Tame Me

Рябь волнами проносится по рядам овсяницы с очередным порывом пряного полевого ветра. Изумрудная трава словно тянется до самого горизонта, переливаясь под тёплым лимонным солнцем. По левую сторону продавленной дороги шелестит берёзовый пролесок. Лазурное небо с тонким облачным кольцом настолько яркое, что чуть слепит глаза. Крики цикад едва ли не оглушают, с травинки на травинку скачут салатовые кузнечики, нетронутая человеком природа как никогда сильно благоухает сладкой свежестью. Повозка несильно вздрагивает, наезжая на торчащую из земли корягу. Крепкий сочно-коричневый конь с чуть багровым отливом фыркает, махая головой, к которой подлетает компания из зеленоватых мух. На спуске с пригорка коробы в кузове позади слегка скользят, прижимаясь друг к другу. Хёнджин оборачивается, после чего вновь сосредотачивается на поблескивающей глади озера, обрамлённого камышами, мимо которого они проезжают. Они с Чанбином выехали из посёлка почти час назад, наконец, направляясь на заветный базар. Если лес уже стал чем-то привычным и обыденным, то безгранные сочные поля, зачастую усеянные россыпями цветов, поражают его своей красотой до глубины души. В одном из участков вдали даже получилось увидеть тонкую полосу моря на линии горизонта, однако эта территория находилась под контролем другого клана, так что пришлось свернуть и поехать по дороге, уходящей обратно в глубь континента. - Так тебе нравятся свечи? - А? – Хёнджин поворачивается к сидящему рядом Чанбину с поводьями в руках. – Вот так внезапно? - Скучно ехать молча. Почему бы не использовать это время, чтобы узнать друг друга получше? Или ты до сих пор не желаешь со мной разговаривать? Глубокие глаза спокойно ждут ответа. Повозка вновь слегка покачивается на выбоине. Принц раздумывает, оценивая свои ощущения. Дискомфорта нет. Упрямиться и намеренно сводить всё общение на ноль было бы глупо и бессмысленно. Нужно действительно двигаться вперёд, раз он частично отпустил свои обиды. Обычный разговор не будет означать то, что он простил ему абсолютно всё. - Мне нравятся свечи и благовония. Я всегда зажигал их перед выступлениями. Огонь меня успокаивает. - Моя сестра делает свечи. Попрошу её сделать что-нибудь для тебя. - Ты так меня с ней и не познакомил. - Тебе так хочется увидеть Чанми? - Должен же я знать свою золовку. Чанбин вздыхает и какое-то время молчит. - Хорошо. Как-нибудь зайдём в гости. - Всё-таки у вас с ней что-то не то в отношениях, - подмечает Хёнджин. - Мы просто разные. Всегда были. Вернее, мы оба до смерти упрямые и волевые, но взгляды у нас отличаются. Она всё ещё не в восторге, что я перекладываю ответственность за будущее клана на её семью, но так будет лучше. - В смысле? - Власть передаётся по наследству и может перейти кому-то другому только голосованием, но такое обычно не случается. Как я и говорил, это несёт с собой слишком сильную смуту и риски. Поэтому раз у нас с тобой наследника не будет, то им становится её сын. Он будет вожаком после нас. - Её сын? Твой племянник? – Хёнджин, даже не задумывавшийся об этом, вскидывает брови. - Да. - То есть она против нашего брака? - Не то чтобы против. Мы очень много ругались с ней из-за этого раньше, давно ещё. Когда я сказал, что ладно, я принимаю полномочия, но я буду искать себе жениха, а не невесту, я не буду насильно заставлять себя жениться на женщине, которая мне безразлична, так уж вышло, что я не по ним. Тогда она имела мне мозги с тем, чтобы я хотя бы просто наследника себе заделал. Но я так поступать не собираюсь. Ребёнку нужна нормальная полноценная семья, а я в отца по выходным играть не хочу, я трезво могу сказать, что это нанесёт ему больше вреда, чем пользы. Так что она не против нашего брака, она просто бесится, что ей достался конченный неправильный брат, - Чанбин издаёт смешок. – Она уже смирилась. Тем более, когда я напомнил, что как мне пришлось взять на себя полномочия и выполнять свой долг, причём не без её вклада в это, так и её сыну придётся сделать то же самое и мало того, что продолжать наш род, так ещё и удерживать внутри него бразды правления. Она поэтому собирается ещё ребёнка родить, чтобы перестраховаться. Мало ли, такой же мужеложец, как я, будет, а род продолжать надо. - Ого, - какое-то время принц обдумывает услышанное. – Как у вас всё сложно. - Да не то чтобы. У вас то же самое. Твой брат будет продолжать род за тебя. Если ты, конечно, не собираешься под шумок ребёнком обзавестись. - Я тебя умоляю, мне мелкого по горло хватило. Я к тому, что все эти рода, власть, вожаки, бразды правления. Это всё слишком. - Поэтому ты не хочешь быть королём? Или всё-таки хочешь и я отнял у тебя великую мечту? – Чанбин погоняет лошадь, когда видит, что та начинает замедляться, засмотревшись на ползущего вдоль колеи ужа. - В детстве хотел. Просто хотел быть как папа и мама. А потом… Потом понял, что быть королём – это не просто какие-то свои приказы из головы налево и направо раздавать. Раздумывать над сделками, над какими-то связями, бизнес-планами, ездить на эти дурацкие встречи с напыщенными дядьками, что-то обсуждать, спорить, составлять все эти системы, там договориться, тут договориться, потом ещё с кем-то договориться, подписывать все эти кучи бумаг и читать их при этом. Слишком душно. Я не хочу всю жизнь мотаться по деловым встречам и принимать решения, от которых будет зависеть судьба всего королевства. Это не для меня. - А твой брат? - Мелкому всегда это нравилось, - Хёнджин посмеивается с лёгкой улыбкой. – Он любит общаться с другими людьми и вечно вступать в какой-то движ, какие-то проекты, обсуждать с ними всякую унылую геополитику, торговлю. У него есть тетрадка, куда он записывает свои великие планы и идеи, он собирает документы, какие под руку попадутся, и прям штудирует их, выписывает себе какие-то там выводы. - Значит, он готов править. - Точно не сейчас, он же малявка. - Сколько у вас разница? - Три года. - И это малявка? – усмехается Чанбин. – Да я в его возрасте уже бандитские лагеря громил и народ вёл. Мужик он уже. - Ты – это ты, у вас тут свои условия и системы, вы взрослеете явно раньше. Он же тепличное растение, сопля, куда ему править? За книжками пусть сидит пока, мелочь пузатая. Не дорос ещё королевством управлять. - Ты его опекаешь. - Так если он мелкий. - Всё равно. Это мило. - Бесит он меня. Заучка. Принц фыркает и скрещивает руки на груди, откидываясь на спинку. Чанбин кривит на это губой, но никак не комментирует. Над головами сплетается арка из веток пролеска, пуская по лицам золотящиеся тени. - А тебе что нравится? Кроме купли-продажи людей. Через пару минут Хёнджин решает возобновить разговор. Его фраза выбивает из вожака смешок. - Не то чтобы у меня было какое-то хобби. Люблю сидеть в кресле-качалке на веранде, пить чай, курить и читать заметки путешественников. На этом всё, в принципе. - Ты разве не танцуешь? - Да это уж так. Для эффектности номера на какой-нибудь ярмарке что-то могу. Но я не как вы с Минхо. Все эти ваши пируэты, прогибы, изящество – это не моё. В общем, я просто живу мирную жизнь. Этого мне более, чем достаточно. Мирная жизнь. Почему-то эти слова цепляются за сознание. Хёнджин чуть поворачивается, краем глаза посматривая на мужчину рядом с собой. Иногда он забывает про его прошлое. Настолько оно чуждо его собственному привычному миру, что сложно держать в уме то, что для кого-то это долгое время было обычной повседневностью. - Слушай, а… не страшно убивать людей? Это ведь… я даже представить не могу, как это. - Страшно не отнять жизнь, страшно потерять свою. Когда выбор между тобой и кем-то другим, там уже не до страха. Замешкаешься и ты труп, - всё так же размеренно отвечает Чанбин, кажется, никак не реагируя на серьёзность темы. – Первый раз, может, было страшновато. Не по себе скорее. Это ведь неправильно, так не должно быть. Потом уже привык. Перестаёшь рассматривать врагов, как людей. Это цели, это угроза, от которой надо избавляться. - Сколько тебе было, когда ты убил первый раз? - Лет пятнадцать вроде бы. - Кошмар, - выдыхает Хёнджин с изумлением. - На нас напали, у меня не было выбора, - Чанбин тянет поводья, направляя лошадь в правую сторону на разветвлении. – Я рад, что эти времена закончились. Люди как будто очнулись, когда поняли, что так жить больше нельзя, как будто первый раз по-настоящему раскрыли глаза. - Ты устал от этого? - Конечно. Я этим жил, но это не значит, что я этим наслаждался. Очень выматывает постоянно быть настороже, постоянно оглядываться, вслушиваться, всматриваться. Ты всё время находишься в заведённом состоянии, не позволяешь себе расслабиться и потерять бдительность. Постоянно кого-то хоронишь. Я своё отвоевал. Даже если я замечу, что соседние кланы ослабели и мы бы спокойно могли их завоевать за пару дней, я и пальцем не двину. У нас нормальная территория. Оно того не стоит. Земли не стоят жизней моих людей, они не стоят их слёз. Все уже сожрали свою порцию горя и скорби. - Если в клане появится больше людей, разве не нужно будет больше еды, пространства? Больше живности и каких-то ресурсов на продажу, чтобы были деньги всех содержать. - Я был на маленьком острове, где очень много людей, но нет никаких войн среди них. Они не плавали на другие острова, чтобы завоевать чужие территории и забрать себе ресурсы, сделать их своими колониями. Вместо этого они под началом своего правителя развивали ремесло, разрабатывали такие товары для торговли на материке или с приезжими купцами, что их с руками отрывали, потому что их нигде больше не было. Они создали свои технологии, которые давали им больше независимости от других. И тогда я понял, что при мудром достойном правителе народ может процветать и на маленькой территории. Он будет расти не в ширь, а в высоту, - Чанбин подчёркивает свои слова рукой. – Правители, которые нападают на других ради территории и грабежа, - это глупые, жадные, горделивые ублюдки, которые не могут остановить свою гордыню. У них не хватает мозгов использовать имеющиеся ресурсы для развития и они пытаются выскрести их откуда-то ещё. Когда я это понял, то тогда и прекратил все эти военные походы. Понял, что жизнь моих людей мне важнее, что мы можем обогащаться и внутри наших земель, что мы можем развиваться на основе того, что имеем. Креативность идёт не из безграничных возможностей, она идёт из ограничений. Потому что тогда у тебя есть, от чего отталкиваться, и ты пытаешься выйти за грани этих рамок. Тогда мы и ушли в ремесло, в более продуманную точечную охоту. И народ стал счастливее. Мы начали жить, а не выживать. Поэтому теперь я просто рад возможности не сражаться за свою жизнь каждый день, я просто ею наслаждаюсь, потому что знаю сколько раз её почти что отбирали. Мысли активно вертятся в голове. Хёнджин осмысливает и обрабатывает всё то, что услышал. В подобные моменты он полноценно ощущает то, насколько Чанбин старше и опытнее. В некоторых аспектах он словно не просто старше, а старее, как уставший мужчина, видевший то, что оставляет в душе довольно значительные вмятины. Он говорит разумные вещи, которым научился на собственном опыте. Возможно, именно то, что он не просто размахивал мечом, а при этом думал, оценивал свои действия и их последствия, вызывает уважение. Вне зависимости от того, что было между ними двоими, он не может отрицать то, что Чанбин матёрый вожак, который силён как физически, так и духовно. - Хорошо, что ты взялся за мозги. Говно эта ваша война. Подобный краткий, но веский вывод побуждает Чанбина рассмеяться. Он кивает и чуть меняет положение ног. Вскоре впереди среди пышной зелени начинают появляться деревянные дома с чёрными черепицами, выгоревшими на солнце. Пахнет сеном и застоявшимся маслом для жарки. Скромный населённый пункт, в котором проживает большая часть тех, кто торгует непосредственно на самом базаре. На полянах по сторонам от дороги видно пасущихся коз и отдыхающих в тени деревьев коров. Ещё через четверть часа становится видно выгнутую металлическую арку, выкрашенную в ярко-голубой цвет. За ней на тщательно вытоптанной земле, уже больше напоминающей своеобразную мостовую, тянутся ряды лавок и палаток с разложенными товарами. Уже на подъезде начинает доноситься гомон голосов: две женщины в видавших виды коричневых платьях громко о чём-то спорят, размахивая томатами. - Мне нужно пойти продать заказчику шкуры, а потом купить пару вещей, которые у меня просили, - Чанбин останавливает повозку рядом с другими такими же, пристраивая коня к ведру с водой, и протягивает принцу кожаный мешок с цокающими монетами. – Пока закупайся, я попозже тебя найду. Или сам подходи, я всё равно тут где-то буду. - У меня есть какой-то бюджет или тебя можно не жалеть? – усмехается тот. - Скажем так: сильно можно не экономить, но и с ума не сходи. Имей в виду, что наши деньги – это деньги клана. - Ясно, всё обман. А обещал исполнять все капризы. - Я ведь не сказал «нет». - Но и не сказал «да», - Хёнджин соскакивает с повозки и вытаскивает из кузова тряпочную сумку. – Ладно, посмотрю по настроению. Ты клювом не щёлкай, я не собираюсь всю эту тяжесть сам таскать, это твоя работа. - Как скажешь, принц. Буду начеку. Элегантно поклонившись с явными театральными нотами, Чанбин приступает к распаковке коробов. В свою очередь, Хёнджин с интересом двигается в сторону торговых рядов. Базар выглядит в разы скромнее и минималистичнее их придворного рынка. Здесь нет зданий с пекарнями, клубами по интересам, тавернами и прочим. В некоторых палатках одежда просто разложена на столах, где-то она висит на штангах или же на руках зазывающих к себе торговцев. Лавки с какими-то сладостями и фруктами не имеют ярких вывесок, а лишь представляют собой накрытые брезентами, либо укрытые прибитыми досками металлические каркасы. Народу достаточно много, причем есть как люди в полнейшем тряпье, тащащие за собой потрёпанные кули, так и прилично одетые граждане, скорее всего происходящие из более зажиточных кланов. Пахнет корицей и при этом немного кисловатым навозом. Мимо лавок с овощами и семенами Хёнджин проходит без особого воодушевления. Продукты и урожай его не касаются. Отмахнувшись от старика, назойливо размахивающего пучком пурпурных редисок перед его лицом, он ступает дальше, рассматривая выставленный ассортимент. Занятно то, как он отличается от того, что принц привык видеть на родном рынке. Здесь всё явно самодельное, либо привезённое от каких-то мастеров, но не вышедшее с фабрик и массовых производств. Это совершенно другая часть континента, здесь и товар свой, и тенденции тоже определённо другие. Первым местом, где он закупается, оказывается палатка с благовониями, которую он как раз-таки очень надеялся встретить. В мешок отправляются несколько коробок с палочками для поджигания как отсюда, так и из Индии, которая широко славится не только специями, но и подобными вещами духовного назначения. Те значительно дороже благовоний местного производства, но Хёнджина это мало интересует. Он не собирается набирать всё подряд, не глядя на ценник, но обещанными привилегиями будет пользоваться только так. Благовония являются его потребностью для душевного спокойствия, так что их он покупает без вопросов, к тому же они не то чтобы стоят бешеных денег. По крайней мере, в его привычном понимании. С удовлетворением втягивая в себя воздух и отмечая, что от него теперь наверняка пахнет чем-то травяным, принц следует дальше. Вскоре на глаза попадаются книги. В груди загорается воодушевление. Вот оно, вот ради чего он в принципе тащился на этот базар. На входе находятся два стола, полностью укрытых книгами. Уже за ними имеется проход в весьма тесное приглушённое помещение с пузатым мужчиной, лениво водящим взглядом по строкам какого-то романа с голой женщиной на обложке. Консультант из него точно будет так себе, лучше покопаться в ассортименте самому. Подтянув повыше сумку, висящую на плече на длинной лямке и засучив рукава, Хёнджин приступает к изучению имеющихся здесь книг, тщательно просматривая каждый томик и прикидывая будет ли на него спрос. Ему нужно думать не только про свои предпочтения, но и про то, что будет интересно членам клана. Он заметил, что многих интересуют рассказы про какие-то путешествия, про походы, про пиратов, про другие страны, либо выдуманные места. Даже Чанбин читает заметки путешественников, но, конечно же, они берутся не для него, а для всех. Отложив в сторону три книги про путешествия, принц берёт со стола один роман с симпатичной обложкой, прошитой серебряными нитями, после чего входит вовнутрь. Продавец здоровается с ним достаточно лениво, но хотя бы не лезет, пихая что-то в руки. Хёнджин держит в уме то, что у него есть важная миссия. Нужно попытаться откопать какую-нибудь книгу про коров. Почему-то Сынмин стоит у него в приоритете. Возможно, из-за того, что у него настолько специфические узкие интересы. Остальные могут подобрать что-то ещё, но из-за своих особенностей ему, похоже, подойдут только книги именно про животных. Так что принц переходит к тщательным поискам. Руки покрываются характерной бумаге пыльцой. Хёнджин копается почти четверть часа прежде, чем, наконец, находит что-то про животных. Судя по аннотации, речь идёт про девушку, выращивающую животных на домашней ферме. Страницы пролистываются, глаза хватаются за строки. Специально открыв конец, он читает последние абзацы, чтобы понять нормально ли там всё. Язык цокает. Ягнят сожрали волки, девушка утопилась из-за неразделённой любви, такое им точно не надо. Книга отставляется на полку, он продолжает поиски. Вскоре в руки попадается история про потерявшегося козлёнка. Принц вновь штудирует конец. Нашёлся, отлично, она отправляется в стопку покупок. Однако сколько он ни ищет, историй про коров нигде нет. Хёнджин уточняет у книготорговца есть ли на базаре ещё такие точки и тот оповещает, что нет. На вопрос о книгах про коров тот и вовсе мычит что-то неразборчивое, помахивая ладонью в сторону стеллажей. Значит, нужно работать с тем, что есть. Глаза изучают корешки, пальцы вытягивают безымянные томики. Проходит ещё около десяти минут, пропитанных чиханием из-за пыли. Ноготь подчёркивает наименование. Листы шуршат, переворачиваясь. Он нашёл сборник с породами коров. Это, конечно, далеко от художественного чтива, но, может, Сынмину будет интересно прочитать про их особенности в принципе? К тому же, тут есть какие-то заморские коровы, с которыми тот вряд ли знаком. С пролистыванием страниц глаза расширяются. Как оказалось, здесь даже имеются карандашные иллюстрации. Чёрно-белые, конечно, но выглядит вполне симпатично. Есть пара картинок просто с мордами коров и их крайне длинными ресницами. В конце концов, это лучше, чем ничего. На душе становится спокойнее, в сознании словно ставится жирная галочка. Основную миссию он выполнил. Хёнджин продолжает копаться в полках в уже намного более расслабленном состоянии. Он бы чувствовал себя очень виноватым, если бы не смог привезти Сынмину ничего более-менее путного после того, как обещался это сделать. В стопку добавляются шесть детективов, один новенький и потому дороговатый томик по истории королевств их континента, пять романов, семь пособий по разному ремеслу, две книги с лекарственными рецептами из трав, три сборника с рассказами зарубежных авторов, две книги с какой-то фантастикой и четыре не очень толстых, но зато непропорционально больших собрания сказок. Глаза книготорговца до нелепого глупо округляются, когда Хёнджин в три захода складывает на его стол всё, что собирается купить. Тот в шоке переспрашивает действительно ли он берёт их, после чего уже запоздало оживляется, поняв, что к нему забрёл крайне состоятельный и полезный клиент. Монеты переливисто звенят, высыпаясь из кожаного мешочка. Принца трёхзначная сумма совершенно не пугает, в свою библиотеку он вложит и четырёхзначную сумму, если надо будет. Книги – это долговременное вложение, они не одноразовые. Он рад расширить как свой кругозор, так и кругозор теперь уже своего народа. Возможно, что-то из прочитанного сможет вдохновить хотя бы одного человека на какие-то свершения. Тканевая сумка мало того, что заполняется доверху, так несколько книг в неё ещё и не влезают. Хёнджину приходится вынести это всё на улицу, а потом высматривать Чанбина среди толпы других покупателей. Спустя минуту тот находится у сарая с какими-то инструментами и подходит на зов через улицу. Принц сбагривает ему накупленное добро и отправляет к повозке, в свою очередь продвигаясь дальше вглубь базара. Руки раздражают ощущением слоя из бумажной пыли. Осмотревшись, он с заискивающей улыбкой обращается к девушке, торгующей молоком, и та, краснея, выливает ему на ладони немного воды из бочки, позволяя смыть грязь. На глаза попадается бакалея. В голове тут же щёлкает. Хёнджин подходит и спрашивает у женщины в клетчатом платке о конфетах с коровой. Та чешет худощавое запястье с провисающей кожей и пигментными пятнами, после чего ведёт его к концу прилавка. Там в коробке действительно находятся конфеты в обёртке с нарисованной смешной коровой. Хёнджин просит набрать ему килограмм, после чего, присмотревшись к остальному ассортименту, берёт себе лимонное драже и воздушные рисовые крекеры. Оказавшись с тремя пакетиками в руках, он недовольно хмурится. Носить всякую мелочь в руках ему не нравится. Немного подумав, принц решает купить себе ещё один просторный мешок, потому как дожидаться Чанбина и снова его где-то вылавливать ему слишком лень. Сложив туда всё, он двигается дальше. После пары минут неспешного хождения по территории, Хёнджин посматривает на обувной отдел. Пятки постукивают по вытоптанной поверхности. В принципе, сапоги, которые у него есть сейчас, неплохие. Даже если он возьмёт что-то с интересными складками и, может, какими-то приделанными побрякушками, это всё равно быстро замарается после хождения по поселению. Там и с грядок пыль летит, и к подошве прилипает грязь с травой, и вечно что-то проливается. Ну эти сапоги, ещё таскаться с ними. Если приспичит, то купит в следующий раз. Принц шагает дальше и почти сразу же переходит к просторной палатке с одеждой. Вот тут уже он точно себе не откажет. Пальцы скользят по гладкой шёлковой рубашке тёмно-зелёного цвета, подцепляют золотые пуговицы, едва держащиеся на тонких нитках. Хёнджин рассматривает висящие снаружи вещи, среди какого-то аляпистого мусора высматривая что-то стоящее. Основной гардероб у него есть, но хочется что-то новое, чтобы себя порадовать. В новой одежде всегда приятно выходить в люди, это особое свежее ощущение. - Проходите-проходите, у меня есть огромный выбор самой модной одежды, вот только-только привезли с запада, - из внутреннего салона буквально вылетает мужчина средних лет с растянутой улыбкой и тонкой полосой усиков прямо над губой. – Смотрите для девушки или себе? Вот эти рубашки сейчас пользуются огромной популярностью в северных королевствах, видите крой? Это сейчас модно, особы из высоких слоёв любят золотые нити, чтобы их прямо было видно, это выглядит роскошно. - Да что вы говорите? – Хёнджин едва сдерживается от усмешки после таких громких заявлений. - Да-да, следим за всеми веяниями. Вот эти штанишки не хотите посмотреть? Ткань тянется отлично, а вот эти заклёпки просто пик стиля, вам очень пойдёт. На лодыжках там хорошие резинки, так что при желании можно вот так, оп, поднять до колен и у вас уже будут совершенно новые стильные бриджи. - Спасибо, я сам пока что посмотрю. Хёнджин достаёт свою фирменную рабочую улыбку вежливости, после чего возвращается к рассматриванию рубашек. Какое-то время мужчина ещё топчется рядом с ним, пытаясь что-то предложить, однако он продолжает отвечать ему вежливыми отказами и тогда продавцу ничего не остаётся, кроме как уйти обратно, попросив позвать его если что. Наружу вырывается вздох. Принц терпеть не может, когда ему что-то навязывают. Особенно когда навязывают какое-то крестьянское дерьмо. Под подошвой хрустит неопределённый орех, видимо, выпавший из чьего-то пакетика. Хёнджин продвигается дальше и покусывает губу, увидев длинные летящие юбки. Рука вытягивает тёмно-синюю плиссированную юбку в пол со множеством широких складок. Он уже давно посматривает на такие, они кажутся ему красивыми, особенно хорошо они бы смотрелись во время танца. Однако каждый раз в голове просыпается осуждающий голос матери, которая напоминает ему, что он не женщина, чтобы всякие юбки и платья носить. Наверное, это действительно было бы странно по принятым меркам, хоть и красиво. Ткань отпускается. Принц покачивает головой и заставляет себя пройти дальше. Юбки – это слишком. После десяти минут перебирания вешалок и стопок, он находит себе неплохой мягкий кардиган приятного шоколадного оттенка. Такой отлично подойдёт для вечерних посиделок, да и рукава, берущие своё начало ниже плеч, выглядят интересно. Уточнив цену и попросив отложить его, Хёнджин продолжает копаться дальше. В конечном итоге он отбирает две пары удобных просторных штанов, три футболки и две длинные рубашки вполне в его стиле, одна из которых цепляет его необычными ремешками на талии. Затем внимание привлекает чёрная традиционная жилетка, идущая внахлёст по диагонали. Народный орнамент из лабиринтов, словно вышитый изнутри и потому кажущийся выпуклым, цепляет глаз, хотя он и не особо любит жилетки. Выглядит достаточно ново и уникально, ему нравится. - Сколько? - Тридцать кымов. Торговец отвечает с готовностью, привставая на носках и убрав руки за спину. Меж бровей Хёнджина пролегает тонкая складка. Он смотрит на него, после чего оборачивается. Он уже проходил мимо этого прилавка и ему кажется, что там были другие цены. Однако сколько он ни всматривается, то больше не видит таблички с ценником, которая словно испарилась. - Тридцать? - Совершенно так. Это очень хороший материал, самый качественный лён, а внутри атлас. На вас отлично будет смотреться. Что-то тут не так. Внутреннее чутьё заставляет остановиться и задуматься. Принц был сосредоточен на фасонах и потому, спросив цену, обычно кивал, по привычке особо над ними не задумываясь и спрашивая лишь для какого-то контроля ситуации. Вот только сейчас он понимает, что с каждой вещью цена почему-то потихоньку росла вне зависимости от её размера и материала. Глаза вновь переходят на продавца, который ждал его решения всё с той же натянутой улыбкой, с которой встретил его у входа. - Там разве не другие ценники были? - Ценники? О, нет, возможно, я оставил какие-то свои вещи, я сейчас тут немного двигал всё. Тут ценников бумажных нет почти, я всё на память, знаете, наизусть уже выучил весь товар, это ведь душа моя. Поначалу всколыхнувшись, мужчина усиленно кивает, взмахивает руками и улыбается так, словно сделал нечто выдающееся и просит не хвалить его за это, смущаясь. Однако это выглядит слишком наигранно. Разве магазин одежды может быть без закреплённых цен? Тут постоянно новые поступления, невозможно запомнить стоимость всего. Принц понимает, что не знает местных порядков, но ему всё равно не нравятся такие скачки. Возможно этот человек, подметив, что он особо не заботится о цене и берёт много вещей, решил его надуть? Так дело не пойдёт. Бюджет, может, и не жмёт, но переплачивать лишнее за обман он не собирается. - Вы куда? Что такое? – хлопает глазами и чуть не подскакивает продавец, когда Хёнджин кладёт жилетку обратно и идёт на выход. - Мужа позову. - А? Не утруждаясь с ответом, принц решительно покидает магазин, выходя обратно на базарную площадь. Он в местных порядках и ценах разбирается не особо, да, зато в этом должен отлично разбираться Чанбин. Вот он пусть и решает его проблемы, причём ради своих же денег, раз он буквально поклялся до конца жизни его содержать, холить и лелеять. Будет от него какой-то ощутимый толк. Смысл иметь охотничью псину, если не спускать её с поводка? Хёнджин вертит головой, пытаясь вычислить, куда тот мог направиться. В инструментах тот уже был, мясо ему не нужно, книги и сладкое тоже, бижутерия тем более не упёрлась. Пальцы щёлкают. Чанбин изучает бочонки с какими-то отварами. - Иди-ка со мной, надо чтоб ты там разобрался. - С чем? Что случилось? – вожак мгновенно теряет интерес к товару, услышав его голос и направляясь следом. - Там торгаш цены заламывает и, мне кажется, он заныкал все ценники, когда понял, что я не с копейками пришёл. Нет, может, он, конечно, самый честный в мире мужик и это так совпало, что каждая вещь почему-то стоит дороже другой, а ценники я выдумал, но мне очень не нравится, как он подозрительно это всё заливает, как будто пытается меня ободрать. - Ты хочешь, чтобы я ему немного косточки покрутил? – посмеивается Чанбин, понимая ситуацию. - Я хочу, чтобы ты сделал так, чтобы он перестал меня бесить. - Понял, принц, будет сделано. Под подошвами вновь хрустят потрескавшиеся орехи. Вожак входит в салон одежды, откидывая подол свисающей сверху футболки. Услышав шаги, торговец оборачивается. - О, Чанбин, давно не виделись. - Ага, Ючон, и тебе не хворать. Не подскажешь, чего у тебя тут за муть опять творится? - Муть? - Да. Понимаешь, моему мужу не нравится, когда его пытаются наебать. А мне не нравится, когда моего мужа расстраивают. - Подожди, я не… - Сколько жилетка стоит? – из-за спины Чанбина появляется принц, вставая рядом и скрещивая руки на груди. - А… так это твой муж? Ого, вот это новости, поздравляю, - после паузы Ючон натягивает улыбку, промаргивается и как-то нелепо взмахивает руками. - Отвечай на его вопрос. - Ну, тридцать кымов, но… - Тридцать? – Чанбин вскидывает брови. – За жилетку? Ты даже налоги не платишь, потому что у тебя жена при дворе работает, какие тридцать за кусок тряпки? - Это очень хороший материал и… давай я перепроверю, ладно, - издав нервный смешок, торговец приподнимает горку одежды и оттуда показывается табличка. – А, как же так вышло? Двадцать, конечно же, я сказал тридцать? Наверное, я перепутал с новой коллекцией, я вот как раз её раскладывал и… - Я тебе в прошлый раз говорил, что будет, если ты опять будешь людей наёбывать, барыга ты плешивый? – сводит брови Чанбин. - Это случайно вышло и вообще я не знал, что он твой муж, да если бы я знал, то… - Дело не только в этом, а в том, что ты делаешь не по совести. Ещё раз услышу о таком – сдам королевской полиции, какими путями ты шмотки себе завозишь через границу. И по башке надаю так, что у тебя из жопы пуговицы посыплются, понял? - Чанбин, дружище, ну всякое же бывает. - Тебе ещё что-то надо здесь? – игнорируя его, вожак поворачивается к супругу. – Думаю, мы заслужили скидку за этот неприятный инцидент. - Нет, уже нет никакого желания. Не хочу никак взаимодействовать с тем, кто меня за дурака держит, - хмыкает Хёнджин, гордо вскидывая подбородок. - Да, думаю, наш клан больше не будет здесь появляться после такого неуважения к моему мужу. Он, между прочим, принц королевства Левантер. - Принц… Ваше Высочество, мне правда очень жаль, бес попутал, - Ючон в молящемся жесте потирает ладони. – Чанбин, старина, не серчай ты так, произошло ужасное недопонимание, да я бы никогда так не поступил! Простите меня, бога ради. Вот у меня тут мешочек новых прочных носков, ещё даже не распакованный, примите в качестве извинения. А? - Это уже ваши дела, мне плевать, - Хёнджин отмахивается. - Рассчитайся и со шмотками разберись, я дальше пошёл. - Конечно, принц, я всё тут решу. Получив кивок, Хёнджин покидает магазин, напоследок смерив торговца осуждающим взглядом. Чутьё его не подвело. Может, ему и чужды цены на базаре, он вырос в других условиях, где всё было готово и ему было достаточно лишь озвучивать свои желания, либо тыкать в предметы пальцами, но здравый смысл у него всё равно есть. Он видит, когда люди начинают слишком расшаркиваться перед ним, пуская пыль в глаза и считая, что раз у него приятная внешность, то в голове нет мозгов. Его это оскорбляет и злит, ведь проблема не в деньгах, они у него есть, а в отношении. Сам по себе Хёнджин не любит конфликты, особенно когда не уверен в существующих принципах и понятиях, так что иметь под рукой Чанбина, которого можно отправить разбираться с ситуациями, оказывается вполне удобно. Особенно с учётом того, что тот ему никогда не отказывает, не имеет страха и обладает вполне внушающей репутацией. Уголок губ приподнимается. Принц шагает мимо палаток с выставленной на продажу древесиной и вспоминает это необычное ощущение, возникшее в момент, когда Чанбин стоял впереди, заступаясь за него и выказывая своё недовольство касательно того, как к нему отнеслись. Если быть честным с собой, то это было приятно. Хёнджин почувствовал некую надёжность и безопасность. К тому же, его проблему решили без лишних вопросов. В этом есть что-то особенное. Он ощущал особое отношение и на самом деле ему это нравится. В конце концов, он вырос в привилегиях, так что осознание того, что у него и сейчас они есть, добавляет больше уверенности в своём жизненном положении. После нескольких минут блужданий среди рядов и покупки ещё пары безделушек в нос ударяет аппетитный запах чего-то жареного. Свернув у цветочной лавки, он выходит к зоне, над которой вьётся ароматный пар. В больших сковородах на каменных печах что-то скворчит, в стороны летят капли масла. Пройдя мимо чанов с супами на разлив, принц замечает что-то интересное. На плоском прямоугольном чугуне жарится нечто бело-жёлтое, пахнет тестом. - Хочешь взять поесть? – сбоку вдруг раздаётся знакомый голос; Чанбин вернулся и нагнал его, освободив руки от вещей. - Что это? - Яичный хлеб. У вас такого разве нет? - Нет, - Хёнджин чуть склоняет голову, с интересом рассматривая то, как пожилая женщина достаёт овальную выпечку из специальных выемок, помещая их на горячий чугун, поддерживающий температуру. – Может до нашего региона не дошло. - Это обычный хлеб, на котором сверху запекают яйцо. Вообще это вкусно, хоть и просто. Попробуешь? - Давай. - Здравствуйте. Дайте, пожалуйста, пять. Подойдя к палатке, Чанбин отсчитывает монеты из мешочка и отдаёт их женщине. Через две минуты Хёнджин уже несёт в руках картонную коробку, греющую ладони и вкусно пахнущую выпечкой. В соседней лавке они также покупают две закупоренные пробками бутылки с арбузным соком. Они оказываются достаточно дорогими из-за стекла в первую очередь, целых семь кымов за штуку, но принц настаивает на том, что хочет попробовать что-то новое, так что Чанбину не остаётся ничего, кроме как покорно согласиться и купить напитки на двоих. Территория базара на этом заканчивается. Дальше есть только ряды с разложенным на продажу мясом и шкурами, но им эти товары не нужны. Вскоре мужчины возвращаются к оставленной повозке с жующей сено лошадью, подёргивающей хвостом из-за кружащих вокруг мух. Несмотря на выгруженные коробы, отправившиеся заказчику, кузов оказывается ещё более заполненным накупленными вещами. Что очень даже греет душу, Хёнджин испытывает удовольствие, смотря на свои покупки. Всегда приятно осознавать, что теперь ты обладаешь чем-то новым. Повозка сдвигается с места, лошадь ступает медленно, выкатывая её через голубые ворота, после чего набирает немного скорости, оказываясь на просторной дороге. Их вновь окружают шелест травы, крики цикад и временами пение птиц, сидящих на деревьях. Лежащая на коленях коробка открывается, обдавая лицо тёплым дуновением. Хёнджин берёт пальцами чуть подостывший хлеб, рассматривает его и осторожно откусывает. К удивлению, тесто оказывается слегка сладковатым, но это совершенно не портит вкуса. Это, наоборот, придаёт интереса сочетанию с чуть рассыпчатым хорошо приготовленным яйцом. Округлый желток имеет весьма специфичный вкус, который всегда нравился Хёнджину. - Ну как? – спрашивает Чанбин, ожидая вердикта. - Вкусно. Даже странно, что что-то такое простое может быть таким многогранным по вкусу. - Иногда чем проще, тем лучше. Поводья подгоняют лошадь. Торчащая ветка кустарника шуршит, проходясь по боковине повозки. Освободив одну руку, Чанбин тянется к коробке, однако Хёнджин хватает её и отводит в сторону, провокационно вскидывая брови и всем видом показывая, что весь хлеб принадлежит ему. Какое-то время глубокие глаза смотрят на него, после чего вожак издаёт смешок, покачивает головой и отворачивается, не споря. Он придерживается своего обещания потакать капризам. Коробка возвращается на колени. Хёнджин жуёт свой хлеб, краем глаза наблюдая за мужчиной. Затем он берёт ещё один, поворачивается и впечатывает его в чужие губы. Конечно, он не собирается есть всё в одиночку. Просто захотелось немного поиздеваться над Чанбином. Тот промаргивается, после чего с усмешкой забирает его зубами, не выказывая недовольства. В конце концов, еду он получил. Открываются бутылки с арбузным соком, стоявшие в ногах в деревянном ящике. Чанбин с лёгкостью вытаскивает из них пробки остриём ножа. Свежий фруктовый аромат щекочет нос. Хёнджин делает глоток и одобрительно мычит, рассматривая алую жидкость, покачивающуюся в бутылке. Всё-таки цена себя оправдала, вкус и правда отменный, не похоже, что туда добавляли воду, чтобы растянуть объём. Ланч на природе ощущается вполне себе расслабляюще. Они въезжают в тенистую рощу, жуя яичный хлеб и запивая его арбузным соком. В один из моментов принц краем глаза замечает, что Чанбин посматривает на него и слегка улыбается. - Чего довольный такой? - Мы с тобой как будто на свидании. Хёнджин фыркает. Очень занятно слышать подобную фразу от грозно выглядящего человека, который с юных лет находился на поле боя и расправился далеко не с одним противником. - Опомнился. С этого и должно было всё начинаться. Потом уже эти ваши свадьбы. - Как получилось, так получилось. - Криво получилось. Кукурузные ромбы, рисуемые солнцем, замысловатым узором покрывают землю. Время начало медленно ползти в сторону вечера, поэтому освещение постепенно меняет свой тон, становясь гуще и теплее. Роща заканчивается, повозку обдаёт пряность полевых цветов. - А если бы я приехал тогда и позвал тебя на свидание, ты бы согласился? Вопрос Чанбина заставляет повернуться. Тот как обычно выглядит спокойным, как камень, и смотрит открыто. Хёнджин хлопает глазами, затем откидывается на спинку скамьи и откладывает вниз опустевшую коробку. Хочется по привычке огрызнуться и сказать что-то колкое, чтобы попытаться задеть. Наружу вырывается вздох. Однако он не любит врать и прекрасно знает ответ на этот вопрос. - Да. Теперь уже вожак поворачивается к нему с любопытным удивлением. Он выдерживает паузу, после чего кривит уголки губ. - Значит я тебе понравился? - Отвали. - Отвечай. Если бы не понравился, ты бы не пошёл на свидание, разве нет? - Ну и чего ты спрашиваешь тогда? - Интересно. Принц скрещивает руки на груди и закидывает ногу на ногу. Сапог чуть покачивается. Минуется невысокий пригорок и лошадь набирает немного скорости на спуске. В памяти проносится их первая встреча, первый разговор. А затем отрывки того, как он вспоминал о нём. - У тебя очень сильный взгляд и энергия. С объективной точки зрения это и сделало ваше выступление таким впечатляющим. Я не знал, кто вы, но уже тогда было понятно, что ты вожак, это очень хорошо читается в том, как ты себя подаёшь и как ведёшь за собой людей. А потом в саду… со мной мало кто разговаривал так открыто и просто, без всего этого пафоса. Я очень устал слышать везде одно и то же, видеть всё это заискивание и поэтому мне стало легче после нашего разговора, - Хёнджин на какое-то время замолкает, чувствуя себя немного не на своём месте от вываливания правды вслух, но почему-то её не хочется прятать внутри; им давно следовало честно поговорить. – Мне показалось, что ты видишь во мне человека, а не статус. У нас сам собой сложился разговор, как будто мы уже знаем друг друга. Ну, и у твоей самоуверенной прямолинейности есть свой шарм, так что я бы тебе не отказал, потому что мне было интересно. - Я ведь сейчас покраснею, как подросток, неужели это комплимент от тебя? – Чанбин довольно посмеивается; в глубоких глазах заискрился впечатлённый огонёк. - Не обольщайся, это было тогда, когда ты ещё не охренел. Ты всё равно меня бесишь, понял? – хмыкает Хёнджин, надменно выпрямляясь. - Это лучше, чем безразличие. Безразличие – это холодный ноль. Лучше уж какие-то эмоции. - Философ хренов. Шумно выдохнув, Хёнджин отворачивается к изумрудному морю поляны по правую сторону. Вдали лазурь неба, со временем ставшая более пастельной, чуть окрасилась едва заметной лавандовой дымкой. Ветер треплет пряди у лица. Потянувшись назад, он поправляет немного растянувшийся пучок и заново фиксирует его шпилькой. Ногти щёлкают по коричневому жуку, опустившемуся на колено. Тема затихшего разговора спровоцировала новый поток мыслей. Щека пожёвывается изнутри. - У тебя раньше были отношения? – вопрос всё же задаётся. - Бывало. - С кем-то из клана? - Один раз. - С кем? - А что, ревнуешь? – насмешливо скалится Чанбин. - Сдался ты мне, - Хёнджин фыркает. – Просто интересно. - Имя тебе знать нет нужды, это было давно, мои прошлые отношения не должны влиять на твои взаимоотношения с народом, если вы вдруг пересечётесь. Он живёт в Улье и в счастливом браке растит с женой дочь. - Почему расстались? Ты заставил его понять, что он не переносит мужиков? - Может быть. У нас были разные приоритеты, да и интересы тоже разошлись. Это было по молодости, больше из интереса и какой-то горячности, чем из великих чувств. Тоже хороший опыт, я понял, что отношения с кем-то из клана не для меня, я рассматриваю их как братьев и товарищей, как народ, за которым надо следить. Они не вызывают какого-то более высокого трепета. - То есть потом ты мутил с кем-то за пределами? - Да, деревенские, кто-то в походах попадался, когда мы где-то надолго останавливались, кто-то уже из соседнего поселения. Тоже понял, что не моё. Нет времени постоянно ездить куда-то, поддерживать это всё. А для того, чтобы переспать, отношения не нужны. Надо, так поехал, сделал дела и обратно. Это не то совсем, - Чанбин закидывает левую руку за спину и потирает лопатку, где затянувшаяся рана заживает, начиная процесс превращения в очередной шрам. – А у тебя что? Много было отношений? - Я тебя умоляю, - усмехается Хёнджин со вздохом. – Какие там отношения, когда ты принц? Так уж. Втихую развлекался с сыновьями прислуги, пока их не раскидывали по полноценным работам, и с парочкой городских парней. Ничего серьёзного. - Ну, чтобы с кем-то развлекаться, кто-то всё равно должен был тебя покорить. - Я ни под кого не ложился, если ты об этом. У меня есть свои принципы. Да и статус тоже мне так сильно вбили в голову, что я не мог себе этого позволить. «Принцы так себя не ведут», - как сказала бы моя мать. - Что ж, если никто не показался тебе достаточно надёжным, чтобы доверить ему своё тело, то это к лучшему. Тобой не должны пользоваться. А раз у них были только такие намерения, то они тебя не достойны. - Как будто если я тебе предложу переспать со мной, ты откажешься, - с насмешкой выдыхает через нос Хёнджин. - Нет, конечно, я же не дурак, - в тон ему усмехается Чанбин, затем, однако, становясь серьёзным. – Но, во-первых, я твой муж. Во-вторых, я не хочу просто с тобой переспать. - В смысле? - Переспать можно с кем угодно. Я без проблем могу себе кого-то снять, если бы мне было нужно, а потом забыть про них, они позволят это с собой сделать. Ты не такой. Ты не тот, с кем просто спят. Ты достоин того, чтобы твоё тело уважали. Я тебе уже говорил: если тебе это не будет приносить удовольствия, то мне это не нужно. Зачем? Это насилие. Да, каким-то извращенцам и садистам такое нравится, но не мне. Я хочу, чтобы ты наслаждался моими прикосновениями и мной ровно так же, как я бы наслаждался тобой, тогда в этом будет смысл. Твоим телом нужно не пользоваться, его нужно почитать, с ним нужно обращаться с уважением. Если тебе это будет неприятно, то и мне тоже. Ведь я хочу, чтобы тебе было хорошо. Поначалу Хёнджин молчит, крайне поражённый услышанным. Его выводят из равновесия как и основной смысл сказанного, что кажется весьма искренним и прямолинейным из-за открытого взгляда, так и сам факт того, насколько спокойно и размеренно об этом говорит Чанбин, совершенно не испытывая неловкости. - Как… как ты вообще про такое так открыто говоришь? – принц промаргивается и качает головой, чуть ёрзая. - Я видел глаза тех, кто умирал, не сказав того, что хотелось. Кто умирал, не сказав о своих искренних чувствах, мыслях, желаниях и жалея об этом, - Чанбин направляет лошадь в нужную сторону на перекрёстке. – И я понял, что не хочу умирать с такими глазами. Лучше сказать. Даже если это закончится не так, как хотелось бы. Потому что с последствиями справиться можно, а вот после смерти уже ничего изменить нельзя. Принц теребит пуговицу на расстёгнутой рубашке. Мог ли он представить, что будет разговаривать о каких-то личных темах с Чанбином, когда тот вёз его в клан? Прошло чуть меньше трёх недель, но это уже кажется чем-то таким далёким, слегка затёртым. Возможно, его сознание намеренно размыло тот день и разрывавшие его отчаянные эмоции. Столько всего успело кардинально поменяться. Вынужденный супруг в его глазах стал едва ли не другим человеком. Его слова и поступки выявляют больше глубины и каких-то деталей, какие-то скрытые ранее связи. Хёнджин не то чтобы полноценно верит ему, но если судить по его собственным ощущениям, то ему кажется, что он может чувствовать честность в словах Чанбина. Иногда очень голую и жёсткую, например, когда он хладнокровно рассказывает про события с поля боя. Иногда какую-то доверительно распахнутую, если это касается его мыслей и чувств. Так или иначе, пока что он не дал повода усомниться в нём, если брать отсчёт не с принудительного брака, а с первых минут пребывания в клане. Хёнджину странно слышать, как он говорит про его тело, тем более в уважительном ключе, потому как пару похабных комментариев он уже успел урвать от некоторых людей, попадавшихся на жизненном пути. По крайней мере, тот к нему не лезет и насильно склонить к чему-то не пытается, что уже хорошо. Повозка наезжает на очередные кочки. Слышно, как позади одна из книг вылетает из мешка и падает на доски кузова. Убедившись, что ничего не вывалилось за борт, принц переводит мысли в другое русло. Можно будет наконец-то приступить к обновлению библиотеки. А заодно и доставить пару особых книг. - Слушай, как мне общаться с Сынмином? В плане, больше как с ребёнком? Или это его оскорбит и он всё-таки ощущает себя как взрослый, просто не может это показать? - Ого, ты спрашиваешь у меня совет? – присвистывает Чанбин с явным лукавством. - Ой, пошёл к чёрту тогда, - тут же отмахивается Хёнджин, закатывая глаза. - Да ладно-ладно, не злись, принц. Он в каком-то смысле застрял в подростковом возрасте, когда его родителей и убили. Вообще он немного старше тебя, но я бы сказал, что с ним нужно говорить как с подростком, как будто ему лет двенадцать, но проявлять терпение, как если бы ты общался с пятилетним ребёнком. - Он не очень хорошо отвечает. - Да, но он всё слышит и понимает, просто по-своему. У него нет осознания того, что общение должно быть двусторонним и активным. Он может подтвердить услышанное, но обычно не продолжает беседу дальше, у него не срабатывает распознавание того, что нужно давать какую-то информацию, которую человек не может узнать из его головы. Потому что для него-то она существует, но с позиции собеседника он думать не может. - Это я заметил, но не мог как-то для себя сформулировать и объяснить, - принц покусывает губу, размышляя. – Но он вроде как говорит некоторые вещи, которые по идее должны звучать в определённых ситуациях. Но без какого-то внутреннего посыла. - Я его научил, - Чанбин кивает. – Когда разобрался с теми, кто до него докапывался, я ему объяснял, что есть определённые социальные нормы, которые нужно соблюдать. Такое он может подхватывать. То есть я сказал, что нужно говорить «Спасибо», если кто-то что-то ему даёт или говорит, что поможет ему. Что нужно как-то реагировать на услышанное, то есть надо использовать слова вроде «Ладно», «Хорошо», «Ясно», «Понятно» и всё такое. Ну, приветствия и прощания ещё, какие-то общие фразы, пожелания. Он их запомнил, потом ещё раз уточнял у меня, когда их нужно использовать, и начал вставлять. Они, конечно, часто звучат очень по учебнику, но так стало проще общаться, другие тоже это заметили. Так что вроде как сработало. - Ты прямо серьёзно к этому отнёсся. Раз учил его. - Это наша с тобой обязанность. Поддерживать порядок в клане и делать всё, чтобы народу было комфортно, чтобы никто не оставался в стороне. Я попытался сделать так, чтобы он не был каким-то огрызком, а обзавёлся своей нишей и мог поддерживать с другими какие-то связи. Ты ведь тоже библиотекой занимаешься не просто для того, чтобы время убить. - Я хочу, чтобы от меня была польза, раз уж я здесь. У меня нет ничего, кроме опыта из жизни во дворце, так что я стараюсь его как-то применять. Я верю в то, что чтение, любое чтение – это важно. Поэтому и занимаюсь его развитием. - И у тебя отлично получается. Это хорошее равновесие. У меня был фокус на других вещах, поэтому ты занимаешься тем, чем не занимаюсь я. Это гармоничный баланс между главами клана. - Это ты так скромно подчёркиваешь, что очень кстати меня прикупил? – Хёнджин издаёт усмешку. - А что, разве не так? - Деловой. Принц цокает языком. Висящее на цепи серебряное яблоко постукивает о шпильку, когда он потряхивает головой. Возможно, доля истины в этом есть. Хёнджину в какой-то степени повезло, что библиотека была заброшена и ему нашлась работа, которая приходится по душе. Как следствие, у людей появилась возможность почитать что-то новое, ведь для этого и место преобразилось, и новый ассортимент теперь уже возник. Эта точка вселенной словно ждала всё это время одного конкретного человека, который мог бы сделать с ней что-то хорошее. Вернувшись в поселение, Хёнджин первым делом велит отнести мешок с книгами в библиотеку. Всё остальное может подождать, ему уже не терпится заполнить полки. Однако перед тем, как заняться расстановкой, он кладет в купленную сумку нужный набор и выдвигается в сторону хлевов. У него миссия, которую нужно обязательно завершить. Почему-то появляется лёгкое волнение, он не знает понравится ли Сынмину то, что он купил. К тому же, он ещё не до конца привык к его манере общения, что тоже вносит свою лепту. Принц не то чтобы опасается дискомфорта, скорее, он переживает, что как-то заденет Сынмина своими словами, реакцией или вдруг не так его поймёт. Помахав Тэёну, который нёс на плече колесо, видимо, чтобы заняться починкой, Хёнджин сворачивает на перекрёстке налево. Кудахтанье кур и хлопанье крыльев становится громче. В нос ударяет тонкая кислинка помёта. Глаза, чуть прищуренные на солнце, возвращаются в обычное состояние, оказавшись в тени просторного амбара. Животные с интересом поворачивают к нему головы, пытаясь понять принёс ли он еду. Раздаётся глухой удар, а затем недовольное блеяние. Варежка пытается пролезть среди досок, однако выросшее тело уже этого не позволяет. Тот явно злится, долбясь головой об ограждение. - Тихо-тихо, не психуй. Ты недавно и так Донхёка уронил, когда под ноги ему полез. Сиди лучше здесь, пока не убил кого-нибудь, а то тебя на шашлык пустят. Запустив руку в висящий на стене мешок, Хёнджин скармливает ему гороховый стручок, затем закидывает парочку в загон, чтобы тот отвлёкся. Пальцы вытирают слюни об одну из овец, барашек успел лизнуть его розовым языком. Под подошвами шелестит сено. Потягиваясь, принц проходит амбар насквозь и выходит на улицу, направляясь к свинарнику. Лопатки немного тянет после сидения на козлах повозки и долгих хождений по базару. - Привет, не отвлекаю? Сынмин находится у одного из загонов. Металлическая губка скребёт по длинной заляпанной кормушке, рядом стоит ведро с мыльной водой. - Нет. - В общем, мы съездили на базар. Я купил тебе две книги про животных и одну про породы коров. Больше про коров ничего не было, я весь магазин обыскал. Но ничего, в следующий раз ещё посмотрю, ладно? - Ладно. Ответив как по сценарию, Сынмин кидает губку в кормушку и встаёт. С плеча соскальзывает лямка покрытого пятнами комбинезона. Он шмыгает носом и подходит поближе, протягивая руки за книгами. - Подожди, сними перчатки сначала, а то всё испачкается. Заметив, что с пальцев буквально течёт мыльная грязь, Хёнджин многозначительно кивает на них, чуть отводя книги в сторону. Сынмин послушно стягивает с себя перчатки и вешает их на ограждение. Кожа покраснела от усиленной работы. Он пролистывает книги про животных, без каких-либо комментариев рассматривая их. - Там, где коровы, есть картинки. Вот, смотри, - Хёнджин переворачивает страницы и показывает попавшуюся иллюстрацию с коровой, лежащей в траве. – Мне понравилось то, как всё нарисовано. Сынмин рассматривает её и проводит пальцем по морде. - Красивая. - Нравится? – услышав ответ, принц начинает улыбаться, радуясь реакции. - Да. - Отлично. Конфеты я тоже купил, вот они тут, в сумке. И ещё я вот что в одном магазине на стене увидел. Запустив руку в тканевый мешок, Хёнджин достаёт оттуда перевязанный бечёвкой рулон. Стянув её, он разворачивает лист и показывает Сынмину изображённую там корову. Рисунок выполнен цветной акварелью, особых деталей там нет, он представляет собой чуть повернутую боком коричневую морду на голубоватом фоне с белым пятном на лбу и длинными ресницами. - Не знаю надо тебе такое или нет, но подумал, что, может, понравится. Какое-то время Сынмин внимательно изучает рисунок. Тёмные глаза медленно скользят из стороны в сторону. На щеке застыла маленькая капля грязи. В растрёпанных волосах застряло рыжеватое куриное перо. - Хорошо нарисовано. Корова счастливая, - наконец, он выдаёт свой вердикт, чем вызывает у Хёнджина облегчённую улыбку. - Вот и мне так показалось. Давай я уберу всё обратно, чтобы ничего не помялось и не испачкалось. Повешу вот здесь на крючок, не забудь. Сумку можешь себе оставить, мне она не нужна. Свернув бумагу, принц перевязывает рулон и возвращает его обратно в мешок к конфетам вместе с книгами. Поправив всё так, чтобы лежало аккуратно, он вешает его на стену, чтобы ошмётки грязи с пола не заляпали материал. - Если что-то ещё надо будет, то говори, я в следующий раз куплю. - Ладно. Спасибо, - отвечает Сынмин так же ровно, наблюдая за ним. - Не за что. Потом расскажи, как тебе книги. - Хорошо. Хёнджин мгновение стоит, пытаясь вычислить завершился ли разговор или будут ещё какие-то комментарии. По непроницаемому лицу Сынмина это непонятно. Тот просто смотрит на него, но ничего не говорит, так что это похоже на конец разговора. - Ладно, я тогда пошёл. Помахав ему, принц разворачивается и направляется на выход, однако его запястье вдруг обхватывают пальцы. Он недоумённо оглядывается. Сынмин никак это не комментирует и просто тянет его за собой, вдруг направляясь куда-то дальше вглубь хлева без каких-либо объяснений. Глаза растерянно хлопают, Хёнджин не понимает, что происходит, но позволяет вести себя, шагая за ним. Они останавливаются только у самого последнего загона, в который солнце светит через небольшой прямоугольник в верхней части стены, эта зона находится на расстоянии от остальных. - Ему два часа. Палец показывает на толстый слой из свежего сена, в котором лежит крупная чёрно-белая корова. Её язык проходится по ещё влажноватому телёнку с чёрным корпусом, но при этом белыми ногами и такой же белой макушкой, словно он одет в носки и панамку. Наружу вырывается шумный вдох. Хёнджин непроизвольно прикладывает ладони ко рту, распахивая глаза в поражённом умилении и каком-то благоговении. - Боже, какой маленький. - Да, он меньше, чем обычно. Она сама родила. - А бывает, что не сами? - Если телёнок слишком большой или запутался в пуповине, то надо помогать. - И ты сам роды прям принимаешь? - Да. - Ничего себе. Какой ты молодец, я бы не смог, - Хёнджин продолжает в изумлении рассматривать животное. – Он ещё не ходит? - Нет, ещё рано. Но он слабый, может позже встать, чем обычно. Буду смотреть. - Надеюсь, что с ним всё будет хорошо, он такой милый. Видеть настоящее живое существо, которое всего пару часов назад ещё находилось в утробе, кажется чем-то бесконечно удивительным. Телёнок спокойно лежит, водя влажными глазами по окружению. Хёнджин чувствует, как его сердце сжимается от восторга, это уникальный опыт, которого у никогда не было. Также его умиляет тот факт, что Сынмин сам захотел ему это показать. Возможно, это его способ выражения признательности за подарки. Он делится тем, что ему важно. - Спасибо, что показал, - принц поворачивается и искренне благодарит его, улыбаясь. – Они очень милые. - Тебе нравятся коровы? - Да, конечно. - Хорошо, - Сынмин делает паузу, кажется, о чём-то думая. – Ты добрый. Это заставляет Хёнджина удивлённо проморгаться. Фраза кажется внезапной и застаёт врасплох, он не знает, как реагировать. - Э… я стараюсь быть. Похоже, что Сынмин, в свою очередь, тоже не знает, что делать с таким ответом. Он выбивается из выученных сценариев, а сориентироваться по ситуации и понять, что нужно говорить, тоже не получается. Поэтому он без слов протягивает руку. Принц смотрит на неё, не ожидав этого, после чего с мягким смешком пожимает. - Не буду больше отвлекать. Удачи с телёнком. Пока. - Пока. Свежий ветер подкидывает пряди у лица. Хёнджин шагает к амбару с приподнятыми уголками губ. В груди теплится приятное удовлетворение, появляется непривычная наполненность. Словно внутри образовалась какая-то прочная нить, подхватившая и закрепившая то, что ранее провисало. Соединившая эту деталь с кланом, будто встав в специально предназначенное для этого место.