***
Безнадежный подросток из интеллигентной семьи сбежал. Ранним утром улицы были практически пусты. Прохлада пробирала тело от кожи до костей. Хван Хенджин шел быстро, надеясь втоптать в тротуар всю злость на родителей. Он всегда хотел быть частью чего-то большего, музыки, от прослушивания которой хочется жить. Одетый в дорогой синий кардиган, он сидел на одной из скамеек «Розовой птицы» — потерявшийся ребенок. Если бы Хван продолжил смотреть в землю и не взглянул в тот самый момент в сторону остановки, многое в его жизни могло бы быть иначе. На плече Ли Феликса висел рюкзак со сломанной молнией. Его кофта почти потеряла яркий цвет: стала бледно-красной. Феликс курил сигарету, не обращая внимания на презрительные взгляды других людей, ждущих своего автобуса. «Мы прожили одинаковое количество лет, но почему Ли Феликс кажется таким взрослым?», — спросил себя Хван. Феликс всегда притягивал Хенджина своей загадочностью. Поэтому Хван подскочил и подошел ближе к остановке. Он не хотел становиться преследователем, но все же не позволял Феликсу заметить его. Хван вошел в автобус, прячась среди людей. Он сел у окна, а пухлый мужчина закрыл его собой, сев на сиденье рядом. Взгляд Ли всегда был направлен в никуда. Хенджин даже решил, что, если бы и не прятался от Феликса, тот все равно бы не заметил его. Как и ожидалось, автобус направился за город, по пути подбирая и высаживая людей. Хван наблюдал, как медленно исчезают городские дороги, тротуары и дома. Постепенно появляется бесконечность густого леса, а домов становится все меньше. Позже лес поредел, появились шикарные коттеджи, сияющие в лучах солнца, ближе к обеду усиливающего интенсивность своего света. Почти все люди вышли на остановке рядом с коттеджами, но не Ли Феликс. В автобусе остались: он, Хван Хенджин, пухлый дядя и две бабушки, пахнущие выпечкой. Автобус поехал дальше. Красивые коттеджи исчезли. Не осталось почти ни одного лиственного дерева. Автобус и неровную дорогу окружали мрачные елки да сосны. Остановка находилась почти в самом лесу. Жилых домов видно не было. Тем не менее, оставшиеся пассажиры вышли здесь, как и Хван Хенджин. Он последовал за Ли Феликсом, держась от него на приличном расстоянии. Они шли по неровной дороге, вдыхая хвойный аромат деревьев, среди которых тяжело было ориентироваться. Ли Феликс подошел к деревянному дому, одиноко стоящему у берега озера. Маленький кривой черный домик, казалось, вот-вот развалится. Хван спрятался за большим старым деревом и замер. На ступеньках крыльца сидела пожилая женщина с длинными бело-голубыми волосами. Лицо ее скрывалось тенью капюшона рваного плаща. Феликс подошел к ней. — Что опять? — спросил Ли у женщины. — Призраки украли кулинарную книгу? Он явно насмехался, но на его лице не появилось и тени улыбки — холодный камень. — Не шути так, Феликс. — А то что? Принесешь меня в жертву, мама? — Карты полной луны однажды сказали мне, что этот день настанет. — Какой день? — Когда мой сын собьется с пути. — Тебе же было плевать на музыкальную школу. Почему устраиваешь драму? — Дело не в школе. Дело… Хенджин был готов поклясться, что женщина посмотрела прямо на него, хоть он и находился далеко, да и особо не высовывался. Ее глаза мерцали чернотой, словно их не было вовсе. Женщина указала пальцем костлявой руки в сторону Хенджина: — Дело в нем! Хван вздрогнул, но успел скрыться за стволом. Если бы он был голым, то смог бы увидеть, как дрожит его кожа в том месте, где под костями бьется сердце. Феликс обернулся, но никого не увидел. — Опять призраки? Хенджин повернулся, чтобы подслушать дальнейший разговор, но что-то помешало ему. Тяжелый груз упал на плечи и потянул Хвана к сырой земле.***
Хан Джисон открыл глаза и попытался привыкнуть к почти полному отсутствию света. Ему стало не по себе из-за длинного темного коридора — его конец не был виден. Стены облепили совершенно одинаковые деревянные двери. Они могли быть расположены высоко или низко, горизонтально, вертикально или вообще криво. Но все же ничего, кроме расположения, не указывало на их различие. — Тень бабочки подготовился, — кот вошел следом за Ханом. — Все, что мы увидим дальше, не будет иллюзией. Готовься, человек-хомяк. Джисон перекинул вперед электрогитару, прилегающую к его спине, и приложил пальцы к струнам. — Мяу… Нам нужно выбрать дверь. Если будем проверять каждую, то не успеем спасти Ли Минхо. — И что ты предлагаешь? — Для начала попробуем открыть две из них, войти внутрь и найти отличия помещений. Выбирать тебе, человек-хомяк. — Эй! Кто святой кот? Я или ты? — Люди любят скидывать ответственность на других. Как некрасиво по отношению к коту. Ли Минхо ни за что бы не поступил так. Джисон покраснел, а затем закрыл глаза, чтобы успокоиться. — Извини. Ты и так помог. Хан подошел ближе к дверям. Шея болела от того, что он держал голову поднятой, рассматривая сгнившие деревяшки. — Гроза, я кое-что вижу. — И что же? — У дверей есть отличие. Я решил проверить замочные скважины — вдруг мы не сможем открыть ни одну из них. Но, оказалось, вместо скважин, здесь крохотные металлические циферблаты, которые показывают разное время. — Неужели? Хван Хенджин постарался… — Эй, перестань хвалить этого монстра. — Нельзя недооценивать силу врага. — Ты это своему любимому Ли Минхо скажи. — Я… — начал кот. — Смотри-ка! — перебил его Хан. — Десять часов утра. Посмотрим, что там? — Как хочешь. Джисон вытер потную ладонь о плащ, открыл одну из дверей коридора и вошел внутрь. Кот последовал за ним. Хан вздрогнул не только от того, как резко за ним и котом захлопнулась дверь: голое бетонное помещение было почти пустым. В центре стоял стол, а рядом, на стуле, сидел голый пухлый мужчина. В его глаз был воткнут нож-бабочка. Кровь текла из глаза, словно бесконечный бордовый водопад. На коже груди криво вырезано слово «начало». Лицо мужчины исказилось от ужаса, будто он умер всего минуту назад. Но пыль на столе и на теле говорила о том, что мертв мужчина уже очень давно. — Это больше похоже на иллюзию… Разве такое возможно? — дрожащим голосом спросил Хан Джисон. — И почему он не стал лунной тенью? — Действительно, странно. Надо проверить другую дверь. Идем. Кот и Джисон вернулись в коридор. Хан начал выбирать следующую дверь. — Девять часов вечера. Изобретатель вошел в другое помещение. Он снова увидел труп, кажущийся свежим. И пусть слой пыли на нем был меньше, чем на предыдущем, мертвец тоже находился здесь давно. Милый парень очаровательно улыбался, но его шея была красной и кровоточила от режущих гитарных струн. — Иисус… Почему здесь столько трупов? К горлу Джисона подступила тошнота. Он почувствовал, как Гроза тронул его лапкой, не выпуская когти. — Мр! Надо поговорить. В коридоре Джисон сел на холодный пол, прижавшись спиной к стене. Он не мог поверить в увиденное. «Лучше бы трупы были иллюзией», — но Хан знал, что это далеко не она. — Скажи мне честно, человек-хомяк. Кот лег на ноги изобретателя. — Откуда ты знаешь о существовании времени? — Чего? — В Призрачности нет времени. — Не понимаю… — Призрачность всегда одинакова. Она похожа на статичный черно-белый кадр. А время принадлежит совсем другому миру. Так откуда ты знаешь о существовании времени? — повторился кот. — Вот почему те трупы не меняются… Джисон задумался. Раньше он не обращал внимания на то, что в Призрачности счета нет ни секундам, ни дням, ни неделям. Хан ложился спать, когда, как считал, начиналась ночь, и просыпался, думая, что наступило утро. «Откуда я знаю, что это такое?», — время всегда было в голове Джисона, но он не знал, связано ли это знание с другим миром. — Так ты сам не знаешь, — сказал кот. — Раз уж мы находимся на краю иллюзии Хвана Хенджина, то логично предположить, что частично его сила состоит из энергии другого мира. Циферблаты на дверях есть, но не работают. Трупы есть, но они не гниют и не становятся лунными тенями. Все объяснимо. — Но предмет-то Хван создал в Призрачности. Значит, в двери помещения, в котором кроется основная часть края иллюзии, не будет циферблата, — предположил Джисон. — Правильный ответ, человек-хомяк. Гроза слез с Джисона. — Мяу! Пора найти эту дверь и уничтожить край миски дьявола!***
Потная ладонь закрыла рот худенького подростка. Глаза Хенджина забегали. Тот самый мужчина, который сидел рядом с ним в автобусе, теперь нависал над ним с вожделением на лице. Хван не мог поверить: мужчина все это время преследовал его. Он, прижатый к земле, дергался, как рыба, которая безнадежно пытается выскочить с берега в воду. Но это было невозможно. Одной рукой незнакомец закрывал рот Хвана, а другой уже расстегивал ширинку своих джинс. Хенджин пытался закричать, но не мог. Мужчина почти вынул что-то из штанов… Хван закрыл слезящиеся глаза. Через несколько секунд его рот и тело освободились. Хенджин повернулся на бок и увидел лицо мужчины рядом — извращенец потерял сознание. В ужасе Хван поднялся и начал медленно отходить назад, но столкнулся спиной с чем-то твердым, и это точно было не дерево. — Неожиданная встреча. Знакомый низкий голос затронул своей необычной вибрацией каждую клеточку тела Хенджина. Хван повернулся к Феликсу. Тот держал в руках тяжелый фолиант в старой потертой обложке. — Ты прочитал какое-то заклинание? — Я просто дал ему по башке этой книгой, дурачок. Уголок рта Феликса еле видно поднялся. Хван раньше никогда не видел, как Ли улыбается. Эмоция «каменного» парня восхитила Хенджина до глубины души. Еще сильнее Хвана поразило то, что Феликс спас его. Хенджин прижался к бывшему однокласснику, не сдерживая слезы. Но Ли стоял столбом, словно бездушная кукла. — Мне нужно кое-что объяснить тебе, Хван Хенджин, — приблизившись к уху Хенджина, прошептал Феликс.***
Хан Джисон сходил с ума. Он никак не мог найти дверь без циферблата. Пусть времени в Призрачности нет, все равно к Ли Минхо быстро приближается смерть. Джисон сел на пол и поджал колени к груди, наивно пытаясь спастись от самого себя. — Никто не говорил, что будет просто найти такую дверь. Кот сел рядом с Ханом. Он грел его бок мягкой шерстью и успокаивающе мурчал. — Никто не говорил, что наши догадки верны. Может, здесь нет такой двери. Джисон не мог позволить себе потерять Волю пламени. Дело было не в симпатии или влюбленности. Джисона и Минхо связывало нечто большее. Поэтому Хан поднялся и продолжил поиск нужной двери.