В темном свете воспоминаний

Пока Нолофинвэ добирался до дома своего сводного брата, Феанаро решил сделать перерыв в разговоре. Ему жизненно необходимо ощутить реальность, потому что его сознание грозило утонуть в видениях, показанных Канафинвэ. Слишком уж они оказались ошеломляюще подробными, со многими ощущениями и отголосками эмоций, пережитыми его сыном. Оказывается, он не был готов к такому опыту и такому объему информации. Хотя скорее всего проблема не в этом, а в событиях, показанных ему. Стоило закрыть глаза, как в памяти сразу возникали то картины какого-нибудь боя, то двое маленьких темноволосых озорных мальчишек, так похожих друг на друга. Перед тем, как уйти в дом, Кано выполнил его просьбу и показал ему своих сыновей. Его переполняла отцовская гордость за Макалаурэ и Майтимо, вырастивших таких прекрасных Эльдар во время войны. Куруфинвэ должен был признать, что не знал и не понимал всех ее тягот и опасностей. Темноволосые высокие юноши с ясными серыми глазами и с явными чертами принадлежности к дому Финве держали в руках тренировочные мечи и с азартом сражались со своим противником. Майтимо выглядел таким живым, таким… Феанаро не знал, как описать собственного сына. В его взоре уже не было того безумия, ярости, горя, но он и не был таким же, как в Валиноре и его чело не покидала задумчивость и тяжесть принятых решений. Сейчас он активно отбивал атаки своих подопечных левой рукой, при этом успевая давать им какие-то указания. Канафинвэ явно радовался, наблюдая за этой картиной, подбадривая обе стороны. В большинстве видений не было ничего эпичного и героического, в основном просто повседневная жизнь, пусть обремененная непростым временем. Кажется, и в этот раз его сын упустил что-то важное и не показал самого главного. Феанаро постучал пальцами по подбородку. Несмотря на явную радость от наличия внуков и изрядную долю злорадства, что пусть они и из линии Нолофинвэ, но воспитывали-то их его сыновья. Во все это закрадывалась ядовитая горечь от того, каким именно образом мальчики оказались у Нельо и Кано. Эта ситуация не красила их, Куруфинвэ старался подавить отвращение при мысли, что его отпрыски напали на мирных жителей и что это стоило жизни Амбурассе. Его пробил озноб, когда ему вспомнились орки, пауки, гоблины и прочая нечисть, создания Мелькором, которых Кано даже не удосужился назвать. Брезгливое неприятие сковывало сознание при мысли, что подобные формы жизни вообще могут существовать и что они нанесли такой ущерб Эльдар и Белерианду. Феанаро не заметил, как за размышлениями дошел до своих комнат. Он замер напротив шкафа, откуда достал начатую бутылку вина и стакан. Не то чтобы Курво часто пил среди бела дня или Нерданель одобряла подобное, но он был твердо уверен, что у него есть достаточный повод, чтобы выпить. Сделав несколько глотков, мастер попытался собрать разрозненные фрагменты паззла, которые ему дал Макалаурэ, они никак не хотели складываться в какую-то общую картину. Слишком много пробелов и недоговорок, и практически всякое отсутствие причин и подробностей. Но некоторые выводы, похоже, все-таки можно сделать. Итак, их врагом является Мелькор и некий Эльве? Насчет последнего он не был уверен. Имя знакомое, но Куруфинвэ не мог вспомнить, кто этот эльф. А вот Мелькора он знал хорошо. Кто не слышал о нем в Валиноре? Еще одним вопросом было то, что Нолдор покинут Аман? Как? Что стало тому причиной? Он прижал стакан ко лбу, пытаясь успокоить головную боль. Майтимо… он боялся, что ему когда-нибудь доведется встретиться с Маэдросом. Потому что тот рыжеволосый Нолдо уже не был тем Нельяфинвэ, которого Феанаро так хорошо знал и любил. Это кто-то совершенно иной. И он опасался, что его сын может стать таким… таким, как Макалаурэ? Или еще хуже? Мастер остановился возле зеркала, глядя на свое отражение. Выглядел он не самым лучшим образом, Осанве всегда требовала у него немало сил, да и учитывая разговор с Кано… Он дался ему нелегко, а ведь еще будет продолжение в компании с Ноло. Их отношения трудно назвать хорошими. Его слегка замутило при мысли, что Канафинвэ еще может сообщить. Позволительно ли ему быть таким слабым? Куруфинвэ яростно сжал пустой стакан в руке. Этого ли он хотел, предоставляя себе будущее? Что сам он умрет, а его сыновья совершат немыслимое и погибнут сами, кроме менестреля? Он, конечно, повторяется, но разговор, видимо, оказал на него слишком большое впечатление. Настолько, что Феанаро, кажется, забыл о чем-то очень важном. Но что бы это могло быть? Феанаро шумно выдохнул и озадаченно уставился на свое отражение. Недовольство исказило красивые черты лица, что-то настойчиво ускользало от его внимания. Стоило ему отвлечься, как мысли тут же переключались на что-то другое. Он оценивающе посмотрел на себя, потом на вино и решил, что с него хватит. Видимо, оно слишком долго стояло в буфете и стало достаточно крепким, чтобы несколько глотков так повлияли на него. Пытаясь заглушить тянущую тоску в груди, он стремительно и с остервенением стал срывать с себя одежду, которую носил в мастерской. Она явно не подходит для приема гостей. К тому же какие бы эмоции не захлестывали его, ему необходимо взять их под контроль. Если Макалаурэ говорит правду и если это действительно он, то в его руках… в их руках окажется мощное оружие. И надо использовать информацию с умом и не допустить тех же ошибок. И главное — не наделать новых. Но все, что он себе говорил, не слишком помогало. Разговор с Кано оказался совсем не таким, как его себе представлял Куруфинвэ. Он-то думал, что у него обычные проблемы, возможно, менестрель влюбился. Но видимо, известие о путешествии во времени настолько ошеломило его, что Феанаро без особых колебаний согласился на то, чтобы полубрат присоединился к ним. Если бы он не был настолько отвлечен, то Курво вряд ли бы так просто согласился. Ни за что в жизни, но он уже дал согласие, и ему не хотелось расстраивать сына еще больше. К тому же Макалаурэ не позвал бы его просто так? Ему хотелось верить, что менестрель знает, что делает. А если нет… во всяком случае, ему не придется нести свое бремя в одиночку! И ко всему прочему Куруфинвэ очень беспокоило эмоциональное состояние сына, и в его голове уже начал формироваться план, как бы ему помочь.

***

Нолофинвэ еще не встретил сводного брата, но уже пожалел, что согласился прийти к нему в гости, но тон и сообщение племянника встревожили его. Последний раз он видел его случайно, некоторое время назад, и его внешний вид произвел на него гнетущее впечатление. Что с ним случилось, что у него такой затравленный взгляд, почему Кано смотрел на него с плохо скрытым ужасом, словно увидел призрака. Он смотрел на него, одной рукой сжимая рукоять меча, другой трепетно прижимая к себе старую дорожную арфу. Макалаурэ дрожал, словно его поношенная темная дорожная одежда не могла его согреть. Несколько прядей растрепались и выбились из простой косы. Лишенный украшений, с сединой в волосах, тяжелой атмосферы вокруг него, он словно шагнул из легенд о Великом походе. И прежде чем Нолофинвэ успел подойти к нему, менестрель словно растворился в воздухе, исчезнув среди толпы. Он попытался выровнять дыхание, успокоить бешеной сердцебиение. Не могло же ему показаться? Призраков ведь не существует, как и галлюцинаций? С каких пор кто-то из Эльдар носит оружие в Тирионе, тем более так, в открытую? В тот день на него навалилось достаточно дел, чтобы впечатление от случайной встречи поблекло. Но сегодня, когда ему предстояло самолично вступить в львиное логово, Арака́но хотел бы получить объяснения. И сейчас ему представилась отличная возможность. Почему брат и его семейство не могут не создавать проблемы хотя бы неделю? Остается надеяться, что кузни Ауле снова не пострадали и в садах Яванны, не пропали какие-то не те растения, а Тирион досчитается зданий. В саду возле дома Феанаро он обнаружил расслабленного Канафинвэ, сидевшего с закрытыми глазами на скамье. Нолофинвэ действительно не показалось, его племянник выглядел… иначе. Да, по-другому это назвать нельзя. Он отличался от себя прежнего, это не тот бард, музыкант, которого знал весь Тирион. И не тот Эльдар, встретившийся ему несколько дней назад. Теперь Канафинвэ казался спокойнее, но сейчас, рассматривая его более внимательно, он мог заметить едва заметные следы от шрамов, морщинки в уголках глаз, цепкий оценивающий взгляд, от которого становилось неуютно, когда их глаза встретились. — Макалаурэ! — поприветствовал племянника Нолофинвэ, выдавив дежурную вежливую улыбку. У него немного отлегло от сердца, когда он увидел, что Канафинвэ лучше. — Дядя, — Кано, склонил голову в приветствии, его голос прозвучал хрипло, пальцы нервно сжали складки одежды, словно сведенные судорогой, что не очень вязалось с тем спокойствием, которое он хотел показать. — Рад, тебя видеть без оружия. Не скажешь, что это было? — как бы между прочим поинтересовался Ноло, стараясь не обращать внимания на изучающий взгляд. — Ничего стоящего твоего внимания, но одна из причин, по которой я тебя позвал. Мне не хотелось бы отвлекать от дел, но нам действительно есть, что обсудить, и мне бы не хотелось повторять рассказ дважды. Я полагаю, мне стоит позвать отца, чтобы продолжить разговор. — Канафинвэ, если ты мне сейчас все не пояснишь, то я клянусь… — договориться ему не дали. Нолофинвэ с раздражением посмотрел на собеседника. Он вовсе не хотел встретиться с Феанаро. — Никаких клятв, дядя. Никаких клятв! — Макалаурэ дернулся, покачнувшись на скамье. Он просто не мог выносить чего-то подобного уже более тысячи лет. — Думаю, нам лучше пойти в дом, а там я все объясню.