сложно

чужие стоны обрушиваются на дениса, как холодная вода на голову. на двери наглая табличка «не беспокоить» на полу длинные красные шпильки и черный кружевной комплект белья. около его кровати джинсы маги на его кровати какая-то блондинка и халилов — какого хуя? — от злости почему-то сжимаются кулаки. магомед обрывает поцелуй и рывком выходит из девушки под громкое «ой» — ты ахуел? — вопрос звучит как утверждение, поэтому сигитов одним броском швыряет фиолетовое платье в сладкую парочку и тот час же отворачивается. руки чешутся, чтобы набить колапсу ебало, останавливает только тихий шепот матери на ухо «никогда не дерись, денис, никогда. все можно решить разговором. ты понял меня?». на секунду даже кажется, что злится он только из-за того, что тиммейт бесстыдно трахается с какого-то девкой на его кровати, в их номере даже без предупреждения. но только после взрывается где-то внутри чувство ревности. незнакомка быстро надевает платье и даже успевает прихватить белье прежде, чем дверь с тихим хлопком закрывается. халилов выдыхает и закрывает лицо руками, пытаясь не смотреть на чужую спину, которая ещё больше выравнивается, словно напряженная струна. денис позволяет маге молча натянуть боксеры где-то под одеялом, а потом медленно наклоняется за его джинсами. пачка сигарет предательски выскальзывает из кармана. сигитов останавливается. — это не мои сигареты. — оправдания и только. — ну, да, тебе их подбросили, как и очередную шлюху в койку. ден кидает джинсы прямо в лицо и быстрыми шагами выходит из номера. запах женских духов навязчиво перекрывает кислород

***

руки не слушаются, поэтому сигарета зажигается лишь с пятого раза. мысли у дениса путаются, он сам и заблудился в этом тумане, как сотни других. демоны танцуют вальс в его голове и просят выпустить на волю, а сама сатана десятки лет молит о пощаде. его мысли — ядовитая и липкая паутина, которая склеивает руки и ноги, разъедает сломанные кости хозяина. пора уже давно понять, что жизнь — это фильм с плохим монтажом, который непонятно зачем, непонятно на что и непонятно вообще о чем. магомед в этом фильме будто двадцать пятый кадр. денис его не видит, но на подсознательном уровне фиксирует. отпечатки складываются в единое черное пятно. халилов вписывается в образ классического мудака каким-то образом идеально. богатства, которые уже в банке не помещаются, дорогие костюмы и стая милых дам, мечтающих переспать, а ещё теперь эти сигареты, запах табака, который ему, сука, заменяет одеколон. но единственное, что совсем не вклинивается — солнечная улыбка до ушей. это настолько не вклинивается, что напоминает извращённую эстетику. а сигитов просто персонаж красивой истории о героях, прошедших через пламя к победе, и о запретной любви к тому, которому это не нужно. все это кажется таким смешным клише, только горькая усмешка срывается с губ вместо глупого смеха. но на самом деле денис это и есть смешное клише, он, и правда, будто сошёл со страниц детских сказок, такой же добрый герой, который спас весь мир вокруг. вот это уже эстетика, и правда сигарета заговорщически шепчет, что ден никакой и не герой, просто обычный второстепенный персонаж, держащий на своих плечах основной сюжет. влюбленность к колапсу что-то патогенное и чужеродное, что-то, что приведет к смерти, если это не уничтожить внутри. говорят, что курение убивает сигитов уже пытается так долго, что не уверен в эффекте. точнее, уверен нихрена не работает мага просто становится неизлечимой болезнью, и ден не успевает уйти в ремиссию прежде, чем в очередной раз ловит его рядом с девушкой. поэтому мидер старается уйти, оставляя привкус на языке. привкус горечи после ночных слез в подушку. когда рукой зажимаешь рот, чтобы не закричать. привкус дорогих сигарет, которые покупаются на последние деньги от крайней нужды, терзающей организм. привкус разрушенных надежд. когда он теряет себя и других, лишь бы не возвращаться к воспоминаниям. привкус кофе, которое он пьет не ради вкуса и эстетики. он просто глотает его залпом, как противное горькое лекарство из детства. нужно лишь перетерпеть и все снова наладится — я извиниться хотел. тихий голос халилова даже не заставляет обернуться. — если я еще хотя бы раз увижу еблю на своей кровати, то обещаю, что въебу тебе. — денис выдыхает дым в лицо собеседнику, где-то в душе ликуя при виде собирающихся слез в уголках глаз. мага кивает и тоже тянет одну из пачки. в голове даже вопросы рождаются некорректные. почему же денчик не злится на него так открыто как раньше? почему же теперь они курят вместе, хотя раньше упрямо презирали эту привычку? когда все сломалось внутри их взаимоотношений? просто иногда так хочется, чтобы все повторилось иногда так хочется все вернуть назад наверное, это неправильно но только после секундного замешательства приходит ответ. магомед просто любил чужую любовь к себе. он любил улыбки дениса, его смех, любил то, как он скрашивал его одиночество поначалу, а затем — как сигитов же его и разбавлял, когда вокруг никого не оставалось. мага любил его поддержку, тот шум, который ден создавал вокруг себя, он любил иллюзию о нем, в которой мидер совершенно не умел испытывать боль. только денису так часто хотелось спросить, но он никогда не был достаточно смелым. ему так часто хотелось узнать, но убегать от правды всегда было чуточку легче, чем сталкиваться с ней лицом к лицу. любил ли мага в нем хоть что-то помимо того, что ден мог ему дать? — окей, больше не буду. — халилов усмехается и выдыхает клубы табачного дыма в сторону. а денис впервые за несколько минут смотрит на него: очерчивает взглядом большой лоб, карие глаза, крупный нос, но дальше не спускается, нет, он просто не выдержит. — да делай, что хочешь, мага. — тушит только что начатую сигарету о мусорку. — хоть перетрахай весь отель на своей, только вряд ли мне полегчает. — хлопает его по плечу и все-таки скрывается за входной дверью. кажется, что курение все-таки убивает теперь сигитов уверен в эффекте