Tame Me

Тонкий птичий щебет разливается по комнате, подсвеченной ромашковым утром. Коричневая сойка с ярко-бирюзовыми вставками на крыльях сидит прямо на подоконнике, самозабвенно беседуя с природой. Краем глаза заметив за стеклом движение, она с шорохом соскакивает вниз, затем взмывая ввысь и теряясь в листве яблони. В воздухе парит вытянутое перо, скользящее по выгнутой спирали. Оно бесшумно опускается на траву, после чего вновь чуть подкидывается пряным ветром, с шелестом скользя по ковру из белого клевера. Рука скользит по подушке, прячась под одеялом от рассветной прохлады. Позвоночник похрустывает, когда Хёнджин приподнимает плечи, одновременно вытягивая ноги. Потянувшись, он переворачивается набок и ведёт головой, устраиваясь так, чтобы затёкшей шее стало легче. Губы тихо чмокают, слипшись после сна. Тонкая вороная прядь падает на нос, щекоча его, и недовольно откидывается. Шумно выдохнув, принц открывает глаза. Глубокий взгляд и раскиданные по подушке угольные волосы являются первым, что он видит в новом дне. Солнце золотит смуглое плечо с двумя маленькими шрамами, выглядывающее из-под бледно-зелёного одеяла. Чанбин, ни капли не тушуясь, продолжает заинтересованно рассматривать его, обхватив край подушки. Крепкая грудь мерно вздымается. С минуту Хёнджин смотрит на него в ответ, в каком-то сонном оцепенении не до конца обрабатывая, где находится, после чего трёт лицо ладонями и переворачивается обратно на спину. - Доброе утро, - голос Чанбина после сна гулкий и слегка хриплый. - Утра. - Ты остался. - Должен будешь. - Всё, что пожелаешь. Это вызывает фырканье. Ногти выскабливают осадки из уголков глаз. Хёнджин вновь потягивается и чуть ёжится, когда под приподнявшееся одеяло проскальзывает утренний воздух. Слышно, как вдали кукарекает единственный петух на весь курятник. - Живой? - Живее всех живых, - Чанбин сгибает руку, скидывая одеяло и демонстрируя бицепс. - Не выпендривайся. Так быстро не выздоравливают. - Ну, как видишь, я вполне себе в норме. Одеяло откидывается полностью. Чанбин садится в кровати и ведёт шеей, потирая загривок. Глаза принца непроизвольно рассматривают его тело. Фигура внушает уважение, тут не поспорить. Учитывая, что он вчера расправился с тремя мужчинами практически в одиночку, силы в нём хоть отбавляй. Тем не менее, пропитанные кровью и желтоватыми выделениями бинты напоминают о том, что он не бессмертный в любом случае. - Тебе нужно перебинтоваться. - Знаю. Я заварю травы, помоги мне очистить всё, один я не вижу. Ладно? - Ничего без меня не можешь, - хмыкает Хёнджин. - Верно. Без тебя не могу. Повернувшись, Чанбин кривит губами. Как будто это не он вчера трясся, обливаясь потом и тяжело дыша. Казалось, что его состояние очень плохое, что он ещё долго будет восстанавливаться, набираться сил. Однако он выглядит так, словно ничего и не было. Разве что губы слегка потрескавшиеся и лицо бледноватое, вряд ли он сможет сейчас скакать по лесу с такой же живостью, но тем не менее. Организм поборол всё чужеродное и начал регенерироваться довольно быстро. Показательно закатив глаза, Хёнджин отворачивается, садясь и свешивая ноги со своей стороны кровати. Рука почёсывает плечо. Утро зябкое, хочется побыстрее выпить горячий кофе. Как ни странно, спал он достаточно крепко. После пережитого и увиденного кошмары не снились. Он проснулся только один раз, на какое-то время напрягшись и вслушиваясь в чужое дыхание. Поняв, что Чанбин дышит, он снова уснул. Не хотелось бы обнаружить себя в постели с мёртвым телом. На улице слышно, как в зоне кострища гремят тарелки. Пение птиц и шелест зелени также разбавляются плеском воды с окружных участков, доносятся обрывистые голоса. Клан Миро просыпается, неторопливо входя в свою обыденную рутину, всегда начинающуюся с общего завтрака. Сходив в туалет, Хёнджин умывается, окончательно приходя в себя после холодной воды и пасты, пощипывающей дёсны. К моменту, когда он расчёсывается и убирает волосы в привычный пучок, закалываемый очередной шпилькой, его подзывает Чанбин. Не то чтобы он так уж сильно озабочен его благосостоянием, но, так или иначе, вызывать физическую боль у другого живого существа неприятно и волнительно, это заставляет внутренности поджаться. Выделения из раны подсохли и потому выступают в роли своеобразного клея. Хёнджин морщится и боится сделать лишнее движение, когда ему приходится отдирать его от кожи Чанбина. Тот велит смочить бинт тёплой водой, чтобы он немного размяк и отходил легче, однако этот процесс всё равно вызывает вполне очевидную боль. Вожак не издаёт ни звука и стойко её терпит, его выдают только напрягшиеся мышцы. - Смочи тряпку в отваре и обработай порез. Нужно его полностью вычистить, чтобы ничего не осталось. - Так тут и внутри что-то есть. На краях. - Оттирай всё. Надави посильнее. - Надавить? – ошеломлённо вскидывает брови Хёнджин. – Ты мазохист какой, что ли? Это же больно. - Если не вычистить это всё, то будет ещё больнее, - хладнокровно констатирует Чанбин, словно не боясь того, что его ожидает. – Лучше потерпеть один раз, чтобы не возиться с этим несколько раз. Давай, скоро уже завтрак. Или ты хочешь слушать бубнёж Минхо? - Ты конченный. Что ты такое вообще? – тряпка окунается в миску с коричневатой жидкостью, пахнущей травами, и сначала оттирает всё, что образовалось вокруг раны. - Мне некогда было сопли размазывать и на царапины дуть, пока над головой стрелы летали. Жгут наложил, чтобы кровь не текла, и пошёл дальше головы рубить. Ночью уже выковыриваешь всё, что попало, промываешь, заматываешь, зашиваешь, что надо, и готов. - Ты себя зашивал? - Было дело. - Как ты ещё жив вообще? - Я же потомок волков. На мне всё быстро заживает. - Эти ваши сказки. Если ты потомок волков, то я потомок хорьков каких-нибудь, ага. - Почему вдруг хорьков? - Мой тупой брат меня так по приколу называет. Чанбин оборачивается через плечо. Взгляд задумчиво изучает его. - Заткнись, - Хёнджин предупредительно вскидывает на него указательный палец. – Только попробуй сказать, что похож, - ты пожалеешь, что не откинулся ночью. Это заставляет Чанбина рассмеяться. Он покачивает головой и отворачивается. Впрочем, желание смеяться исчезает очень быстро. Когда кожа вокруг раны оказывается очищенной, наступает самый неприятный этап. Принц мнётся, из каких-то человеческих инстинктов опасаясь касаться того, что и без того явно болит, потому как это кажется неправильным. Однако делать нечего, он смачивает тряпку в отваре и проходится ею по разошедшейся коже, которая была определённо воспалена, ярко розовея над полосой алой плоти. Чанбин вдыхает через нос, сжимая зубы, но молчит и не дёргается. Он продолжает сохранять самообладание, даже когда приходится провести уголком тряпки по самому порезу, чтобы смыть всё, что там образовалось. Через пару минут болезненная процедура заканчивается. Хёнджин досуха вытирает ему спину и затем снова заматывает её чистым бинтом. Шагая на завтрак по тропе за Чанбином, он продолжает посматривать на его затылок и прошитый витиеватый орнамент на чёрной накидке. Появляется немного глуповатая мысль о том, что он невольно исполнял самые что ни на есть обязанности мужа. В какой-то степени ухаживал за ним в период слабости, помог с тем, что было бы тяжело сделать одному. И об этом знают только они двое. Эта рана касается только их двоих. Аппетит к вожаку клана определённо вернулся. Если вчера он ел достаточно уныло, буквально через силу запихивая в себя еду, то сегодня он с лихвой это восполняет, прося у Минхо добавки. Тот бурчит, что на всех не напасёшься, но соскребает остатки каши со дна чана. Похоже, Чанбин нуждается в дополнительных ресурсах для восстановления. Хёнджин не перестаёт удивляться тому, как быстро он встал на ноги. С истощением злости в его сторону с глаз словно пропадает пелена. Он начинает видеть его, воспринимать как полноценного человека. Его стойкость действительно демонстрирует то, что он занял место главы поселения по праву. Сложно представить кого-то другого в этой роли. После завтрака Хёнджин отходит к воротам перекурить с мужиками. Он слушает историю Чана о том, как он гонялся по лесу за раненой лосихой, и затем какое-то время обсуждает с ними виды мяса, которые они пробовали. Ему интересно слушать рассказы местных, потому как события их жизни слишком сильно отличаются от его собственной. Кажется, что в некоторых аспектах так называемые дикари оказываются куда более дальновидными и интеллигентными, чем элита, в окружении которой он вырос. Возможно, их подача более грубая и менее утончённая, зато она идёт чётко по факту и имеет свой собственный неповторимый вкус. Вскоре члены клана начинают расходиться по своим делам. В том числе и принц, который направляется прямиком в библиотеку, чтобы проверить всё ли там чисто. Яркие чёрные буквы на табличке радуют душу. Теперь у его уголка как будто появилось собственное гордое имя. Дверь открывается, обдавая его терпким ароматом гортензий. На половицах виднеется лёгкая пыль, которая так или иначе будет оставаться от обуви, но в общем и целом всё выглядит прилично. Проблема теперь в другом. Руки снимают со стеллажа коричневый роман с потёртыми золотыми линиями на корешке. На соседнем стеллаже лежат ещё две книги, на некоторых полках томики задвинуты не до конца и торчат, наполовину выбиваясь из общего ряда. Вот так и начинается бардак. Люди не убирают за собой, не ставят на место то, что взяли в руки. Хёнджин, конечно, может расставлять всё обратно, но ведь это можно и нужно делать самостоятельно. Так всё может начать путаться и теряться. Книги отправляются обратно по своим нишам. Веник подметает пол, собирая пыль в совок. Принц покусывает губу, уперев руки в бока и рассматривая помещение. Жители клана привыкли относиться к этому месту пренебрежительно и, похоже, не знают, как вести себя в подобных заведениях. Значит, нужно их этому научить. Для поддержания порядка нужно следовать определённым правилам, соответственно, для начала их нужно разработать. Ноги переступают через порог. У него появилась новая задача. Хёнджин решительно направляется домой. Раз уж он загорелся серьёзно заняться библиотекой, то необходимо вкладываться в каждый аспект и искать пространство для улучшения. Вооружившись четырьмя листами бумаги, он складывает их на полу, склеивает скотчем и переворачивает, чтобы на лицевой стороне написать свод правил пользования библиотекой. После небольших раздумий он окунает перьевую ручку в чернила, даёт стечь лишнему и витиеватым почерком выводит посередине верхней части большого листа слово «ПРАВИЛА». Костяшка указательного пальца водит по пухлой губе. Сидя на полу в солнечном прямоугольнике, Хёнджин усиленно думает над каждым пунктом, стараясь ничего не упустить и формулировать их максимально коротко и понятно. Он не хочет давить на людей и как-то их ограничивать, ибо это может оттолкнуть от чтения, поэтому фокусируется на основных моментах. В конечном итоге на это, казалось бы, простое занятие у него уходит целый час. Тем не менее, результатом он доволен. Всего получается пять пунктов: 1. Не забывайте возвращать книги на свои места 2. Приносите книги обратно 3. Отряхивайте обувь перед входом 4. Не трогайте книги грязными руками 5. Дома обращайтесь с книгами аккуратно Подправив некоторые линии и убедившись, что всё выглядит красиво, Хёнджин даёт чернилам высохнуть, после чего убирает скотч в карман, захватывает дочитанный детектив и выходит на улицу. Стало значительно теплее. День постепенно набирает обороты, скинув с себя утренний мандраж. Ветер приносит запах свежих опилок. Шугнув ногой зелёную ящерицу, устроившуюся на дороге, чтобы погреться под солнцем, он входит в библиотеку. Книга отправляется в секцию детективов. Принц крутит головой, прикидывая, куда лучше повесить плакат. В конечном итоге, тот приклеивается к углу с правой стороны. Обычно при входе в помещение взгляд падает именно в эту часть, так как там стоит стул, чуть выбивающийся из однообразного пейзажа. Пальцы разглаживают скотч, нож достаётся из-за пазухи и обрезает ленты. Сделав шаг назад, Хёнджин рассматривает свой великий список, как слышит топот, приближающийся к библиотеке. - Привет-привет, - в проёме показывается маленькое лицо Ёнбока. – Ого, цветы появились. - Да, придумываю тут всякое, - издаёт смешок принц, пожимая плечами. - Это хорошо, что-то новенькое. Мы тут полки тебе как раз принесли, сейчас устанавливать будем. - О, отлично, спасибо большое. Хёнджин выходит на улицу и кивает двум другим парням, у которых на плечах были покрытые лаком доски. Уточнив с ними расположение и высоту, он уходит, давая им спокойно работать в своём темпе. Пальцы покалывает от воодушевления. Это и правда происходит, его планы постепенно начинают исполняться. Остаётся только съездить на базар и закупиться новым товаром. Ему уже не терпится покопаться в книжных лавках, отобрать что-то интересное как для себя, так и для других жителей, расставить это всё. Он представляет, как встанет на кострище и объявит об этом, как специально будет ждать людей, чтобы сориентировать их. Ему нравится чувствовать себя нужным и полезным. Приподнятое настроение едва ли не заставляет принца ходить вприпрыжку. Он бредёт по улице, улыбаясь самому себе и раздумывая над тем, что было бы неплохо при поездке во дворец стащить пару книг из их большой библиотеки, всё равно никто не заметит. Сопрёт коробочку, подумаешь, их там всё равно тысячи. Он помнит, что Чонину в детстве накупили целую кучу всяких обучающих пособий с яркими картинками, цветная печать тогда только появилась и была безумно дорогой, да и сейчас тоже цены на такие книги до неприличия высокие. Мелкому они больше не нужны, а вот в клане бы явно пригодились. Он отнесёт их в Улей, чтобы дети могли по ним учиться, это точно будет интереснее обычных унылых учебников. Вряд ли жители Улья могут позволить себе такую роскошь, а ему это ничего не будет стоить. В конце концов, они тоже часть его народа, хоть он и живёт в основной части поселения, о них тоже нужно заботиться. Ладонь проходится по резному деревянному медведю, которого вместе с парой других фигур выставили у входа в мастерскую. Выглядит очень красиво, на это явно ушло много времени. Ремесло здесь и правда неплохо так развито. Из помещений в этой зоне слышится то стук, то звон, то переговаривающиеся голоса. Однако через пару метров слух начинает улавливать и что-то более переливчатое. Хёнджин понимает, что слышит гитару, наигрывающую очень текучую чувственную мелодию, вызывающую ассоциацию с каким-нибудь ветреным утром в горах. Следуя за звуком, принц вскоре находит нужное здание. Обойдя стены, он с удивлением обнаруживает, что в них нет ни одного окна. Три деревянные стены слиты в единый пласт и только четвёртая сторона, та, что выходит на покачивающийся пролесок за ограждением, представляет собой две раздвижные двери, которые на данный момент полностью распахнуты. В углу на стуле сидит Джисон, перебирающий струны своей рыжеватой гитары. А перед правой стеной, состоящей из зеркал, танцует Минхо в длинной белой футболке, исходящей волнами от каждого движения. Рывок ногой закручивает его на месте. Ореховые волосы подлетают. Плавно взмахнув руками, Минхо делает несколько поворотов, затем наклоняясь и вытягивая левую ногу назад. Глаза прикрываются, длинные ресницы пускают по щекам чернильные разводы. Когда струна с силой оттягивается, давая более пронзительный звук, он вздрагивает всем телом, с удивительной мощью сокращая мышцы, после чего словно бежит на другую сторону зала, отшатывается назад и вновь бросается вперёд. Что поражает: он летит на пол, вытягивая руки и умудряясь удержать себя, чтобы затем более плавно опустить ноги. Это выглядит изящно и легко, хотя на деле требует огромного количества силы и контроля. Видеть их грозного и крайне ядовитого повара, с которым они особо не взаимодействовали после первоначальных перепалок, в таком амплуа крайне необычно. Он выглядит поглощённым и чувственным, сочетая мощность своих движений с плавной подачей и словно закруглёнными углами. Неудивительно, что играющий на гитаре Джисон практически не смотрит на свой инструмент, вместо этого с полуулыбкой наблюдая за танцем в отражении зеркала. Минхо вновь делает резкий разворот, открывает глаза и останавливается, не опустив до конца руку, начавшую очерчивать круг. - Чего шпионишь? Остро очерченные глаза сканируют внезапного зрителя. Звук гитары тоже прерывается, Джисон с удивлением вытягивает шею, чтобы посмотреть, кто пришёл. - Просто мимо проходил и музыку услышал. Я не знал, что ты практикуешься. - Вот уж извините, Ваше Величество, перед тобой отчёт не веду. Есть какие-то замечания с вашей великой колокольни? - Ты очень классно двигаешься, техника на уровне. Мне понравилось. Вместо того, чтобы язвить в ответ, Хёнджин решает поделиться своим искренним мнением. Потому что увиденное его действительно впечатлило, то, как Минхо управляет своим телом, поражает. К тому же, подобная реакция явно имеет свои плюсы. Тот кажется озадаченным, уже приготовившись защищаться и нападать. Глаза хлопают, затем он всё-таки усмехается, дёргая уголками губ и вертя запястьями. - Ещё бы, я не говном делан. В эти ваши академии для богатеев я, может, и не ходил, зато сам в зале вкалывал. - Это заметно. Контроль на уровне. - Он финты ещё крутит обосраться. Я чуть пальцы себе не спилил, пока ему несколько раз делал ба-бам-ба-бам, - Джисон с силой несколько раз на скорости проходится по струнам, пуская низкую напряжённую трель. - Никто тебя не заставлял, - хмыкает Минхо, поправляя перекрутившиеся штаны. – Ты сам тут сидел бренчал. - Ну так надо же тебе под что-то танцевать, я ради искусства весь в мозолях уже, у меня у мозолей есть мозоли с мозолями, смотри. - Твои проблемы. - Никакой жалости, - вздыхает Джисон, покачивая головой, после чего обращается к Хёнджину. – Ты тренироваться будешь? - Ну, вообще можно было бы… Принц ведёт ногой в сапоге, изучая свои ощущения. До этого у него действительно не возникало никакого желания танцевать, хотя во дворце он ходил в зал если не каждый день, то хотя бы раз в три дня. Однако здесь его голова была слишком занята как тяжёлыми мыслями, так и кучей новой информации, делами в библиотеке и прочим. Не было потребности выпрыгивать из своей шкуры и на какое-то время становиться кем-то другим, на это попросту не было моральных сил. Только лишь после просмотра короткого выступления Минхо внутри что-то шевельнулось. Тело почувствовало импульс тоже полетать в воздухе, изогнуться, порисовать фигуры и ощутить собственную подвижность. В какой-то степени тот его вдохновил своими навыками. - Тебе наиграть чего? - Обойдётся, - Минхо зачёсывает влажные волосы назад и подхватывает банку воды, которую оставил у входа. – Нам с тобой надо идти куриц ощипывать. - Ну нет, только не ощипка, - стонет Джисон. - Не ной. Любишь курятину жрать – люби и перья с трупов драть. - Что-то я себя чувствую херовато. Мне, наверное, полежать надо, отдохнуть. - Значит, когда я копчёную курицу под настойку буду жрать, то ты тоже отлёживаться пойдёшь вместо закусок. - Блин, - с досадой взмахнув кулаком, Джисон вздыхает и поднимается, идя за Минхо. – Извиняй, сегодня у меня каторга. - Да ничего, удачи тебе с этой занозой в заднице, - Хёнджин хлопает его по плечу и, поймав на себе прожигающий взгляд повара, делает невинное лицо. – Что? Я про куриц. Тот с сомнением скалится и отворачивается, спускаясь по тропе к домам. Джисон бредёт следом, перекидывая гитару на кожаном ремешке за спину. Порыв ветра ерошит кроны деревьев за ограждением и пускает по округе запах нагревающихся на полуденном солнце листьев. Благодаря отсутствию окон внутри зала царит вечная тень. Только лишь четверть половиц у входа золотится кукурузными лучами. Сапоги скидываются к стене. Хёнджин поднимается по невысокому выступу, ведущему к основному полу здания. Сняв носки, он вкладывает их вовнутрь обуви и шагает вперёд в зал, вытягивая ступни. Древесина приятно холодит подошвы. Принц слегка подпрыгивает на месте, проверяя сильно ли гнутся половицы. К его удивлению те достаточно плотно зафиксированы, что не может не радовать. Шпилька убирается в карман накидки, которая стягивается и вешается на стул вместе с ножом в чехле на ремнях. Повернувшись к зеркалу, Хёнджин распускает пучок и вместо него собирает все волосы в низкий хвост у основания шеи. Чёрная майка и такие же чёрные мягкие штаны, которые широки в районе бёдер и сужены ниже колен, подходят отлично. В такой одежде ему максимально комфортно, она не ограничивает движения. Сердце начинает словно подрагивать в предвкушении. Музыки, конечно, нет, что печально, но он может проигрывать её в голове. Или вообще вслушиваться в шелест травы и лёгкое посвистывание лесного ветра среди досок, используя их в качестве ритма. Кисти встряхиваются, руки начинают описывать широкие круги сначала вперёд, потом назад. Плечи, словно чуть задубевшие в период застоя, начинают постепенно расходиться. Почти двадцать минут Хёнджин тратит на неспешную поэтапную растяжку, не самый приятный опыт уже научил его тому, что если сразу бросаться с места в карьер, да ещё и после перерыва, то он об этом сильно пожалеет. Тело должно в каком-то смысле очнуться перед тем, как делать что-то активное. Переведя дыхание после разминки и настроившись, Хёнджин решает повторить своё выступление с вечера пиршества. То самое, что фактически определило всю его судьбу. Теперь оно ощущается ещё более значимым, заложенная в нём история пропитывается новыми красками. Принц в какой-то степени стал воином, который был вынужден начать строить новую жизнь, падать и восставать. В свои прыжки он вкладывает отчаяние, которое ощущал, когда его везли в это место. Он падает на пол, после чего выгибается, с чувством вдыхая в себя новую реальность. Мышцы спины и бёдер начинают полыхать, но это только придаёт его отыгрышу смака. Тонкие пряди выбиваются из хвоста и скользят по лицу с горячими щеками. Хёнджин отталкивается от пола руками и встаёт в лёгком прыжке. Кровь приятно бьётся в висках, словно отрезвляя его, вытаскивая со дна на поверхность. Ему хочется двигаться ещё и ещё, тело ликует от забурлившей энергии и при этом высвобождения. Элегантно вскинув руки вверх и потянувшись куда-то к небесам за пределами крыши с гладкими балками, он делает два пружинистых шага, набирая разбег, однако замирает, уловив боковым зрением чёрное пятно в зеркале. Голова резко поворачивается. Внизу у выступа на входе стоит Чанбин. - И давно ты глазеешь? – дыхание сбилось, Хёнджин шмыгает носом и утирает пот, собравшийся над губой. - Около минуты, - невозмутимо отвечает тот, не переставая изучать его глубокими глазами. - Стучать надо. - Прости, не хотел мешать. Пальцы оттягивают майку, потряхивая её, чтобы освежиться. Хёнджин зачёсывает назад тонкие полоски волос, прилипшие к вспотевшему лбу. Ступни горят, после остановки усталость накатывает сильнее, при этом по-прежнему оставаясь приятной. Приятно чувствовать своё тело, жизнь, текущую по нему. - Это ведь тот танец. Со дня нашего знакомства. - Со дня, когда ты охренел. Чанбин на это посмеивается, не отрицая. Он чувствует едкость в голосе Хёнджина, так как эта тема в любом случае дёргает определённую нить внутри, но уже без ненависти. - Почему он? - Это самое свежее, что я помню. Нужно было размяться. - Не тяжело без музыки? - У меня выбора дохера? Хёнджин массирует правую икру, ощущая полосу напряжения. На пол соскальзывает мутная капля. Давящие на кожу пальцы замирают, когда позади раздаётся скрип. Принц поворачивается и выпрямляется, удивлённо выгибая брови. Вошедший в зал Чанбин приподнял половицу у дальней стены. Опустившись на колени, он держится рукой за доску и наклоняется вниз, наполовину исчезая в некоем отсеке под зданием. Через пару секунд на свет достаётся вытянутый барабан. - Давай настучу какую-нибудь мелодию. Это лучше, чем ничего. - Ты фокусник какой, что ли? - Если надо будет, для тебя я пару зайцев из шляпы достану, - ухмыляется Чанбин и, вернув половицу на место, похлопывает по кожаной обивке. Хёнджин складывает руки на груди и покусывает щёку изнутри. С одной стороны, хочется выпроводить его пинком просто ради того, чтобы что-то выкинуть. Капать ему на мозги он планирует примерно всю жизнь. С другой стороны, он бы действительно не отказался от любого музыкального сопровождения. Это бы задало какой-то настрой, возможно, подкинуло бы какие-нибудь идеи, вдохновило. Тишина и шум травы – это совсем не то. Не пробирает достаточно, чтобы тело поддалось ритму. Нога в раздумьях покачивается, опёршись пяткой о пол. - Отвернись к стене. Не люблю, когда на меня смотрят во время практики. - Как пожелаешь, принц. Чуть искривив губы, Чанбин подходит к стулу, вешает лежащий на нём нож на спинку, зацепив ремешки за выпирающую часть корпуса, после чего отодвигает его от стены и разворачивает. Взяв барабан, он ставит его перед стулом, садится и обхватывает его коленями. Чуть погодя ладонь начинает постукивать по натянутой белой коже с потёртостями по бокам. Вскоре к ней присоединяется вторая и, после привыкания и пробных последовательностей, находится некий ритм, который тот начинает вести, повторяя несколько тактов, затем меняя их и вновь возвращая к тому, что было. Ноги ступают по древесным половицам. Хёнджин прислушивается, улавливая закономерность и примерно понимая среднюю скорость ударов, частоту возникающих пауз и то, в какую сторону может двинуться наигрывание. Он делает выпад вперёд под первый удар повторяющегося такта, затем позволяет левой руке вести себя, проводя разворот под короткие похлопывания. Во время паузы он наклоняется по некой диагонали, замедляясь и затем резко выпрямляясь в невысоком прыжке. Несколько шагов следуют друг за другом, руки выводят в воздухе плавные фигуры, голова закидывается. В сознании клетка за клеткой возникает картина того, как он бредёт по туманному лесу и прячется, услышав посторонние звуки. В эти моменты принц обхватывает себя руками и делает очень закрытые движения, иногда опускаясь на пол и переворачиваясь, словно пытаясь проскользнуть под толстыми ветками переплетённых деревьев так, чтобы никто его не заметил. Затем ритм становится более воинственным и он тоже выполняет прыжки, вскидывает ноги и руки, борясь с препятствиями и стремясь вырваться дальше, прорваться куда-то, преодолеть всё, что его останавливает. Хёнджин откидывается назад, вставая в мостик и с силой отталкивается ногами, делая переворот назад. Позвоночник слегка хрустит из-за отсутствия постоянных тренировок, однако тело всё ещё помнит это движение, которое он долго отрабатывал, наращивая силу в торсе и вырабатывая координацию. История увлекает его и потому танец продолжается. В момент, когда дробь по барабану становится более резкой и отрывистой, он тоже подстраивается под неё. Мышцы сокращаются, он дёргает плечами, руками, выгибает пальцы на ногах и летит на холодные половицы, словно попав под остриё меча. Какое-то время он скользит по нему, выкручивая тело и проживая этот момент низости. Затем, когда на четверть минуты затухший барабан вновь начинает постепенно оживать, принц тоже поднимается на уровень выше, восставая на коленях и водя руками по своей груди, затем втягивая в себя воздух и переворачиваясь, чтобы подняться. Хёнджин делает пируэты, ловит чувство лёгкости и обретённой свободы. Он склоняет голову то в одну сторону, то в другую, будто бы изучая мир вокруг себя. Длинные пальцы порхают в воздухе, вырисовывая ритм. Короткий блеск вытаскивает его из выступления, в которое он окунулся буквально до дна. Повернувшись и продолжая следовать за барабаном, Хёнджин водит глазами, пытаясь понять, что это было. Почему-то где-то внизу зеркала мелькает глаз. Нахмурившись, он оборачивается и промаргивается, неверующе вглядываясь. На сапоге Чанбина, чуть повернутом справа от барабана он видит крошечное зеркальце, через которое тот, судя по всему, наблюдал за ним всё это время. - Какой же ты говнюк, - громко топая и шумно дыша, принц подлетает к нему и скрещивает руки на груди. – Это что за херня? - Да так, всего лишь вспомогательный инструмент, знаешь, когда сидишь в засаде в лесу и нужно незаметно проверить обстановку, - Чанбин с наигранной беспечностью отмахивается, при этом прекрасно понимая, что его поймали, и криво улыбаясь. - Я же просил не смотреть. - Ты просил отвернуться, приказа «не смотреть» не было. - Адвокат хренов, - ладонь хлопает по чужому затылку. - Слушай, извини, но я не мог удержаться. Ты так красиво танцуешь. Как же я могу не смотреть? - Практика сырая, я не хочу, чтобы кто-то видел сырое. - По мне, так всё было отлично. - А по мне, так нет. Мудак, а. Когда я переодеваюсь, ты тоже какие-нибудь свои охотничьи штучки используешь, чтобы подглядывать, как пятилетка со двора? - Нет, такие моменты – это другое. Мне просто нравится искусство, которое ты творишь. - Искусство нравится, да? - Да. Глаза сужаются. Хёнджин с бурно вздымающейся после танца грудью пытливо всматривается в невозмутимого Чанбина. Даже сейчас тот совершенно непоколебим, это всё никак не даёт покоя. Однако что-то в мозгу назойливо мелькает, пытаясь разрастись в некую идею. Цыкнув языком, принц слегка склоняет голову вбок. Значит, тот вполне себе сдержан, но не смог удержаться и не посмотреть на него во время танца. То есть, это выбивает его из стандартной невозмутимости, заставляет как-то обходить свои принципы. Просыпается любопытство и лукавство. Принц хочет проверить родившуюся теорию и нащупать определённые границы. Если раньше он пытался из мести вывести его на злость, то сейчас хочет просто определить, насколько сильно может на него влиять. Это похоже на вызов. - Разверни стул ко мне. Чанбин сначала медлит, не понимая причины этой просьбы. Затем он носком убирает зеркальце обратно в специальный отсек модифицированного сапога и встаёт, разворачивая стул. - Сядь. Вожак опускается. Хёнджин медленно шагает, обходя его по кругу и наблюдая. Глубокие глаза следуют за ним. Пальцы стягивают резинку, после чего зачёсывают волосы назад, ногтями проходясь по разгорячённому скальпу. Выйдя вперёд и встав перед ним, принц начинает неторопливо пританцовывать, показательно двигая бёдрами и поворачиваясь на месте. Рука касается губ, приоткрывая рот, скользит по подбородку, шее, груди, опускается по животу, задерживается на поясе и соскальзывает вниз, уходя вправо. Посерьёзневший взгляд Чанбина неотрывно следует за рукой. Хёнджин делает элегантный поворот, опускаясь на пол. Таз приподнимается, взгляд становится весьма провокационным, рот вновь чувственно приоткрывается, волосы скользят по лбу. Опустившись и описав ступнями круг в воздухе, он вновь поднимает таз, уже раздвигая ноги в стороны и обхватывая себя руками, словно обнимая. Майка непроизвольно опускается, оголяя бледный плоский живот. Вытянутые глаза с горящим интересом и даже неким ликованием ловят то, как вожак быстро сглатывает, не отрывая от него взгляда. Это то, что он хотел понять. То, чего добивался. Это забавно: то, как он реагирует на него. Поднявшись, принц так же размеренно шагает, затем оказываясь за его спиной. Руки ложатся на плечи, пальцы чуть сжимают их. Наклонившись, он подбирается поближе к уху. - Ты клянёшься, что честно ответишь на любой вопрос? - Клянусь. - Тебе нравится смотреть на меня? Чанбин выдерживает паузу, не понимая к чему это всё ведёт. Он лишь осознаёт, что с ним вдруг во что-то играют. - Да. - Я красивый? - Очень. - Тебе нравится, как я двигаюсь? - Да. - Я привлекательный? - Конечно. Хёнджин тихо посмеивается. Он даже не до конца осознает, что такие честные ответы зажигают что-то внутри него самого. В нём закручивается ощущение собственной власти над другим человеком и это распаляет желание пользоваться ею. Он выпрямляется и вновь обходит Чанбина, вставая спереди. Колено вдруг подаётся вперёд, заставляя того опустить взгляд вниз и проморгаться слегка недоумённо. Отлично, это он и хотел увидеть, хотел его подловить. Это он полностью контролирует ситуацию. Принц опирается коленом о кусок стула между чужих ног, подбираясь максимально близко и грудью оказываясь фактически перед лицом Чанбина. Затем он выгибается, наклоняясь к нему и заглядывая в глаза. - Ты хочешь прикасаться ко мне? На этот вопрос ответ даётся не сразу. Вожак поначалу молчит, вглядываясь в него. Он внезапно оказался под Хёнджином и не видит ничего кроме него, их взгляды сливаются. С губ срывается поверженный смешок. - Хочу. - А вот хрен тебе. Извращенец. Нельзя трогать. Палец издевательски проходится по подбородку Чанбина, слегка царапая его. Хёнджин ухмыляется и разворачивается, проводя перед ним задницей и отходя. Раз он так хочет на него глазеть, то этим можно воспользоваться. На это можно давить, чтобы издеваться над ним. Поняв, что Чанбин не опасен и, похоже, немного слаб перед ним, принц разработал новую тактику. Дразнить и не давать. Это возвращает ему потерянное чувство контроля над своей жизнью и происходящим. Когда вожак забрал его из дворца, то фактически это он управлял ситуацией. Теперь же Хёнджин перетягивает бразды правления себе. Он нашёл, как к нему подступиться. Провокации и вывод на нервы не сработали. Значит, нужно просто менять тактику. У всех есть слабости. - Я не извращенец. Во-первых, ты мой муж. Было бы странно, если бы мне не нравилось твоё тело. Во-вторых, ты объективно очень привлекательный парень, было бы не менее странно, если бы кто-то в принципе ответил по-другому на твои вопросы. - Вот так глазеть – это извращение, - Хёнджин собирает волосы, стоя перед зеркалом. - Ты сам устроил мне потрясающее шоу. - И за это шоу иди подготовь мне парилку, я хочу искупаться. - Без проблем, принц. Она будет готова после обеда, сейчас её моют и обрабатывают, чтобы всё было чистым и свежим. Поднявшись со стула, Чанбин поправляет одежду, оттягивая ханбок. Он возвращает барабан на место и перед тем, как уйти, тихо подходит к Хёнджину, закатывающему рукава своей накидки, со спины. - Извращенцы – это не только те, кто смотрят, но и те, кто любят, когда на них смотрят. По-моему, получается отличный дуэт. Оставляя после себя запах сигарет и мяты, Чанбин легко спрыгивает на улицу и исчезает за поворотом. Застывший Хёнджин провожает его взглядом, хлопает глазами и фыркает, вскидывая подбородок и гордо качая головой. Тоже мне. Он специально это сделал, а не из-за того, что ему нравится быть центром внимания. Рукав закрепляется, пальцы начинают закатывать второй. Ну, может быть, немного. Возможно, было что-то интересное, какая-то остринка в том, чтобы чувствовать себя центром притяжения. Хёнджин не хочет ощущать себя выставленным на показ мясом, это противно. Есть определённые типы взглядов, которые вызывают отвращение и отторжение. Но видеть, как сосредоточенный вожак клана меняется, наблюдая за ним, как он слушается его команд и держит руки при себе, при этом гипнотизируя его тело глазами – это что-то свежее, что-то с совершенно новым дуновением. Было приятно ощущать свою силу над ним. Чанбин безусловно сильнее его физически, его авторитет даже не обсуждается. Однако при этом то, как он позволяет вертеть собой, как не скрывает его особые привилегии – вот это разбудило в Хёнджине какой-то новый огонёк, поблескивающую искру. Он больше не рассматривает Чанбина как врага. Теперь он его жертва, игрушка. Усталость в мышцах после танцев и некое приятное опустошение после выливания из себя в мир некой истории заметно расслабляют как тело, так и разум. Хёнджин, приведя себя в порядок, неспешно бредёт по посёлку, продолжая изучать свои ощущения после того, что было в зале. Ему определённо стало легче дышать. Груза ярости больше нет. Он будто бы столкнул его с дороги и теперь может двигаться вперёд без раздражающих препятствий. Обзор стал чётче и ярче, появились детали. Зайдя в библиотеку, он довольно рассматривает оккупировавшие стены полки. Парни как раз подметали помещение после своей работы, на стеллажах появился лёгкий слой пыли от небольшого ремонта. На каждой стене теперь по три вытянутых доски с подпорками внизу, чтобы те не прогнулись под весом книг в будущем. Выглядит достаточно просто, но зато аккуратно. Утончённый декор здесь наоборот казался бы лишним. Поблагодарив ребят и выпроводив их на улицу, Хёнджин сам доводит уборку до конца. Почему-то он начинает волноваться, что они могут надавать на книги слишком сильно или поставить их не на то место. Со своим детищем он лучше сам разберётся, как надо. Он окунает тряпку в мыльный раствор, в очередной раз позаимствованный у Тэиля, который ещё в прошлый раз сказал, что тот может просто заходить в сарай и брать его. Затем протираются сначала новые полки, чтобы их лакированное покрытие буквально сияло от новизны. Следом за ними пыль вытирается со стеллажей и корешков книг, уже после чего принц протирает пол. Пересчитав закладки, он с радостью отмечает, что одну из них забрали. Это не то чтобы много, но пока что рано ожидать большой спрос. Вот появится новый товар, тогда процесс и закрутится в полную силу. Пока он выбирает себе книгу, чтобы почитать, наступает обед. Поев и немного передохнув, Хёнджин отправляется в парилку. Тело с удовольствием отмокает, выпаривая из себя накопившееся в мышцах напряжение. Он неторопливо натирает себя персиковым гелем, смывая весь пот и грязь, которыми покрылся за два дня. Ощущение чистоты буквально окрыляет, принц давно не чувствовал себя настолько расслабленным и разморенным. Вернувшись домой в тонком халате, он приоткрывает окно, впуская летний ветерок, переодевается в чистую футболку и штаны, стелет полотенце на подушку и, поддавшись искушению, ложится подремать на пару часов, чтобы хорошенько отдохнуть после тренировки. Когда Хёнджин открывает глаза, по комнате уже растянулись медовые полосы надвигающегося заката. Древесина немного потемнела, среди листвы яблонь у окна можно заметить сахарные проблески клубничного неба. Несколько минут он лениво ползает по кровати, ложась то на один бок, то на другой. В конце концов, сон слетает с ресниц и принц поднимается, со смаком потягиваясь. Волосы практически высохли. Он расчёсывается и убирает их в пучок. Палец перебирает шпильки в сундуке. Выбрав серебряную с маленьким павлином из цветных камней, он закалывает ею волосы и выходит из комнаты. Половицы прихожей знакомо прогибаются под ногами. Входная дверь толкается. Уже по запаху он понял, что найдёт там Чанбина. Тот сидит в кресле-качалке и курит, закинув левую руку на перила, чтобы пепел падал наружу, а не на веранду. Ветер треплет его волосы, оголяя лоб. - Спал, что ли? Пропал на весь день. - А что, нельзя? – хмыкает Хёнджин и встаёт у колонны, зубами вытаскивая сигарету из пачки. - Спи на здоровье, просто интересно. Кажется, что цикады перекрикиваются в несколько раз громче, чем обычно. Звук резонирует по округе, отдаваясь эхом. Знак, что разгар лета становится всё ближе. Струйка дыма улетает в полыхающее небо. В воздухе ощущаются ноты влажной земли. Похоже, на соседних участках с собственными маленькими клумбами уже провели вечернюю поливку. Принц подставляет щёку тонкому лучу скрывающемуся за лесом солнца, ловя тепло. - Когда ужин? - Часа через два. Отлично, значит можно чем-то занять это время, чтобы хоть как-то заполнить вторую половину дня, которую он проспал. Хёнджин задумчиво осматривается. Атмосфера спокойная, словно пропитана сладковатым вишнёвым умиротворением. Солнце будет светить ещё около часа, а потом можно зажечь фонарь. И вообще можно откопать какую-нибудь из своих свечей и устроиться с новым детективом на веранде. - Эй, - он поворачивается, деловито щёлкая пальцами. – Сделай мне мой чай и притащи плед. Я хочу почитать здесь. Хёнджин смотрит выжидательно, гадая, что супруг скажет на такое обращение. Это было с намеренной нотой высокомерной грубоватости. После паузы Чанбин вскидывает уголок губ в ухмылке. Сделав последнюю затяжку, он тушит бычок и скидывает его в банку к остальным. - Как пожелаешь, принц. Вот только, - встав, вожак подходит к нему, опираясь рукой о перила. – Может быть я что-то за это получу? По доброте душевной. - Что? - Не знаю. Что предложишь? Хёнджин какое-то время молчит. Он видит лукавость в глубоких глазах. Выпустив дым в вечерний воздух, он чуть выгибает брови. - Как насчёт поцелуя? - Поцелуй? – Чанбин уточняет неожиданный, но крайне интересный ответ. - Да. Поцелуй. - Поцелуй за чай и плед? - Тебя что-то не устраивает? - Наоборот, очень даже. Обещаешь? - Обещаю. - Будет сделано. С улыбкой выдохнув, Чанбин разворачивается и уходит в дом. Хёнджин усмехается сам себе. Им и правда легко вертеть. Конечно же всё будет не так просто. Вожак нередко любит вертеть слова так, чтобы они вставали именно в то положение, которое выгодно ему. Вот и он теперь будет делать так же. Посмотрят кто кого перехитрит. Докурив, принц возвращается в комнату. Он копается в сундуке, ища какую-нибудь из своих свеч. Достав совершенно новую свечку из зеленоватого воска в стеклянной банке, он подхватывает книгу и выходит обратно. Спичка поджигает фитиль, свеча ставится на перила. Через пару минут на веранде появляется Чанбин, ставящий дымящуюся кружку рядом с ней. Он встряхивает перекинутый через локоть клетчатый плед, которым затем накрывает ноги устроившегося на скамье Хёнджина. - Пожалуйста. Всё, как ты просил. - Из тебя получился бы отличный слуга. - Сочту за комплимент. Могу я получить свой поцелуй? - Конечно, - принц растягивает губы в ухмылке и протягивает руку. – Целуй. Несколько секунд Чанбин молча смотрит на него. Затем он начинает посмеиваться и кивать. Глубокие глаза искрятся впечатлённым признанием уловки. - Вот так вот ты значит, да? - А что? Ты же не уточнял, какой именно, - пожимает плечами Хёнджин. – Поцелуи разные бывают. То, что тебя не интересует этот, - это уже твои проблемы. Естественно он не собирался сам его целовать. Разбежался. Принц тоже умеет вертеть словами и ситуациями так, как надо ему. Он буквально вырос в такой среде, где все пытались друг друга подловить ради выгоды. Таким образом, он получил желаемое, ничего при этом не отдав взамен. Однако, похоже, Чанбин так не считает. Когда рука опускается, он перехватывает её. Под озадаченным взглядом он наклоняется и прижимается тёплыми губами к тыльной стороне. Вдохнув тонкий персиковый аромат, идущий от мягкой кожи, он переворачивает руку и затем целует уже центр ладони, через мгновение поднимаясь выше и касаясь губами запястья. Маленькой точки, под которой ощутимо учащается пульс. - Благодарю за честь. - Ты… ты дурак? – не ожидавший этого Хёнджин только сейчас опоминается и прижимает руку к груди. - А что? Мы договорились о поцелуе, ты ведь дал мне разрешение. - Ты… нашёл что целовать, придурок. Коленку протяну – тоже унизишься и поцелуешь? - Принц, - опёршись о спинку скамьи, Чанбин вновь наклоняется с полуулыбкой и многозначительно заглядывает в древесные глаза, подсвеченные закатом слева. – Я буду рад и польщён поцеловать любую точку, если эта точка находится на твоём теле. Низкий голос и уверенная открытость заставляют огонёк внутри всколыхнуться. На мгновение Хёнджин теряется в глубокой черноте, поддаваясь духовной силе Чанбина, которая невольно притягивает к себе с такого расстояния, удерживает внимание. Что-то в факте того, как искренне он выражается, совершенно не тушуясь своих слов и чувств, в какой-то степени восторгает. Не говоря уже про смысл, который он явно подчёркивает. - Иди отсюда, извращенец, - наконец, Хёнджин вырывается из его взгляда, отмахивается и утыкается взглядом в книгу, которую держал. - Как пожелаешь, принц. Издав задорный смешок, Чанбин скрывается в доме. Хёнджин покачивает головой, отпивает ароматный мятный чай с нотами мелиссы и кидает взгляд на закрывшуюся дверь. Ладонь поглаживает мягкий плед. Ему кажется, что атмосфера между ними значительно изменилась за прошедшие два дня, это ощущается даже физически. Пропала накаленность и ощущение того, что они ступают по осколкам, настороженно присматриваясь друг к другу и ожидая удара в готовности защищаться, либо нападать. По крайней мере, именно так чувствовал себя Хёнджин раньше. Он выискивал слабое место, в которое можно прицелиться, пытался расшатать его броню. Но теперь он скорее хочет увидеть, что может с ним сделать в принципе. К чему это приведёт. Любопытство в нём значительно перевешивает затихшую озлобленность. И, похоже, Чанбин тоже это чувствует, позволяя затягивать себя в его игры и беря от них что-то своё.