Брут и его бешеный

Бродяга за годы жизни на Окраинах нарастил себе толстый непробиваемый панцирь — в буквальном и переносном смысле. Он расстается со своей броней и оружием только ночью. Даже дома он при каждом шаге бряцает заныканными по всем карманам ножами. Бродяга и кольца свои почти никогда не снимает. Грубые, железные, разномастные — при необходимости, они могут использоваться как кастет. Без них он чувствует себя голым, на руках чего-то не хватает и постоянно тянет потрогать непривычную пустоту там, где обычно находится шершавый металл со следами ржавчины. Какие-то кольца он нашел, какие-то сделал сам, какие-то отлил их кузнец в Окраинах. Он снимает их только в одном случае. Брут заканчивается каждый раз еще на моменте, когда волчонок издевательски медленно стягивает и педантично откладывает в сторону около десятка колец. У Бродяги пальцы длинные и тонкие, со следами шрамов и мозолей — руки человека, привыкшего держать оружие и убивать. Но Брут лучше всех знает, как еще волчонок умеет убивать — чертовски умело, выжигая дотла все мысли кроме блять пиздец, заставляя позорно скулить и прогибаться еще сильнее. Брут, в целом, совсем не против умереть от его рук.