***
— И зачем ты устроила этот цирк? — спокойно спросил у матери Харун. Он гнал машину, как сумасшедший, боясь, что Бегюм станет хуже. Каково же было удивление Харуна, когда он обнаружил, что все оказалось дешевым спектаклем, срежиссированным дорогой матушкой. — Прости, Харун, мальчик мой, — всхлипнула Бегюм, — я не хотела, я… — Не надо, Бегюм, не плачь, все в порядке, — ободряюще улыбнулся ей Харун. — Что ты хочешь? — повернулся он к матери. — Мне нравится, что ты сразу решил приступить к делу, — самодовольно ухмыльнулась та. — Выйди вон! — прикрикнула она на Бегюм. — Оставь нас, если будешь нужна — позовем! Быстро переглянувшись с Харуном и получив в ответ еле заметный кивок, Бегюм ушла к себе. Харун же скрестил руки на груди и вновь взглянул на свою мать: — Ну, — вздохнул он, — теперь мы одни. Я тебя слушаю. — Да, собственно, говорить особо не о чем, — пожала плечами мать. — Ты остаешься здесь. К Шадоглу тебе больше незачем возвращаться. Точка! — Мило! — усмехнулся Харун. — Ты все продумала и просчитала, да? Вот только в твоем гениальном плане есть маленький изъян, мама: ты забыла спросить меня, чего хочется мне. — Меня совершенно не интересует, чего ты хочешь, — невозмутимо поговорила она, — я тебе приказываю! — А я не твой прихвостень Халит, мама, — хмыкнул Харун, — и даже не легковерный Аслан, которому ты в свое время задурила голову и толкнула на путь «отмщения», чем в итоге и погубила. — Не смей так со мной разговаривать! — рявкнула мать. — Я родила тебя на этот свет, я — твоя мать, и потому ты обязан меня слушаться! — Ты совсем уже? — ядовито усмехнулся Харун. — Знаешь, мама, мне надоел этот глупый спор. И хватит уже этих твоих… игр, скажи толком, чего ты от меня хочешь, и я пойду. У меня слишком мало времени. Меня ждут! — Тебя никто не ждет, сынок, — мать вернула ему усмешку, однако, у нее она получилась прямо-таки зловещей. — Нас с Шадоглу больше ничего не связывает. С ними, можно сказать, уже покончено. Осталось… — она посмотрела на часы, — совсем немного. — О чем ты говоришь? — опешил Харун. — Ты окончательно спятила! — Когда все закончится, — пожав плечами, отозвалась мать, — тогда я все расскажу тебе в подробностях. А пока… — Рустем, Синан! — крикнула она. Прежде, чем Харун успел опомниться, в комнату ворвались двое подручных матери. Харун помнил их: Синан служил еще его отцу. Вернее, отец взял его в дом незадолго до своей гибели, а Рустема привел Халит как раз перед отъездом Харуна из дома на учебу. Когда мать вернулась в особняк Асланбеев, эта троица: Халит и Рустем с Синаном, разумеется, приехали с ней. Но если Халит тенью повсюду следовал за матерью, то Синан и Рустем обычно стояли у ворот. Мать говорила, что они надежнее и свирепее Цербера, никого в дом не пропустят. Правда, кажется, она все же несколько преувеличивала их, так сказать, профессионализм. Во всяком случае, и Миран, и Азизе ханым не раз являлись к матери выяснять отношения, и никто их остановить не мог. Хотя, если подумать, можно ли остановить, скажем, надвигающийся ураган? А тот же Миран, если речь шла, допустим, о Рейян и ее безопасности, превращался в самый настоящий тайфун, сносящий все на своем пути. То же самое касается и его бабушки; когда речь заходит о членах ее семьи, вряд ли существует что-то или кто-то, способный остановить ее. Впрочем, Харун и сам точно такой же. К примеру, если кто-нибудь задумает причинить вред Ярен и их будущему ребенку, то Харун, не задумываясь, его в порошок сотрет, и это отнюдь не фигура речи… Синан и Рустем тем временем подлетели к Харуну, схватили его под руки и поволокли куда-то из комнаты. — Вы совсем уже рехнулись, идиоты, отпустите меня немедленно! — крикнул Харун и попытался лягнуть Рустема, но тот несильно, но довольно-таки болезненно ударил его под ребра. Синан же тем временем накинул ему на голову мешок, после чего они стальной хваткой стиснули его локти и потащили дальше. — Мама, хватит уже! — продолжал кричать он, пока его волокли вниз по какой-то лестнице. — Скажи им, чтобы они отпустили меня! Вы все об этом пожалеете! — Я делаю это для твоего блага, сынок! — услышал он спокойный и насмешливый голос матери прежде, чем его втолкнули в комнату и заперли дверь. Харун сдернул с головы проклятый мешок и огляделся: он находился в небольшой полутемной каморке без окон. В углу стояла узкая кровать, покрытая цветастым пледом. Рядом притулился низенький столик, а на нем — графин с водой, стакан и вазочка с сухофруктами. Харун прошелся из угла в угол, приблизился к столу, повертел в руках курагу, понюхал ее и положил обратно. Потом он подошел к двери, подергал ручку, а затем с досады пнул дверь ногой. — Проклятье! — выругался он. — Ты окончательно свихнулась! — воскликнул он, еще раз долбанув по двери ногой. Совершенно очевидно, что мать задумала, мягко говоря, недоброе. Что она там плела про Шадоглу? «Скоро им придет конец», — так, кажется, она сказала. Выходит, он не ошибся: оба ареста Ярен, снотворное, которое подлили в кофе Азизе — все это звенья одной цепи. Мать никак не успокоится, и до сих пор думает о своей дурацкой мести неизвестно кому и неизвестно зачем. А сейчас она явно настроена более чем решительно, иначе не упрятала бы его сюда. Нужно как можно скорее выбраться и предупредить всех, чтобы были осторожнее. А потом… Матери место в сумасшедшем доме! Серьезно, надо будет поговорить с Азрой, можно ли показать эту женщину специалистам, потому что это действительно похоже уже на какое-то отклонение. Впрочем, сейчас самое главное — чтобы ничего не случилось с Ярен. Да и со всеми остальными тоже. Если бы только он мог выбраться!.. — Спокойно, Харун, — прошептал он и потер ладонями виски, — думай, думай, как тебе выпутаться из этой передряги! И как только он мог попасть в расставленную ловушку… Впрочем, сейчас не время думать об этом. — Посмотрим, что можно сделать, — пробормотал он и вновь подошел к двери. Харун тщательнейшим образом осмотрел замок, еще раз подергал ручку и чуть было не застонал от бессилия. Взломать эту чертову дверь он не сможет, вскрыть замок, судя по всему, тоже. А значит, ему не выйти до тех пор, пока мать не соизволит сама его выпустить. Не рыть же подземный ход, в самом-то деле, как граф Монте-Кристо. Хуже всего, что пока он тут прохлаждается, мать навредит Ярен, ребенку и всем остальным. Харун вскочил, еще раз прошелся из угла в угол, а после вновь рухнул на кровать и зажмурился. — Проклятье! — в сердцах выругался Харун. Кажется, ему остается одно: надеяться на чудо, потому что самому из этой норы ему никак не выбраться.***
Фюсун взяла протянутую ей Синаном связку ключей и довольно улыбнулась: что ж, все складывается как нельзя лучше. Пусть милый сыночек посидит пока в подвале, ему это пойдет на пользу. Можно сказать, Фюсун невероятно повезло, что в доме, на цокольном этаже, где расположена парковка, есть эта комнатушка, там обычно отдыхает начальник охраны. Рустем, который следил за домом и детально изучил его план, очень вовремя сообщил об этой комнате. Ну, а дальше было совсем просто: Фюсун щедро заплатила начальнику охраны, консьержу и их сменщикам, чтобы они не появлялись на работе дней пять. Собственно, Фюсун намеревалась управиться с делами за пару дней, но, как говорится, лучше подстраховаться. Харун стал совершенно неуправляемым, ему бесполезно что-то объяснять, поэтому пусть он посидит немного взаперти. Ну, а потом ему ничего другого не останется, только признать, что мать действовала ради его же блага. Очень скоро Фюсун вместе со своими детьми уедет из Мидьята, покончив наконец с семейкой Шадоглу вообще и, самое главное, с Азизе в частности. Втроем: сама Фюсун, Азра и Харун, — переедут сначала в Стамбул, а там, возможно, даже в Соединенные Штаты. У них начнется новая жизнь, а все, что было в прошлом, они забудут. Ну, а пока что следует отделаться от старой ведьмы Бегюм. Фюсун позвала Рустема и приказала ему и Бегюм отправить в подвал. Благо, там есть удобная подсобка, где хранится разный хлам. Правда, в той подсобке нет даже стула, но ничего, не помрет! Бегюм, насколько можно судить, женщина крепкая, хоть и старуха. Если устанет, то может посидеть и на полу. В конце концов это ненадолго… Позже Фюсун решит, как поступить с этой наглой старухой. Вполне возможно, что она сохранит ей жизнь, ведь если все сложится удачно, то не грех проявить и милосердие, не правда ли? Фюсун уселась в кресло и закинула ногу на ногу: итак, что же получается? — вполголоса спросила она у самой себя. Судя по всему, эта дура Ярен уже начала принимать нужные препараты, если, конечно, человек, которого нашел Халит, расторопен и знает свое дело. Не должен, думается, подвести, как-никак Халит тоже не мальчик и разбирается в людях. Значит, через пару дней никакого ребенка не будет: у девчонки начнется кровотечение, она будет испытывать жуткую боль, и ее, разумеется, потащат в больницу. Наверняка с ней поедет почти вся семья, дома останется прислуга и эта придурочная Дильшах. Фюсун усмехнулась: что ж, не будь Дильшах такой простофилей, пришлось бы туго. А так — она сама откроет людям Фюсун двери в особняк Шадоглу. Главное, чтобы дурёха поверила в то, что Фюсун потом заберет ее с собой, и Азра будет рядом со своей приемной мамашей. Ради этого Дильшах пойдет на все, ну а затем… Вряд ли кто-нибудь станет скучать по ней. Кажется, даже Миран не особо-то ладит со своей матушкой. Куда, интересно, подевался Халит? Фюсун посмотрела на часы и нетерпеливо покачала головой. Что-то бездельник задерживается, как бы не случилось какой беды… Она уже хотела отправиться на кухню и сварить себе чашечку кофе, чтобы скоротать томительные минуты ожидания, но тут как раз раздался звонок ее мобильного. — Халит, — обрадовалась Фюсун, — наконец-то! Ну, что там? — Все в порядке, ханым! — отозвался Халит. — Я сделал то, что вы приказывали. — Значит, девчонке конец, — довольно улыбнулась Фюсун. — Пускай же теперь Джихан, а с ним и Хазар поплачут над этой маленькой дрянью! А как с мальчишкой, ты поговорил с Дильшах? — Поговорил, ханым, припугнул ее, как вы мне и велели. Она принесет вам ребенка. Главное, чтобы Миран ее не выследил, он что-то слишком подозрительный в последнее время! — Ничего! — махнула рукой Фюсун. — Главное, выманить Мирана из дома вместе со всеми, тогда Дильшах будет проще выкрасть своего внучка. Ты сам-то где сейчас находишься? — Я только что передал все необходимые инструкции Мустафе и уже еду к вам, ханым. — Отлично! Я буду в особняке, самое большое, через час. Жди меня, Халит, а если приедешь раньше, то никуда не уходи. Нам еще многое нужно обсудить, но это уже с глазу на глаз. Не телефонный разговор. — Я понял, ханым! — Все. До встречи! — Фюсун повесила трубку и еще раз улыбнулась. Кажется, удача на ее стороне. — Рустем! — вновь позвала она своего подручного. — Я здесь, ханым! — он явился довольно-таки быстро, при этом что-то сосредоточенно жевал, а в руках у него была бутылка воды. — Не время обедать! — недовольно поморщилась Фюсун. — Немедленно собери людей и отправляйтесь в загородный дом. Будьте там, как говорится, в боевой готовности, ясно? Не сегодня завтра начнем приводить в действие наш план. — От нас требуется что-то еще, помимо того, о чем вы уже говорили, ханым? — спросил Рустем. — Слишком уж там разговорами и выпивкой не увлекайтесь! — строго взглянула на него Фюсун. Лучше будет, если твои помощники не отсвечивают там особо: пусть спрячутся в кладовой, или на чердаке. Ты же дождешься Дильшах, проводишь ее с ребенком в комнату в мансарде, принесешь все, что она попросит, ясно? — Да, ханым. — Потом запрешь ее там на всякий случай. А когда явится Азизе… Она не должна будет ни видеть, ни слышать Дильшах и мальчишку, за этим тоже проследи. Отведешь ее в деревянную пристройку, свяжешь, чтобы она не рыпалась. В общем, не церемонься с ней! Затем сообщишь мне. Как только я приеду, пусть твои люди возьмут мальчишку и везут его в гостиницу, адрес я тебе сообщу. Ты тоже поедешь с ними, потому что мне нужен надежный человек, не дай Аллах что-нибудь сорвется! Там уже обо всем знают, те люди, которые вас встретят, заберут Умута. Что касается Дильшах… Она будет уже не нужна, так что можете от нее избавиться. Тело не трогайте, пусть остается в комнате. — А как же вы? — тихо спросил Рустем. — Со мной останется Синан. Как только вы уедете, я скажу Азизе пару слов, ну а потом она наконец-то отправится в преисподнюю, где ей самое место. Бензин, я надеюсь, привезли? — Как вы приказывали, ханым, — кивнул Рустем. — Вот и славно. Вы получите свое вознаграждение, новые документы, и чтобы больше ни одна живая душа вас в Мидьяте не видела, ясно? Рустем снова кивнул. — Хорошо, теперь иди, — махнула рукой Фюсун. Ну вот и все! Осталось совсем чуть-чуть, и наконец-то она разом избавится ото всех своих врагов, которые без конца путаются под ногами. Азизе сгорит заживо в том доме, в конце концов надо же довести до конца то, что должно было случиться! Она ведь давным-давно должна была умереть именно так. Если бы умерла тогда, давно, то не разрушила бы семью Фюсун, не погубила бы ее брата, задурив ему голову и соблазнив идиота своими сомнительными прелестями. Она не отняла бы имя и состояние Асланбеев, не заняла место госпожи, которое по праву принадлежало Фюсун. Что ж, пусть теперь расплачивается за все. Дильшах же просто угораздило оказаться не в том месте и не в то время, но значит, такова ее судьба. Все остальные пусть потом зализывают свои раны и живут как хотят. Фюсун все равно! Она наконец-то обретет покой и будет счастливо жить со своей семьей: дочерью и сыном. А там, глядишь, и внуки пойдут. Нормальные дети от нормальных зятя и невестки, Фюсун позаботится и об этом, сама найдет сыну и дочери подходящих спутников жизни. Приказав Синану смотреть в оба и хорошенько сторожить Харуна и Бегюм, Фюсун наконец-то покинула квартиру бывшей няньки своего сына, села в машину и велела шоферу ехать домой. — Кажется, — усмехнулась она, — стоит отметить успешное завершение дела! Но сначала стоит заехать к Азре и серьезно поговорить с ней. Впрочем, это может и подождать, для начала нужно увидеться с Халитом, отдать ему последние распоряжения. Пусть проследит, что в загородном доме действительно все готово. Поскорее бы наступил завтрашний день, подумала она. Ей не терпится расквитаться наконец со своими недругами.