TYLD

Вода неспешно обтекала твое тело, заставляя едва заметно колыхаться ткань старого шарфа и ворота рубашки. Тебе нравилось слушать это течение, пусть даже ты и будешь потом грязный, как чёрт, будешь полдня сохнуть и доставать из волос ил и мелкие ракушки наползших речных обитателей. Как чёрт. Хм. Ты рывком поднялся, вздымая тучу брызг и заставляя их ненадолго проявить радугу в лучах едва теплого утреннего солнца. Где-то поодаль с визгом разбежалась стайка девушек, вероятно, пришедших к реке или стирать, или привести себя в порядок – суббота, как-никак. Ты, впрочем, с сожалением отметил, что здесь тебе уже, вероятно, ничего не светит, после того, как ты явился перед ними как чудище речное. Действительно жаль. Для следующего скачка во времени тебе не хватает энергии, а бытие инкуба, даже после дарованных тебе безымянным божеством возможностей, тебя как-то отпускать не хотело. После этого прыжка во времени ты снова чертовски голоден. Чертовски. Кажется, сегодня день неловкого каламбура. Настолько, что после этого рывка тебя замучил ортостатический рефлекс, и ты едва не рухнул обратно. Ещё и рука ноет. Точнее, ноет её отсутствие. Ты повернул голову направо, чтобы вновь оценить свою ущербность. Ну да, ты сегодня сверхразум: полез в воду, толком не дав обрубку зажить. Капает. – Эй! – послышалось со стороны берега, и ты инстинктивно поднял голову в поисках источника звука. – Да, да, ты, небарака! Тебе помощь нужна? – Мне? – неуверенно переспросил ты, разглядывая зовущего. Женщина лет тридцати. Рыженькая. В твоем вкусе. Чем-то похожа на… – Шарлотт? – О, спасибо за комплимент, но жаль, я далека от принцессы, - хохотнула незнакомка, а ты моментально понял, что прыжок во времени вынес тебя всего на пару лет назад и, ко всему прочему, в то же самое королевство. Надо будет попробовать подключить к дару твою пространственную магию. – Видать сильно тебя по голове приложили, страдалец. Давай, вылезай из воды, пойдем ко мне, отогреешься. Ты послушно поднялся на ноги и подошел к ней. Теперь ей требовалось задрать голову вверх, чтобы посмотреть тебе в лицо. Забавно. – А ты похож на того дурашливого рыцаря, что в последний год всё вертится возле принцессы, – с усмешкой отметила она. «О, ты просто не в курсе, что этот самый рыцарь перед тобой и стоит», – подумал ты. – Ну, полно, пошли, пошли. Она потянула тебя за рукав в сторону своей лачуги, и, стоило ветхой двери за твоей спиной захлопнуться, в лоб спросила: – Ты ведь инкуб? – Всё-то вы знаете, – выдохнул ты, пытаясь не подать виду, что сей вопрос тебя напрягает. – То-то ты плохо выглядишь, друг мой, – она обошла тебя сбоку и провела по твоей щеке ладонью. – Зуб даю, наверняка голоден. – Чертовски, миледи, – ты закрыл глаза. Вот чего тебе ещё до полной картины не хватало, так это попасть в рабство к ведьме. А в том, что сразу не распознал ведьму, ты был уже полностью уверен. – Собирался кормиться в нашей деревне? – голос ведьмы стал строже. – Отвечай. – Как будто бытие мое даёт мне иной выбор. – Заключим договор. Ты приоткрыл левый глаз и посмотрел на неё. – Какой ещё договор? – Я тебя подлатаю и покормлю, а ты больше никогда не приходишь в нашу деревню. Я тебя не боюсь, а вот девок деревенских портить не дам. – Что ж, по рукам, не в том я состоянии, чтобы отказываться, - со смешком ответил ты. Ишь какая серьезная. Но в любом случае, для тебя это был довольно хороший расклад. Ты, впрочем, пробыл у неё сравнительно недолго. Стащив темный плащ, оставив её обессиленную и спящую, ты открыл следующий портал в неизвестность, попробовав смешать дарованную тебе временную магию со своей собственной, пространственной. И вышел в абсолютно незнакомый тебе мир. Ни единого звука. Тишина, буквально давящая на уши. Холод, словно бы шедший от монохромных мраморных плит под твоими ногами и… Свет. Откуда свет. Ничто здесь не отбрасывало тени, даже ты; но в то же время всё было видно, словно при свете дня. Что за чертовщина. Чертовщина. Ох, ну серьёзно? – Какого чёрта? – ты услышал усталый глубокий голос за своей спиной и рефлекторно обернулся. Источником восклицания был высокий черноволосый парень, черты лица которого показались тебе смутно знакомыми. Ты не мог различить границ его одеяния, словно бы оно дымкой расползалось по его коже. Аристократически бледный, ты бы мог сказать, что даже болезненно бледный. Тебе никогда не нравился такой типаж, люди подобной наружности всегда вызывали у тебя лишь одно желание. Покормить. – Ещё одно упоминание чертов за сегодня, и я решу, что моя жизнь – это неловкая комедия, – ответил ты. – Я о том, кто ты такой и что ты здесь забыл, – тут же нервно отозвался тот и, сделав буквально шаг в твою сторону, перенесся к тебе максимально близко. – Я странник, крестоносец имени рыжеволосой бестии, несу возложенную на мои плечи святую миссию по её возвращению, – ты пожал плечами, не намереваясь отвечать серьёзно. – Вот уж ума не приложу, в какой мир меня занесло на этот раз. – Ты находишься в Шедоузгоне, междумирье, если тебе будет угодно, – скучающим тоном ответил черноволосый и указал рукой в сторону одной из случайных дверей, находившихся на плите. – Позволь мне проводить тебя в следующий мир, поскольку твоё нахождение здесь в корне ошибочно и является недоразумением. – Так ли ошибочно, если я всё ещё здесь? – Я не принимаю возражений, – резко изменив интонацию выпалил незнакомец и схватил тебя за руку, тут же её одёрнув, будто ожегшись. – Что за… Ты не можешь… – Не могу что? – ты, признаться, неприятные мурашки в месте прикосновения тоже ощутил, и поэтому пребывал в не меньшем недоумении. Вдобавок, ты ощутил себя подозрительно хорошо, словно бы чертовка жизнь вернула тебе если не руку, то хотя бы крылья. – Ты не можешь быть ещё одним. У Шедоузгона есть лишь один демиург… И эта реакция… Что с тобой не так, чёрт возьми?! – Вероятно, всё не так, а жизнь моя – сомнительная комедия, – из тебя вырвался неловкий смешок. – Так, говоришь, отсюда можно и не тратя сил на порталы, через дверь? Ты открыл ближайшую к тебе, обнажив фиолетовую пульсацию портала. – Стой, подожди! Ждать ты не стал, тут же шагнув в следующую неизвестность. И обнаружил себя в толпе на площади, где, судя по всему, должно было начаться популярное в твоём времени представление – сожжение ведьмы. Иногда тебе исключительно нравилось наблюдать за тем, как люди сжигают себе подобных на кострах, обвиняя их в связи с нечистой силой. Нечистая сила же, по крайней мере в твоём лице, искренне потешалась надо всем этим и глумилась, стоя в тени. Да и критерии отбора были крайне дурацкими... Вот, например, если вы рыжая зеленоглазая девушка - то вы определенно ведьма, даже не спорьте. А если у вас на лице или теле в целом есть родимые пятна или простые родинки - то вообще не стоит надеяться на спасение. Тебя всё ещё интересовало, каким магическим образом эта участь миновала принцессу. Вдобавок, в связи с болезнью, выкашивавшей целые города, люди ударились в этот маразм еще сильнее, и подобные публичные казни проводились чуть ли не ежедневно... Вот и сегодня. Площадь, костер. Ты решил слиться с толпой, наблюдая, как ведут очередную узницу с мешком на голове. Ее босые ноги заплетаются, и инквизитор ударяет ее по спине, чтобы шла быстрей. Узница спотыкается, но всем на это ровным счетом наплевать. Ты не чувствуешь от нее никакой посторонней энергии: ни темной, ни светлой... Вновь ни за что осужденная человеческая особь. Это уже становится неинтересным. Инквизитор сдергивает мешок с головы узницы, ее рыжие локоны волнами ложатся на плечи... А ведь хороша, чертовка! (Ты уже шутил о комедии?) Ты пристальнее вглядываешься в ее бледное личико и понимаешь, что той уже и так осталось недолго - чумные язвы было ничем не скрыть. – Где же ваш бог? Где он? Почему он не хочет спасти нас? Почему дает нам умереть? Она бы продолжала и дальше, но ее быстро заткнули, засунув в рот какую-то тряпку. Та всхлипнула и задрожала, проведя взглядом по толпе. Ее глаза будто молили о помощи, но был ли тот, кто внял бы ее мольбам? И вот ее уже привязывают к столбу, подкладывают под ноги солому... Но факел все не может загореться. Комедия, так комедия – это ты тратишь силы, черт знает на что, кратковременно останавливая время и задувая пламя. Когда палач плюнул и зажег солому с помощью кремня, ты остановил время ещё раз и залил костер водой. Затем посмотрел на лицо узницы и провел по нему рукой, заживляя гноящиеся язвы. Ты позволил ей ожить раньше остальных, и она закономерно спросила: – Ты – бог? – Не рассказывай никому нашу страшную тайну, – уклончиво отвечаешь ты, и, вновь вернувшись на свое место в толпе, запускаешь время. По толпе прошелся шепоток, мол, чудо божие, не сгорела и исцелилась... Инквизитору под натиском народа пришлось отпустить новоиспеченную "святую". Настоящая нечисть в твоём лице в тайне ухмылялась в толпе. Стоило палачам объявить о помиловании и отвязать ее от столба, как бывшая узница стремглав побежала в сторону своего дома. Ты неспешно направился за нею в надежде черт знает на что, но было бы неплохо, если бы за ещё одной кормёжкой взамен её жалкой жизнёнки. Вычислить ее хибарку на окраине не было чем-то невозможным, тем более, что после того, как тебе приходилось кого-то лечить, ты некоторое время продолжал чувствовать «счастливчиков» как себя. Несильно стучишь в дверь. Она боязливо выглядывает... На ней все еще кроме той рубашки, в которой она была на площади, ничего нет. Порой тебе кажется, что всю эту инквизицию придумали сами же церковники, желающие скрыть свои порочные желания. – Вы... – словно не веря собственным глазам, шепчет "святая". – За должком пришел, впусти, – отвечаешь ей ты, и она покорно подчиняется. – Вы... Вы не бог... – выдыхает она, закрывая за тобой дверь. – Как видишь, – отзываешься ты, и раскрываешь крылья. Ох, ничего себе. Может тот мир и руку бы тебе вернул, пробудь ты там немногим дольше? Она вскрикивает, но ты жестом просишь её замолчать. Она смотрит на тебя словно домашняя птица на старого лиса. – Я всего лишь местный знахарь, за что мне это все... – её голос дрожит, будто она вот-вот заплачет. – Не бойся, я многого не спрошу, душа мне твоя не нужна, – вздыхаешь ты, проведя ладонью по её щеке. Не в твоих это правилах – девушек до слёз доводить. – Что же тогда? – она вскидывает на тебя взгляд зеленых, будто крыжовник, глаз. А судьба, над тобой, вероятно, по максимуму сегодня смеётся. Если кормиться, то только на тех, что, безусловно, в твоём вкусе. – Немного более приземлённого. Просто отдайся, и будем в расчете. – Это ведь не правильно... – всхлипывает она. – Противоестественно... – Почему же? – ты задираешь её рубашку, заставляя молодого знахаря краснеть со стыда. – Эх, ведьма... Как говорится, когда тебя что-либо останавливало на пути к цели. – Покиньте город завтра же, едва рассветет, – словно бы вскользь, произносишь ты, уже стоя у дверей. – Почему? – спрашивает рыжий, кутаясь в одеяло. – Я думаю, вам не нужны лишние проблемы... И выкрасьте волосы в иной цвет при первой же возможности. – Позвольте мне идти с вами, прошу вас! – ты слышишь в его голосе отчаяние. – Увы, не могу себе этого позволить. Прощайте. Ты в смятении покидаешь хибарку, не обращая внимания на мольбы молодого знахаря. Не хватало тут еще к каждой жертве привязываться... Хотя это чувство, что сейчас скребется в тебе, наталкивает тебя на мысль, что тебе вовсе и не обязательно пытаться воскресить Шарлотт в своём времени. Ведь если тебе в целом теперь подвластно время, то можно найти её реинкарнацию, что полюбит тебя, и тогда всё это остановится! Ты сможешь построить дом, создать семью, возможно даже завести детей… Ты помотал головой, словно пытаясь освободиться от наваждения. Слишком рано ещё думать о хорошей концовке. Самое время делать следующий шаг в неизвестность. Ты вновь разрезаешь пространство фиолетовым мерцанием портала. Обещание, данное рыбомордому богу, подождёт. Следующий отрезок времени и, вероятно, мир встретил тебя как-то совсем уж безрадостно. Ты спешно прошел сквозь поселение, куда тебя вынесло порталом, поскольку задерживаться в нём у тебя не возникало ни малейшего желания: на улицах было пустынно, и изредка встречались сваленные в кучу человеческие трупы, траченые болезнью. В городе, куда ты добрался лишь к вечеру, ситуация, впрочем, была не лучше, и, хотя внешне население явно пыталось бравировать и усиленно делать вид, что никакой болезни и нет вовсе, ты сям-там замечал на дверях черные кресты и наспех прибитые амбарные замки. – Вы не закрываете свои руки и лицо, – послышался чей-то голос позади, и ты обернулся, чтобы посмотреть, кто рискнул тебя окликнуть. – Не боитесь болезни? – Ничуть, – хмыкнул ты, разглядывая нежданного собеседника. Им оказался, судя по голосу, молодой парень. Лицо его было скрыто маской в виде птичьего клюва, а волосы убраны под капюшон длинного темно-зеленого плаща. Руки скрыты под перчатками, а брюки заправлены в голенища сапог. И на груди висит какой-то мешочек, отвратительно разящий чесноком. Говорящий точно был человеком, причём далеко не простого сословия... Только они стали бы так печься о своей безопасности. – Однако, похвально, – продолжил парень, – но совершенно бессмысленно. Это безрассудство. Вы подхватите эту заразу в скором времени и добавите мне работы... – Вы врач? – А вы проницательны. И... Я не видел вас здесь прежде. Каким образом вы пересекли черту карантина? – Я странник, – на честном глазу соврал ты, – и к этой дряни у меня иммунитет, не беспокойтесь. – Вот как... Вы не хотели бы помочь нам в таком случае? Быть может, мне удастся понять, каким образом ваше тело справляется с болезнью... Впрочем, просто идемте, на улицах сейчас оставаться несколько опасно. Ты пожал плечами и направился за местным врачом. В чем-то он всё же был прав, этот парень. Город сейчас жил странной жизнью, вон, к примеру, возле одного из домов расположилась задорно гудящая компания, издалека похожая на живых мертвецов – бледные, изможденные болезнью лица, местами покрытые язвами, выглядели несколько пугающе. Мимо них пробежало несколько детишек, то ли еще здоровых, то ли еще находившихся на ранней стадии и не чувствовавших болезни. В тот же момент послышался тихий звон, и врач схватился рукой за правый окуляр маски. Видимо, брошенный одним из сорванцов на бегу камень достиг своей цели. – Хорошо, что мы уже практически дошли, – с досадой произнес тот, указывая свободной рукой на дом, особняком стоявший ото всех. Дом был обставлен крайне бедно, фактически, в нем было лишь самое необходимое для жизни, хотя и были некоторые предметы интерьера, казавшиеся здесь абсурдными и лишними, как та хрустальная люстра под потолком. Молодой врач обождал, пока ты зайдешь вслед за ним, и затем запер дверь. – Ио, dimidium animae meae, я вернулся! – позвал он кого-то. – Иоланта! – И что с того, Торайтенген? – по лестнице неторопливо и грациозно спустилась странная на вид особа. Она выглядела довольно молодой, однако в ее черных, как смоль, волосах уже проблескивали седые пряди. Лицо ее было закрыто черной вуалью, на руках болтались длинные серые рукава, заляпанные пятнами неизвестного происхождения, грудь была стянута корсетом, а черные брюки буквально подметали ступеньки лестницы. На ногах у нее ничего не было... Тоже не боялась болезни? – И кто с тобой? – Говорит, странник, – устало отмахнулся парень, снимая капюшон. Волосы его оказались чуть темней, чем у тебя, но острижены коротко, за исключением небольшой пряди по левую сторону лица. Та была собрана в косу и украшена зеленой стеклянной бусиной. – Говорит, что у него иммунитет... – Если это так, то было бы просто чудесно, – девушка тут же ускорила шаг и буквально пробежала оставшуюся часть лестницы, затем остановившись рядом с вами. Внутри тебя что-то щелкнуло. Ты мог ошибаться в ведьмах, но вот «своих» ты всегда чувствовал безошибочно. – Ну и судя по твоему голосу, ты тоже умирать ещё не собираешься. – А ты всё ждешь, – вздохнул молодой врач и снял свою маску. На его щеках шатен заметил те самые язвы, что и у тех людей с улицы. Кроме того, неестественно бледный... – Ты... – Ио недовольно цокнула языком. – Так, язык покажи мне. Торайтенген высунул кончик языка, словно бы чего-то опасаясь. Язык тоже был белесым. – Дурак,  – тут же выпалила девушка. – Почему ты не сказал мне раньше?! – Мне все равно уже недолго осталось, – он пожал плечами, словно бы ему было вообще всё равно, и он просто не хотел её расстраивать. – Эй... Не сердись на меня... – Твое счастье, что ты приволок к нам в дом именно этого гостя, – вздыхает она и затем, убрав со лба свою вуаль, посмотрела на тебя. Под ее глазами были громадные фиолетовые круги, видимо, от постоянного недосыпа, но взгляд был пронзительным, словно бы она вовсе смотрела сквозь тебя. – Я знаю, кто вы, – произнесла она после некоторой паузы. – И кто же? – с толикой улыбки в голосе спрашиваешь ты, хотя внутренне начинаешь ощущать, что скоро поддашься необъяснимой панике и начнешь искать способы сбежать отсюда. – Бес, или демон... Нет, демон... Для беса вы слишком сильны... – задумчиво произносит Ио, словно что-то тщательно обдумывая и просчитывая ходы. – В любом случае, я готова предложить вам любые условия взамен на помощь с вашей стороны. Я знаю, что вы наверняка способны лечить. – Оу, – только и смог выдавить из себя ты. – Стало быть, вы многое знаете... Но если уж и открывать все карты, то я не знаю, кто вы. – Я алхимик... Для обычных людей, конечно, - она покачала головой, словно оценивая, сколько стоит знать лично тебе. - Можно назвать меня и ведьмой, ведь я никогда не откажусь от помощи подобных вам существ. Но если начистоту, то вы наверняка уже поняли, что мой нехитрый промысел немного в ином. – Ваша речь лишена эмоций, а вуаль вы наверняка носите затем, чтобы скрыть следы усталости, которую вы не ощущаете сами, зато прекрасно ощущает ваше ещё живое тело, - ты наобум высказал первое пришедшее тебе в голову предположение. – Стало быть, предположу, что вы некромант, довольно высокого уровня. Возможно, в будущем лич? – О, сочту за комплимент, – рассмеялась она. – Но вы правы, я действительно некромант. – Вот как... Так всё таки, что же я получу взамен? – Все, что угодно, герр... – Лонгшедоу. – Занятная игра слов в вашем имени, герр Лонгшедоу, – отмечает Ио. – В целом, я готова к любым жертвам. Вроде как, знаете, я бы могла сама исцелить этого дурака, но я не успею доделать то, что поможет, до того, как он умрет, вот в чем загвоздка... – Но ведь с вашим уровнем было бы довольно просто потом поднять его из мертвых? – с улыбкой спрашиваешь ты и получаешь осуждающий взгляд. – Увы, он мне нужен в ясном уме и своей памяти, - она вновь качает головой. – Я еще не нашла способа сохранить эти факторы у поднятых после смерти. Так что? – Вероятно, мне всё же придётся помочь? – вздыхаешь ты. – Однако с вас мне взять решительно нечего, миледи. Некромантам чуждо то, что я мог бы потребовать, как плату. – Николас, каким образом ты умудрился припереть в дом именно инкуба? – девушка подняла бровь и посмотрела в сторону своего незадачливого компаньона. – А я почём знаю?! – скорбно выпалил он. – Я, черт возьми, была готова к любому запросу – зелья, души, жертвоприношения, в конце-то концов, – с негодованием продолжила она. – Но инкуб? Серёзно? – Впрочем, я не жадный и помогу вам просто так, – нервно перебил её ты. – Вероятно, Вам сейчас это действительно нужно. Просто забудьте о моём существовании после. Затем ты повернулся к Николасу и коснулся его щеки. Он рефлекторно дернулся, словно попытавшись отшатнуться. – Не сочти за что-то неправильное. Не вижу смысла лгать, я всего лишь позволю тебе выиграть немного времени, пока она не закончит то, что начала. Ты поставил большие пальцы на его переносицу и провел ими по его щекам, заживляя язвы. Ты полностью давал себе отчет в том, что эти раны вызваны тем, что внутри него, а значит, тебе по силам исправить лишь симптомы, которые вскоре проявятся вновь, если госпожа некромант не поторопится. На мгновение Торайтенген перестал дышать и его тело обмякло, и он наверняка рухнул бы наземь, как мешок картофеля, если бы ты не подхватил его. – Возвращайся в Шедоузгон, пробуй иные двери, – услышал ты шёпот у себя над ухом. – Не знаю когда, но как-нибудь сочтёмся, аКайо. А затем Николас вновь ожил и начал вырываться из твоих «объятий», словно бы ничего не произошло. Ты флегматично отпустил его, попрощался с госпожой некромантом и покинул дом. Той же ночью ты покинул этот город и этот мир в принципе. Ты не понимал, что произошло в то мгновение, и почему он назвал тебя аКайо, но в целом чувствовал, что совет может быть действительно дельным. Расходуя последние силы, ты совершил ещё один скачок сквозь время и пространство, надеясь на ту странную ошибку, вынесшую тебя в междумирье.