TYLD

Образ женщины с того портрета без рамки не давал мне покоя. Она была изображена по плечи, на ней было бежевое пальто и черная шляпка, а шею закрывал массивный шарф. Со шляпки на глаза ниспадала вуаль, оттеняя её лицо с уставшими серыми глазами. Казалось, что я где-то её уже видел, но последние заметки не давали мне ответов, аккуратно обходя её имя, вследствие чего я знал лишь то, что долгое время следил за ней. Призраки меня не особо беспокоили, и я спокойно продолжал исследование дома. В частности меня интересовал подвал, оказавшийся запертым. Ключа к нему в моей связке не оказалось, а позже я нашел заметку о том, что выкинул его в море. Моему бессильному негодованию не было предела. Я предупредил Тео, что оставляю их здесь совершенно одних на некоторое время, и затем направился к берегу. Там ничего не изменилось, город тухлой рыбы всё ещё был на своём месте, а волны прибивали к берегу грязную серую пену. Я поднял с песка нож, вытер его о штанину так, словно бы всегда это делал, и вошел в воду. Вода была по-прежнему никакой температуры, абсолютно не ощущалась, словно бы её не было вовсе. Я продолжал идти вперёд, и, когда ноги уже едва– едва касались дна, чтобы удерживать мою голову над водой, я оттолкнулся и нырнул. Дыхание для меня не представлялось чем– то необходимым, и погружение происходило довольно быстро –  я уже начинал видеть очертания плиты. Когда я доплыл до определенной точки, я начал падать, словно бы вода исчезла вовсе. Я упал на один из осколков, больно ударившись о холодный мрамор. Удивляло лишь то, что я не расшибся в лепешку. Я поднялся и посмотрел вниз. Осколок "поймал" меня недалеко от второй плиты, на которой обычно обитала Герда. Сейчас она полусидела-полулежала на плите, облокотившись на одну из лежавших рядом больших подушек, обнимая мягкую куклу с длинными красными волосами. На еще одной подушке сидел Пророк и что– то увлечённо читал вслух. – На деле "зелененькая" оказалась какой-то травяной настойкой с терпким запахом. Рон зажмурился и выпил. Внутри будто бы всё обожгло. Настойка настойкой, а спирта в ней наверняка было немало. "Ну кто ж так пьет? – хохотнул кареглазый. – Ай, давай еще одну, для храбрости..." Затем пошла еще одна... И еще... И вот уже они как закадычные друзья делились историями из жизни, пили на брудершафт... Пока память Рона не стала настойчиво заменять образ Никуто образом Хатори. Ничего не страшась, рыжий потянулся к грешнику... Фффууууу, пидоры! – внезапно воскликнул белобрысый, прервав чтение. – Дальше, дальше читай! – воскликнула Герда. – Зачем ты заставляешь меня читать эти рассказы про педерастов? – негодующе спросил Пророк. – Ну Ареееку, – ядро Шедоузгона надуло щеки и изобразило обиду. Белобрысый вздохнул и с лицом вселенской скорби вновь уткнулся в маленькую черную книжку. – Однако не учел того, что стулья были прикручены к полу далековато друг от друга, и по этой причине поддался силам гравитации и встретился с полом... – Ах ты ж маленький говнюк! – выпалил Князь, внезапно проявляясь рядом с ними, вследствие чего Ареку, пытаясь подняться на ноги, поскользнулся на мраморе плиты и тоже встретился с полом. Что, впрочем, не помешало ему подняться вновь и попытаться убежать. – "Хех, похоже, кому– то хватит", – хохотнул кареглазый, вставая со своего барного стула и помогая Рону подняться на ноги, – белобрысый бежал и продолжал читать этот отрывок. – Отдай мою несчастную графоманию! – воскликнул синеглазый, бросаясь за ним в погоню. – Отставить драку, – выпалил я, перепрыгивая на плиту со своего осколка. Все замерли, позволяя мне подойти ближе. – О, какие люди, – на лице Пророка появилась ухмылка. – У Авиера еще какие-то поручения? – устало вздохнув, спросил Князь. – Я ищу ключ, – на честном глазу ответил я. Затем мне вспомнились размеры замочной скважины подвала, и я добавил: – Вероятно, не очень большой. – Авиер находил когда-то один, кажется, он подарил его своей ушастой, – хмыкнул он. – Но я в душе не ебу, где Коетри. Я за ней не слежу, это не моя подопечная. После этого наши взгляды устремились к Ареку. Тот закатил глаза и изрёк: – Я ей отец что ли, чтобы знать? Впрочем, так или иначе, ключа у меня нет. Но можно воспользоваться услугами другого существа в поисках чего-то утерянного. Одна леди на этом специализируется. Вот только услуги не за спасибо. Сложно тебе будет, как Пророк отвечаю. И затем он кинул мне что-то, однако, будучи абсолютно не готовым к такой "подаче", я "поймал" предмет головой и едва не был нокаутирован им. Вещь упала на плиту с тихим стуком и укатилась бы, если бы не была поймана Гердой. – Держи, – протянула она мне её. – Спасибо, – ответил я, потирая ушибленный лоб. Предметом оказалась толстенькая белая свеча с черным фитилём. –  Что это? –  Да ладно, я там тебе рыбью память, что ли, сделал ударом? Ты не поверишь, но это СВЕЧА! Не спрашивай, что-как-откуда я её достал, – во взгляде белобрысого появилось высокомерие, словно от него сейчас зависел весь мир. Возможно, в какой-то степени это так и было, но меня передёрнуло. – Сейчас научу призывать эту леди. Берёшь в руку свечу... И засовываешь её себе в задницу, педика кусок, может геморрой себе вылечишь! Пророк заржал как умалишённый, и затем, наблюдая наши ошарашенные лица, прокашлялся и продолжил: – Шутка. Хотя она бы оценила. Так вот, зажигаешь её и проговариваешь: "Лостет-сама, придите и исполните мою просьбу". Ну и она появится, и потом ты получишь потерянную вещь. Только сам догадывайся, как платить ей будешь. Хмм... Возможно какой-нибудь редкий чай подошел бы. – Чтоб я еще знал, где его взять, – буркнул я. – Но спасибо. Что-то подсказывало мне, что в Шедоузгоне мне свечу не зажечь, да и спичек у меня не было. Нужно было вернуться к дому. Я попрощался с Гердой, потому что Князь опять был занят перепалкой с Ареку, а с последним контактировать сейчас не возникало особого желания, и направился к концу плиты, с которого мог бы вновь вломиться на скрытый ярус и найти ту плиту, которая поднимала меня наверх. У самого края плиты Князь догнал меня. – Я бы не стал ему верить, Грешник. – У меня нет иного выбора, – хмыкнул я. – Я нашел кое-что, что поможет мне вернуть память, но все следы ведут, так или иначе, туда, куда мне сейчас хода нет. И извини, я не могу посвятить тебя в это дело. Твоя связь с Авиером всё равно слишком сильна, а я не хочу, чтобы он знал. – Понимаю, паранойя. Но позволь мне идти сейчас с тобой. Ареку не из тех людей, что могут помочь без какого-либо подвоха. Я вздохнул и покачал головой. Останавливать его тоже не имело смысла, ведь даже при перезаписи его и Тео истории я умудрился оставить синеглазому его способности, с которыми ему не составило бы особого труда проследить за мной. Я спрыгнул вниз. Князь проследовал за мной, затем все так же петляя между дверей, как это делал и я. На этот раз на скрытой плите было действительно пусто, или же её таинственный обитатель желал показываться лишь мне –  я не знал. Но заветный осколок был найден и уже нёс нас к поверхности моря, к моему, по всей видимости, родному, берегу. Издалека, лишь стоило плите вынести нас на поверхность, я увидел Тео, сидящего на ступеньках особняка. На коленях у него сидела та футанари, как-то странно сидела, словно бы находилась без сознания. Жестом я сказал ему скрыться в доме. Не хватало еще Авиеру узнать, где они прячутся... Ступив на берег, я пошел в противоположную от дома сторону, поскольку паранойя моя танцевала дикие пляски с бубном и транспарантами насчет того, что теперь я сам за себя и никому нельзя верить. Отойдя от особняка на приличное расстояние, я повторил всё точности, как сказал Пророк. И вдруг на нас обрушился ливень. Я уже было прикрыл ладонью свечу, но она не потухла. Я даже не чувствовал тепла от огонька свечи. – Даже если ты был бы живым, то всё равно бы не почувствовал тепла свечи, – послышалось позади меня. Я оглянулся. Под ливнем прямо на море стояла девушка. Было сложно разглядеть силуэт из расстояния и ливня. Но явно это была девушка, на ней было синее платье, похожее на кринолины восемнадцатого века, руки и ноги были закрыты перчатками и чулками в черно-белую полоску, а верхняя половина лица скрыта за белой маской. В руках, положив его на плечо, она держала раскрытый зонт, на котором горели белые свечи, такие же, как та, что горела в моих руках. – Я знаю, что ты ищешь, – добавила леди. С этим она достала из декольте ключ и помахала им у меня перед носом. Схватить его мне не удалось –  стоило мне предпринять такую попытку, как она отскочила прочь. – Но-но! Сначала оплата моей услуги! – Хорошо, что ты хочешь взамен? – Пади же ниц передо мной и целуй мои ноги! – Что? – такого я явно не ожидал. – А если нет, то... И вдруг нам стало трудно стоять под дождём. Словно капли дождя весили как слиток золота каждая, заставляя меня и Князя опуститься на землю. –  Правильное движение. Склонитесь перед Леди К! Проявите уважение хотя бы за то, что я появилась перед вами. А-ха-ха-ха-ха-ах-хи-хи-хи-хи-хо-хо-ох… Этот противный смех разразился по всему берегу. –  Один из вас явно не любит дождь. И каково это, чувствовать десятикилограммовые иглы, пронизывающие тебя? А Ка-джу кун? – с издёвкой и ухмылкой продолжала леди, подойдя к Князю и поставив свою ножку ему на голову. – Это твоё наказание за твои грехи. Такие уроды, как ты должны гореть в аду. Но ты умер и не в аду. Печально. И вынужден страдать от своего нового хозяина. Мебель! Секс-игрушка! Ничтожество! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Целуй мои чёртовы ноги! Стоило Князю лишь немного попытаться поднять голову, как она сложила зонт и ударила им его. С каждым разом удары становились всё сильнее, отчего синеглазый свернулся в клубок и тихо выл. Насладившись его болью, она швырнула рядом с ним какую-то коробку и произнесла: –  Передашь своему хозяину от меня, слуга. А я пошла. Увидимся позже. И вы должны мне. Затем она повернула голову в мою сторону, и, с презрением посмотрев на меня, кинула мне ключ и исчезла в россыпи синих огоньков. Дождь тут же прекратился, и я смог подняться на ноги, чего нельзя было сказать о Князе. Его тело было изрешечено словно бы после расстрела из охотничьих ружей, он истекал кровью и находился при смерти. Вероятно, в этот момент мы оба жалели о том, что поспешили с перезаписью истории. Уже ставшее привычным мне лечение откатом событий проходило сейчас медленно и болезненно для меня самого, заставляя задуматься о том, что же она за существо. Немного залатав синеглазого, я обратил внимание на коробку. Из нее на песок сочилось что-то темно-красное и, кажется, немного вязкое. Я еще раз покрутил ключ в руках. Маленький, латунный, завершающийся расширением в виде контура четырехлистника. Нужно было как можно быстрее проверить, подходит ли он к подвалу дома, ну или разочароваться в случае чего. – Помоги мне... Добраться до Шедоузгона... – прошептал Князь. – Даже после того как... Ты свел мои раны к минимуму... Я неважно себя чувствую. Вспомнив о странной жидкости, вытекшей из коробки, я подумал, что Авиер будет явно не в восторге от её содержимого. Вероятно, мне стоит пойти на некоторый риск и оставить несчастного в доме, чтобы банально не сделать ему хуже. Я протянул ему руку, но бывший дух оказался не в состоянии подняться. – Если ты думаешь, что я сейчас понесу тебя на руках, то ты глубоко ошибаешься. – Мне похрен, – было мне ответом. Я плюнул, соорудил из своего шарфа котомку, в которую сложил коробку, затем привязал эту конструкцию к поясу, взял страдальца за руки и поволок его по побережью. Ну изгваздается Князь в песке весь, как чёрт, ну и какая к чёрту разница... Одно лишь радовало, что от дома я отошел всё же недостаточно далеко. Когда я затаскивал Князя по ступенькам на крыльцо, тот что-то прошипел, но сейчас похрен было уже мне. Я заволок его в зал и остановился. Прибраться в доме у меня руки так и не дошли, и в пыли то там, то здесь ехидно поблескивали осколки люстры. Надо бы еще узнать, как я умудрился разбить её. Из арки в какую-то другую комнату, куда я еще не заходил, выглянул Тео. Я кивнул в сторону Князя, и тот, поняв, что один я его не подниму, подошел помочь мне перенести его на диван. – Ты? – тихо спросил синеглазый, заметив его. – Тсс, – призрак приложил палец к губам, и затем молча поднял его за ноги. То, что диван был не в сильно потраченном состоянии, немного радовало. Князь, соприкоснувшись с поверхностью чуть более мягкой, чем пол, моментально ушел в бессознательное. – Что с ним? – задал ожидаемый вопрос Тео. – Реакция на дождь осталась, – нехотя ответил я. – Он стал ощутимо слабее с тех пор, как стал... Кхм... Человеком, – задумчиво произнес призрак. Немного помолчав, он добавил: – У меня будет к тебе еще одна просьба, если я, конечно, могу... – Говори, – хмыкнул я. – Если это не займет много времени. Мне нужно вернуться в Шедоузгон... – Я понимаю, – вздохнул призрак. – Знаешь... Эль... Она всё ещё без сознания. Ты можешь сделать то же самое, что сделал и для меня? – Ты просишь опасную вещь, – покачал головой я. – Ты говорил, что демиурги сходят с ума, когда ломают себя... Что будет, если я попытаюсь усилить разрыв? Даже вас это ослабило, а что будет с Шедоузгоном? В доме повисла тишина. – Прости. Я действительно глупец, если надеялся на это, – ответил он и направился в сторону той комнаты, откуда вышел. Отчего-то я остался к этому безразличен. Я вышел из дома и вновь направился к морю. Полное безветрие, но волны по-прежнему приносят к берегу грязную мыльную пену. Я вошел в воду, но они никак не отреагировали, даже не разбивались о мои ноги, всё словно так, будто бы меня не было... Но и это отчего-то уже не казалось мне странным. Я нырнул. Отыскать Авиера не составило особого труда, он сидел на краю плиты демиурга, свесив с нее ноги и глядя куда-то в безмерную пустоту Шедоузгона. – Где Князь? – спросил он, не оборачиваясь. – Болеет, – коротко ответил я. – Я спросил где, а не что с ним, – хмуро бросил демиург. – Да какая тебе к лешему разница? Он гневно цокнул и поднялся на ноги. – Да всё по пизде как-то идет, не замечаешь? Сначала пропадает кусок памяти, потом Князь странно себя ведет, сейчас узнаю, что Кассий буквально умирает... Что вы там, блять, с ним мутите? Я знаю, что ты тоже причастен к этому круговороту дерьма в природе... Что у тебя там? – Тебе просили передать, – хмыкнул я и протянул ему злосчастную коробку. Он взял её в руки и внезапно нараспев произнес: – Я трымаю у далонях, нешта болей, нешта болей... Но песня прекратилась, едва начавшись, когда он открыл коробку. В ней, на небольшой кучке окровавленных перьев, покоились большие круглые очки. Авиера трясло. – Няўжо... Каму ж гэта было... Патрэбна?