***
Сидеть целый день в пещере и заниматься нудным разбором трав было наградой всего для двух человек в лагере. Для Минхо, уставшего рисковать шкурой в Лабиринте ежедневно, и для Аны, которая любила уединение. Но иногда даже она уставала от постоянной рутины. Спасением были редкие вылазки на кухню с целью помочь с приготовлением еды или еще более редкая возможность поработать в саду. Поэтому для Аны дни, когда лагерь отмечал прибытие новенького, были такой же радостью, как для остальных — даже несмотря на то, что новеньких она терпеть не могла. Поэтому, когда время пришло, она отложила свои целительские дела и покинула пещеру. Издалека уже был виден силуэт гигантского кострища, который зажгут, как только на небе появятся первые звезды. А сейчас, на закате, шли последние приготовления к грядущему пиршеству. Ана несколько часов назад справлялась у Фрайпана, не нужна ли будет ее помощь на кухне, но он отказался, сославшись на помощь Светы, которая вместе с Тайлером уже что-то кашеварила. Ана равнодушно пожала плечами и отправилась восвояси — у самой дел было по самое горло. Заранее приметив себе место, шатенка перелезла через бревно и рухнула на него, как подкошенная, вытягивая ноги. Приятно было сидеть и ничего не делать, в ожидании грядущего веселья. Прошедший мимо Бен мимолетно улыбнулся ей и Ана коротко кивнула. Их отношения не испортились с момента, как Джо повесила на нее обвинения, но целительница хорошо помнила, кто был инициатором ее заключения в пещеру. Ана довольно долго просидела на поляне практически в одиночестве, наблюдая за снующими туда-сюда глейдерами. Если бы ее помощь требовалась, они бы уже сообщили, так что девушка просто наслаждалась свободными минутками. Вскоре товарищи по лагерю начали присоединяться к ней. Вернувшийся из Лабиринта Минхо присел рядом, запуская руку в мокрые волосы — успел освежиться после забега. Следом к ним присоединились Ньют, Галли и Света. Шатенка лениво прикрыла глаза, вслушиваясь в начатый ранее разговор наставника и ученицы. — …а почему ты не сопровождаешь всех новеньких? — Заняться мне что ли больше нечем? — с усмешкой отозвался Галли, судя по интонации, закатив глаза. — Но мне кто-то говорил, — русоволосая сделала значительную паузу и Ана прислушалась повнимательнее, — что ты активно занят вопросами обучения новичков в лагере. «Было такое», — усмехнувшись про себя, подумала шатенка. — «Это я тебе сказала. А еще сказала, что Галли — раздолбай, но на удивление стал хорошим наставником». — Раньше — да, но сейчас некогда мне. Вообще, в вопросах сопровождения и наставничества мы меняемся же. Каждый глейдер по очереди становится наставником для новоприбывшего. Через полгода пребывания в Глейде сможешь и сама стать наставником. Ответить на это Света ничего не успела — зычный голос Алби привлек внимание всех собравшихся. Открыв глаза, Ана поднялась на ноги вслед за остальными. Все стандартно: воодушевляющая речь Алби о прибытии новичка, совместное зажигание костра, общая трапеза, а затем все разбредались по лагерю, кучкуясь в группы по интересам. Шатенка даже не уловила, в какой момент ей втиснули банку с тем пойлом, что традиционно готовил Галли на каждую такую вечеринку. Она просто уставилась на нее, как будто внутри был отборнейший яд. Причина такой реакции целительницы была проста — захлестнувшие с головой воспоминания вдруг сделали нестерпимо больно и глаза против воли наполнились слезами. Слова Клинта о том, что он позволит целительнице выпить на следующем празднике в честь новенького, эхом прозвучали в голове. Словно оглушенная, Ана развернулась и, не глядя под ноги, побрела прочь с поляны. Надо было уйти подальше от празднующих — не стоит портить радостную атмосферу своими слезами. Стены Лабиринта, образовывавшие правильный прямоугольник, вдруг начали давить с особой силой. Шатенка почувствовала, что воздуха стало значительно меньше вокруг. Предчувствуя надвигающуюся панику, она схватилась рукой за каркас стойки на плантациях и медленно осела на землю. Задрав голову наверх, она попыталась подавить рвущиеся наружу слезы. Ну почему именно сейчас? Она же так хорошо держалась, заставляла себя проживать горе день за днем, постепенно привыкала засыпать в одиночестве в палатке…так почему именно сейчас на нее свалилось чувство, будто весь прошедший месяц она провела зря? Неужели она не справилась с этим? А когда она справится и справится ли вообще? Когда станет легче? — Опять не пьешь? — голос Минхо заставил девушку вздрогнуть. Ее редко можно было застать врасплох, но сейчас, под наплывом удушающих эмоций, она просто не заметила подошедшего в темноте бегуна. Он молча опустился рядом с ней на землю, и она почувствовала идущее от него тепло. — Я бы хотела…но вряд ли смогу, — глотая слезы, прошептала Ана. Брюнет в темноте ее не видел, но по голосу уже точно знал, в каком она состоянии. — Я вот тоже опять не пью, — многозначительно сообщил бегун и Ана повернула голову. Вопрос вслух задавать не стала, но он и без слов ее прекрасно понял. — Завтра должен опять бежать в Лабиринт, надо кое-что проверить. Если завтра день пропущу или кого другого отправлю вместо себя, то второго такого шанса может и не быть. — Я так по ним скучаю, — убитым голос пробормотала Ана, наклоняя голову и располагая ее на плече друга. Он обнял ее за плечи, прижимая к себе. — Мне тоже, но я хотя бы Лабиринтом отвлекаюсь. А вот как ты справляешься, я вообще не представляю. Настоящий герой прям. — Никак я не справляюсь, — с тяжелым вздохом произнесла шатенка, чувствуя, как противные слезы вновь текут по щекам. — Как можно справиться с такой болью, Минхо…? Это вообще проходит? — По опыту смерти Ларри — нет. По крайней мере, для меня. Просто живу дальше, делаю что-то. Иногда накрывает с головой, иногда легче немного. Но все одно — потерю ничем не закрыть. Нет никакой замены — ни ему, ни кому-либо другому. Я теперь понимаю твою логику нелюбви к новеньким, не привязываться, чтоб не потерять. Вот бы это работало с остальными тоже… — Что, кстати, скажешь по поводу новенькой? — решив сменить тему, поинтересовалась Ана. Утопать в собственном горе не хотелось — она боялась, что Минхо в деталях начнет вспоминать смерть Ларри или Клинта, и станет только хуже. А другу причинять такую боль не хотелось. — Вроде обычная. Рано что-то говорить, она ведь и дня тут не пробыла. — И, тем не менее, каждый в лагере уже решил, что заберет именно ее в помощники. — Это не говорит о том, что она хороший работник. Лишь о том, что все в отчаянии из-за нехватки рабочих рук. А ты не думала о том, чтобы взять ее в ученицы? Ана тяжело вздохнула, разглядывая пылающий вдалеке костер. — Думала, но не уверена, что справлюсь. — Знаешь, мне кажется, если ты поговоришь с Алби, то он с радостью отдаст новенькую тебе в ученицы. Хотя бы потому что в памяти у всех еще очень свежо воспоминание, как Джо вывела тебя из строя. Я же вижу, что тебе тяжело, так не мучай себя — обучи девчонку. И лагерю спокойнее, и тебе. — Думаешь, я собралась на тот свет? — горько усмехнулась шатенка. Минхо покосился на нее, судя по всему, неодобрительно — в темноте было трудно различать эмоции друга. — Нет, я думаю, ты все еще можешь заболеть или подвергнуться нападению Джо. Или ты бесстрашна, и бессмертна? — Думаешь, правда стоит этим заняться? Ее обучением? — Ты прекрасно справлялась с Аделаидой. Есть причины думать, что не справишься в этот раз? Целительница замолчала, принимая правдивость слов брюнета. Так они и сидели в кромешной темноте, положив головы друг на друга и размышляя о том, что им довелось пережить за последние месяцы.***
— …и я ему говорю: мне целая нужна, а не половина! — голос Тайлера звучал все тише, по мере того, как Света отходила от кухни все дальше и дальше. Ее смена на кухне закончилась чуть раньше и оставалось немного времени, прежде чем нужно будет отправляться к загонам с животными. Решив не терять время попусту, девушка свернула в сторону палатки целителей: хотелось узнать, чем сегодня вечером Ана планирует ее нагрузить. Пещера встретила ее прохладным воздухом, который так ярко контрастировал с прогретой атмосферой лагеря. Русоволосая не успела сделать и трех шагов, как тут же замерла: на одном из гамаков, предназначенных для целителей, сидела новенькая и сматывала бинты. Справа от нее уже лежало несколько стопок аккуратно свернутых мотков, а слева покоилась груда неразобранного бесформенного тряпья. — Света? — Ана появилась из узкой расщелины в скале, где целители хранили запасы трав и вопросительно посмотрела на прибывшую. — Что-то случилось? — Э-э-э, нет, — чувствуя себя глупо, ответила девушка. Она надеялась помочь целительнице, но, видимо, у той появилась новая помощница, которая очень быстро заменила русоволосую на этом посту. Слишком быстро. — Тогда зачем пришла? — Хотела поговорить… Не успела Света поспешно добавить, что это, впрочем, уже неважно, как Ана махнула рукой на выход из пещеры. — Давай снаружи поговорим. Они молча покинули палатку целителей, оставив новенькую наедине с бинтами. Всю дорогу до камней Света молчала, нервно кусая нижнюю губу. Почему Ана ничего не сказала ей? То есть, целительница не обязана отчитываться, но хотя бы пару слов Света заслужила. И что теперь? Ана вновь вернется к холодному общению, когда у них все только-только начало налаживаться? И зачем Света столько усилий вложила в это все — чтобы пришла новенькая и разом все отобрала? — Так, о чем хотела поговорить? — Ана остановилась, присаживаясь на один из нагретых солнцем камней. Света садиться не стала, даже наоборот — прошлась по поляне, разминая ноги и пытаясь совладать, с непонятно откуда взявшимся, чувством обиды. — Хотела узнать, какие задания дашь мне вечером, — решив не менять изначальный курс разговора, начала девушка. Ана вытянула ноги и подняла взгляд на русоволосую. — Никакие. Вчера поздно вечером мы с Алби договорились, что Сара будет учиться целительству. Так что с тебя снимаются обязанности помощника целителя. «Да, ты больше не нужна, иди лесом», — раздраженно подумала Света, нервно вышагивая по поляне. Внимательный взгляд Аны, сопровождавший каждый ее шаг, начинал раздражать. — Выглядишь расстроенной, — осторожно заметила целительница и девушка усмехнулась самой себе. «Да я просто в бешенстве», — подумала Света, но вслух сказала другое: — А не должна быть? — Мне казалось, что обязанности целительства тяготят тебя, разве нет? Ты столько всего делаешь в лагере: готовишь на кухне, работаешь на пастбище, еще и в палатке целителей каждый вечер проводишь. Тебе ведь не особо нравилось изучать все эти перевязки и состав травяных наборов? «Да, но ведь у меня была другая причина, чтобы приходить в палатку целителей, но я же не могу сказать, что эта причина — ты», — злилась Света. На саму себя — за то, что успела привыкнуть и привязаться к Ане, позволив себе думать, что так будет еще долгое время; на Ану — за то, что выбрала себе новую ученицу, забив на Свету целиком, словно ничего и не было; на Сару — за то, что за три дня своего пребывания в лагере уже забрала все то, что Света месяц отстраивала, да еще и с таким трудом. — Я просто привыкла приходить в пещеру…приходить к тебе каждый вечер, — решив играть наверняка, ответила Света. Ана чуть прищурилась и внезапно расплылась в довольной улыбке. — А тебе кто-то запрещает приходить ко мне? Наоборот, я думала, чем больше у тебя вечером свободного времени будет, тем чаще сможешь меня навещать. Русоволосая резко замерла, обернувшись к целительнице. Та смотрела спокойно и ровно, но в глазах плясали хитрые черти. — Подожди…что? — Несмотря на то, что я взяла себе новую ученицу, нам с тобой никто не запрещает дружить. Света бестолково моргнула пару раз, пытаясь въехать в смысл слов целительницы. Она что…только что предложила дружить? — Это шутка? — Да нет, почему? — Ана поднялась на ноги, не сводя глаз с девушки. Света шокировано уставилась на нее, чувствуя, что выпадает из реальности. — Я редко подпускаю к себе людей, это правда, но почему бы нам не попробовать дружить? Тем более, у нас вроде неплохо получается…последние несколько недель. Что скажешь? Заорать от радости и броситься на шею целительнице, все еще было как-то неприемлемо, так что Света, боясь поверить в происходящее, осторожно улыбнулась и кивнула. — Я согласна?***
— И как она справляется? — Весьма неплохо, хотя, делать выводы еще рано. Прошло пару дней с их последнего разговора и Ана была искренне рада вновь увидеть Свету. А ее предложению поужинать вместе — была рада вдвойне. Хотелось проветрить голову, отвлечься от целительской рутины и просто не думать. Из-за обучения Сары пришлось напрячь и собственные мозги: воспоминания о том, как Клинт обучал ее саму, так и лезли в голову, приходилось изо всех сил им противостоять. Хотя те знания, которые наставник вложил в ее голову, были бесценны — Ана почему-то осознала это только сейчас, когда пришло время передать их ученице. Сара производила впечатление человека, который следует правилам и указаниям безукоризненно. С точки зрения наставничества — чудесная ученица, лучше и пожелать нельзя. Но разочарование, сколько бы Ана не старалась его подавить, так и лезло наружу. Возможно, дело в том, что она привыкла к определенной атмосфере, царившей в палатке целителей. Клинт ей слово, а она ему в ответ — десять. Всполохи недовольства летали туда-сюда, воздух искрился и посторонние предпочитали убраться подальше от разъяренных целителей. Однако такая атмосфера подбадривала и приводила Ану в тонус. Аделаида, которая появилась чуть позже, немного смягчала удар и мирила целителей, но и она не была ни робкой, ни послушной. У нее был свой характер и свои принципы, и это Ана хотела видеть в следующем своем приемнике. Может быть, Саре нужно дать время на адаптацию, а, может быть, Ана просто поторопилась с наставничеством, взяв первую попавшуюся ученицу лишь для того, чтобы закрыть пустоту в палатке целителей? — Понятно, — многозначительно хмыкнула Света, принимаясь за еду. Ана насмешливо закатила глаза, недовольно цокнув. — Что тебе понятно? — У тебя все на лице написано. В каком ты восторге от ученицы…и все остальное тоже. — А ты на мое лицо не смотри, а молча ешь, — пихнув локтем девушку в бок, самодовольно ответила Ана. Света рассмеялась и, последовав совету целительницы, вновь обратила свое внимание к еде. — А ты была для кого-то сопровождающим в лагере? — поинтересовалась Света, решив сменить тему. Весьма неудачно: Ана тут же заметно погрустнела. — Да, была…для Аделаиды. Света одарила ее сочувственным взглядом и Ана просто кивнула ей. — А кто для тебя был сопровождающим? Ана поморщилась: русоволосая сегодня наугад пыталась менять тему, чтобы не наступать на больное и не тревожить старые раны Аны — и мастерски давила именно на них. Била, конечно, вслепую, но очень точно. С другой стороны, а какая тема для целительницы будет неболезненной, если куда не кинь взгляд — все в ее жизни так или иначе сопряжено с болью? — Я вопросами знакомства с лагерем озаботилась лишь через два месяца своего пребывания тут. — Что? А так можно было? — Вообще нет, но моим сопровождающим был Ньют. — Расскажешь? — осторожно поинтересовалась Света и, перехватив взгляд девушки, тут же добавила, — если это не мое дело, то молчу в тряпочку. — А ты кое-чему научилась, как я погляжу, — горько усмехнулась Ана, — расскажу, но в общих чертах. Ты же видела наверняка, что Ньют хромает? — Да. — Когда я только прибыла сюда, произошел несчастный случай. И первые два месяца я лечила Ньюта. Поэтому знакомство с лагерем пришлось отложить — ждала его выздоровления. — Извини. — Да ничего, приятно, что ты интересуешься жизнью лагеря и моей, в частности. Просто я не могу сразу все рассказывать, но поверь — я очень стараюсь это делать.***
Закатное солнце освещало стены Лабиринта — и это был один из первых закатов, что она видела здесь. Чувствовалась легкая печаль: такой хороший и полноценный день подходил к концу. Ана ни за что не признается, но она так устала безвылазно сидеть в хижине целителей и следить за дыханием блондина, боясь, что оно прервется в любой момент. Постоянная тревога и страх отступили лишь теперь, когда он наконец мог свободно передвигаться по лагерю. Все это время, каждую ночь и каждый день, в голове стучала лишь одна мысль — «правильно ли я поступаю?». Ей приходилось самостоятельно принимать решения, даже наперекор опытному целителю Клинту и главе лагеря Алби. Было страшно в одиночку противостоять таким авторитетам, но у нее не было выбора. Если бы не ее безграничная вера в собственные силы и в то, что Ньют поправится, он бы уже одной ногой был в могиле. А сейчас она смотрит, как он резво ковыляет впереди нее, припадая на одну ногу, и воодушевленно рассказывает что-то про лагерь. Она почти и не слушала — зрелище стоящего на ногах Ньюта завораживало лучше любых лагерных красот. Сколько ночей она провела у его постели, сбивая жар, сколько молила у звезд указать ей правильный путь в его лечении, сколько сил вложила в его выздоровление… Клинт постоянно фырчал, мол, откуда такая преданность, но девушка лишь пожимала плечами. Ей нечего было ответить, но она лгала, лгала даже самой себе, что ее непреодолимо тянуло именно к нему. Несмотря на полную потерю памяти, как и у всех присутствующих, черты его лица казались до боли знакомыми — словно она видела его в прошлой жизни и встретила вновь. Просто не могла вспомнить обстоятельств предыдущей встречи. — Нам туда, — махнув рукой в сторону Лабиринта, произнес Ньют и Ана послушно двинулась за ним. — Мы идем в Лабиринт? — Нет, к Лабиринту. Кое-что сделать нужно. По пути они завернули в оружейную, где Ньют забрал кожаную сумку небольшого размера. Шатенка вопросов не задавала лишь потому что знала: все, что ей нужно знать, Ньют сам расскажет. До входа в Лабиринт они так и не дошли — свернули чуть вправо, обходя его по дуге. Это позволило девушке выдохнуть: ей не особо нравилось это место. Вход был пугающим и от него за километр несло опасностью — не хотелось бы однажды оказаться там. — Пришли, — остановившись у одной из стен, Ньют придирчиво осмотрел ее. Ана последовала его примеру, но ничего, кроме вьющегося плюща не увидела. — Под плющом, — заметив ее вопросительный взгляд, пояснил Ньют, сбрасывая сумку с плеча. Достав оттуда веревку, он разделил вьющийся занавес на две части и, собрав одну из них в руке, ловко перевязал веревкой. Тоже самое проделал со второй частью и остановился, пытаясь отдышаться — все-таки даже слабые нагрузки были для него, пока что тяжелыми. Зато перед взором Аны предстала необычная картина — стена, исписанная именами. Их было не так много, большинство из них девушка уже запомнила. Взгляд сам собой выцепил имя Ньюта — такое аккуратное и ровное. Некоторые буквы в других именах плясали, разделялись на два ряда, неровными строчками скакали вверх-вниз. Но только не его. — Традиция, — подойдя сзади, шепотом пояснил Ньют. Она не оборачивалась, но спиной чувствовала его близость к себе. Прикрыв глаза, она просто вслушивалась в его голос, чувствуя, как с каждой секундой в груди разрастается какое-то непонятное и новое чувство, — каждый новоприбывший выбивает свое имя здесь. Ты, конечно, по ряду причин, задолжала лагерю это, так что время пришло. Тем, кто прибыл после тебя, мы пока запретили выбивать имена, сначала — ты, а потом уже и они. Ну что, готова? — Да. Только понятия не имею, как это делать, — выдохнула Ана, распахивая глаза. Хотелось сделать такую же ровную надпись, как у Ньюта. — Выбери пока место, визуально. Сейчас вернусь. Долго думать не пришлось — раз уж они волей-неволей в одной связке, то она должна увековечить свое имя рядом с его. Все ведь началось с него, как она может упустить такой шанс? — Вот здесь, — она коснулась пальцами свободного пространства рядом с именем Ньюта, когда тот вернулся, вложив в руки девушки молоток и гвоздь. — Уверена? — едва не коснувшись ее волос губами, пробормотал блондин и она кивнула. — Да. Но мне нужна будет твоя помощь. Хочу сделать также ровно, как у тебя. — Я могу тебе помочь, — голос Ньюта растекался по ее венам, она чувствовала, как близко он сейчас к ней был — и в этом ощущении хотелось раствориться. — Но если я сейчас сделаю это за тебя, или буду держать твои руки в своих, направляя их, то это будет наше совместное творчество. Не твое. Ты должна оставить свой след — даже если это сложно и страшно, но он твой и только твой. Твое имя обозначит жизнь здесь, ту жизнь, которую ты прожила. Не я, не Галли, не Алби. В этом и смысл этой стены: наши жизни переплетены, и мы все взаимосвязаны, но жизнь каждого из нас никто не отменял. Я знаю, ты справишься с этим. Тепло его тела исчезло в тот же миг — Ана почувствовала себя брошенной и одинокой. Инструменты в руках ощутимо тяготили, девушка разглядывала стену и размышляла над услышанным. Блондин терпеливо ждал, стоя за ее спиной, но все же в отдалении. Ана рассматривала одно имя за другим — хотелось оставить их в своей памяти надолго, запечатлеть порядок. Почему-то сейчас это казалось так важно и необходимо, словно у нее не будет больше шанса эту стену увидеть. Может быть, он прав. Как бы она не спасала его эти два месяца, что бы не делала — без его личных усилий она бы не справилась. Если бы он не захотел дальше жить, ей оставалось бы лишь смириться. Каждый из них, кто жил в Глейде, прикладывал собственные усилия, устраивал, в первую очередь, свою жизнь — и, тем самым, вносил свой вклад в общее устройство лагерной жизни. Пришло и ее время обозначить готовность вносить свой вклад. Шагнув вперед, девушка аккуратно выставила инструменты и нанесла первый удар. Много времени это не заняло — всего три буквы, обозначающие ее жизнь. Кто дал ей это имя? Что оно означает? Где ее семья? Кто она сама и откуда? Наверное, каждый, кто был здесь до нее, задавался этим вопросом. Может быть, однажды, они найдут ответы на эти вопросы, а может быть — и нет. Но здесь и сейчас у них началась новая глава жизни — несовершенная, невыбранная ими, но такая, какая есть. И все, что они теперь могут — делать все, чтобы построить хорошую жизнь, как для себя, так и для других. Иного выбора у них нет. — Довольна? — стоило девушке опустить руки, как Ньют тут же материализовался за ее спиной. — Получилось лучше, чем я ожидала, — разглядывая их имена, ответила шатенка. Два имена наравне друг с другом — смотрелось очень красиво. — Мне нравится, хорошее место выбрала, — как-то беззлобно заметил Ньют и Ана усмехнулась. Она почувствовала на себе его внимательный взгляд и обернулась. Блондин смотрел на нее со смесью грусти и благодарности одновременно, и Ана встревоженно посмотрела в ответ. — Что случилось, Ньют? — Знаешь, без тебя этого сейчас бы не было. Если бы не ты, я бы не стоял здесь, я бы даже с гамака подняться не смог, если бы ты хоть на секунду допустила мысль, что я могу остаться лежачим навсегда. Я так благодарен тебе, ты просто не представляешь… Ты воистину мой ангел-хранитель. Глаза Аны широко распахнулись, и она удивлённо выдохнула, чувствуя, как начинает кружиться голова. Это были очень приятные слова, которых она не ожидала услышать — слова искренней благодарности от того, кого она спасала столько времени. Неуверенно шагнув ему навстречу, она лишь секунду помедлила перед тем, как коснуться его руки. — Я рада, что смогла помочь. Его взгляд, обращенный на нее, говорил лучше всяких слов. Конечно, половину эмоций она еще не могла распознать, но общее настроение уловила. Это было действительно не зря, теперь она воочию видела результаты своего труда и это чувство, когда спасенный пациент благодарит за помощь — оно бесценно и так приятно. Может быть, ей стоит помириться с Клинтом и попытать счастья еще раз? Конечно, путь целительства легким не будет, брюнет сразу предупредил ее об этом, но на легкость она и не рассчитывала. Раз справилась с этим, справится и с остальным. Кто знает, что из этого получится?