Мэргэн

Когда Мэргэн открыл глаза, он лежал на все той же поляне, окружённой деревьями, но рядом не оказалось никого, даже лошади. Неужто опять он остался один? Ветер свистел в ушах, как будто пролетал сквозь кроны, не замечая их, звёзды сияли пуще прежнего и водили в небе огромный хоровод, закручиваясь в гигантскую спираль. Мэргэн сел и будто по чужой воле обернулся. Кто-то стоял у скрюченной ели и хоть звезды ярко освещали поляну, лицо незнакомца было скрыто. – Покажись. Хмуро проговорил Мэргэн, подбирая лук. Фигура не шелохнулась. Тревога заворочалась под сердцем колючим клубком. – Я буду стрелять, кто бы ты ни был. Никакого ответа. Тогда Мэргэн наложил стрелу и выпустил ее в силуэт. Звука не последовало, человек остался стоять, но Мэргэн точно знал, что не мог промахнуться с такого расстояния. Он не успел все обдумать, как неизвестный шагнул назад, вглубь леса. Воин нахмурился и пошел навстречу. Лишь на мгновение усомнившись, Мэргэн вознамерился догнать незнакомца и выяснить кто он таков. Общая ненормальность происходящего накладывала на ход мыслей свой отпечаток. Пахло полевыми травами. Шагая по лесу, Мэргэн не мог избавиться от чувства неправильности. Дело было даже не в странном небе или мелькающей тени впереди, даже не в ветре, он хоть и дул, холодно не делалось. Было что-то ещё, что не давало ратнику покоя. Силуэт тем временем уходил всё дальше и дальше. Несколько раз Мэргэн пытался его окликнуть, но не получал ответа и продолжал свой путь. Спустя четверть часа, а может и больше, время ощущалось здесь как-то иначе, силуэт вывел его на опушку и пропал. Мэргэн ускорился и вышел следом. Теперь он оказался на безымянном кургане, вокруг которого торчали жуткие тотемы из чёрного камня, вырезанные на них боги Мэргэну были неведомы. Он приблизился к идолу и повинуясь странному наваждению, протянул к нему руку. – "Нухур... " Эхом отозвалось в голове, и по коже прошлись мурашки. Воин одернул руку и обернулся, но никого не увидел. Стало совсем не по себе, Мэргэн вдруг понял, что именно его беспокоило. Отчётливый запах полыни. И не в том даже беда, что трава та степная и лесов не приемлет, это он бы смог себе объяснить, но вот не должен был он чувствовать её, ведь запахи воин почти не чуял с тех пор, как лишился носа. И так явственно сейчас благоухала полынь... К завыванию тем временем присоединился ещё один голос, потом два, затем четыре и так по нарастающей, пока вопли не слились в единый ужасающий сонм голосов. – "Нухур...! Нухур...! " Все они звали его из глубины леса, жалобно и зло, глаза идолов замерцали белесым пламенем. Мэргэн сделал шаг назад, под сапогом оглушительно хрустнуло, он опустил взгляд и нервно выругался. Землю, которая только что была голой, устилали трупы. Кости белели в прорехах хуягов и дыр дэгэлов, Мэргэн стоял прямо на чьем-то черепе. Из глазницы неторопливо вылезла черная змея и раззявила пасть в оскале. Ратник взмахнул саблей и отсек гадине башку. Она отлетела на пару саженей и продолжила дёргаться и шипеть, как ни в чем не бывало. Мэргэн рванулся прочь, но ветер перестал притворяться ласковым и хлестким ударом сбил его с ног, роняя прямо в груду тел. Влажно чавкнуло и треснуло, лес изменился, Мэргэн узнал это место и отчаянно зарычал. – "Ты должен быть с нами, нухур..." Из чащи вышли бледные фигуры на конях. Они плыли к нему через кошмарную поляну, он знал их всех. В горле пересохло. – Нет. Я выжил, потому что так захотело Небо, уходите! Издевательский смех хлестнул по ушам. Смеялись идолы, мертвецы, скелеты, и даже лошади кривили изломанные челюсти под невообразимыми углами. – "Вот немного осталось собрать..." Пожаловался высокий монгол булькающим голосом, в его горле торчала стрела. Мэргэн судорожно попытался подняться, но змеи продолжали лезть из-под шлемов, проталкивались между мёртвых рёбер и сползались, сползались к нему, обвивали за ноги и не давали встать, стягивая словно веревками. Мертвецы обступили Мэргэна со всех сторон, протянули руки. За миг до отчаянного вопля он вдруг проснулся. Теперь уже по-настоящему. *** Утро наступило не скоро. Мэргэн больше не спал и теперь вдали от леса наблюдал, как вязкие облака поднимали тяжёлое Солнце, подобно рабам, несущим разжиревшего хана, чье тело давно разложилось под грузом золота. Что-то стукнулось о землю. Мэргэн опустил взгляд. На траве лежал красный амулет в форме коня. "Опять отвязался." Подумал воин, подбирая безделушку. Скакун был криво вылеплен из глины и небрежно раскрашен. Краска поблекла, но не стёрлась. Легче было принять его за детскую игрушку, нежели за оберег. Мэргэн машинально погладил коня. Палец нащупал знакомую трещинку в районе хвоста и неровность на носу. – Сон не для тебя, Мэргэн? Я видел тебя в поле ночью. Мэргэн обернулся. Широко зевая, со стороны леса к нему шел Дархан. Встав рядом, он тоже уставился в тусклый горизонт на пасущихся лошадей. – Влохо сфлю. Признался Мэргэн, убирая оберег. – На своей земле сон слаще? – Это теверь тоже наша зеньля. Наше иня ввергает уруситов в ушас, наши лошади фасуться в сдешних равнинах. Чья ещё это зеньля, как не наша? Дархан задумчиво огладил треугольную бороду. – Ты прав. Земля своя, но духи чужие. – Неня не страшат нестные духи, фока я верю в своих. "А свои от меня отреклись." Закончив на этом разговор, Мэргэн пошагал к стоянке. Воины сидели тесным кругом и передавали друг другу флягу, согревая остывшие за ночь тела и компенсируя вчерашнюю попойку. Стоило Мэргэну появиться и опуститься рядом, он почувствовал на себе зыбкий взгляд. Подняв голову, он встретился глазами с шаманом. Серые глаза смотрели на Мэргэна с недобрым прищуром, пробирая до костей. – Эй, зубоскал. – Нохой сунул Мэргэну флягу и подмигнул – Подлечи душу и выдвигаемся. Мэргэн ухмыльнулся, щедро глотнул остатки архи и передал дальше. Чагдаржав уже не смотрел на него, а что-то шептал Октаю, Мэргэн мог поклясться перед лицом Тенгри, что десятник скользнул по нему оценивающим взглядом. *** Весь день они провели в дороге, бодро рыся вдоль безымянной русицкой реки. С утра шёл мелкий дождь. Лил скупо, но без остановок, не прекратился и ночью, без устали настукивая ритм по шлемам спящих солдат. Они не встали на ночлег и дремали на ходу, оставив ведущего и замыкающего. Под усыпляющий стрёкот Мэргэн пытался кемарить. Он клевал носом целый день, сидя в седле, а ночь провел в тревожной, легко прерываемой дреме, в опаске, что кошмары вернутся. Первая половина второго дня не отличалась от прошлого ничем. Они все также шли вдоль реки, но, когда Солнце преодолело точку зенита, случилась беда. Нарану вдруг стало плохо. Да так плохо, что лучник рухнул с лошади и смачно проблевался в траву. Его подняли на ноги безвольного и слабого. Вид у того был бледный и несчастный. Нохой заставил его выпить воды, но беднягу вывернуло снова. Октай поставил его в первую половину колонны и наказал Нохою следить за другом. Остаток пути Наран то и дело останавливался, блевал и срался жидким дерьмом. Мэргэн был благодарен богам, что ничего не чувствует. Что стало причиной внезапного недуга никто объяснить не смог. Никаких ягод он не ел, воду пил ту же, что и все. Чагдаржав, потрогав лоб болезного и пошептав над ним, определил недуг как болезнь грязной воды. Воины переполошились и обеспокоенно загомонили, каждый монгол знаел, как опасна эта зараза. Мэргэн платка с лица во время дороги больше не снимал, хотя дышать было жарко и трудно, и уже он останавливался, чтобы прочихаться. Лучше так, чем заразится пакостным проклятьем, случалось, болезнь грязной воды выкашивала десятки и сотни. Храбрые батыры умирали в дерьме и бреду, лишаясь достойной гибели в бою. Октай принял решение не останавливаться, рассудив, чем быстрее они дойдут до тысячи, тем скорее помогут Нарану. Шаман послал Ганбаатара к реке за какими-то травами. Мэргэн с усмешкой наблюдал за их странным союзом. Хитрый колдун и его туповатый хвост... Казалось, на этом неприятности должны были закончится, но на закате случилась ещё одна беда. Дархан признался Мэргэну, что последние пол часа волнуется о дороге. Мэргэн чувствовал что-то похожее. Они вдвоем умчались вперёд и через пол версты Мэргэн осадил лошадь. Дархан было окликнул его, но осекся, все поняв. На кривых ветках беспокойно метались красные ленты Чагдаржава.