TYLD

В глазах – мутная поволока, в ушах – шум, во рту вкус какого– то мыла и железа, а в висках и затылке стучит армада молоточков. Впрочем, я знал, что добром эти скачки между мирами точно не кончатся. Я с трудом приподнялся на руках, чтобы затем сесть и дать оценку тому, что нас окружало на этот раз. То, на чём я лежал, было шершавым и холодным, и я отчетливо чувствовал, что на моей щеке остался песок. Стер его ладонью – нет, не ошибся, на ощупь точно песок... Вижу до сих пор плохо, глаза не могут сфокусироваться на чем либо. И тут меня что-то резко вздернуло вверх. Сказать, что я заорал как девчонка – ничего не сказать... – Ну чего ты орешь, – устало произнес Книжник. – Так и оглохнуть недолго. – Ты. Меня. Напугал, – дёргано, переводя дух, ответил я. – Ну уж прости, не знал, что ты трусиха, – хмыкнул он. – Да я тебе сейчас!.. – Тише-тише-тише, успокойся, не буйствуй. Как ты в целом? Всё нормально? – С чего такое беспокойство? – Мы прихватили из Шедоузгона кого-то еще, – недовольно цокнул синеглазый. – В этот раз переход не был на это рассчитан... Что-то пошло не так. – Вообще я сейчас плоховато вижу, – сказал я. – Но у меня и так садилось зрение. – Хмм... Момент, – я почувствовал, как его руки касаются моих висков и затем... В голове как будто что-то взорвалось. На мгновение мне показалось, что я оглох к чёртовой матери, поскольку мир на некоторое время превратился в вакуум. Или не превращался? Впрочем, когда я открыл глаза, видел я уже нормально. – Как ты, чёрт возьми, это сделал? – ошарашенно спросил я, понимая, что и правый мой глаз, долгое время видевший вполовину и начинавший фактически отмирать, видит практически в совершенстве. – Сделал что? – брюнет опять начал строить из себя идиота. – Вернул мне зрение. – Правда? Да я, оказывается, маг и волшебник, – он как-то по-детски улыбнулся мне. – Ладно... Ты что-то говорил о Шедоузгоне. Ты всё-таки что-то знаешь о нем? – Каком Шедоузгоне? Не знаю никакого Шедоузгона. Это сорт чая такой? – он поймал на себе мой осуждающий взгляд и добавил: – И не смотри на меня как на идиота. Правда не знаю. Я вздохнул и повернулся, дабы осмотреться. Мы находились в какой-то бетонной клетке – недостроенном или уже разрушенном здании, впрочем, все же заброшенном, поскольку сквозь дыры в полу виднелись ветви деревьев. Сам пол был усыпан песком, битым в пыль стеклом и прочей дрянью, давая понять, что дом был всё же разрушен временем. Внизу, видимо парой этажей ниже, слышался говор людей, словно бы говоривших на эсперанто или какой-то дикой мешанине языков. Чуть поодаль от нас, лицом в луже и с флягой в обнимку, спала женщина, фиолетовым кудрям которой могла бы позавидовать даже фея с голубыми волосами. Мадам без зазрения совести храпела и пускала пузыри носом, причем последний факт заставил меня подойти и перевернуть ее набок, чтобы она не захлебнулась в этой треклятой луже. С потолка капал конденсат, падая ей на лицо и чертя на нем влажные дорожки. Через некоторое время она открыла глаза и произнесла: – Ой, а я вас знаю. Мы пили с вами давеча. Однако собственный голос привел её в замешательство, и она тут же замолчала, медленно ощупывая сначала очки на голове, потом лицо, и затем остановилась на своей груди и сжала её в своих ладонях, после чего изрекла лишь одно слово: – Пиздец. – Вы что-то потеряли? – спросил я, полагая, что она хранила "под сердцем" что-то важное и теперь этого не нашла. – Здравый смысл и достоинство, – подавленно произнесла она. – Что там у тебя, Грешник? – крикнул синеглазый, до этого бродивший по этому этажу здания, исследуя его. – Тыыы... – прошептала мадам, поднимаясь на ноги и мёртво уставившись на моего попутчика. – Это из-за тебя я опять нахожусь хрен знает где в черте каком виде! – Решительно не понимаю вас, леди, – ответил Книжник, но подойти ближе явно зассал. – Не понимает он! То оставляет меня в каком-то изоляторе, то опять издевается! – женщина гневно топнула ножкой, и бирюльки на ее груди звякнули, подпрыгнув и ударившись друг о друга. Гомон снизу резко прекратился, я расслышал лишь "о, кажется мамка проснулась". Затем послышались чьи-то шаги и негодующий хриплый голос "ну почему опять я должен за ней идти?". – Ты, тот черный мудак! – взвизгнула мадам. – Мэрэдит, успокойся, – произнёс тот хриплый голос за нашими спинами. – Окружили, – расстроенно вздохнул Книжник. Пришедший же отдышался и, бормоча про себя что-то вроде "ненавижу блядские лестницы" прошел вперед. Я заметил, что правый глаз его, впрочем, как и довольно большая часть лица, скрыт за черной пластиной. Интересно, кто его так. Неужели в этом мире настолько небезопасно? Хотя, чего я спрашиваю – плоская механическая рука этого товарища явно "вопила" об этом. – Ну и чего ты раскричалась? – устало спросил он. – Забухала вчера в гордом одиночестве, послала всех нахрен, отжала целый этаж, а теперь опять орет. – Ты просто не знаешь, кто этот хмырь! – выпалила мадам, но рассказать не успела... – Спать, – Книжник щёлкнул пальцами, и она опять рухнула на пол. Опять стало тихо, не хватало только скрипа сверчков. – Ну и что за нахер сейчас произошел? – голос того парня в синем халате или кимоно, бог разберет, был настолько хриплым, что мне показалось, что Книжник тут из него демона изгонять начал. – Как, а главное, нахуя ты, леший тебя еби, её вырубил? – А можно я не буду предаваться любовным утехам с лесным духом неприятной наружности, а просто объясню? – предложил синеглазый. – Валяй, – махнул протезом незнакомец. – Хотя, к черту объяснения, я передумал, – ехидно хохотнул брюнет. – Грешник, валим! И с этими словами он схватил меня за руку, и мы помчались по этажу. Бетонный пол заканчивается, мы прыгаем и... Вспышка. Впрочем, то, что мы опять вернулись в этот мир с шахматной плитой, не оказалось для меня чем-то удивительным. Но вернулись довольно эпично – поскользнулись на плите и рухнули на нее спинами. Больновато, однако.– К чему была такая спешка? – отдышавшись, спросил я. – Он блефовал, – с каким-то безразличием ответил Книжник. – Я узнал его. Он пришел сам разруливать проблему. Он хороший игрок... Но его игры всегда запутанны. – О ком ты? – Он знал о том, что мы случайно прихватили Кайдара... Черт возьми, да откуда он все время всё знает? – синеглазого пробрало на хи-хи. – И решил все подстроить, словно бы так было нужно ему. Как будто бы это не мой косяк. Аххаха. – Да о ком ты? – О ком? Он повернул ко мне голову и внимательно на меня посмотрел. Долго, словно бы пытался что-то понять или вспомнить... – Не помню. – Да ты издеваешься! – не выдержав, проорал я. – Ты всё знаешь и придуриваешься, наглая свинья! – Вапщет абидна было, – нарочно коверкая речь, ответил он. – Я даже не помню, где мы только что были. – Мир номер пять-один-четыре-три-семь-шесть-шесть, – отчеканил звонкий девичий голос, отдаленно напоминавший голос самого Книжника. – Тебе опять потерли память, отец? Я поднял голову и увидел перед собой создание неземной красоты... Пронзительные синие глаза, почти белая фарфоровая кожа... Иссиня-черные волосы убраны в пучок, грудь затянута в корсет, а ноги упрятаны под пышную многоярусную юбку. Вся упакована, словно бы кукла... – О, Герда, безумно рад тебя видеть, – выдохнул книжник. – Если сейчас последует фраза "скажи спасибо, что тебя я еще помню", то я тебя пну, – холодно произнесла она. – Что за спешка была в этот раз? – Он опять вышел из себя, – шепотом ответил Книжник. – Так ты всё помнил! – снова выпалил я и пихнул его в плечо, после чего тот рассмеялся. – Вовсе нет. – Да какого бубонного беса! – На него наезжать бесполезно, – хмыкнула девушка. – Авиер чистит его мозги даже на расстоянии. У него столько ментальных блоков стоит, что я удивляюсь, как он еще не поехал крышей. – Авиер? – переспросил я. – А, так отец не рассказал тебе? Я отрицательно покачал головой, поднявшись на ноги. Теперь мы наблюдали за лежащим на полу и смотрящим куда-то вверх Книжником.  – Ему сложно, и это заметно. Не понимаю, правда, зачем был опять этот фарс, и... – И что? – нетерпеливо спросила девушка. Синеглазый промолчал. То рассказывает слишком много, то зависает и с трудом вспоминает даже то, что было минут пять назад. Определенно, тот, кто вертит его памятью, тот ещё садист. На мгновение черная бездна окрашивается яркими, кислотными всполохами, которые тут же гаснут. Где-то далеко, как северное сияние, проплыла рыба. – Не к добру, – покачала головой Герда, наблюдая за этим. – Шедоузгон опять собрался болеть... – вздохнул брюнет, и только я как истукан стоял и пялился в импровизированное небо. Рыбы. Летающие, мать их, в воздухе. Я потер глаза. Нет, правда, летают. – ДУАУ будут гневаться, я слишком нерасторопна! – Да было бы куда торопиться здесь, – хмыкнул синеглазый. Герда вздохнула и указала нам на дверь. – Мне вконец осточертело перетаскивать две ваши тушки из портала в портал! – выпалила она, увидев на наших лицах нескрываемое удивление. – Так... Это... Погодь, а почему я ничерта не помню об этом? – Книжник почесал в затылке. – Приказ сверху, – пожала плечами девушка. – Вас вообще-то и сейчас должно было вырубить. Всё-всё-всё, прочь пошли, мне ж по шапке настучат, что я тут балду гоняю! С этими словами она распахнула дверь, возле которой стояла, и оттуда на пол спланировала парочка, кажется, собиравшаяся заниматься всяким непотребством. Герда ойкнула и густо покраснела. Рыжий, лежавший снизу, сделал почти то же самое, разве что еще и в бессознательное уйти успел. Его партнер присел рядом с ним и легко похлопал его по щеке. Парнишка вздрогнул, открыл один глаз, посмотрел вверх и вновь зажмурился. – Эх, Роннир... – едва заметно улыбнувшись, вздохнул шатен, – Кто ж знал, что так выйдет. – Никто не знал, – пробормотал рыжий, не открывая глаз. – Ровно как и я не знал, что вновь попаду сюда, – хмыкнул мужчина, поднимаясь на ноги и осматриваясь. – Мне вроде как здесь были не рады. Да и причин наведываться сюда нет и у меня самого. Пока что, по крайней мере. – Странник? – оторопело спросил синеглазый. – Ну да... Странник. – Собственной персоной, – тот поправил челку, и я заметил, что левая половина его лица, серьезно обожженная, медленно затягивается новой кожей, создавая видимость вполне обычного лица. Я где-то уже видел его, но где? – Можешь не тратить силы. Не глупи, здесь все и так прекрасно знают, как ты на самом деле выглядишь, – произнес Книжник. – Ладно-ладно, ты прав, мистер Всезнайка, – хохотнул шатен, и буквально в то же мгновение его правая рука исчезла, сменившись на черную когтистую лапу, будто бы сотканную из дыма, а за его спиной распахнулись алые кожистые крылья. Так где же я все-таки его видел? – Могу я поинтересоваться, какого, собственно, чёрта нас опять сюда дёрнули? Мне кажется, я уже давно ничего никому не должен.– Чистая случайность, Странник. Не та дверь, – пожал плечами Книжник, кивком указав на Герду, о чём-то говорившую с тем рыжим. – Весь вечер испортили мне, – покачал головой зеленоглазый. – Чем будешь откупаться, Книжник? Сам ведь знаешь, что тебе нечего мне предложить, кроме... – О, не беспокойся, как-нибудь сочтемся, – тут же перебил его синеглазый. – Если встретимся, да-да-да, – наигранно ответил демон, и они оба рассмеялись. –  Ну и как там Авиер? По тебе вижу, что еще не помер, а жаль. – И ты, я вижу, не бедствуешь... И тут я вспомнил. Тот год, когда мне так некстати довелось подхватить болезнь. Тот странный человек, после которого не осталось даже следов... Впрочем, это не помешало мне заболеть вновь немного позже. – Герр Лонгшедоу? – Э? – шатен на некоторое время подзавис. – Мы виделись ранее? – Когда-то давно я был обязан вам жизнью. – Не припоминаю, – демон пожал плечами. – Мне столько лет, что мне вот настолько плевать, кого я там спасал и по сколько раз... – Давно. Быть может, век семнадцатый... Конец семнадцатого. Эпидемия черной смерти, неужели вы не помните? Впрочем, я пойму, если вы действительно забыли... – У тебя еще подружка-некромант была? – внезапно оживился Странник. – Чернявенькая такая, с большими глазищами? – Да... Иоланта... – Она здесь? Черт возьми, как она нашла меня, на кой я ей сдался? – он покрутил головой в разные стороны, словно бы выискивая ее. – Можете быть спокойны, герр Лонгшедоу, Ио не со мной, – вздохнул я. – А что так? – спросил он. – Мне тогда показалось, что она тебя далеко не отпустит... Поссорились? – Да нет, просто... Просто так получилось. – Если ты здесь, то всё не так уж и просто, – демон как-то странно улыбнулся мне и добавил: – Далеко не просто. Ты точно уверен в своих воспоминаниях? – Не встревай не в своё дело, Странник, – вмешался синеглазый. – И что же в нем? Тайные планы Авиера? – хохотнул он. – Не смеши меня, скрывать что-то от того, кто рано или поздно докопается сам – глупо, по крайней мере. – Не считаю глупым выполнять указания сверху, – отметил Книжник, подходя к нему ближе. – Авиер же поехавший. Да, иногда у него случаются приступы просветления, но в остальное время он вообще ни о чем не думает, в частности о последствиях своих действий... – Да как ты!.. – выпалил брюнет, вцепившись в рубашку демона и приподнявшись на пальцах. – О, я могу, – ехидно ответил Лонгшедоу и, мягко положив ему руки на плечи, заставил его опуститься. – Остынь, ты ведь сам знаешь, что я не лгу. – Остыньте оба! – выпалила Герда, чем привлекла к себе всеобщее внимание. – Разводите тут срач на пустом месте! Опять хотите в одном теле пожить для примирения? Последняя сказанная ею фраза заставила обоих спорщиков покраснеть и вообще отпрянуть друг от друга. – Вот, так уже лучше, КаТори, – вздохнула кукла. – А теперь вон пошли. Всем скопом. Дверь открыта. – Не соизволите ли и вы заглянуть к нам на чай, милая леди? – спросил Странник. – Я бы с удовольствием, но у меня полно дел и здесь, – хмыкнула она. – Приглашай лучше свою вторую половинку. – Которую из? – Ах, у тебя есть кто-то еще?! – обиженно произнес рыжий паренёк, о котором до этого момента все забыли. – Это шутка, Роннир... Глупая шутка, – Лонгшедоу подошел к нему и обнял. – Не сердись на меня, прошу... – Господи, как же я ненавижу эти сопли, – пробормотал Книжник. – Странник, совсем размяк с семейной жизнью? – А у кого-то недотрах просто, вот и бесишься, – хохотнул демон и, наблюдая, как молча закипает синеглазый, добавил: – Ладненько, нас, кажется, просили покинуть клетчатую комнату. Николас, – он обратился ко мне, – А ты ведь Николас, да? Идем с нами, а мистер всезнайка пусть остается и ищет проблем. – Я не ми..! – почти проорал вышеупомянутый, но заткнулся под грозным взглядом Герды. – Аре... – начала она. – О нет, мы уже уходим, все уходим, честное межвременное, – перебил ее шатен, и, отвесив Книжнику ускорительного пенделя в сторону двери и подхватив нас с рыжим за шиворот, влетел туда сам. Дверь за нами тотчас же захлопнулась, оставляя нас в маленьком коридоре не более крупной квартирки. – Что она имела в виду? – поинтересовался я, толком не поняв сути их разговора. – Не что, а кого, – вздохнул рыжий. – Пророка. – Это было давно и неправда, – встрял Книжник. – А что так? – с ехидной лыбой на небритой роже спросил Лонгшедоу. – Это был неплохой опыт коммуникации и нахождения общего языка. – В Шедоузгоне не включали отопление в ту зиму, – саркастично хмыкнул рыжий. – Ну и что с того, Роннир? Пережили же, – пожал плечами демон. – Это была УЖАСНАЯ зима, – хмуро произнес синеглазый, поднимаясь с пола и отряхивая своё пончо. – Я думал, что убью Аре... – Да ладно, годная же была шутка, – усмехнулся шатен. – Будто бы у тебя не горело сидеть в женоподобном теле? – Ну, это само собой разумеющееся, – герр наконец-то удосужился разжать ладони и отпустить нас с рыжим. Парень, видимо, бывший привычным к такому обращению, преспокойнейше устоял на ногах, в то время как я просто рухнул на пол как мешок картофеля. – Прошу прощения, – произнес Лонгшедоу, наблюдая мою ошарашенную физиономию. – О, ничего страшного. Я понимаю, что мы покидали прежнее место в спешке. – И всё же, он ничего бы не сделал мне, – хмыкнул Книжник, облокотившись на стену возле старого зеркала с выщербленным краешком, висевшего на ней. – Уверен? А вдруг не пришел бы твой дражайший Авиер... – Он не мой! – синеглазый явно смутился. – И вообще, я НИКОМУ не принадлежу. И НИКТО не принадлежит мне, заруби себе на носу. Моя хозяйка давно мертва. – В какой из реальностей? – Замолчи! Книжника аж передернуло. – Кофе? – Ты прекрасно знаешь, что я терпеть его не могу. – Вы пили дурацкое кафяо всю чертову зиму! – выпалил Роннир. – Что за херь вы тогда мешали вообще? – Определенно, в этом была замешана тяжелая наркомания, – хохотнул герр Лонгшедоу. – Шедоузгон можно было отапливать одним Ронниром-домохозяйкой, – синеглазый прикрыл свою улыбку рукой. – Они еще и издеваются! – обиженно выпалил рыжий. – Да ну вас к лешему! С этими словами он скрылся на кухне, громко хлопнув дверью, отчего стекло в ней даже немного зазвенело. – Я давно не видел его таким, – спустя некоторое время молчания изрек демон. – Обычно он мягкий и отходчивый... – он подошел к кухонной двери,постучал по ней и произнес: – Рооннир, ну чего ты? Я уверен, этот еблан не со зла это сказал, он просто не умеет общаться с де... – Поди нахер, Тори! – послышалось по ту сторону двери. – Роннир... – Я не хочу тебя даже слышать сейчас! Хватит вешать мне лапшу на уши! Нажрался уже, на остаток жизни с лихвой хватит! – Только не плачь, а. – Заткнись! – этот выкрик уже явно был сквозь слезы. – Можешь засунуть свои извинения себе в задницу, я устал от них! Герр отошел от двери и вздохнул. – Упертый... Да что ж сегодня за день-то такой? – Так и скажи, что пожрать не удалось, – ехидно произнес Книжник. – Не верю, что ты действительно "не такой", бабник с двухсотлетним стажем. Подорвал доверие своей "батарейки"? – А ну пошли выйдем, – Лонгшедоу резко помрачнел. – Ну а зачем еще бы тебе таскать его за собой? – синеглазый ловко увернулся от впечатавшегося в стену над его головой кулака. – Я тоже не лгу, Странник, я тоже не лгу! Он приготовился отступить в комнату, но зацепился о поребрик и рухнул. Оставив великовозрастных идиотов с их разборками, я проскочил в кухню. Помещение больше походило на коридор – узкое и длинное, оно заканчивалось дверью на балкон, где на данный момент и забаррикадировался парнишка. Я прошел кухню насквозь и остановился у двери, негромко постучав по стеклу. – Ну, давай, возмутись, что я начал курить, что я вконец оборзел, и можешь ползти прочь, – меланхолично произнес рыжий, не оборачиваясь. – А, можешь еще назвать меня бесчувственной сукой, я не обижусь. – Но курить действительно плохо – легкие попортишь, – возразил я. – Ась? – он повернулся в мою сторону. – А, вы попутчик этого недоумка... Надеюсь, вы более адекватны. – Постараюсь оправдать ваши надежды. Роннир стряхнул пепел с сигареты в небольшую пепельницу, затем затушив окурок и спрятав все это в шкафчик у потолка. – Никогда не видел таких сигарет... – Это "Астра", местного производства. Я пробовал курить что-то полегче, но всё это – редкое дерьмо. Будто и табака там совсем нет, а одна синтетическая дрянь. – А зачем вообще куришь? – Назло, – хмыкнул парень, открывая балконную дверь и направляясь к раковине – мыть руки. – Назло кому? – Хатори. Это единственное, о чем он не знает касательно меня, – всё так же меланхолично ответил он. – Он взбесится, когда узнает. – Он против? – волей-неволей мне придется примерить роль психолога. Эх, где же вы теперь, доктор Меднер, ваша же специальность. – Вроде того. Эдакая гиперопека в плане моего здоровья и всего, – рыжий закончил с мытьем рук и набрал в чайник воды, после чего водрузил его на плиту. – После того, как в моей настоящей семье на меня перманентно забивали, это раздражает. Нет, в определенном смысле это было неплохо, но сейчас это слишком. Чувствую себя инкубаторским цыпленком. – А что случилось с твоей семьей? – Ничего. Меня вырвали из их памяти, когда я заканчивал лицей. Это было не очень сложно, думаю, если бы мать знала об этом, она бы с облегчением вздохнула. Кому вообще нужен неполноценный сыч, от которого даже внуков не дождешься...– Из-за герра Лонгшедоу? – Ах, если бы! – Роннир достал из шкафа две чашки и поставил их на стол. – Садись, кстати, как там тебя... – Коля, – отчего-то эта несколько гнетущая атмосфера малосемейки заставила меня русифицировать свое имя. – А меня когда-то звали Ромой. Я бы забыл это, если бы не книжка, которую я забыл отдать в библиотеку энное количество лет назад, – вздохнул он. – Сейчас привык считать, что Рома Перов, мальчишка не от мира сего, страдающий синдромом Клайнфельтера со всеми вытекающими последствиями, остался в прошлом... Но нет, все еще суровая реальность. Он замолчал, и вслушался в шум чайника на плите. – Думаю, хор страдающих молекул на сегодня закончил свою партию, – парень попытался улыбнуться, но по нему было видно, что это всего лишь попытка сменить тему разговора. Он отключил огонь под чайником и заварил чай в чашках, поставленных на стол ранее. – Впрочем, чего это я все о себе, да о себе, нехорошо это. Как твое ничего? Что привело тебя к путешествию с этим недоумком? – Да так, всю жизнь прожил в Германии, последние лет шестьдесят-семьдесят в Берлине... – А тебе не дашь столько, – Роннир посмотрел на меня оценивающе, словно бы пытаясь понять, не вру ли я, – Я думал, что мы ровесники. – Я подхватил чуму, когда мне было около двадцати. Иоланта, можно сказать, добила меня в тот год, сделав таким, каким я являюсь сейчас. – Чумой? Это тебе что, около трехсот лет? – Тебя это так удивляет? – Да нет, мне самому двадцать шесть. Ты говорил об Иоланте, упоминание которой встревожило этого идиота, когда мы были в Шедоузгоне. Она тоже демонетка? – Нет, совсем нет. Она исследователь, алхимик и чернокнижник, – поправил его я. Всё равно вряд ли мы здесь надолго задержимся. – Мы с ней почти всю мою жизнь... И благодаря ей я еще живой. Хотя должен был умереть давным-давно. Не по-христиански это как-то... – Зато своеобразная романтика... А у нас... Ничего интересного, – вздохнул Роннир. – Я его люблю, а он меня трахает. Я едва не подавился чаем. – Нет, ну он говорит, что он меня любит, но все равно что-то не так... Словно бы здесь есть какой-то подвох. Да, на первых парах я вообще беспрекословно ему верил, но... Как только я понял, что ему нужно в качестве "еды", я начал сомневаться во всём – Но сам посуди – вы уже столько времени вместе. Не думаю, что он возился бы с тобой, если бы ты не нравился ему, – пояснил я, все же отставив чашку с чаем. – По сравнению с вами – вообще понты. А Тори просто больной ублюдок. – А может быть всё-таки просто любит тебя? – Ты правда так думаешь? – мальчишка вскинул голову. – Уверен, – кивнул я. И всё же не такой уж и дерьмовый из меня психолог. Мы бы продолжали разговор и далее, но вскрик Книжника за стеной оборвал его. Новая вспышка.