***
Фюсун уселась, как обычно, на свою любимую скамейку посреди двора и довольно зажмурилась, отпив глоток крепкого кофе. Признаться, она соскучилась и по дому, и по обедам, которые готовил недотепа Шейда, и по кофе, разумеется. Когда-то давным-давно они пили кофе с мамой именно здесь. Обычно она приезжала домой к обеду, а после десерта они с Фюсун шли во двор — пить кофе. Мама рассказывала ей, как идут дела в компании, неизменно прибавляя при этом, что очень скоро Фюсун вырастет, и она передаст компанию ей, своей любимой доченьке. К несчастью, мечтам мамы не суждено было сбыться, потому что Нихат, гореть ему в аду, отобрал у Фюсун все, что причиталось ей по праву. А потом и вовсе передал семейный бизнес в руки этой проходимки Азизе! Она поморщилась: ни к чему вспоминать об Азизе в такой замечательный момент, ведь Фюсун буквально уже в двух шагах от осуществления своего замысла. Очень скоро все эти негодяи: Азизе, ее ненормальный «герой-любовник» Насух, распрекрасный Миран со своей клушей Рейян, драгоценный сыночек Харун со своей крысой Ярен, милейшие сваты, Джихан с Хандан, — все члены препоганой семейки Шадоглу получат по заслугам. Азизе вообще давненько зажилась на свете, и Фюсун ни за что не допустит, чтобы она обрела счастье с этим недоумком Насухом, еще не хватало! Что же до Харуна, то он должен понести наказание за неповиновение ее материнской воле. Лишь бы только эта глупая курица Дильшах не подвела! Хотя… чем дальше, тем сильнее Фюсун сомневалась, правильно ли поступила, что втянула ее в свою игру. С другой стороны, на безрыбье… Времени было мало, следовало действовать быстро, поэтому выбирать не приходилось. Фюсун и так уж потратила впустую целых пять дней, которые вынуждена была провести в участке по милости этих мерзавцев. И за это она предъявит им отдельный счет, в этом можно и не сомневаться. Отставив в сторону чашку, Фюсун поманила топтавшегося у ворот Халита: — У тебя все готово, Халит? — спросила она у своего верного слуги. — Да, ханым, — отозвался он, — как вы и приказывали. Наши люди ждут ваших распоряжений. — Прекрасно. Дильшах, не объявлялась? — Она только что звонила, но вы отдыхали, и я не решился беспокоить вас. Но я ей передал, что вы ждете ее, думаю, скоро она будет здесь. — Очень хорошо, Халит! — кивнула Фюсун. — Тогда, как только она явится, сразу же проводи ко мне. — Как прикажете, ханым! Ждать, к счастью, пришлось недолго, уже через полчаса Дильшах явилась в особняк Асланбеев. Кажется, эта дура нервничает, усмехнулась про себя Фюсун, заметив, как Дильшах испуганно моргает, глядя на нее. Что ж, пусть подергается, то ли еще будет! Она постаралась посмотреть на дуреху как можно дружелюбнее и пригласила ее присесть. Дильшах, видимо, совладав кое-как со своими эмоциями, приняла приглашение, уселась на стул и выжидающе посмотрела на Фюсун: — Вы, кажется, хотели меня видеть, Фюсун ханым? — спросила она. — Именно так, — уверенно кивнула Фюсун. — Что ж, — усмехнулась она, — теперь можно сказать определенно: настал твой звездный час, Дильшах! Вернее будет сказать — наш с тобой. — О чем вы? — О том, дорогая, что, как мне буквально только что сказал Халит, уже все готово для нашей мести. И очень скоро от семейки Шадоглу на этой земле и следа не останется! — Как это? — вздрогнула Дильшах. — Очень просто, — Фюсун уселась поудобнее и закинула ногу на ногу, — сейчас я объясню. Итак, прежде всего тебе придется уехать. Когда там два наших престарелых, выживших из ума голубка назначили свадьбу? — Через пять дней, — пожала плечами Дильшах. — Девятого числа. — Вот и прекрасно! Значит, девятого у них будет день траура, а не свадьба. Потому что накануне ты заберешь Умута и уедешь из их дома навсегда. Халит передаст тебе новые документы, по которым мальчишка будет считаться твоим сыном, и вы улетите с ним в Штаты. Там уже все готово для тебя и для малыша, я даже прислугу успела нанять. Дильшах часто заморгала, будто не могла поверить, что Фюсун говорит всерьез: — Но… но нас же станут искать! — пролепетала она. — А потом… за похищение в тюрьму… — Никакой тюрьмы! — Фюсун взглянула на эту идиотку с нескрываемым торжеством. — Потому что когда ты с ребенком будешь на пути в Америку, здесь, в этом городе окончится ваша прежняя жизнь. Твоя и Умута. Вы умрете, Дильшах. Сгорите заживо в старом доме твоей матери. — Как это? — шепотом спросила резко побледневшая Дильшах. — Шадоглу позвонят мои люди, скажут, мол, за жизнь Умута и его бабки требуется выкуп. Который должна будет привезти твоя горячо любимая свекровь. Разумеется, одна. Она приедет, в этом можно не сомневаться, и… это будет последний ее день на этой бренной земле. Ее свяжут хорошенько, чтобы не убежала, перед этим я ей скажу, конечно, что Умута там нет, но никто из Шадоглу его больше не увидит. После этого ее оставят там и подожгут дом. Азизе наконец подохнет, зная, что ее жертва была напрасной! — со злостью прибавила Фюсун. — Ну, а потом на пепелище найдут останки двух женщин и ребенка. По вещам и по ДНК всех, разумеется, опознают, правда, подлинным будет только один результат — Азизе. Об остальном я сама позабочусь, ты же будешь растить внука без забот. В доме, который я для тебя приготовила. Что до Шадоглу, то… Рейян с Мираном вряд ли смогут быть вместе, зная, что не смогли спасти сына, а второго родить она уж точно не сможет. Ярен потеряет своего выродка и попадет в дурдом, не вынеся такого горя, — она снова недобро усмехнулась, — уже завтра она начнет получать необходимые препараты, раз уж в тюрьму ее почему-то никто не торопится забирать… Да что я тебе рассказываю! Сыночек мой будет ее оплакивать и останется один-одинешенек. Как и старый пень Насух! Впрочем, этот может быть, сам Аллаху душу отдаст, узнав, что любовь всей его жизни вновь погибла в огне, в страшных муках. Причем на этот раз — окончательно! Что до остальных: Хазара, его братца и их женушек, то их не трону, пусть живут. Но думается, покоя им все равно не видать. Что ж, тем лучше. — Но я… я не смогу! — быстро помотала головой Дильшах. — Я не смогу… всего этого, Фюсун ханым. Я хотела… не так! — Да? — издевательски протянула Фюсун. — А как же ты хотела, позволь спросить? — Ну, — развела руками Дильшах, — я не думала, что придется… все бросить, да еще так внезапно. Я же не смогу жить там совсем одна. — Во-первых, с тобой будет жить твой внук, Дильшах. А во-вторых, за вами постоянно будут присматривать мои люди, ты и мальчишка будете у меня на виду, я о каждом шаге попрошу меня информировать. Для вашего же блага. Дильшах вздрогнула и опустила голову: — Нет, Фюсун ханым, — покачала она головой. — Я не стану… Я ведь думала, что смогу воспитать внука здесь, в Мидьяте. Я хочу, чтобы он рос подле меня и любил бы меня одну, понимаете? Из всей этой семейки — только меня. И так я бы отомстила ей. Азизе. Да и всем остальным тоже. Она у меня забрала любовь Мирана, а я — точно так же отберу у них Умута. — Меня не интересуют ваши семейные драмы, — скривилась Фюсун. Что это в самом деле за идиотизм, и что за капризы, она, видите ли, «хотела по-другому», нашлась тут великая султанша, неужели и впрямь надеется диктовать свою волю Фюсун Асланбей! Никто не собирается исполнять все капризы этой ненормальной по щелчку пальцев, пора бы уже уяснить это! Будет делать то, что скажет ей Фюсун, в противном случае… — Вот что, Дильшах, — прибавила она вкрадчивым голосом, — ты лучше не зли меня и не выводи из себя, это не в твоих интересах. Ты будешь делать то, что я тебе велю, поняла? Иначе завтра же отправишься в тюрьму за попытку убийства Азизе Асланбей! Учти, аптекарь, у которого ты покупала лекарство, узнает тебя сразу же. Кроме того, наверняка найдется кто-нибудь из обслуги, кто видел, как ты спрятала чашку. Ну, а то, что ты желала Азизе смерти, подтвердят все, начиная с этой идиотки Эсмы и заканчивая твоим сыночком. Кажется, однажды ты уже пыталась ее убить, я сама вызывала врача, когда ей стало плохо прямо на пороге этого дома. У нее было серьезное ножевое ранение. И знаешь, почему тебя тогда не забрали? Потому что Азизе промолчала и не выдала тебя, и то же самое сделали твои сын с невесткой. Рейян ведь все знала, верно, как и моя Гюнеш? Они пожалели тебя, но я — не они! Так что, выбирай: или ты со мной, или пойдешь в тюрьму. В первом случае твой сыночек будет думать, что ты умерла, но сохранит о тебе добрую память. Во втором же он окончательно вычеркнет тебя из жизни, предпочтет забыть, что ты его мать. Он не простит, что ты подняла руку на его обожаемую бабулю, да еще не единожды. Теперь — точно не простит, ведь у них снова прекрасные отношения, и он ее чуть ли не боготворит. — Чтоб ей пусто было! — стиснув зубы, прошептала Дильшах, и Фюсун мысленно потерла руки: удар попал в цель! — Просто удивительно, — она решила подлить еще немного масла в огонь, — что они все в ней находят?! Всю жизнь… Мой покойный брат, племянники, Миран, Генюль, — все они без ума от нее! Насух, и тот на старости лет свихнулся, на руках ее носит! Даже Хазар!.. Кроме того, есть ведь еще твоя мать, Дильшах. Она очень стара и слаба, бедняжка. Ты же не хочешь, чтобы ей причинили вред, не так ли? — Хватит! — Дильшах закрыла лицо ладонями. — Я… я все сделаю, Фюсун ханым. Все, что вы хотите! — Вот так-то лучше! — усмехнулась Фюсун и ободряюще похлопала Дильшах по плечу.***
Такси она отпустила чуть ли не за два квартала и пошла пешком. У самых ворот особняка Шадоглу Дильшах остановилась и в нерешительности оглянулась по сторонам. И что теперь делать, скажите на милость? Она чувствовала себя словно запутавшаяся в паутине мушка: с одной стороны ей действительно хотелось бы отомстить Азизе и Мирану с Рейян, а с другой… То, что сказала Фюсун ханым — это уж слишком! И дело даже не в том, что она хочет убить Азизе, в конце концов у них давняя вражда, которая идет еще из глубины, так сказать, веков. Кажется, это связано с делом о наследстве, которое отец Мехмета отобрал у Фюсун ханым, якобы с подачи Азизе. Да и вообще, до Азизе Дильшах нет никакого дела! Она всего лишь хотела сделать так, чтобы Умут привязался к ней сильнее, чем к остальным родственникам! И вот когда он сказал бы Мирану и Рейян, что ему плевать на их мнение, и он не желает иметь с ними ничего общего, а Дильшах для него роднее отца и матери, только тогда она почувствовала бы себя отмщенной. Для этого ей всего-то и надо было остаться в особняке. Ну, и еще чтобы Хазар снова любил бы ее как раньше. Когда Фюсун через Халита велела Дильшах подлить Азизе то лекарство и подбросить пузырек в комнату Ярен, она согласилась, потому что думала спровадить таким образом из особняка Джихана и его семейку. Даже если бы Азизе не умерла (что в итоге и произошло), то подозрения все равно пали бы на девчонку. Джихан, ее отец, поругался бы с родными, а после забрал семью и уехал. Дильшах сама бы ему посоветовала, постаралась бы найти нужные слова. Да и мальчишка этот, Харун, помог бы ей, сам того не ведая. Он ведь влюблен в дочку Джихана и готов на многое, чтобы защитить ее. Насух Ага с Азизе тоже могли бы уехать жить в поместье и наслаждаться там друг другом сколько влезет, пусть уж их! В конце концов им ведь уже немало лет, и без того недолго осталось жить, судя по всему… А теперь получается, что Дильшах угодила в яму, которую вырыла ей Фюсун. Она говорит, что хочет устроить ее судьбу, но это же неправда, и дураку ясно! Фюсун просто-напросто запрет ее в какой-нибудь глуши на краю земли, так же, как Азизе когда-то. Вот только что-то подсказывает ей, что на этот раз все будет гораздо хуже. Фюсун ведь ясно дала понять, что не станет церемониться, если что-нибудь будет не по ее. Азизе по крайней мере заботилась, как могла, об Азре. Привозила ей подарки, потом устроила в школу… Когда Азра была маленькой и жила вместе с Дильшах в той деревне, Азизе устраивала ей праздники на день рождения. Ее шофер привозил подарки, лимонад, шоколадные пирожные, именинный торт с цукатами, Азра его обожала… Пару раз Азизе приезжала сама. Азра звала на праздник всех соседских детей, и они веселились до самого вечера, в доме звенел детский смех, и Дильшах волей-неволей вспоминала о том, как праздновали дни рождения Мирана и Генюль в особняке Асланбеев. Генюль исполнялось тогда четыре года, и она грезила о какой-то кукле с голубыми глазами, которая «умеет ходить». Ахмет за ужином, помнится, без конца сокрушался, что объездил все магазины в Мидьяте, но не нашел ту самую, вожделенную куклу. Азизе на другой же день распорядилась отвезти ее в Мардин и привезла оттуда подарок. Генюль до потолка прыгала от радости и едва взглянула на новые цветные карандаши, которые купили ей Мехмет и Дильшах… А Мирану на пятилетие Али подарил велосипед, сказав, что теперь у него будет «свой собственный мотоцикл». Дильшах это совсем не понравилось, потому что она считала, что мальчику рано кататься на велосипеде, он мог упасть и удариться. Но Али уверял, что ничего страшного не случится, да и как Миран упадет с четырехколесного-то! Вот когда научится держаться, тогда можно будет задние колеса отвинтить, и Миран сможет «гонять как взрослый». Дильшах вздохнула: станет ли Фюсун ханым хоть немного заботиться о них с Умутом? Она как-то не слишком похожа на заботливую тетушку. А что если она и вовсе обманет, и как только Дильшах принесет ей Умута, то избавится от них обоих, чтобы разделаться с Азизе и остальными. Сделает их пешками в своей игре, с нее ведь станется! А если Дильшах откажется, то Фюсун запросто отправит ее в тюрьму. Куда ни кинь, словом, везде клин! Ну, и что теперь делать?.. Кажется, из двух зол придется выбирать меньшее, вздохнула она. Чуть помедлив, дабы собраться с мыслями, Дильшах прошла мимо особняка Шадоглу. Остановилась она лишь у ворот нового дома Мирана. — Мне очень нужно поговорить с Насухом Агой или с Азизе ханым, — сказала она открывшему ей ворота охраннику. — Или с ними обоими. В ответ охранник молча кивнул и распахнул пошире двери. Дильшах некоторое время стояла в нерешительности, словно боялась переступить порог, но потом она вдруг поняла, что, пожалуй, этим визитом сделает только хуже. Нет, сначала ей нужно спокойно все обдумать с холодной, как говорится, головой, а потом уже действовать. Не дожидаясь, пока охранник вернется, Дильшах резко развернулась и вышла обратно на улицу. Отойдя до особняка Шадоглу на довольно-таки приличное расстояние, она достала телефон, набрала номер Азры, но тут же сбросила вызов и тяжело вздохнула: кажется, она в совершенно безвыходном положении.