Добро пожаловать в Айронбарк

Я облизнул губы и наклонился к его лицу, завлекая в продолжительный поцелуй. Коннор моментально ответил на мои действия, податливо раскрывая губы и ладонью слегка надавливая на мою поясницу, скользя рукой вверх по позвоночнику. Сжав мою майку, он начал снимать её с меня. Я почувствовал облегчение и приятную дрожь, когда влажная кожа освободилась от ненужной ткани поверх неё. Он отбросил майку куда-то в сторону, и она приземлилась на пол почти бесшумно. Я упёрся ладонями в его грудь, задирая кофту сразу вместе с футболкой. Он тут же распознал мой сигнал и, не желая медлить, разом стянул с себя верхние слои одежды, тоже оголяя торс. Как на мне, так и на нём остались лишь джинсы. И я бы соврал, если бы сказал, что картина перед моими глазами не возбуждает меня. Его раскрытые губы, с которых срывается горячее сбитое дыхание. Его прикрытые от вожделения карие глаза. Немного изгибающиеся в лёгкой хмурости брови. Всё это чертовски заводило, сводило с ума. Я прикусил губу и пробежался взглядом по каждому изгибу его тела, жадно впиваясь глазами в рельефные мышцы. Я стал растирать ладонями его пресс, подтянутая кожа которого так приятно ощущалась на кончиках пальцев. Я приблизил лицо к его груди и без зазрения совести начал водить языком, кружа кончиком вокруг его сосков, из-за чего те, в свою очередь, начали непроизвольно твердеть. Я не видел выражения лица Коннора, но отчётливо слышал его шумное дыхание, которое свидетельствовало о том, что ему это нравится куда больше, чем я мог подумать. Я слегка вошёл в кураж и стал ласкать его грудные мышцы более активно, с неким запалом. Веки прикрылись сами по себе. Губы раздвинулись шире, выпуская скользкий и горячий язык. Он оставлял за собой влажный след, что приятно холодил кожу и отправлял мурашки по телу, словно маленькие человечки шагали хаотичный марш по его торсу. Коннор порой вздрагивал от всех обрушившихся на него ощущений, издавая слабое мычание. Он сильнее впивался пальцами в мои бока, чуть ли не под рёбра. А когда расслаблял хватку - ненавязчиво опускал руки к моим бёдрам, поглаживая их нарочито медленно круговыми движениями. Я же продолжал ласкать его пресс, растирая и надавливая слегка ладонями, ощущая фактуру и эластичность его кожи, твёрдость мышц. Я мягко обхватывал губами розовые бусины сосков, чуть-чуть прикусывая их меж зубов, оттягивая без особого напора. — Мать твою, Джек.. Хокинс запустил пальцы в мои волосы, тем самым подначивая меня продолжать. Он издавал настолько похабные звуки, что я мог бы их услышать разве что на старых кассетах с порнушкой. Но его голос был куда приятнее, чем возгласы девушек с тех низкокачественных записей, которые я тайком смотрел с друзьями на видике. И я чувствовал возбуждение гораздо отчётливее, ощущая пульсацию в паху от прилившей крови. Ни он, ни я не могли не заметить, как наши бёдра стали потираться друг об друга чисто инстинктивно. Я мягко покачивался на Конноре, медленно и плавно, явно ощущая, что он тоже разгорячился. Его хриплое дыхание вырывалось вместе с тихими рыками от томительного воздержания. — Джек.. Ты мне нужен.. Он без капли стыда мял меня в своих руках, ощупывая и облапывая, слегка щипля мою кожу и впивая в неё ногти. Она начала покалывать, как только красные полосы от его пальцев стали проявляться. Я издавал лёгкое шипение. Не теряя даром время, я опустился к его животу, скользя губами по бокам, целуя каждую впадинку между рёбрами. И, слегка прикусывая, оставлял розоватые отметины. Коннор сильнее впился в меня пальцами, поёживаясь и издавая слабые звуки от моих укусов, сдерживая себя от рыков, что так и желали сорваться и наполнить собой комнату. Тогда я клацнул зубами сильнее, оставляя багроветь на нём более видимый влажный след. — Вот же ж.. Блять.. Хокинс чуть выгнулся, пытаясь вслепую дотянуться до места укуса. Я тут же остановил его, перехватывая руку. — Не надо. Я сам позабочусь об этом. Я стал зализывать оставленную мною метку, целуя её, чтобы заглушить небольшую боль, которую она могла спровоцировать. Коннор вновь промычал, позволяя мне делать своё дело без его вмешательства, опуская руку. Закончив со своеобразным извинением, я приподнялся и уселся к нему на бёдра более устойчиво, уткнувшись лицом в его шею, горячо вдыхая и выдыхая, ловя каждую нотку запаха, исходящую от его кожи. — Ох.. - слабый вздох донёсся из приоткрытых губ Хокинса, которые так и просили быть зацелованными и искусаными до одури. Его член уже изрядно натянул ткань изношенных джинс. Собственно, как и мой еле помещался в штанах, сковывая движения. Картина перед глазами будоражила меня ещё сильнее от осознания того, что мы оба были в равной степени возбуждены. Пальцы одной руки зарылись в его тёмно-русые волосы на затылке, оттягивая его голову назад, открывая мне обзор на его шею. Я лизнул кадык, чувствуя, как он тяжело сглатывает. Я сам непроизвольно вздохнул со слышимым шумом, издавая что-то похожее на низкий рык. Я прижался губами, оставляя один след за другим, при этом стараясь быть мягким, тут же зацеловывая места, на которых позже обязательно будут алеть засосы. Вторая моя рука гладила его живот с некой чуткостью. Но позабыв о стыде и не слушая крики совести, что пыталась достучаться до меня откуда-то из закромов сознания, я стал осторожно, но не без настойчивости пробираться к его промежности. Ощущая каждой клеточкой мои прикосновения, Коннор раскрыл веки с трепещущими ресницами, устремляя на меня свои карие глаза с немым вопросом. Я шикнул на него, вынуждая замолчать и не противиться. Он безмолвно раскрыл рот и сразу же закрыл, не желая препираться со мной и принимая всё, что происходит, как есть. Пока мои пальцы слегка потирали его пах, ногтями проводя по джинсовой ткани, в игривой и провокационной манере царапая ширинку, губы прокладывали себе дорогу от его шеи к ключицам. Язык беззастенчиво скользил по коже, оставляя за собой влажный след. Я мягко целовал родинки, встречающиеся на пути, пытаясь соединить их в фигуры или ломанные линии, проводя носом от одной до другой. Коннор издавал хриплые вздохи, слегка вздрагивая и втягивая живот. Его рука перехватила моё запястье, чуть сжимая его, вынуждая меня прекратить на миг. — Стой.. Джек.. Притормози, пожалуйста. Я немного поумерил пыл и прекратил ласки. На миг я испугался, что делаю что-то не так. Вспомнив его удивлённый взгляд, которым он одарил меня пару минут назад, я без лишних слов отстранился, боясь быть слишком напористым. — Ты уверен, что хочешь этого? - Коннор спросил меня с максимально серьёзным выражением лица, смотря мне прямо в глаза, надеясь на честный ответ. Вопрос мне показался до невозможности глупым в первые же секунды, как я его услышал. Но что-то нежное и искреннее затрепетало во мне, когда пришло осознание, что Хокинс, даже несмотря на то, что всё и так очевидно, считал своим долгом знать наверняка, не пожалеет ли кто-то из нас об этом. — Разве по мне не видно? Или мне тебе предоставить доказательства в письменной форме? Могу позже набросать расписку. Только ручку и листок приготовь. Всё моё тело кричало о том, что я хочу его, моего Коннора, всего для себя. Целиком и полностью, без каких-либо промедлений и отлагательств. — Просто хотел убедиться. Хотя твоё хорошенькое раскрасневшееся лицо сойдёт за ответ "да" больше, чем любые другие слова. Он слегка улыбнулся уголками губ, пробегая карими глазами по моему немного взмокшему, от того и блестящего на свету телу. Притянув ближе к себе, он переворачивает меня и укладывает животом на выстиранные простыни. Мои колени упираются в матрас, щекой я прижался к краю одеялу, повернув голову чуть набок. Коннор склонился надо мной, растирая одной ладонью моё бедро, а другой проводя по спине от поясницы до шеи. Его горячее дыхание ласкало моё ухо, ощущаясь языками пламени на коже. — Я хочу тебя, Джек.. Больше, чем ты можешь себе представить. Его голос словно дёргал за невидимые нити внутри меня, заставляя желудок падать от ощущения тепла между ног. Дышать стало тяжело, голова гудела и кипела от охватившего меня жара. Будто бы вот-вот из меня повалит пар, как из трубы паровоза. Щеки горели подобно угольным печкам, а сердце стучало точно колёса на рельсах. Мы оба были готовы к тому, о чём никто из нас не мог подумать ещё в самом начале этого вечера. Всё это казалось сумасшествием, чем-то сюрреалистическим. Сном во время горячки или лихорадки. И эта мысль опьяняла меня, бросала в дрожь, пока я находился в его крепких и цепких руках, что ласкали меня самым приятным образом, который я только мог себе представить.