Перерыв

      Даже в богатейшем русском языке не найдётся слов, чтобы описать состояние хотя бы одного из них. Можно ли в этом случае встать на чью-то сторону? Вопрос остался открытым. Сердце ещё два года и три месяца назад (он помнит дату: 26 августа 2021 года) он рассказал о своих искренних и тёплых чувствах к Мозгу в стихотворной форме. Стишок маленький и не сильно рифмуется, но написан он был от всей души. Там был конвертик — тоже в меру потрепанный, перевязанный бечёвкой в форме бантика, а в углу было нарисовано немного кривое сердечко. Как же давно это было и как они были молоды, глупы, зелены. Не будет такого существа, который бы вытерпел столько лет, по сути, в одиночестве. Вы оба одиноки, Мозг и Сердце, вам двоим так больно сейчас. Вы не сможете это исправить в мгновение ока, правда? Два сломанных, казалось бы, взрослых мужчины, прячущихся за масками безразличия и веселья, сейчас здесь, в этом крохотном пыльном кабинете.       Сердце близок к тому, чтобы расплакаться и высказать всё, что он копил двенадцать, чёрт его побери, лет. Он упал непроизвольно и вначале даже не понял это. Правая коленка прошлась по шершавому полу и пара тонких деревяшек занозами впились в тонкую кожу. Это не особо заметно из-за тёмно-красного оттенка кожи, но, наверное, это к лучшему. Всё в Сердце, кажется, предназначено для того, чтобы скрыть истину, таяющуюся также далеко и глубоко, как то злосчастное письмецо. Осталось сокрыть его так, чтобы оно не упало на пол так внезапно. Всё и без того на грани.       Мозг стоял, окоченевший. Пот выступил на лбу, медленно скатываясь сквозь складки кожи до бровей, а потом, обходя их, скользил от места у висков по щекам до самого подбородка. Тремор рук — теперь проблема их обоих, но в разной степени. Седой просто убрал их за спину, стараясь максимально скрыть признаки беспокойства. — «Не реви. Я прочитал его, как только получил.» — Ложь, но во благо. Мозгу было невыносимо продолжать видеть, как страдает его близкий друг, как бы он не пытался этого избежать. — «Поднимайся и не позорься.»