ID работы: 14079696

Моя любовь как свет и антисвет

Гет
NC-17
В процессе
61
автор
Размер:
планируется Миди, написано 42 страницы, 6 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
61 Нравится 20 Отзывы 14 В сборник Скачать

Глава 3. - Кто же вы?

Настройки текста
      Непроизвольно затаив дыхание, я смотрела в темно-серую бездну. На мгновение моему ополоумевшему мозгу показалось, будто голова начинает кружиться, и меня неумолимо, неизбежно утягивает на самое дно… как когда-то в пыточной Малфой-Мэнора во время первого зрительного контакта с Темным Лордом.       Пальцы раненого не разжимались; импровизированные силки становились крепче с каждой секундой затянувшегося молчания, и… только, когда на ресницах забрезжили рефлекторные слезинки, я опомнилась и попыталась отодвинуться, но… не тут-то было.       Мужские пальцы сжались сильнее, удерживая меня на месте. Пухлые, красивые губы сложились в тонкую, упрямую полоску, а серые глаза внимательно вглядывались в мое лицо. Я видела, как взгляд раненого скользнул по моему носу и щекам, неуклонно двигаясь вниз, но… черные ресницы тут же встрепенулись, и мужчина вновь возобновил зрительный контакт. На дне серых глаз отчетливо промелькнули огоньки паники.       И, как ни странно, именно эта эмоция привела меня в чувство.       — Том, вы в «Ракушке», — голос хрипел после многочасового молчания.       Темные брови удивленно, я бы даже сказала, непонимающе сошлись на переносице. Так… кажется, придется продолжить и пояснить.       — Том, вас вчера серьезно ранили, и вы трансгрессировали по координатам, которые дал Кингсли на случай неприятностей, — хватка мужской руки заметно ослабла, но он все равно не выпустил меня.       — Том, — мягко, успокаивающе продолжила я, накрывая своей ладонью его кулак и стараясь ненавязчиво разогнуть мужские фаланги, — вы помните, что именно вчера произошло? Кто вас ранил? Или, может, где сей…       — Кто вы? — его голос пробрал до костей. Он был насыщенным, сильным, с легкими, бархатными нотками и хрипотцой неразработанного горла.       — Я, — на мгновение замялась, — я хозяйка «Ракушки», — да, к этому статусу еще нужно будет привыкнуть. — Том…       — Почему вы меня так называете? — а вот этот вопрос поставил меня в тупик.       Минута на осознание, и я поняла, что к щекам прилила вся кровь. Думаю, сейчас я стала пунцовой. А ведь, и правда, с чего я решила, что этого человека так зовут? Подумаешь, кулон. Может, это имя его отца, ребенка, брата, кумира или… еще что-то… вариантов десятки.       — Простите, я увидела это имя на медальоне, когда делала перевязку и подумала, что это ваше…. — под не верящим взглядом серых глаз я ощущала себя последней идиоткой. — Но, раз это не так, то буду очень рада узнать ваше настоящее имя.       Он продолжал не мигая вглядываться в мое пылающее лицо, но ничего не отвечал.       Хм…это даже как-то не вежливо.       — Меня зовут Гермиона, — тихо представилась я. — А… вас? — старалась, чтобы голос не дрожал, но с каждой секундой мне становилось все тяжелее не обращать внимание на панические волны, разбегающиеся под кожей ядовитыми вспышками.       — Я… — сухие губы наконец-то разжались, готовясь выдать ответ на поставленный вопрос. — Я…       — Да… — подбадривающе улыбнулась, с невероятным облегчением чувствуя, как наконец-то разжались его пальцы на моей кисти, даруя свободу. Правда, следующая фраза заставила еще сильнее напрячься:       — Я… не помню.

***

      Мой взгляд метался от красивого девичьего лица к сдержанной обстановке комнаты, в которой я сейчас находился.       Где я?       И что это за женщина рядом? Точнее, девушка… Девочка… Она была такой миниатюрной, что больше походила на подростка.       Ответов у меня не было, в черепной коробке царила блаженная пустота. И из-за того, что я не мог понять, что происходит, внутри неумолимо закипала злость, которая набирала силу с каждой секундой.       Сам не понимал, зачем удерживал занесенную надо мной руку. Мне казалось, что если я ее выпущу, то мир вокруг рухнет и развалится на куски, иллюзия чужого присутствия развеется, и меня утянет в непроглядную воронку неизвестности.       -… ракушка…       Ну, и что это за хрень?       Ладно, попытаемся мыслить логически и предположим, что какая-то «ракушка» — название места, в котором я сейчас нахожусь. Отлично. Уже проясняется       Но… все стало хуже, когда девушка… как там ее… Гермиона?… попросила назвать меня имя.       Я уже открыл губы, готовясь на выдохе произнести нужную комбинацию звуков, и … только в этот момент осознал, что на вопрос-то отвечать мне было нечего. Вот когда мои внутренности сковал ледяной ужас. В голове царила блаженная пустота. Ни имен, ни событий, ни воспоминаний…       Ничего.       Вплоть до того момента, когда я открыл глаза и увидел ангела с копной непослушных, каштановых волос.

***

      — Вы… не помните? — я растирала затекшую руку и неверяще смотрела на мужчину: темно-серые глаза неожиданно закатились, и Том — я решила, что пока буду называть его именно так — расслабленно растянулся на кровати.       Кажется, осознание собственной амнезии оказалось для мужчины слишком болезненной новостью. Впрочем, он еще совершенно не восстановился после жуткой травмы, так что не было ничего удивительно в подобной реакции.       Я попыталась представить, ЧТО бы я делала на его месте… и неожиданно для самой себя каждую внутренность будто прострелила искра паники.       Так, Гермиона, дыши. Соберись и дыши глубоко и спокойно. Понадобилось двенадцать вдохов, чтобы наконец-то прийти в себя.       Я вновь посмотрела на раненого и мысленно обругала себя за то, что со всеми своими расспросами так и не дала мужчине выпить восстанавливающее зелье, пока он был в сознании.       Внимательно осмотрев раны, я обтерла его лоб чистой губкой, собирая выступившие капельки ледяного, рефлекторного пота: сильный, молодой организм упрямо сражался.       С Томом обязательно все должно быть хорошо.       Он обязательно справится.       Мысленно прикинув, чем еще могу ему сейчас помочь, решительно отправилась на кухню: когда в следующий раз Том придет в себя, его нужно будет напоить не только зельем, но и накормить хоть какой-нибудь пищей, чтобы измученному организму было откуда брать силы на выздоровление.       Помешивая в небольшой кастрюльке бульон, я бросила взгляд на окно, за которым горизонт окрасился розоватыми лучами просыпающегося солнца.       Рассвет.       Наверное, именно в этот момент я осознала, насколько сильно я вымоталась. Нужно будет обязательно поспать хотя бы пару часов.       Прежде чем отправиться в свою спаленку, которая располагалась как раз напротив комнаты, где находился раненый, я зашла к нему убедиться, что все в порядке. Несмотря на то, что ему явно ничего больше не угрожало, меня все равно будто подтачивала изнутри какая-то непонятная тревога. Что-то не так.       Но… вот только что?       Я еще раз внимательно посмотрела на спящего человека. Дыхание выровнялось, хотя лицо по-прежнему оставалось мертвецки бледным.       Кто же он такой?       На болгара не похож. На француза… хм… я не заметила никакого акцента, поэтому вряд ли. Из наших я его тоже не помню… Хотя…я так долго отсутствовала, что в этом тоже нет ничего удивительного.       Ладно, как только Кингсли явится сюда, обязательно будем выяснять и разбираться. А пока надо и самой отдохнуть. Или хотя бы попытаться.       Мужчина дернулся и что-то тихо, болезненно простонал… я не успела перепугаться, как комнату вновь окутала тишина, разбавляемая нашим дыханием.       Я медленно опустилась на стул недалеко от кровати. Сейчас еще немного понаблюдаю за ним, удостоверюсь, что Том не собирается неожиданно агонировать, и сразу пойду к себе. Поспать.       Поспать.       Губы непроизвольно сложились в жалкое подобие усмешки.       Как же я мечтаю наконец-то выспаться.

***

      Липкий пот неприятными струйками катился по спине; кислорода в легких катастрофически не хватало; а красные, полыхающие злобой глаза, становились все ближе и ближе.       Узкие мужские губы искривились в глумливой, предвкушающей усмешке:       — Я хочу, чтобы ты кричала.       Острая, кинжальная боль, разрывающая пополам, и обжигающая жидкость на щеках, соленой влагой сбегающая вниз и смешивающаяся с кровью из искусанных губ.       А потом чернота.       Отчаянье.       И… пустота.       И когда начинает казаться, что эта непроницаемая дымка навсегда укрыла сознание, где-то там, в отдалении, я в который раз слышу звонкий, полный ужаса голосок:       — Мама! Мамочка! Я хочу к маме!       Картинка вновь меняется, и теперь перед моими глазами куча мертвых, окоченевших тел. Их одно за другим левитируют из-за решетки. Без намека на почтение и сожаление, будто это не убитые люди, а просто мешки с дерьмом.       Чернота удушает и забирает последние остатки рассудка… суля новый отрывок пережитого.       Я хватаю ртом воздух, пытаясь вытащить себя из беспамятства. Но ничего не происходит, и я словно падаю и лечу в беспросветную воронку, утягивающую меня на самое дно, где внезапно что-то трескается и с хрустом разлетается на куски, и… благодаря этому неожиданному звуку я наконец-то просыпаюсь.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.