Распустившиеся в снегу цветы сливы ярче

Однажды Донрён подумал, что уже сделал всё в этой жизни, чего хотел. У него была хорошая работа, он доказал старшему брату свою самостоятельность, стал независим от мнения отца, правда постиг небольшую удачу на любовном фронте, но, в прицнипе, в тридцать пять вряд ли он нужен какой-нибудь девушке, истинная любовь же… просто опустим эту тему. Не всем дано.        Итак, он решил в последний раз навестить могилу своей матери, единственного человека, который любил его в этой жизни той нежной любовью, которую он искал в других, но, как оказалось, она была погребена под землю вместе с телом его близкого человека. Но весь его день пошёл под хвост коту Гымрёна. — Ты, не смей выкидывать свои… штучки. Сильный тычок ножен прилетел в спину Джин Пэкчхона, заставляя войти его в свою собственную квартиру, как в тюрьму. Этот человек оказался безумцем или сбежавшим преступником, сломал его телефон, приставил лезвие к горлу и заставил везти на машине прямо до Сеула, чуть не вывернув содержимое своего желудка в его салоне по дороге. — Ты сломал мой телефон, — напомнил Пэкчхон, но его проигнорировали. — И… ты собираешься меня ограбить? Можешь забрать всё и уйти, я не буду звонить в полицию… — Агх, заткнись не-сасук! — Чхонмён облокотился на спинку дивана, закрывая рот рукой. — Что это за… это не телега…        Нет, он был просто сумасшедшим. — Если не грабёж, то что тебе нужно? — мужчина аккуратно попятился к стене, где была экстренная кнопка вызова полиции. — Просто скажи и я всё тебе дам. Я не последний человек… Острый взгляд метнулся в сторону Пэкчхона, а лезвие меча вонзилось в стену, отделяя его и кнопку на стене. — Все люди с подобным лицом так бесстыдны? Тц-тц. Холодный пот стёк по его лицу. Он не мог ни заболтать этого человека, вызвав помощь, ни выведать, что же ему нужно. Этот странный мужчина просто появился перед ним, неся чушь и ведя себя так, будто никогда не выходил на улицу. «Ну точно из психушки сбежал» слёзно подумал Пэкчхон. Это наказание от предков за то, что он решил своевременно уйти из жизни? Дин-дон! Когда звонок пронёсся по квартире, Пэкчхон почувствовал облегчение. У него был шанс, чтобы выйти из этой ситуации. Пока мужчина всё ещё страдал от приступов тошноты, он намекнул ему: — Если я не открою, могут возникнуть проблемы… — А-а, вали! — крикнул Чхонмён, покрывшийся испаринам. — Но сначала скажи, где здесь ведро, куда можно блевануть! — В-ванная… — увидев по-прежнему удручённое выражение лица, он уточнил. — Белая комната прямо и направо. Мужчина ушёл туда, что-то говоря о том, что «сасуку нравится белый». Наконец выдохнув, Пэкчхон предпочёл вытащить меч из стены, рассматривая вблизи и понимая, что это не бутафор. Он качественен и по какой-то причине гибок. Но убрав его подальше от незваного гостя, он пошёл открыть дверь. На пороге столя мужчина в дорогом костюме, почти с идентичным ему лицом, лишь старше на пару лет и более холодным, из-за острого взгляда и опущенных уголков губ. — Привет. Пэкчхон тут же закрыл дверь. «Что он здесь забыл?» Никогда Пэкчхон не выберет между тем, чтобы умереть от рук безумца и открыть дверь своему старшему брату второе. Вёл ли он себя как ребёнок для своих годов? Может быть. Но безумец, который тыкал ему мечом в горло, милее старшего брата, который всё его детство смеялся над его именем, над его способностями в обучении и говорил, что компания отца никогда ему не достанется, так что следует женится на какой-нибудь хорошенькой девушке и уйти к ней на обеспечение. Дин-дон! Дин-дин! Дин- Не выдержав трели, Пэкчхон всё же открыл дверь, цыдя: — Хён. — И так ты приветствуешь старшего брата, Джин Донрён? — «Незваного гостя» ты хотел сказать. После колкой фразы между двумя мужчинами, по которым с первого взгляда можно сказать — они братья, повисла гнетущая тишина. Гымрён не желал нарушать этикет и вести разговоры на пороге, а Донрён не хотел, чтобы этот ублюдочный старший брат, поддакивающий всё его детство отцу, переступил порог его дома. Увидев упрямого младшего брата, а не взрослого мужчину, который не изменился за все эти года, Гымрён выдохнул, всё же отступаясь: — Сегодня ты ездил навестить тётушку? — Опять следишь за мной? — Значит ездил… — будто это было сказано для того, чтобы просто начать разговор, Гымрён резко перевёл тему. — Отец хочет, чтобы ты вернулся в конгломерат нашей семьи. — О, и ты хочешь того же? Гымрён промолчал, разворачиваясь и уходя. Но прежде чем исчезнуть окончательно, он сказал будничным тоном: — Сегодня тебе исполняется тридцать пять, Донрён-а. С днём рождения. Несмотря на то, что эти слова отдались в сердце, он предпочёл их проигнорировать. Их отношения никогда не были настолько теплы, чтобы поздравлять друг друга с праздниками или приходить в гости. Когда дверь закрылась, всё, что оставалось — протяжно вздохнуть. После встречи с семьёй всегда был такой осадок… — Ха? Этот ублюдок тоже здесь? Чёрт! Он совсем забыл об этом сумасшедшем! Пэкчхон врезался спиной в дверь от неожиданности. Прямо за его спиной всё это время (?) неподвижно стоял Чхонмён, подслушивая. Его рука медленно заскользила к защёлке в надежде, что этот человек не знает и о таких простых вещах, и он сможет выбраться из квартиры… — А этот Донрён трусливее, тц-тц, — его руку перехватили. — Я видел, как ты запирал дверь. Это что-то вроде замка? Увидев, что лицо Пэкчхона было напряжённым, а его сознание постепенно улетучивалось от продолжительного шока и страха, Чхонмён немного сжалился. Да, конечно, он пару раз тыкал в него оружием… нет, неужели здесь все настолько нежны, что от одного вида лезвия валятся с ног? Вздохнув, словно был стариком, он сказал: — Я не собираюсь тебя убивать или грабить, не-сасук. — Что… — Просто отвези меня в одно место. Легко, правда? Пэкчхон сглотнул вязкую слюну. Честно, была бы возможность, он бы вызвал полицию. Но даже за рулём у него не представилась таковой, боясь, что стоит поймать одну кочку — и лезвие пронзит горло. Ну, может ему зачтётся в загробном мире, если он выполнит одно желание какого-то сумасшедшего? — И-и куда же? На удивление взгляд сливовых — очень странного и необычного оттенка — глаз, который всё время пристально следил за ним, смягчился. Казалось, он смотрел куда-то вдаль, вспоминая о чём-то, прежде чем сказать: — Гора Хуа… здесь есть гора Хуа?