Забудь о медленных танцах

В тот вечер особняк семьи Майклсонов (точнее, особняк Никлауса, как он утром напомнил всем с важным видом) принимал в своих просторных и широких стенах почти весь город. И эти бедные люди не имели ни малейшего представления о том, в каком опасном месте они беззаботно веселились, танцевали и пили дорогое шампанское.   Логово самых опасных существ.   Но когда он уверял, что его семья не представляет угрозы для жителей Мистик Фоллс, он был абсолютно серьезен. Поэтому он взял на себя ответственность строго следить за каждым членом своей семьи, в частности, за Колом и Ребеккой, которые подозрительно шептались в тихом углу.     Оба Сальваторе, видимо, решившие не пропускать грандиозное событие города в честь их новых соседей, тоже присутствовали на балу.     Кому нужны эти приглашения, когда в гардеробе имеется черный смокинг и наглость?     Один взгляд в их сторону — и он увидел тревогу под маской спокойствия на их лицах. Деймон пытался выглядеть свободно и непринужденно, но Элайджа знал, что тот лихорадочно осматривает зал в поиске одной особы. Стефан же, напротив, не утруждал себя беседой с другими гостями и превратился в декоративный элемент у круглого стола с богатым сервизом. Его невозмутмое и безучастное (каким хотел казаться) лицо с тщательно уложенными волосами на голове показалось Элайдже подобием детского высокомерия, словно он бросал вызов своему старшему брату и бывшей девушке из какого-то принципа.     Эти двое что-то творили за его спиной, как шаловливые мальчишки втайне от взрослых, и он старался не упускать их из виду.     Но, возможно, неудивительно, что в центре его внимания находилась преимущественно Елена.     Со стороны он выглядел совершенно спокойным и заинтересованным в светской беседе с гостями (женщинами), которые старались впечатлить его своей уникальной личностью и чрезмерно открытым декольте, которого их пальчики совершенно случайно и невинно касались, вовсе не желая привлечь его внимание. Он им улыбался и пускал в ход свои вежливые фразы, но его внимательные глаза сосредоточенно осматривали большой заполненный зал так, что его собеседницы считали этот жест уместным для хозяина торжества.     Его мать выглядела спокойной весь вечер, как и его тихий старший брат, и Элайджа пытался угадать ее истинные намерения. Ее внезапное появление ему не нравилось. Но из уважения к женщине, которая породила его много столетий назад, он не смел открыто пойти против нее из-за преждевременных выводов, которые, по его верному предчувствию, в наименьшей степени окажутся ошибочными.     Поэтому его холодный, расчетливый ум предварительно принял защитную позицию.     Никлаус. Его младший брат особенно удивил его в тот вечер. Казалось, он полностью отдался веселью, стоило ему слиться с толпой смертных, к которым он относился преимущественно как к пище. Он величественно шагал по яркому залу с бокалом шампанского, очаровательно улыбался красивым женщинам и, казалось, полностью забыл свою одержимость созданием гибридов.     Но Элайджа понял, как был неправ, когда заметил, как его голубые глаза внимательно следят за Еленой, промелькнувшей в конце огромного зала. Никлаус следил за ней так, словно был готов проглотить ее целиком и спрятать внутри себя, чтобы никто не смог украсть у него «его двойника», как он любил говорить всем, говорить ему с особым наслаждением.     Но его младший брат прекращал свое действие, основой которого являлась обостренная паранойя (которая, к слову, совсем не безосновательная), когда удостоверялся, что никто не собирался лишить ее жизни. Лишить его возможности создавать мерзких существ.     Когда Елена остановилась у одного свободного столика, Элайджа деликатно подошел к ней.     От его опытного взора не скрылось ее беспокойство.     Он задал ей вопрос. Она старалась выдержать его проницательный взгляд.     Но она решила утаить от него правду.     Она не умела врать… по крайней мере, не ему. И ее ложь подтвердило ее сердце. Испуганное сердце.     Но он был терпеливым, очень терпеливым мужчиной.     Прозвучал звон бокала, его мать привлекла внимание гостей, произнесла великолепный и искренний тост и торжественно подняла свой бокал.     «За искренние моменты, которые мы сегодня создадим, даже если они только в нашем воображении! — говорила улыбка его матери».     Но не в его природе было предаваться импульсивным порывам. Он предпочитал внимательно взвешивать все аспекты ситуации, прежде чем делать какие-либо шаги.     И он предпочитал иметь больше информации.     Он повернулся к Елене и улыбнулся. Они аккуратно чокнулись краями стеклянных бокалов и начали пить шампанское, не сводя друг с друга глаз. Было что-то в этом моменте, в их непрерывном зрительном контакте, что-то… интимное.     Он ощутил странную связь с ней.     И было что-то в блеске ее глаз.     И он понял, что она не равнодушна к нему.     После маленького глотка Елена торопливо отвела взгляд, видимо, осознав, что смотрит на него дольше положенного, и начала оглядываться по сторонам. Он видел, как ее рука, держащая полный бокал шампанского, дрожала.     Огромный зал снова пришел в движение, веселые голоса гостей стали заполнять воздух. Откуда-то прозвучал величественный голос Никлауса, приглашающий всех пройти в бальный зал на завершающий вечер медленный танец. И толпа потоком устремилась в одном направлении.     Елена собиралась было пойти в сторону холла, но он легко коснулся двумя пальцами ее руки так же, как делал это ранее. Она вздрогнула, резко остановилась и посмотрела на него.     — Не окажешь ли ты мне честь разделить со мной этот последний танец?     Она побледнела. Чуть не выронила свой бокал.     — Конечно, — ответила она и попыталась улыбнуться. Остатки шампанского блестели на ее губах…     Они прошли в просторный бальный зал, где многие гости уже образовали пары в самом центре, а остальные стояли с бокалами вдоль стены, тихо беседуя между собой.     Елена вложила ладонь в его предложенную руку, и он плавно притянул ее к себе, когда зазвучали первые низкие ноты виолончели. Кэрол Локвуд смотрела на них странным долгим взглядом, позабыв о своей собеседнице.     Они впервые за весь этот вечер находились так близко друг к другу. Он мог ощущать приятное тепло ее руки, ее дыхание на своем плече, аромат ее волос…     И ее крови.     Он почувствовал, как по ее спине пробежала дрожь, стоило его дыханию коснуться ее шеи и открытых плеч, а сердце пропустило два быстрых удара. Боялась ли она его? Его близости?      Или это было нечто другое?     Но танцевали они недолго. Она хранила молчание, боясь раскрыть свой секрет, но и он не давил на нее. Он решит эту проблему позднее.     — Элайджа? — осторожно сказала Елена, когда его движения замедлились.     Она слегка отодвинулась от него, чтобы взглянуть на его сосредоточенное лицо, и поняла, что он прислушивался к чему-то. Она быстро огляделась по сторонам и снова уставилась на него в тихом ожидании.     (Он видел боковым зрением, как ее любопытные глаза принялись изучать его лицо, пользуясь возможностью хорошенько рассмотреть его внешность с близкого расстояния).     — Похоже, что некоторые гости под воздействием алкоголя устроили на улице довольно… нестандартную сцену, — наконец ответил он, возобновляя их медленный танец.     Он повернул к ней голову и увидел, как ее глаза неотрывно следили за движением его губ.     Он сомневался, что она вообще его слушала.     Она опомнилась не сразу. Встретилась с ним взглядом и тогда поняла, что их лица находились в опасно близком расстоянии.     Она растерялась и поспешно посмотрела в сторону. Ее пульс подскочил. Дыхание участилось.     — Ты в порядке? — спросил он и машинально погладил большим пальцем ее руку, лежащую в его руке. Этот жест мог бы быть успокаивающим, однако он знал, что в их случае это не так.     — Да.     Быстрый и короткий ответ.     Он ощутил, как ее дыхание стало совсем поверхностным.     — Ты чем-то взволнована, Елена, — спокойно произнес он почти у ее порозовевшего уха, которое, возможно, уже не обращало внимания на великолепные аккорды композиции Шопена.     — Я… я в порядке.     Ее рука на его плече слегка усилила хватку.     — Елена, — прозвучал другой голос.     Они оба синхронно повернули головы в сторону и увидели Стефана. Тот долго уставился на Елену с недоверчивым выражением лица, прежде чем перевести взгляд на руку Элайджи на ее талии, и коротко взглянул на него.     — Деймон лежит снаружи. На него напали, — мрачно сказал Стефан. — Мы должны вернуться домой.     — Он мертв? — ее сердце почти перестало биться.     — Нет, ему свернули шею.     Он посмотрел на Элайджу.     — О Боже, — тихо произнесла Елена, выскользнула из объятий Первородного и быстро направилась к выходу. Шелест ее платья затих, когда она выбежала на улицу.     Не обнаружив никого из своей семьи, Элайджа собрался было последовать за Еленой, но Стефан Сальваторе внезапно встал перед ним, осмелившись перегородить ему путь.     — Я знал, что тебе нельзя доверять, — бесстрастно начал Стефан. — Твой брат чуть не убил моего брата.     — Надеюсь, это послужит вам обоим хорошим уроком, чтобы впредь не заявляться без приглашения, — ответил Элайджа, не без иронии, умело скрываемой под вежливым тоном, и хотел было мирно обойти этого юного вампира, но тот не отступал. Стефан вытянул руку вперед и уперся ладонью в его грудь, останавливая его движения.     — Она может легко доверять тебе, но это не значит, что ей нравится твоя компания.     Элайджа с негодованием посмотрел на наглую руку на своей груди; увидел, как эта наглая рука помяла его безупречный черный пиджак с обшитыми шелком лацканами.     «Этот мальчик позволяет себе слишком многое в последнее время, — подумал он, — забывает о границах, которые лучше не переходить»     Гнев поднимался в нем. Раздражение усиливалось от одного вида массивного перстня на его среднем пальце.     Но тут было много любопытных глаз.     А снаружи была Елена.     — Советую тебе сделать шаг назад, — хладнокровно произнес он, встречая напряженный, слегка обеспокоенный взгляд Стефана.     — Держись от нее подальше.     — О, Стефан, — с насмешливым тоном начал он и угрожающе шагнул к нему, встав прямо перед ним. Он сопротивлялся желанию проучить его фатально. — Я не играю в ваши с Деймоном драмы.      Наглая рука обмякла под его взглядом.     — Но если захочешь устроить… шоу, — продолжал он, поправляя Стефану галстук-бабочку, — то я всегда готов.     И он улыбнулся. Но улыбка не отражалась в его пугающе холодных глазах.     Внезапно, от одного резкого движения, галстук-бабочка затянулся сильнее, сжал шею Стефана, чуть не задушив его.     Это было предупреждение.      Где-то по пути к выходу Элайджа смахнул с пиджака несуществующую пыль.     

***

      Как он и догадывался, нападавшим был Кол. Но его младший брат утверждал, что он всего лишь защищался от неуравновешенного молодого вампира.     На его взгляд, они оба были одинаково неуравновешенными.     Вскоре все расступились. Почти все.     Никлаус с нескрываемым весельем наблюдал, как Стефан пытается поднять Деймона, валяющегося посреди дороги на грязном асфальте со сломанной шеей.     Признаться, и ему доставляло удовольствие наблюдать эту картину…     Но больше всего доставляло удовольствие наблюдать за Еленой, которая стояла впереди, в паре шагов от него, в спешке наброшенной на плечи тонкой шали.     Он весь вечер созерцал ее неприкрытые прелестные плечи, но в этот момент, когда темная шаль соскользнула с одного ее плеча, ему захотелось коснуться его губами…     Вонзить клыки и испить ее крови…     Попробовать ее на вкус…     Ощутить теплую густоту на языке…     — Ты выглядишь напряженным, братец, — подошел к нему Никлаус с веселой улыбкой на губах. — Думаю, самое время преподнести тебе мой подарок в качестве извинения за свой безнравственный и ужасный поступок. — И почти прошептал ему: — Она тебе понравится, поверь мне.     Элайджа посмотрел на него и вопросительно поднял брови.     — Я предлагаю перемирие и хочу прекратить нашу вражду, — объяснил его младший брат.     — Ты прекрасно знаешь, что не получишь мое прощение материальными проявлениями.     — Но ты хотя бы избавишься от своего раздражающего напряжения и перестанешь злиться.     — Когда это я злился?     — Ты разгромил мою студию.     Элайджа отвел взгляд.     — Мне не нужна женщина, Никлаус, — невозмутимо ответил он. — Я не планирую проводить этот вечер в обществе женщины.     — Ты долгое время пролежал в гробу.     Элайджа ничего не ответил, лишь молча разгладил складки на своем рукаве. Его младший брат усмехнулся и обратно вернулся в особняк.     Когда Стефан наконец поудобнее поднял старшего брата, Элайджа предложил Елене подвезти ее до дома. Она некоторое время нерешительно мялась, не сводя глаз с обоих братьев Сальваторе, но согласилась.     Стефан хотел было возразить, но не сумел. Не осмелился. И Элайджа заметил, что его галстук-бабочка, подходящий для школьных мероприятий, куда-то исчез.     Наверное, спрятал в карман.     Когда они выехали с парковки, перед особняком никого не было.