Tame Me

Алая капля течёт по пальцу, делает плавный поворот на костяшке и слетает на землю, мгновенно впитываясь в неё. Ноготь подковыривает зелёный чашелистик, отрывает его от маленькой бордовой земляники и швыряет в ведро для компоста. Ягода отправляется на горку в тазике, скатываясь вниз, из корзины берётся новая. Вороная прядь со вздохом откидывается с лица. Запястье трёт лоб, глаза промаргиваются. По руке пробегает муравей, который безразлично стряхивается. - Всё работаете, мужики? – к кострищу подходит Джисон, торжественно устраивая на стойке ещё одну корзину. – А вот новая порция. - Да сколько их там, блин? – отчаянно тянет Хёнджин, морщась. – Они все леса континента обобрали, что ли? - На такую ораву знаешь сколько всего надо? – фыркает Минхо, помешивая варево в чане и утирая пот с лица платком. – Варенья нам, варенья за твою шкуру в королевство, варенья на продажу в городе. - Не понял, - принц поворачивается к сидящему рядом Чанбину, бодро очищающему землянику, согнувшись и упёршись локтями о колени. – Я типа сейчас сижу и готовлю налог за себя же? - Мы же не знаем, какая именно земляника пойдёт в варенье твоим родителям, - Чанбин усмехается, ведя лопаткой. - Обосраться. Хёнджин сокрушённо качает головой. Ситуация, конечно, крайне интересная. Они уже полтора часа сидят над ягодами, время от времени вставая, чтобы размяться. Даже с помощью Ёнбока и Чана, устроившихся за соседними скамейками, процесс ползёт с улиточной скоростью, а земляника всё продолжает появляться. Принц совершенно не привык к такой мелкой муторной работе и даже не задумывался, сколько усилий нужно для того, чтобы перебрать и очистить какие-то ягоды. Пальцы все липкие, копчик начинает подвывать, под ногтями скопились крошечные семечки. - Ты куда лазил вообще? – Минхо подходит к Джисону, вернувшемуся на своё место дальше заниматься земляникой, и стаскивает с его головы прозрачные нити. – Весь в паутине. - Да там короче у Ёнхо монетка из кармана выпала и под стол закатилась, ну, на складе этот который старый, на котором говно всякое лежит. Ему лень доставать было, а я что, бесплатные деньги упускать буду? Полез и достал, теперь моя, - гордо заявляет Джисон, похлопывая себя по карману. - Дурак. Несмотря на насмешливый тон Минхо дёргает уголком губ и отворачивается, возвращаясь обратно к помешиванию дымящегося варева. Гитарист, в свою очередь, провожает его взглядом с довольной улыбкой, явно радуясь полученному вниманию. Хёнджин молча наблюдает за ними, бесшумно выдыхая себе под нос от того, как очевиден их взаимный интерес. Джисон считает, что Минхо относится к нему как к младшему брату, но принц прекрасно знает, как именно относятся к младшим братьям, и это проявляется совершенно по-другому. Это, конечно, не его дело, просто ему кажется, что они были бы счастливее, если бы между ними не висели эти неопределённости. Пара ягод незаметно отправляется в рот, когда повар отворачивается, чтобы ощипать веточки мяты, которую собирается добавить в варенье. Работа продолжается под хруст позвоночника и прочих костей, вынужденных находиться в самых разных положениях в попытке облегчить нагрузку на ноющую спину. Спустя четверть часа вздохи начинают доноситься и с соседней скамьи. - Лучше бы на охоту пошёл за кабанами носиться, ей-богу, - Чан описывает круг шеей, после чего устало опускает голову на плечо Ёнбока. – О? Ты сегодня голову мыл? Это тот новый шампунь? - Да, смола с брёвен попала, когда парилку утеплял, - тот кивает и смотрит на свою угольную чёлку. – Вроде ничего такой, мягче стали. Чан привстаёт и утыкается носом в его макушку. Глубоко вдохнув, он затем пару раз тыкается кончиком в волосы и трётся о них щекой. - Вкусно так ежевикой пахнешь. Надо будет ещё купить. - Куда ты потным лицом на чистые волосы? – Ёнбок смеётся и бодается, на что Чан обхватывает его руками и прижимается сильнее. - А ты брезгливый у меня, что ли, стал, а? Как обмажусь сейчас тобой и тоже буду вкусно вонять. Они возятся, смеясь и толкаясь. Вытянутые глаза с любопытством изучают происходящее. Хёнджин слегка хмурит брови, наблюдая за ними и ловя какие-то необычные ощущения. Интуиция выхватывает особые проблески в том, как те друг друга касаются. - У вас типа что-то замутилось, что ли? В конечном итоге, принц решает задать прямой вопрос, чтобы разрешить непонятную ситуацию. Судя по тому, как открыто они взаимодействуют, это не то чтобы какая-то тайна. Однако он явно не ожидал того, что через пару секунд после его слов на кострище зазвенит смех, причём ото всех мужчин сразу. Даже Минхо посмеивается себе под нос, криво выгибая уголок губ и насмешливо поглядывая на него через плечо. - Что? Чего вы ржёте? – не понимает Хёнджин, хлопая глазами. - Мы три года как женаты, - Чан показывает кольцо на левой руке. - А? Чего?! Земляника падает из пальцев, катясь по земле и улетая куда-то назад за ряды скамеек. Принц распахивает веки так широко, что уголкам становится больно. Он вертит головой, поочередно осматривая всех присутствующих, беззвучно открывает рот, закрывает его и затем промаргивается. - В смысле вы женаты? А как… а почему я не в курсе? - Ну, ты и не спрашивал, - Ёнбок продолжает задорно посмеиваться и рассматривает кольцо на своём безымянном пальце. – Я как-то и не задумывался, чтобы отдельно про это рассказывать. - В смысле, блин, не задумывался? – Хёнджин вскидывает руки, по-прежнему пытаясь как-то переварить такую внезапную информацию. – Да это же… Нет, я заметил, что вы постоянно вместе трётесь, но я и не думал, что вы мужья, это же типа… Вы вроде не сюсюкаете, ничего. - Так вы тоже мужья и тоже не сюсюкаете. - У нас другое совсем. И вообще, - принц переводит взгляд на Чанбина. – А ты какого хрена ничего мне не сказал? Эти женаты, а я и не знаю. - Так я откуда знаю, что ты не знаешь? – супруг весело выдыхает. – Вы же вместе зависаете, я думал ты в курсе. - Охереть, - тянет Хёнджин, откидываясь спиной на скамью. – Вот это новости и никто даже не сказал, шакалы. - Кто ж виноват, что ваше величество такой тормоз? – насмешливо зыркает на него Минхо. - Ты явно не тот, кто должен говорить мне про тормозов. - Чего? - Того. Вздохнув, принц окунает руку в ведёрко с водой, чтобы смыть с себя засохший сок. Когда того становится слишком много, кожа противно скрипит, так что они все притащили себе немного воды, чтобы время от времени ополаскиваться. Взгляд переходит на повара. Вот уж от кого точно слишком иронично слышать про торможение. Минхо уже не так сильно до него докапывается, но случая съязвить не упускает. Просто потому что он ведёт себя так со всеми, кто не Джисон. В мыслительной картотеке перебираются воспоминания. Хёнджин действительно замечал, что у Ёнбока и Чана очень тёплые взаимоотношения, они вдвоём часто колесят в разные места в поисках нового интересного товара и торговых площадок. Тем не менее, они не вели себя слишком навязчиво и не обсуждали ничего такого, что натолкнуло бы его на мысль о том, что между ними есть что-то серьёзное. На кольца он попросту не обращал никакого внимания. Взаимоотношения местного повара с музыкантом и то намного сильнее бросались в глаза, чем полноценная супружеская пара. Глаза наблюдают за возящимся с ягодами Джисоном, затем вновь скользят по спине Минхо и переходят к супругам. В голове вертится какая-то мысль, которую не получается сразу ухватить и оформить. С новой информацией хочется что-то сделать, как-то использовать её в полезном русле. Чтобы хоть как-то подтолкнуть двух других людей, изрядно капающих на мозги своим бездействием и хождением вокруг да около. - В принципе, да, - через пару минут всё-таки начинает Хёнджин, набросав одну потенциальную идею. – Странно, что я не догадался, Чан ведь чуть ли не на руках Ёнбока носит. Он с нажимом заглядывает в глаза Чанбину, а затем повернувшимся к нему супругам. Взгляд переходит на Джисона и Минхо, брови многозначительно выгибаются. Хёнджин подмигивает, пытаясь как-то передать свою мысль о том, что нужно вывести это в сторону чего-то другого. - Это уж ты загнул, - чуть погодя говорит Чанбин, слегка щурясь и изучая его лицо, чтобы проверить правильно ли он его понял. – Чан крупноватый, конечно, но я сомневаюсь, что у него силёнок хватит, чтобы на руки другого мужика взять, он так-то дохляк. - Может, это просто ты Хёнджина не можешь удержать и ущемляешься? – Чан, поначалу выглядевший растерянно, с осознанием округляет глаза и сразу же вливается. – Возраст, в конце концов. - Давай проверим. Отодвинув таз с очищенной земляникой, вожак клана поднимается. Руки плещутся в ведре, смывая сок. Отвернувшись от стойки, он вопросительно заглядывает в глаза Хёнджину и тот мимолётно кивает, подтверждая, что всё идет так, как нужно. Вторая супружеская пара тоже обменивается взглядами, ведя безмолвный диалог и отмываясь. - Держись за шею. Чанбин кладёт левую руку Хёнджину на лопатки, а правой поддевает его под коленями, затем с лёгкостью поднимая. Принц закидывает руку ему на плечи, ладонь другой устраивая на основании шеи. Ради своей задумки можно и потерпеть. Хотя не чтобы ему неприятно. Наоборот. Супруг не дрожит от напряжения и спокойно держит его, так что страха упасть нет. Уже на каком-то подсознательном уровне он понимает, что находится в надёжном положении. - Довольны, гиены? В свою очередь, Чан тоже без каких-либо проблем берёт Ёнбока на руки. Тот довольно кладёт голову ему на плечо и ласково похлопывает ладонью по груди. На самом деле, в физической силе Чана ни у кого сомнений не было. По телосложению он практически такой же крепкий как Чанбин и нередко таскает по посёлку тяжести, запросто закидывая на себя полные бочки с увесистыми товарами. Однако нужно тянуть эту линию дальше, чтобы сыграть на гордости и азарте. - Конечно, Ёнбок же такая пушинка мелкая, - фыркает Хёнджин. – Просто подержать его и Сынмин сможет, а вот если присесть? - Да как нехер делать, - Чан сгибает колени, несколько раз приседая. – А сами-то? - Да хоть сто раз, - Чанбин с готовностью повторяет за ним, продолжая крепко удерживать мужа. - Вам заняться нечем, что ли? – Минхо, наконец, окидывает их презрительным взглядом. – По пять лет, чтобы письками мериться? - Вари там свои бульоны дальше, ты-то только кастрюли таскать умеешь, - принц смотрит на него с наигранной провокационной снисходительностью. - Вообще да, он же обычно танцует только, - кивает Ёнбок, подыгрывая. - Вам в тарелки давно не плевали? - Сразу видно, что от темы уходит. Какое-то время на кострище слышно лишь бульканье варенья на огне. Иссиня-чёрные глаза Минхо сужаются. Тряпка вытирает руки и летит на стойку. - Иди сюда. - А? – Джисон хлопает глазами, смотря на направляющегося к себе мужчину. - Мой руки и иди сюда. Эти сопли не знают, с кем связались. Повар воинственно закатывает рукава просторной графитовой рубашки, заправленной в широкие чёрные штаны, гармошкой собравшиеся у поблескивающих сапог. Ленты покрытого пятнами фартука, повязанного на поясе, затягиваются потуже. Супружеские пары удовлетворённо переглядываются. Плюсом вспыльчивых гордых людей определённо является то, что их без особого труда можно вывести на спор в отношении того, чего от них нужно добиться. Стоит лишь намекнуть, что кто-то делает что-то лучше них, так они уже готовы доказывать обратное. - Э… вот так лучше? Как? Ох! Озадаченный Джисон стряхивает капли с рук и немного растерянно пытается понять, как ему встать и что вообще делать. Однако Минхо не тратит времени на разговоры и без труда подхватывает его, затем подбрасывая, чтобы уложить в своих руках поудобнее. Музыкант округляет глаза и обвивает руки вокруг его шеи, хватаясь покрепче. - Схавали, сосунки? – Минхо делает несколько шагов на месте и затем быстро приседает несколько раз почти до самой земли. - Есть ещё соль в солонке, - издаёт поощрительный смешок Чанбин. - Мне этой соли хватит, чтобы вас всех засолить и потом на нарезку на тарелке под бухло пустить, если будете на мозги капать. - Ого. Ну ты даешь, - Джисон присвистывает и щупает напрягшийся бицепс. - Ты что, думал, что я тебя поднять не смогу? Думаешь, что я слабак? – возмущённо выгибает брови Минхо. - Нет, ты что? Конечно, нет. - А чего такой голос удивлённый? - Ну… просто… - Просто? А? Забыл с кем дело имеешь, белка щекастая? Резко сдвинувшись с места, Минхо начинает крутиться. Продолжая железной хваткой удерживать Джисона, он вертится на месте, заставляя его волосы подлетать. Музыкант сжимает рубашку на его плече и хохочет от такого внезапного аттракциона. Конечно же, на него никто не ругался всерьёз. Минхо вращает его, при этом с несвойственно тёплой улыбкой смотря на счастливое едва ли не светящееся лицо. Ленты фартука вьются на ветру. Кажется, что на эти несколько секунд они уходят в какой-то свой мир, напрочь забывая про то, с чего всё началось и что рядом с ними есть ещё люди. Которые с явным удовлетворением наблюдают за плодами своих трудов. Хёнджин уже поднимал между ними тему отношений этих двоих и знал, что не только он видит в этом что-то особенное. Так или иначе, через пару минут члены клана Миро снова возвращаются к работе. Небольшое отвлечение помогает слегка развеяться, но муторное перебирание и ощипывание мелкой земляники всё равно утомляет своей монотонностью. На то, чтобы разобраться со всеми корзинами уходит ещё час, после чего Хёнджин плетётся домой, умывается и заваливается на кровать, выдыхая так шумно и протяжно, что его титул принца буквально раскалывается на куски. Принцы себя так не ведут, вот только теперь ему откровенно наплевать. У него болит спина, болят пальцы, под ногтями которых появились микроскопические жгущиеся раны, кожа обернулась розоватым оттенком. Он задолбался и заслужил хотя бы немного повыть в своё удовольствие. Полы юбки расправляются. Хёнджин лежит на спине и зачем-то разглаживает их, растягивая материал в стороны до предела и поправляя каждую складку. Из окна приятно поддувает, разросшаяся яблоня скребётся о стену дома. После десяти минут отдыха и наслаждения горизонтальной поверхностью начинает накатывать скука. Просто валяться и пялиться в потолок ему не нравится. Спать тоже как-то не тянет, да и он по опыту знает, что проснётся помятым и наверняка с головной болью. При этом и активничать желания нет, его копчик яро против танцев на данный момент. Почитать? Он только и делает, что читает почти всё свободное время, если не практикуется в зале и не торчит у кого-то в гостях за чашкой чая. Нога поднимается, носком рисуя в воздухе невидимые линии среди колец досок на потолке. Жалко, что на базаре не было кроссвордов. Эти штуки совсем недавно появились в их королевстве и Хёнджину очень нравилось ломать над ними голову. Он не то чтобы заучка, но в силу положения определённые знания в его голову всё же вдолбили. Он что-то знает как из истории, так и из культуры, языков, географии, законов и прочего. Так что бывало приятно поднапрячься, выудить что-то из памяти и потом с гордостью вписать слово в клетки. Однако такое вряд ли дойдёт сюда в ближайшем времени, для этого наверняка требуются какие-нибудь специальные станки для печати, да и кому вообще оно нужно? Пальцы подкидывают шпильку, вытащенную из волос. Припаянный к ней серебряный шар на цепи звонко цокает, ударяясь о корпус. Надо будет привезти себе пачку кроссвордов, когда они поедут в королевство. Будет чем занять себя и поддерживать мозг в тонусе. Может даже кто-то из местных заинтересуется, это ведь тоже способ просвещаться. Кончик шпильки тыкается в бедро несколько раз. От безделья тело пытается найти себе хоть какое-то занятие. - О? Хёнджин резко садится в кровати. Забурлившие мысли вскипели так быстро и так активно, что в висках начинает стучать и поначалу он даже не может понять, почему он поднялся. Широко распахнувшиеся глаза смотрят в дынную точку от солнца на полу. Кроссворды. А что если он создаст свой? Совсем маленький. Вроде как для себя, но раз он знает ответы, то и не совсем для себя, а, например, для остальных ребят. Он может зачитать вопросы после ужина. Возможно, это будет интересно? Как викторина? Глаза загораются, взгляд наполняется оживлённой осознанностью. Ступни впечатываются в пол. Хёнджин соскакивает с кровати и буквально несётся к столу. Новая идея и нашедшееся занятие так вдохновили его, что энтузиазм забурлил и заплескался, стремясь перелиться через край. Со стопки берётся лист бумаги. Кончик карандаша покусывается. А как составлять кроссворды? Этот момент его слегка озадачивает. Принц задумывается, пытаясь прикинуть самый оптимальный вариант того, в каком порядке должны идти этапы создания. Наверное, лучше придумать какое-то слово, а вокруг него уже располагать остальные. Потом он начертит клетки, придумает вопросы и перенесёт чистую версию на другой лист. Тогда с какого слова начать? Ногти постукивают по столу. Хёнджин хмурится, пытаясь выдумать что-то подлиннее. Нужно что-то такое заумное, заумные слова обычно длинные. Язык неопределённо цокает. Хотя вряд ли в клане многие знают заумные слова, которыми обычно раскидываются в высоких слоях общества для пафоса. Может быть… «Оплошность»? Брови ползут вверх. Принц пробует слово на вкус, подсчитывает слоги и затем раздумывает о том, как можно будет загадать его в секции вопросов. Ошибка или промах? Вполне. Перьевая ручка постукивает по чернильнице. Посередине белого листа сверху-вниз гордо выводится самое первое слово его самого первого кроссворда. Хёнджин удовлетворённо рассматривает его так, как будто нарисовал шедевр. Главное, что начало положено. Начать – это уже половина работы, это самое сложное. Вот придумает ещё слов двадцать и тогда будет красота. Руки возбуждённо потираются. Принц подгибает под себя одну ногу и принимается за работу. Казалось бы, придумывание слов – плёвое дело. Однако на то, чтобы оплести первое слово ещё двадцатью, уходит более получаса. Ведь нужно рассчитывать это так, чтобы слова друг с другом пересекались, но при этом не сталкивались, не наслаивались. Поэтому когда Хёнджин вырисовывает все клетки и начинает с линейкой набрасывать их на чистом листе бумаги, то понимает, что всё же ошибся и в двух местах у него идёт несоответствие по слотам. Приходится копаться в голове и выдумывать новые слова, которые были бы длиннее и правильно бы подошли по слогам к тем, что уже были на своих местах. В конце концов, корейский язык является слоговым и подбирать слова нужно по слогам, а не по буквам. Неудивительно, что новомодные кроссворды были дорогими даже среди знати, оказывается, что на их создание уходит приличное количество умственных потугов. Подровняв клетки, принц медленно и аккуратно обводит карандашные линии чернилами. Он так сосредотачивается, что с удивлением замечает, что его лоб начинает ныть от того, сколько складок там проступило из-за его напряжённо суженных бровей. Встав и немного походив по комнате, чтобы растрястись, он возвращается за стол и начинает нумеровать линии. Затем из стопки берётся новый лист. Там прописываются вопросы для загаданных слов, что занимает даже больше времени, ведь подобрать короткие, но ёмкие формулировки достаточно сложно. К тому же на улице начинает темнеть и приходится зажечь свечи, чтобы не перебираться со всем этим на пол к окну, ибо в таком положении почерк будет кривым. Наконец, спустя в общей сложности три часа, кроссворд оказывается готовым. Хёнджин держит листы в вытянутых руках и зачем-то рассматривает их на расстоянии, словно это действительно какие-то картины. Он улыбается, ощущая гордость за проделанную работу. Возможно, сетку можно было сделать и поровнее, но так тоже неплохо. Выглядит вполне себе прилично и даже утончённо. Множество дней и вечеров, проведённых за тетрадками по правописанию, дают свои плоды. Он помнит, как строгий преподаватель заставлял его переписывать всю страницу из-за одной-единственной помарки. Возможно, это было жестоко, зато его рука набила достойный красивый почерк, который при этом отлично разбирается. Появляются нетерпение и волнение. Хёнджин не знает, как остальные члены клана отреагируют на его задумку. Возможно, он всё-таки уже запрыгивает слишком далеко и выдумывает что-то лишнее. Сам бы он обрадовался такой головоломке, но будет ли это интересно кому-то из местных? Он опять ориентируется на свои интересы и увлечения. Однако кроссворд уже составлен, да и он не узнает, если не попробует. Не получится, так не получится, значит, больше не будет таким заниматься и выдумает что-то другое. Это не конец света в любом случае. Бумаги аккуратно сворачиваются, перевязываются лентой и отправляются в широкий карман рубашки. Время как раз подходит к ужину, долго ждать не придётся. Хёнджин смотрится в зеркало и поправляет волосы, вновь втыкая шпильку в пучок. Выйти куда-то без неё ощущается так, словно он голый, какое-то украшение обязательно должно быть, если это не дорога до купальни и обратно. Народ уже неторопливо стекается к кострищу. Воздух пропитался аппетитным запахом оленины с овощами, маринад из имбиря чуть покалывает нос своей пряностью. Увлёкшись новым делом, принц и не осознавал, насколько сильно он проголодался. Поедая рис с мясом в подливке, он всё равно продолжает думать о свёртке в своём кармане. Сердце стучит быстрее обычного, переживания заставляют время от времени ёрзать на месте. Хёнджин дожидается, пока все доедят и перейдут к десерту в виде пышного жареного в масле теста, которое нужно окунать в свежий джем, сделанный из мятой земляники и сахара. Его Минхо не варил и подготовил только достаточное для одного приёма пищи количество. Повернувшись и убедившись, что большая часть мужчин уже закончила трапезу и сидела попивала чай, принц с нервозным воодушевлением поднимается с места. - Ребят, я тут сделал одну штуку, она пользуется популярностью в королевстве, и подумал, что, может, вам тоже понравится, - Хёнджин достаёт свёрток из кармана, разворачивает его и демонстрирует лист с сеткой. – Это кроссворд. У вас в местности они уже появились? Кто-нибудь знает, что это? Члены клана щурятся, вглядываясь в показанное изображение и затем переглядываясь с какой-то озадаченностью. Чанбин тоже сводит брови, не понимая, что задумал его супруг. - Нет, первый раз такое слово слышу, - отвечает за всех Чан, сидящий с Ёнбоком на переднем ряду. – Что это? - В общем, тут загаданы слова. Есть вопросы по вертикали и по горизонтали. Тут вот написаны цифры, чтобы знать, где какое слово должно быть, - принц выглядывает из-за листа и показывает пальцем. – Видите? А вопросы вот тут на листке. То есть нужно подобрать правильный ответ так, чтобы он полностью влез в отведённую строку. Ну и, соответственно, чтобы он не противоречил другому слову, в плане, слог, который у них общий, конечно же, должен быть одинаковым. - Ничё се. - Какие загадки. - Ты слышал про такое? - Не-а. - Что-то мудрёное, кажись. - Вопросы какие-то, тест, что ли? Как в школе? Над столами поднимается лёгкий бубнёж. Мужчины переговариваются, кто-то пожимает плечами, пальцы тычут в сторону принца. Тот волнительно проводит языком по нижней губе и встряхивается, заставляя себя собраться так, словно он на одном из мероприятий высокого уровня, где ни в коем случае нельзя было подавать виду, что он не до конца уверен в себе. - Давайте попробуем начать. Я задам вопрос, а если кто-то знает ответ, то можете говорить его. Чем являются и лимон, и апельсин, и мандарин? В треск костра вплетается стрекот сверчков. Слышно, как кто-то шумно отпивает из кружки. Мужчины молча смотрят на него, затем на своих соседей. Желудок противно сжимается. Неужели никто не захочет ему отвечать? - Фрукты? – неуверенно тянет Джисон. - Почти, но не подходит, - Хёнджин чуть не подпрыгивает, когда, наконец, получает реакцию. - Слово «фрукт» занимает пять клеток, а тут шесть. Подумайте ещё. Не бойтесь ошибиться, пробуйте. - Цитрус, - отзывается Чанбин после короткой паузы. - Да, - принц облегчённо улыбается в его сторону и выводит карандашом нужное слово в самом верху сетки. – Отлично, давайте дальше, да? Как называется стучащая птица? В третьей клетке у нас «т». - Стучащая? - Какая птица? - Чего он про клетку сказал? - Дятел, - щёлкает пальцами Чан. - Да, правильно, - радуется Хёнджин. - А что, разве загадали Донхёка? – крякает Ёнхо с заднего ряда, за что в него под гогот летит скомканное полотенце. - Так, следующий вопрос. Как по-другому можно назвать синеву? Поначалу нерешительные затянутые ответы начинают достаточно активно набирать обороты. Подключается больше голосов, мужчины обсуждают варианты, пару раз, конечно, некоторые из них вступают в споры, обмениваясь не самыми лестными обращениями. Хёнджин набирается уверенности и оживлённо машет руками то туда, то сюда, пытаясь выцепить, кто именно назвал правильный ответ. Его время от времени переспрашивают, уточняют положение и количество слогов, он подходит поближе, вставая между рядов. Однако когда заполняется больше половины кроссворда, мнения начинают разделяться сильнее, кто-то просит повторить, кто-то требует следующий вопрос, чтобы заполнить пропуски. Тэён встаёт и подходит, чтобы посмотреть на написанные вопросы и имеющиеся слоги поближе, к нему присоединяется Чону, затем Джисон и вскоре стойка, на которую Хёнджин кладёт бумаги, оказывается окружённой мужчинами. - Подвинься, блин, не видно ни хрена. - Сам подвинься. - Руку убери, слышь. - Куда поворачиваешь? С этой стороны не видно. - А мне так не видно. - И что теперь соизволите обосраться? - Эй, куда ты себе забрал, боров, ё-моё? - Ребята, - Хёнджин, которого откинуло назад, пытается прорваться обратно к кроссворду через столпившихся. – Не рвите его, пожалуйста. Эй? Слышите? Не надо ничего чиркать, оставьте… Давайте я зачитаю лучше. Пропустите, а? Однако его словно не слышат. Ёнхо и Минхён начинают спорить, карандаш падает и катится по земле. Члены клана начинают толкаться, гремит гулкий гомон, а принц безуспешно пытается их успокоить. - А ну сели все! Удар кулаком по столу и зычный бас за секунду перерубают десятки голосов. Мужчины, стремившиеся прорваться поближе к бумагам, оборачиваются, застывая. Глубокие глаза вожака, стоящего в стороне, грозно сужаются. - Чего накинулись, как стая диких собак? Хёнджин создал вам развлечение, а вы его даже не слышите. Живо посадили свои задницы на места, пока я вам рожи не начистил, раз не умеете себя вести. Детсад, ёб вашу. - Так там не видно, где… - Меня плохо слышно? Металла в беспрекословном голосе достаточно, чтобы разом перебить все имевшиеся возражения. Мужчины как по команде разворачиваются и маршируют за свои столы, не позволяя себе выказывать какое бы то ни было недовольство. Ведь цепкий взгляд это точно заметит. Пока Чанбин наблюдает за ними, Хёнджин, поначалу тоже оторопевший от приказного тона, наконец, подходит к стойке и проверяет свои бумаги. Уголок листа с вопросами оторвался, появились какие-то пятна, карандаш размазался от пальцев. Он встряхивает их и оборачивается лицом к публике. Супруг подходит к нему, изучает кроссворд и вопросы, после чего делает шаг вперёд. - Так дела не делаются. Вы чего как дети друг у друга всё отбираете? Один встал, за ним второй и понеслось. Нормально ведь сидели, отвечали. Что за говно началось? Ни себе, ни людям. - Так просто не видно отсюда, чего там в клетках написано, - после паузы подаёт голос Доён, сверкая в полутьме блестящими кроличьими глазами. – Я подошёл, чтобы посмотреть. И эти когда орать начали, вопросы уже слышно не было. - Этот громче всех орёт, - Донхёк показывает пальцем на Ёнхо, ковыряющегося в зубах остриём ножа. - Слышь, я вообще паинька, это ты тявкаешь на всех. - Ну да. Ты первый понёсся народ расталкивать своими граблями. - Начинается, - вздыхает Чанбин, закатывая глаза. - Честно говоря, сложно держать в голове прошлые ответы и подставлять под них какие-то новые варианты, - подаёт голос Ёнбок. – Это надо чтобы перед глазами было. Как бы ладно если просто вопросы, но там же если что-то сложное, то нужно смотреть на то, что уже есть из ответов. А как это с места делать? - Я могу повторять, если надо, вы просто перекрикивать начинаете, - Хёнджин встряхивает лист. – Я не могу всех услышать. - Ладно, давайте так, - вожак хлопает, привлекая к себе внимание, и поворачивается к супругу. – Ты сможешь сделать ещё штуки три таких? - А? Три этих же кроссворда? - Да, с вопросами. - Э… да, смогу, - принц хмурится, не совсем понимая, с чего вдруг такой вопрос. - Тогда сделай их, пожалуйста. И завтра я раздам их всем по рядам, - Чанбин рисует рукой невидимые линии вдоль столов. – Соберётесь маленькими группами и будете вместе решать, чтобы опять не разосраться из-за каких-то бумажек. - А как ответы проверить? – Чону теребит самодельный браслет из цветного бисера на запястье. - Потом зачитаем, вы сверитесь. Всех всё устраивает? История с кроссвордом получила продолжение, которого Хёнджин явно не ожидал. Он даже не предполагал, что возникнет такой интерес. Тем не менее, ажиотаж из-за чего-то нового и какого-то соревновательного духа действительно поднялся. Вряд ли он смог бы успокоить мужчин, если бы Чанбин не вмешался. Тот позднее по дороге домой расспрашивает его про то, как возникла эта идея, и, пользуясь привилегией в виде проживания под одной крышей, сам просматривает все оставшиеся вопросы. Он остаётся доволен и хвалит его за такую необычную инициативу. По его мнению, это действительно является чем-то полезным и может помочь расшевелить народные мозги. Принц так вдохновляется полученной реакцией, что корпит над столом в окружении свечей до самой полуночи, старательно вырисовывая кроссворд в трёх экземплярах и затем прописывая к нему вопросы. Пальцы на правой руке ноют от напряжения, на коже появляются чернильные пятна, однако Хёнджин ощущает абсолютную эйфорию от этого занятия. Проявленный интерес такой свежий и пробирающий, что он игнорирует всю накопившуюся за день усталость. На этом история с кроссвордами не заканчивается. Получив копии и разбившись на группы, некоторые из мужчин вылавливают его днём по поселению, пытаясь получить какие-то подсказки к особо трудным вопросам, стайки ломающих голову жителей можно заметить вокруг скамеек и в окнах домов. Новое занятие увлекло не всех, но большую часть поселения. Уже вечером во время ужина на кострище Хёнджин оглашает ответы и тогда разгораются новые жаркие споры. Некоторые из членов клана начинают обвинять друг друга в том, что кто-то кого-то не слушал и потому были вписаны неправильные ответы, из-за которых все остальные части кроссворда пошли по одному месту. Звучат жалобы о том, что кто-то всё равно пытался прикарманить себе бумажки и не давал другим нормально решать кроссворд. При всём при этом мужчины с пылом требуют ещё, им хочется отыграться, да и вообще подобная головоломка многих захватила своей новизной. Окрылённый принц, не ожидавший, что их энтузиазм возрастёт сильнее, только рад. Он ломает голову над черновиком до ночи и решает заняться производством копий на следующий день. Правда его всё же волнует то, какая ругань начинает разгораться между членами клана из-за того, что те не могут поделить между собой бумажки и кому-то приходится уступать, в то время как более сильные мужчины пропихивают свои ответы, не слушая остальных. - По-хорошему нужно, чтобы у всех был свой экземпляр, но это физически невозможно, чтобы ты столько всего написал сам, - Чанбин стоит в дверях его комнаты, опёршись плечом о косяк. - Вот и я о том же. Даже если сделать по копии на двоих-троих, это уже получается сколько? Штук пятнадцать каждого листа, а их два, то есть тридцать, - Хёнджин тяжело выдыхает через нос, откидываясь на спинку стула и зарываясь пальцами в волосы. – Вот бы была какая-нибудь штука, как в типографиях, которая могла бы это всё печатать. Писать, в принципе, не так сложно, там не очень длинные определения. Рисовать это всё намного дольше и рука отваливается, линии в глазах плывут. Проблема продолжает точить его, потому как постоянные споры из-за каких-то кроссвордов ни к чему хорошему не приведут. Да и он понимает, что ему вскоре может надоесть это постоянное черчение. Составлять вопросы интересно, а вот рисовать линии и сочетать их так, чтобы всё было ровно, изрядно напрягает. Если ему придётся делать такое на пятнадцать листов, то надолго его точно не хватит. Губа покусывается в раздумьях. Чанбин покидает комнату, похоже, потеряв интерес к тому, что его особо не касается. Слышно, как посвистывает сквозняк из-за открывшейся двери. Под щебет птиц, оккупировавших яблоню за окном, Хёнджин выпрямляется, вертит запястьем и возвращается к заполнению очередного листа. В королевстве можно было бы нанять для того профессионалов и уже на следующий день получить жирную стопку идеально пропечатанных копий. Однако здесь всё приходится делать самостоятельно, это ведь ему надо. Поэтому ничего не остаётся, кроме как сжать зубы покрепче и сосредоточиться на том, чтобы нигде не напортачить, иначе придётся вообще начинать заново. - А как насчёт этого? Через пару минут голос Чанбина заставляет обернуться. Тот проходит в комнату и показывает ему какой-то маленький квадрат из древесины. - Это что? - Это деталь для резьбы из мастерской. Мне кажется, её можно использовать как печать. Сейчас приду. Вожак клана скрывается в коридоре и через пару секунд вновь возвращается. Он ставит на стол блюдце, в которое выливает немного чернил из бутылька. Обмокнув квадрат размером с вишню, который был пустым внутри, он постукивает по краю, давая лишнему стечь, берёт из стопки лист и прижимает его к нему. Под поднятой рукой красуется ровная клетка. - Охренеть, - Хёнджин распахивает глаза и наклоняется, затем поднимая бумагу. – Блин, да это же гениально! Это сто раз удобнее, чем по линейке всё вырисовывать и подбирать одинаковые размеры. - Я польщён, принц, неужели мне удалось тебя удивить? – Чанбин довольно ухмыляется, испытывая приятную гордость от внезапной похвалы. - Не хочу признавать, но да. Это… отдаю должное. - Что ж, не забывай, что твой муж не пальцем делан и в своё время успел построить пару домов. А там без смекалки никак. - Теперь будет проще сетку рисовать, - принц берёт квадрат и сам делает несколько отпечатков. – Тоже, конечно, время занимает по одному делать. - В принципе, я мог бы сделать тебе набор. Это однёрка, а если я вырежу несколько, то будут двойка и тройка. Вот с ними уже процесс полетит. Тогда можно будет сделать по экземпляру на двух человек, но раз всё равно писать, то это на неделю. Новый кроссворд раз в неделю, можно добавить ещё несколько слов, чтобы побольше был. - Вообще звучит отлично, - задумчиво кивает Хёнджин. – Тогда можно и на весь лист его сделать и добавить не пару слов, а в два раза увеличить. Когда сможешь сделать? - Да хоть сегодня. Вот только, принц, - Чанбин опирается рукой о стол и наклоняется к нему, хитро улыбаясь. – Что я за это получу? - Не обнаглел? Капризы мои выторговываешь. - Ни в коем случае. Но так ведь было бы справедливее. Маленькая награда за мой труд. Хёнджин смотрит в глубокие глаза. Он понимает, что тот в любом случае не откажет. Он вполне может развернуть его и всё равно получить своё. Вот только что он, что Чанбин оба понимают, что все эти награды за какие-то услуги, которые по факту обязаны быть бесплатными, являются частью их закрутившейся игры. Каждому интересно, что выдумает другой. До чего это дойдёт? Что будет новое? Просто приказывать и получать неинтересно. Пытаться обхитрить друг друга и получить особую выгоду – вот это уже интригует в разы сильнее. - Что ты хочешь? - Сделай мне приятно. - Охерел? – Хёнджин возмущённо выгибает брови. – Ничего я тебе делать не буду. - Ну, принц, о чём твои мысли? – Чанбин издаёт смешок. – Я ведь не сказал, как именно. Просто сделай мне что-то приятное. На твоё усмотрение. - Где подвох? - Нигде. Ты сам решаешь, что это будет. - И где тогда тебе гарантия, что тебе это понравится? - Я тебе доверяю. Ты достаточно совестливый и добродушный, чтобы не свести это всё в какой-то чих в мою сторону. - Когда? - Когда захочешь. Всё в твоих руках. Какое-то время Хёнджин сверлит его пытливым взглядом. Он пытается прощупать ловушку, однако нигде не находит подковырки, за которую можно было бы зацепиться. - Договорились. - С вами приятно иметь дело. - Иди работай. - Как скажешь, принц. Одарив его лукавой улыбкой, Чанбин делает насмешливый поклон и выходит из комнаты, оставляя после себя мятное дуновение. Почему от него вообще почти всегда пахнет мятой? Он пользуется каким-то местным лосьоном? Хёнджин втягивает в себя воздух, хмыкает и отворачивается обратно к столу. Мята всем нравится, в этом нет ничего такого особенного. От него ещё пахнет никотином и кострами, которые словно пропитали всю его одежду после походов. Пальцы вертят квадрат. Задумка и правда достаточно остроумная. Приходится признать, что сообразительность Чанбина временами очень даже блистает. Неудивительно, он ведь управляет целым кланом и ведёт переговоры со всякими торговцами и купцами. Даже его родителей смог подкупить. Как ни странно, вместо унылой кислоты это вызывает усмешку. Почему-то вся эта ситуация начала казаться забавной. Как всё это обернулось. Обида затёрлась временем и счастливыми моментами, которые появились в его новой жизни. В королевстве никто бы даже слушать не стал про его идею с кроссвордами. Ему бы указали на корону и велели вспомнить про своё место и обязанности. Ведь они были ограниченными. Новые формы для рисования сетки появляются в комнате уже через час. Хёнджин организовывает свой стол так, чтобы у него получился определённый ладный процесс с конкретными ступенями. Он стелет черновик под блюдце с чернилами, вытягивает его так, чтобы на него можно было класть использованные формы и при этом не марать поверхность столешницы, и прикидывает, какую часть пола у камина можно отвести под высыхание листов. Нож, всаженный Чанбином в стену в первую ночь, вытаскивается и затем вновь вбивается в неё, чтобы закрепить черновой вариант, на который ему нужно ориентироваться, перед глазами. После подготовки принц приступает к работе. Квадратные формы ощутимо упрощают процесс. За пару часов Хёнджин расправляется с пятнадцатью сетками, прерываясь на обед в середине, после чего берётся уже за прописывание вопросов. Спина устаёт от сидения за столом, так что вскоре он решает закругляться, посчитав, что он и так выполнил достаточно работы за день. Лучше продолжить со свежими силами завтра, чтобы нигде не напортачить. Немного повалявшись на кровати, он идёт в парилку, чтобы смыть с себя всю грязь и освежиться. Улица встречает его лавандовым закатом и тёплым летним ветерком, который ощущается вдвойне приятно после весьма специфичной деятельности, вызывающей особый вид усталости. Влажные волосы треплются, пока он отдыхает на веранде, устроившись на скамейке с чашкой холодного травяного чая. Выкурив сигарету, принц расслабленно сидит, наслаждаясь вечерним стрекотанием сверчков и цикад, которое перемешивается с шёпотом листьев. Ему нравятся пурпурные отблески на кустах и траве, которые переливаются по мере скольжения засыпающего солнца по медленно темнеющему небу. Он не особо любит бездельничать, однако после изрядной нагрузки сознание хочет расслабиться и ничем не напрягать себя. Достаточно просто какое-то время посуществовать в окружении умиротворённой убаюкивающей природы. - Как там твоё фабричное производство? – по ступеням террасы поднимается Чанбин, разминающий лопатки после рубки дров за домом. - Цветёт и пахнет. - Проще стало? - Намного. Я уже сделал все сетки. - Уже? Не торопись ты так, подождут. - Да мне не трудно. Всё равно заняться нечем. Скинув сапоги около двери, Чанбин опускается на скамью. Чиркнув спичкой, он закуривает и на протяжении нескольких минут молча затягивается, тоже смотря куда-то вглубь покачивающегося за ограждением леса. Под вечер никому уже не хочется особо двигаться. Тело отдыхает после рабочего дня. Вести быт – это тоже работа. Хозяйство само за собой не присмотрит. Бычок отправляется в банку. Вожак потирает руки и ведёт шеей. Взгляд переходит с растительности, подсвеченной закатом, на человека слева. Голова чуть поворачивается. Тёмно-синий шёлковый халат сполз с плеча Хёнджина. Тот одет в чёрную майку, поэтому бледная гладкая кожа значительно выделяется на фоне одежды. Равно как и чёткие линии ключиц, изгиб шеи, у которой покачиваются поблескивающие от влажности вороные пряди. Через какое-то время принц всё-таки замечает на себе взгляд. - Пялишься? - Любуюсь, - в своей манере невозмутимо отвечает Чанбин. - Думаешь о чём-то грязном? - Никакой грязи в твою сторону, принц. Только почитание. Пальцы вожака подхватывают рубашку и натягивают её обратно на плечо. Он поднимает взгляд и смотрит в вытянутые глаза, испытующе рассматривающие его лицо. Уголок губ ползёт вверх. - Так что там с моей наградой? - Я придумал. - И? - Садись на пол. - На пол? - Да. Или боишься? Чанбин насмешливо хмыкает. Он послушно сползает со скамьи вниз, доверительно садясь перед ним спиной и позволяя ситуации плыть по течению. Хёнджин пододвигается вправо. Ноги ставятся по бокам от супруга. Немного помешкав, он зарывается пальцами в угольные волосы, вытягивая их. Они не то чтобы сильно кучерявые, но в некоторых местах есть лёгкие завитки. Ногти проходятся по коже. Чанбин шумно выдыхает, довольно улыбаясь и подаваясь назад. - Смотри не застони, - фыркает Хёнджин. - Ничего не обещаю, принц. Тот намеренно дёргает его за волосы посильнее, чтобы подгадить. Супруг не возмущается и позволяет делать с собой всё, что вздумается. Пальцы перебирают пряди. Немного жестковатые. Поначалу Хёнджин делает это достаточно грубо, рывками раздвигая лёгкие колтуны. Затем его движения непроизвольно смягчаются, он как будто погружается в процесс, проходясь пятернёй по коже от затылка до лба, затем зачёсывая волосы назад и двигаясь так от виска до виска. Взгляд наблюдает за прикрывшим глаза Чанбином. Если задуматься, то это даже удивительно – как он ему доверяет. Хёнджин ведь может сделать за его спиной что угодно. Пройтись лезвием ножа по глотке в таком положении займёт пару секунду, за которые тот точно не сможет отреагировать и защититься. Но он всё равно вверяет ему себя, показывая себя с незащищённой стороны. И что-то в этой мысли принца будоражит. Эта собственная особенность, которую он чувствует. Его интригует то, как волевой вожак клана меняется рядом с ним. Ему интересна эта его мягкая сторона, которая словно скрыта ото всех других. Чанбин наклоняет голову и упирается виском в его колено. Руки обхватывают икру и он словно трётся о него, ластясь. - Как тебя размазало. - У тебя волшебные руки. - Подхалим. - А что, по мне не видно, что приятно? - На штаны я тебе смотреть не буду. Это выбивает из Чанбина смешок. Хёнджин массажирует его горячий скальп пальцами и перекладывает голову на другое колено. Тот не сопротивляется. За этим следует шкодливый выдох. Это не избегает внимания вожака. - Тебе ведь самому нравится. - Что? В волосне твоей ковыряться? - Управлять мной. Я ведь вижу, что тебе это нравится. Тебе нравится, когда я выполняю твои требования. Тебе нравится, что ты единственный, кому позволено практически всё. Поначалу Хёнджин застывает. Его словно выставляют на всеобщее обозрение, поймав за какой-то шалостью. Увидев его насквозь. Однако долго он в таком состоянии не пребывает. Пальцы обхватывают угольные волосы и дёргают их назад, заставляя Чанбина откинуться затылком на его бедро. Хёнджин наклоняется и в своей манере подбирается губами к его уху. - А тебе разве не нравится меня слушаться? Горячий шёпот вызывает на лице вожака широкую улыбку. Она пропитана каким-то животным хитрым наслаждением. - Нравится, принц. До безумия. - Вот и слушайся. Усмехнувшись, Хёнджин откидывает его голову и продолжает вытягивать пряди. Какой прозорливый. На самом деле сам принц старается особо много над этим не раздумывать. Ведь сложно признавать, что первоначальные издёвки превратились в своеобразную потребность, набирающую обороты. Отношение Чанбина к себе рождает внутри уверенность и азарт. Хёнджин всегда был для людей одним из принцев. Принцев на все королевства наберётся приличная горстка. И он всегда был одним из этой горстки. За его статусом охотились, его хотели прикарманить для красивого потомства. Но от взглядов Чанбина он ощущает себя не «одним из», а «одним». Он для него такой один. И потому хочется провоцировать его больше. Хочется, чтобы жадность в его глазах росла, чтобы он желал его прикосновений. Ведь помимо физического аспекта он продолжает поддерживать все его начинания, о чём-то разговаривать утром, за столом, вечером, становится какой-то неотделимой обязательной частью каждого дня. Его присутствие не позволяет возникнуть одиночеству. Массовое производство кроссвордов встречает горячее одобрение у членов клана. Даже если это не сугубо индивидуальные экземпляры, то прийти к чему-то вдвоём или втроём намного проще, чем целой толпой. Заинтересованные мужчины разбирают свои копии и затем в течение дня можно заметить, как те на перерывах между работой вместе сидят и что-то обсуждают, подсчитывая клетки. Из библиотеки исчезает несколько энциклопедий и словарей, пособия по истории и культуре. Видно, что некоторые подходят к этому серьёзно и загораются желанием найти нужный источник, непроизвольно при этом изучая что-то новое. Хёнджин долго думает над тем, как лучше поступать с ответами. Прописывать их на несколько экземпляров кажется слишком бессмысленным. Но и читать вечером на кострище тоже выходит не очень, ведь некоторые из мужчин бывают слишком заняты работой и не успевают решить кроссворд за день, а ответы испортят всё впечатление. Поэтому он останавливается на том, чтобы через сутки вывешивать лист с ответами в библиотеке, где желающие могут свериться со своими, когда им это будет удобно. Закончив с этим кроссвордом, он почти сразу же приступает к следующему, не давая энтузиазму угаснуть. Таким образом к началу следующей недели жители клана получают новый тираж головоломок. Принц постарался сделать кроссворд побольше, раз уж теперь будет один на неделю. Он раздаёт его на кострище, а на следующий день, направляясь домой после тренировки с мечом в зале, оказывается окружённым возбуждёнными ребятами, которые активно обсуждают сложные слова, заставившие многих поломать головы. - Вот девятое вообще мне мозг взорвало, - Ёнхо трясёт своим листком с кляксами и исчирканными клетками. – Что за лицевая сторона монеты? Монета, она же, ну, монета. - Я тоже без понятия что это, - кивает Джисон, смотря на свои бумаги. – Минхо даже не в курсе, а он умный капец. - Минхо решает мой кроссворд? – вскидывает брови Хёнджин. - Да, только ты ему не говори. И вы тоже не трепитесь, знаю я ваши рваные рты. - Братуха, мы могила, - Ёнхо бьёт себя по груди. – Потому что если мы подъебём поварёшку этим, то мы реально будем могилой. - Кстати о поварёшках, - Чан проводит ногтем по строке. – Что за кусок воловьего мяса, срезанный между рёбрами и хребтом? Это чего вообще за специфика такая? - Специфика, ишь ты как запел, преисполнился, что ли? – издаёт смешок Тэён. - А то. Я такие слова узнал, что как будто и навоза в руках не держал. - Ага, и в окопе в мороз кубиками не срал, - гогочет Ёнхо, хлопая их по лопаткам. - Никаких подсказок, - насмешливо качает пальцем Хёнджин. – Все ответы будут только завтра. - Блин, да у меня тут «Невидаль» всю малину портит, стоит посередине и мешает. Что это за слово такое вообще? - В натуре, я тоже застрял из-за него. - Нашли чем заняться, только время просираете. Презрительный голос заставляет всех повернуться. Позади собравшейся компании стоит хмурый Донхёк, утирающий тряпкой влажную землю с рук. Солнце подсвечивает смуглую кожу, потемневшую от постоянной работы в саду. Кучерявые волосы топорщатся на макушке. - Чего ты бубнишь опять? – Тэён вскидывает одну бровь. - А чего вы все как с цепи сорвались? Целыми днями мусолите эти вонючие кроссворды. Раньше работали нормально, дела какие-то обсуждали, а теперь только башку себе этой хернёй засоряете. - Это просто хобби, чтобы развлекаться на перерывах, - поясняет Хёнджин, слегка уязвлённый такими словами. – Я никого не заставляю, они ведь решают их, когда время есть. - Ну да. Мы рабочие мужики, у нас есть свои дела, нам руками работать надо, чтобы на жизнь зарабатывать, вкалывать, а ты, блин, пытаешься из нас сделать каких-то девиц монастырских, которые целыми днями книжки читают, да сок попивают, - с ядом выплёвывает Донхёк. – Лезешь тут со своими царскими развлечениями, а батрачить кто будет? Лучше бы толковым делом занялся, а ты мозги всем пудришь своей писаниной, павлин напыщенный. Пропитанные неприязнью и раздражением слова настолько обескураживают присутствующих, которые до этого воодушевлённо обсуждали кроссворды, что поначалу никто даже не может собраться с мыслями, чтобы что-то сказать из-за ошеломления. Хёнджин открывает рот, но не может ничего выдавить, чувствуя себя так, как будто на него вылили ушат помоев. Он ведь думал, что наоборот занимается чем-то полезным, чем-то толковым. Правда уже через секунду его растерянность перекрывается удивлением. Потому что Донхёк резко оказывается на земле из-за прилетевшего в скулу кулака. - Как ты назвал моего мужа? Глубокие глаза прорвавшегося в их круг Чанбина грозно сужаются. Чернота поблескивает от негодования. Костяшки сжатых кулаков побелели. Он воинственно нависает на Донхёком, презрительность на лице которого в мгновение сменяется на растерянность от удара, а затем очевидный испуг. - Ча… я не… - Как ты его назвал? - Я не это имел в виду, я просто… Руки вожака хватаются за чужую рубаху на груди и рывком поднимают мужчину на ноги как тряпочную куклу. Окружающие стоят без движения, не издавая никаких звуков и лишь огорошено наблюдая. - Когда задают вопрос, на него надо прямо отвечать. Этому учат детей ещё в самом начале обучения в школе. Хочешь, чтобы я отправил тебя обратно в школу? Будешь учиться манерам заново рядом с детишками, И Донхёк? - Нет… - Тогда отвечай на мой вопрос и не заставляй меня повторяться. Мужчина тяжело сглатывает и беспомощно осматривается. Округлённые ранее плечи опали, он словно сдулся и сжался, сбросив с себя всю спесь. Взгляд опускается от осознания того, что выхода из ситуации нет. И ответить, и не ответить будет иметь за собой не самые приятные последствия. - Павлин напыщенный. - Ты назвал моего мужа напыщенным павлином, - чеканит Чанбин, в упор смотря в его лицо. – Объяснись. - Я просто неправильно подобрал слова, я вспылил, он… просто мужики теперь постоянно говорят про эти кроссворды, которые он сделал. Они отвлекаются от работы, это мешает производительности, клану это не нужно, это не какой-то дворец с учёными, из которого он приехал. - То есть теперь ты решаешь, что нужно клану? Ты оцениваешь производительность и ты решаешь то, чем другие должны заниматься? Может нам тогда и дом свой тебе освободить, чтобы ты жил на месте вожаков клана Миро? - Нет, я не это имел в виду, - тут же качает головой Донхёк, однако его грубо встряхивают. - Хёнджин занимается тем, чем занимается, с моего позволения. Я одобрил это, потому что считаю, что это полезно для умственного развития клана, это хороший досуг. Намного лучше, чем заливаться настойкой и блевать за углами по вечерам. Хёнджин полноправный второй вожак нашего клана и имеет абсолютно такие же полномочия, как и я. Если что-то не нравится, то нужно обсуждать это с нами, а не оскорблять моего мужа и вашего главаря. - Я… я понял. Это была ошибка, я с горяча ляпнул. - Извиняйся. Чанбин дёргает Донхёка за ворот в сторону принца. Тот молча наблюдает за происходящим, не вмешиваясь. Донхёк шумно сглатывает, перебирает похолодевшими пальцами, делает шаг вперёд и опускает голову, кланяясь. - Извини. Больше такого не повторится. - Извинения приняты. - Ещё какие-то претензии ко мне или моему мужу есть? Вожак по очереди окидывает каждого из присутствующих пронзительным взглядом. Челюсти сжаты, грудь выкачена вперёд, глаза горят, прошитый атласом орнамент на лиловом вороте чёрного обрезанного до пояса ханбока переливается под дынными лучами полуденного солнца. - Нет. - Нет, никаких претензий. - Всё отлично. Хёнджин, тоже непроизвольно подобравшийся от непривычного металлического тона, наблюдает за мужчинами. В их клане достаточно свободные взаимоотношения, многие спокойно шутят с Чанбином, ходят с ним на перекуры, обсуждают какие-то личные дела на кострище. Однако в этот момент даже головы тех, кто никак не провинился, уважительно опущены. Несмотря на царящее обычно панибратство в них словно на инстинктивном уровне заложено непрекословное повиновение своему вожаку, который ранее вёл их в битвах и, возможно, спасал от гибели своими решениями. - Не заставляйте меня воспитывать вас как детей, когда вы уже взрослые мужики. Если есть что сказать, то говорите мне это в лицо, чтобы потом не стоять как собаки с прижатыми хвостами, когда вам дают по башке за ссыкливое тявканье. Свободны. Повторять действительно не приходится. Получив команду, мужчины почти сразу же разворачиваются и расходятся по сторонам, не оборачиваясь. Чанбин тоже поворачивается на пятках сапог, разрывая землю, и шагает вниз по улице. Чуть постояв, Хёнджин нагоняет его. - Это было слишком. - Я никому не позволю оскорблять и унижать тебя. Мне плевать торговец это с базара или член моего клана. Никакого дерьма я не потерплю. - Я и сам могу за себя постоять. - Можешь, - Чанбин кивает, после чего поворачивается к нему. – Но зачем марать руки, когда у тебя есть я? - Будешь моей охотничьей собакой? – фыркает Хёнджин. - Сочту за честь перегрызть за моего принца глотку. Супруг одаривает его кривой ухмылкой, буквально по щелчку сбрасывая с себя грозный вид. Пальцы подхватывают руку Хёнджина, горячие губы воздушно прижимаются к тыльной стороне. - Мне надо работать. Зови, если что, увидимся вечером. Отсалютовав ему, Чанбин сходит с центральной дороги на ответвление, ведущее к одной из дальних мастерских. Вытянутые глаза провожают его долгим взглядом. Хёнджин касается точки поцелуя на своей ладони, после чего со смешком выдыхает. Ладно, эту вольность муж заслужил. В груди что-то приятно теплится. Некое чувство надёжной защищённости. Словно он может больше ни о чём не переживать в этом мире. Мятная непоколебимость продолжает окутывать его, покалывая где-то в районе кольца на безымянном пальце, даже когда Чанбина нет рядом.