Мэргэн

– Не посмеет Октай! – брызжа слюной шипел шаман, казалось вот-вот и его жидкая коса взовьется змеем и ужалит десятника. – Лес не хочет, чтобы люди туда шли. Он полон скверны! Чагдаржав нутром чует, как злорадствуют духи! – А ты договориться с ними не можешь, да? Язвительно поинтересовался Нохой. Шаман оскалился: – Сомневаешься в силе Чагдаржава!? Нохой замолчал, бессильно бросая на колдуна затравленный взгляд. Ссориться с шаманом себе дороже, это все знают. Мэргэн в детстве слышал историю, как один такой несчастный сошел с ума и острым камнем забил всю свою семью, одержимый злым духом, а шаман, с которым он был не в ладу, тихонько улыбался, когда несчастного терзали соплеменники. Да что далеко ходить, сам Мэргэн шамана обидел однажды, а потом все пошло по кривой. Но сделанного не воротить. Причина ожесточенного спора между Чагдаржавом и Нохоем была в верной дороге. Нохой нашел тропу через лес и уверял, что так они смогут здорово сократить путь, но чтобы по ней идти, придётся бросить лошадей. Едва не задев локтем Октая, Ганбаатар распылялся в громких словах: – Шаман прав! Мы не знаем, что это за лес, он наверняка непроходимый! Монгол не предпочтет степи бурелом! Октай, прав я?! Скажи им! Он с надеждой уставился на десятника, словно хотел залезть в его мысли. Тот не ответил. – Почему мы снова здесь? – недоумевал Алтай – Мы ведь всегда шли вдоль реки. Мэргэн глухо отозвался: – Не хсегда. Нощью река отходила враво, несколько верст ны шли, не видя леса. – Так это ты завел нас сюда, гад?! Взъярился Ганбаатар, но Мэргэн как отрезал: – Я ниразу не шел вкереди. Я заныкал строй. – Бред... – сплюнул в ноги Джаргал. – Мы никак не могли развернуться и не заметить этого, если мы не нашли колдовскую реку. – Колдовскую не колдовскую, а пришли мы сюда. Задумался Октай. Повисло секундное молчание. Им и воспользовался Дархан, чтобы вернуться к теме. – Нам придётся идти через лес. – И бросить лошадей?! – прогремел Ганбаатар – Они разбредутся по полю и нет у нас больше лошадей. Монгол без лошади– позор! – Пока мы будем искать дорогу через поля, – не отступал Дархан, – тысяча снимется и её будет уже не догнать. Тулга никогда не ждет подолгу. Знакомое имя скользнуло по уху. – А если... мы реку переплывем вброд? Спросил Алтай. Дархан покачал головой. – Боюсь, река слишком широкая. – Волчонок, не вмешивайся. Посоветовал Ганбаатар. Ущемленный Алтай попытался ответить, но умолк. Пока они спорили, Мэргэн вычесывал из гривы Сергелен репьи и грязь. Принимать активное участие в поиске решения он не торопился по своим причинам. Чагдаржав, Ганбаатар и Джаргал выступали против лесного перехода, Нохой с братьями с ними не соглашались, Октай глупо молчал, поджав губы, а Мэргэн просто ненавидел и лес, и степь, и даже Небо. Ратники так бы и спорили до заката, если бы в их жаркие перекоры не втек жалобный хрип. – М-матушка... Наран лежал поодаль, укрытый шкурами и метался в полубреду. Глаза его бегали в разные стороны, и он вряд ли вообще понимал, что происходит. Тогда слово взял Нохой. Теперь назвать его весельчаком язык не поворачивался, голос его был тих и тверд. – Хотите в степь с рекой в загадки играть, валите. Хоть сейчас. Только спросите сначала Нарана сколько он ещё протянет. Если он умрёт, смерть будет на вашей совести. Пусть шаман еще пытался отговорить Октая, ссылаясь на волю духов, но решающий удар уже был нанесен. Десятник принял решение идти через лес, как только рассветет. – Так быстрейче будет. *** Ужинали без разговоров, стук ложек и котелков прерывали стоны несчастного Нарана. От еды он отказался, когда в него всё-таки затолкали пару кусков мяса, он выблевал их вместе с желчью и кровью. Когда все ложились спать, к Мэргэну притащился Алтай. Тяжело вздохнув, скиталец бросил на навязчивого мальчишку недружелюбный взгляд. Парень съежился и негромко спросил. – Почему ты не хочешь идти через лес? Мэргэн не помнил, чтобы говорил это. Неужто так заметно было его замешательство? – Просто... – Продолжил Алтай – шаман говорит про тебя десятнику гадости. Как это связано с предыдущим вопросом, Мэргэн не понял. Однако, надо быть слепцом, чтобы не заметить с какой опаской к нему относится добрая половина отряда. – И щто он говорит? С нарочитым безразличием полюбопытствовал Мэргэн. – Я не знаю точно. Но будь осторожен. Мэргэн выдохнул. Ещё советов какого-то сопляка ему не хватало в этот мерзкий день. – Зачен ты гне это рассказываешь? Алтай удивлённо поднял брови, открыл и закрыл рот. – Я… ну. Просто он, шаман и... Октай обычно верит ему. И если Чагдаржав говорит, что ты опасный человек, то Октай прислушается. – А ножет он храв. Прохрипел Мэргэн, отворачиваясь. *** Дождавшись, пока отряд уснет, Мэргэн тихо встал, подобрал заранее собранный вещмешок, лук, саблю, и бросив короткий взгляд на спящего Алтая, двинулся к полю. Некрасиво, но что поделать, дальше Мэргэн должен идти сам, в отряде назревало зло, и зло это было обращено на него. Ратник уже почти вышел из леса, когда вдруг услышал голоса. Воин тотчас остановился, скрывшись за деревом, и прислушался. – ...Слепцы этого даже не видят. – Октай совсем потерял нюх, не воин, а рухлядь. Первый скрежещущий голос принадлежал шаману, вторил ему разумеется Ганбаатар. – Терпи. Увещевал шаман. – Нет мочи уже смотреть на него. Что мне делать? – Ждать удобного шанса. Никто не живёт вечно, так начертано испокон веков. Если Ганбаатар будет слушать Чагдаржава, получит что хотел. – Мои племянники не согласятся. Алтай сопливый еще, но я знаю Дархана, этот болван будет мне мешаться. – Значит Ганбаатару придется выбирать. Дальше Мэргэн не слушал. Что бы не затеяли эти двое, Мэргэна это уже не касается. Он и так задержался среди отряда, и дальнейшее пребывание в нем могло быть опасно. Воин должен быть один, такой путь Мэргэн избрал сам. На границе леса и поля, среди прочих лошадей он нашел Сергелен. Кобыла подняла косматую голову и посмотрела на хозяина, в темных глазах отражалась Луна. Мэргэн провел ладонью по горбатому носу. Лошадь шумно фыркнула. Воин отвязал ее от дерева и прыгнул в седло. Ветер ласково трепал косу, шуршал в траве. Хорошо. Пауза затянулась, кобыла вопросительно дернула ушами. Надо было сейчас же ехать, но почему-то Мэргэн не мог выслать лошадь вперед. Между ребрами заворочалась гнилая тревога. Вспомнился так некстати терпкий вкус вяленого мяса. Он уедет, а братья продолжат мирно спать, не подозревая об опасности. "А не все ли равно? Ты ведь уже сделал так однажды…" Елеем пел предательский внутренний голос. Мэргэн честно пытался к нему прислушаться, но тело отказалось подчиняться. Обругав себя за нерешительность, ратник спрыгнул на землю. Он освободил кобылу от седла и уздечки и отошел, Сергелен переступила с ноги на ногу, топнула и настойчиво потянулась к Мэргэну. – Хватит. Предостерёг он, отодвигая мохнатую морду. Он не хотел долго прощаться, боялся опять передумать. – Уходи. Хроваливай, сука! Он замахнулся рукой. Сергелен непонимающе дернула ушами. Мэргэн подобрал уздечку и хлестнул грызлом ей по крупу. Кобыла отскочила, заржала, но не ушла. Сердце прострелило болью от взгляда её обиженных глаз. Воин с трудом подавил в себе желание подойти и обнять ее за морду, прижать к груди, зарыдать в голос и извиниться. Но вместо этого Мэргэн ударил снова, по шее, потом по носу. Животное не могло понять за что хозяин хлещет её с такой жестокостью. Кобыле не объяснить, что Мэргэн гонит ее, чтобы спасти. Сергелен всхрапнула и отскочила на несколько саженей. Он и раньше мог ее ударить, но прогонял впервые. Мэргэн мысленно клялся вернуться и найти её. Ещё раз посмотрев на предавшего ее хозяина, Сергелен понуро побрела прочь, а затем вскинула гордо круп и побежала в лунное поле, опьянённая единоличной свободой или гонимая своей лошадиной тоской. Другие кони поднимали головы и провожали её с завистью, тщетно роя ногами влажную от росы траву. Звёзды кружили узорчатый хоровод, небесным стадом несясь по бескрайнему небу. Он найдет её, когда со всем разберется, но сейчас лошадь должна уйти. Оторвав взор от удаляющейся фигуры, Мэргэн шагнул обратно. Воин успел заметить, как от дерева отделилась тень и бросилась на него. Он вильнул в сторону, чужие руки проскользнули по плечам и схватились за пояс. Неведомый враг дёрнул его на себя, Мэргэн не глядя ударил неизвестного туда, где должно было быть колено, и судя по тяжёлому уханью, попал. Выдергивая из колчана стрелу, он стеганул кулаком наотмашь, пальцы со звоном больно врезались во что-то твердое. Мэргэн ругнулся и почувствовал, как крепко схватили его за грудки и грубо прижали к дереву. – Рыпнешься, глотку вскрою. Раздалось в ночи. Ганбаатар подстерег его во тьме. Горла коснулся пронзительный холод. Мэргэн разглядел в руке кинжал. В темноте лицо врага было почти неразличимо, но угадывался приплюснутый силуэт шлема. Мэргэн прохрипел в ответ на угрозу: – Не советую. Он постучал пальцем по древку стрелы, наконечник которой плотоядно упирался в шею напавшего. Ганбаатар проследил за его взглядом и досадливо выдохнул. – Это тебя не спасет. Я все видел. Зачем ты прогнал лошадь? Первая мысль – ответить грубо, балансировала на тонком лезвии клинка. Мэргэн поискал шамана, но его рядом не было. – Ваш десятник решил, что лошадей ны не герём. – Ты должен был оставить ее с остальными. – Должен теге? – Не делай из меня дурака. – С этин ты укравляешься гез неня. – Что ты слышал? Допытывался Ганбаатар, и явно нервничал. Лезвие едва надавило на кожу. Холодный пот проступил на лбу, в животе склизко заворочалось. Силой воли удерживая спокойствие, Мэргэн в ответ сильнее упер наконечник в глотку Ганбаатара и с нажимом прошипел. – О чен ты? Ны тут одни. – он дал понять, что не знает об их с шаманом интригах, и судя по реакции, у него это вышло. Воин насупился и промолчал. Тогда Мэргэн закончил бессмысленный разговор сам. – Ты стоишь на хосту сегодня? – Чего ты мямлишь, свинорылый? Чётче. – Ты дозорный? – Я. – Так вот и стой, отряд охраняй. Доврашивать неня у тегя кишка тонка. – Ты ответишь за слова. Нервно прошипел Ганбаатар, убирая кинжал. Мэргэн воткнул стрелу в колчан и не оборачиваясь, побрел спать.