там, в прошлом. Сейчас же у него была семья, и была Зехра. Она безмерно дорога Хазару, потому что они прожили бок о бок всю жизнь, воспитали прекрасных детей. Зехра всегда была верна ему, она поддерживала его, ее участие согревало его раненое сердце, и Хазар сам не заметил, как те раны затянулись. Кроме того, Зехра ведь и сама была ранена когда-то, и они оба таким образом черпали силы и поддержку друг у друга, шаг за шагом постепенно сближаясь, стали по настоящему крепкой семьей. Зехра — не просто жена, она — его лучшая подруга, самый надежный человек, которому Хазар безоговорочно может доверить свою жизнь. Теперь он не мыслит своей жизни без нее, и никогда ни на что и на кого не променяет. А то, что случилось там, на улице… Это просто наваждение, которое рассеялось так же быстро, как и нашло на него. — Дильшах, прошу тебя, — Хазар поднял на нее умоляющий взгляд, — давай не будем усложнять… — Конечно, — она придвинулась еще ближе, — сложности ни к чему! Ведь все просто, мы теперь будем вместе, разве нет? Хазар тяжело вздохнул и покачал головой: — Нет, — прошептал он. — Что? — Дильшах недоуменно моргнула и резко отдернула руку. — Что ты хочешь сказать, Хазар? — Прости меня, — отвел он взгляд, — но… Пойми, Дильшах, ничего нет и быть уже не может. Мы с тобой… Все, что было раньше, я никогда не забуду, просто не смогу! — он повернулся к ней наконец и посмотрел прямо в глаза. — Ты была для меня… солнечным светом, Дильшах. — И ты, Хазар, — дрогнувшим голосом проговорила Дильшах, — ты — мой свет, мой мир, жизнь моя! Ты был единственной моей любовью! Был, есть и останешься, Хазар. Я ведь выжила только благодаря памяти о тебе. И теперь я ясно понимаю: второй раз не могу тебя потерять! — Дильшах, — он взял ее за плечи, подался вперед и, не отрываясь, глядя ей в глаза продолжил, — послушай меня, прошу, и попытайся понять. Для меня ты навсегда останешься близким человеком, ведь ты же мать моего сына. Но… все, о чем ты говорила… наша любовь, прежняя страсть, всего этого уже не вернешь. Может, это… горько, но так уж вышло! Я до конца жизни останусь твоим другом, братом, но большего я тебе дать не смогу. Прости, наверное, нужно было сразу… чтобы не было никакой неопределенности, но я просто не думал, что так оно все… Что все так далеко зайдет. Дильшах отшатнулась от него: — Значит, — произнесла она, поджав губы, — ты вновь предашь меня, Хазар? — Дильшах… — Второй раз от меня откажешься, да? Что ж, ладно, давай, убивай меня! Следовало ожидать! Ведь ты и тогда струсил, не захотел огорчать папочку, пошел у него на поводу, уговорил меня подождать: «Повременим со свадьбой, чтобы не было в семье разлада.» А на самом деле ты… Я была тебе не нужна! — Зачем ты так? — укорил ее Хазар. — Это же неправда! Я любил тебя тогда. — Тогда? — взорвалась Дильшах. — Тогда, значит?! А что изменилось теперь, скажи мне, что? Появилась эта твоя проходимка, которая навязала тебе чужого ребенка, а ты готов ради нее на что угодно! — Перестань, — поморщился он, — в тебе говорит лишь обида. — По крайней мере, — Дильшах вскочила со своего места, — теперь я понимаю, в кого Миран уродился таким лицемером и эгоистом! В тебя. И в твою мамочку! Надо же, ты-то оказывается… достойный сын Азизе Асланбей, яблочко от яблоньки!.. Хазар ничего не успел ответить, потому что ворота особняка Шадоглу распахнулись, и Рейян в сопровождении Мирана и отца вошла во двор. — Прекрасно! — воскликнула она, всплеснув руками. — Вы, значит, вместе, и… хватает же совести, папа, как ты мог?! — Сынок… — вздохнул, покачав головой, отец. — Дочка, — вздохнул Хазар, — папа, Миран… Пожалуйста, не надо кричать! — Я хочу сейчас сказать несколько слов прежде всего вам, Дильшах ханым! — с этими словами повернулась Рейян к Дильшах. — Вы завтра же соберете свои вещи и уедете из этого дома. И больше никогда, слышите, никогда не посмеете переступить его порог, хватит, мы по горло сыты вами и вашими… выходками! — Ты не имеешь никакого права… — вскинулась Дильшах, однако же, Миран перебил ее: — Не надо, мама, Рейян права, сейчас не время и не место выяснять отношения, поэтому будет лучше, если ты уедешь. — Другого я и не ждала, — усмехнулась Дильшах, — ладно, я уеду, но запомни, Миран, я делаю это не потому, что ты так захотел! И… пожалуй, тебе лучше забыть, что у тебя есть мать. Ты прекрасно жил без меня все эти годы, пусть так будет и впредь, вряд ли станешь скучать, верно? У тебя же есть твоя Рейян и твоя бабуля, эти две змеи, которым удалось запудрить тебе мозги. Расхлебывай же сам эту кашу! А ты, Хазар… ты тоже еще горько раскаешься, что выбрал другую. Помни: тот день недалек! Быстрым движением она смахнула со щек слезы и опрометью бросилась в дом. — Если бы только ты меня услышала! — прошептал Миран. — Пойдем, — Рейян осторожно тронула его за плечо, — нам нужно домой. — Я пойду с вами, — тихо проговорил Хазар. Рейян ничего не ответила, лишь передернула плечами, и зашагала к выходу. Миран, вздохнув, поспешил за ней, а отец взял его под руку и проговорил: — Ничего, сынок, даст Аллах, обойдется как-нибудь! — Где Зехра? — спросил он. — Она у вас? — У нас, — кивнул отец. — Прибежала сама не своя, Айше сейчас с ней… — Я должен с ней поговорить! — воскликнул Хазар. — Конечно, — отозвался отец, — но будь готов к тому, что она сейчас просто в ярости, не жди, что она так легко смирится… — Знаю, — обреченно опустил голову Хазар, — знаю, папа. Но я на все готов, лишь бы она меня простила.

***

Дильшах поднялась к себе, со всей захлопнула дверь, кинулась к шкафу и вытащила оттуда все свои вещи. Швырнув платья и кофты на кровать, она опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Ничего не получилось, вот же проклятье! Неужели она и в самом деле проклята, почему, ну почему ей так не везет? Ведь если бы не появилась эта дура, кто знает, возможно, ей удалось бы убедить Хазара, что им лучше быть вместе. Он же поцеловал ее в ответ, он помнит обо всем, что было! Он не мог забыть, как ждал ее по вечерам и провожал до дома после работы, как они гуляли в городском парке, и он покупал ей засахаренные каштаны. Как она готовила для него пахлаву, а он ел, жмурясь от удовольствия, повторяя, что «нет ничего вкуснее и слаще, ну, разве только поцелуй ее медовых губ». И все их ночи, такие страстные и нежные, Хазар не мог забыть. Годы разлуки тоже нельзя вычеркнуть из памяти, они ведь оба тосковали друг по другу. Нет, Дильшах просто уверена, во всем виноваты эти… родственнички Хазара: его доченька, змея подколодная, его ведьма-мамаша и папочка-подкаблучник. Дураку же видно, что Насух Ага пляшет под дудку Азизе, а она с радостью вертит им, как ее душе угодно. Это же излюбленное ее занятие, когда-то она точно так же заставила своих сыновей смотреть ей в рот и исполнять любые прихоти. Да и Миран недалеко от них ушел, вот, изволите видеть, даже не заступился за свою мать, а поддакивал Рейян. Ну, что ж, видит Аллах, Дильшах этого не хотела, но они, увы, не оставили ей выбора. Всхлипнув, Дильшах встала, на всякий случай закрыла дверь на ключ и достала свой телефон: — Вы сами во всем виноваты, нельзя же бесконечно третировать меня и загонять в угол! Так что… теперь моя очередь мстить, Азизе ханым! Вы и ваша прогнившая насквозь семейка непременно поплатитесь за все! — пробормотала она и нажала на «вызов».