***
— Скоро весна. Воздух все еще был холодным, но в нем чувствовались намеки на приходящее тепло. Цветы, воткнутые в землю, качались от ветра из стороны в сторону. Могила Шайни была окутана тишиной. — Госпожа Ли, — начал Минхо, — расскажите мне, что случилось с родителями Хана Джисона. Дохи повернулась к нему: — Так ты уже обо всем догадываешься. — Я же сказал, что сумею защитить друзей. — Я и не сомневаюсь в тебе, Ли Минхо. Другое дело — твои друзья. Примут ли они твою защиту? — Просто расскажите. Это все, о чем я прошу вас. — Ты можешь ранить чувства своего друга. — Если это цена за его жизнь, то она не так уж велика.Ли Дохи
В тот день я потеряла слишком много. «Фея ночи», ради которой мы с друзьями так трудились, отобрала у меня это «много». Обычно клуб был закрыт с двух ночи до пяти утра. Мой возлюбленный по имени Ким Вун говорил, для чего это было необходимо: навести порядок, проверить оборудование и запасы алкоголя, дать музыкантам отдохнуть. Как-то раз я мучилась от бессонницы и пришла в «Фею ночи». Каково же было мое удивление, когда охранник на входе не впустил меня. — Извините, госпожа Ли, я не могу пропустить вас. В это время здесь закрытая вечеринка. — Но мой… — Ким Вун запретил нам впускать даже вас. Тогда я уже почувствовала неладное. Сердце всегда заранее болит за то, что глаза еще не успели увидеть. Отойдя от клуба, я сначала подумывала спросить Вуна обо всем. Но сразу догадалась, что он ни за что не расскажет правду, если уже солгал мне. И тогда мне в голову пришла другая мысль — войти через лазейку. Верно. Госпожа Ли Миен спроектировала тайный вход в клуб на случай, если Вун забудет ключи. И, к счастью или сожалению, я знала, как им воспользоваться. Осмотревшись по сторонам в мокром переулке, как настоящая воровка, я поменяла местами пару кирпичей в стене клуба. Стал виден контур серой двери, через которую я и попала внутрь. Я оказалась в темной кладовке. Хоть беспорядок в ней и заставил меня сморщиться, я все же прошла через нее. Так как впереди — я знала — меня ждало нечто хуже бардака. Я не должна была удивляться увиденному. Еще до строительства «Феи ночи» карты сказали мне: «Иллюзии приведут к смерти». Но я все равно потеряла дар речи, когда передо мной вырос целый Ад. В нем были падшие ангелы, обмазанные белым порошком — Хан Хэ Вон и Со Хи. И другие, еще не осознавшие, что они рухнули с небес на землю. Был и тот, кто подарил им эту сладкую иллюзию счастья. Он пересчитывал наличку вдали от всех. Закрытая вечеринка. — Вун? — я подошла к нему. — Что ты… — Увы, семейство Хан нарушило важное правило. Он как будто совсем не удивился моему приходу. Его торжество за счет страданий других… Я не узнала в этом дьяволе свою любовь. — Какое еще правило? — Тот, кто пишет сказку и дарует ее другим, не должен быть ее участником. — О чем ты… — Им нужно было лишь продавать «счастье», но они увлеклись. — А как же их сын?! Их маленький сын! Я разозлилась. — Их сын — не моя забота. Я не сдержалась и ударила его. Хотела продолжить это бессмысленное избиение, потому что уже не могла контролировать себя. Но охранники быстро вышвырнули меня из клуба.***
Минхо побледнел: «А чего я вообще ожидал?». — Аврора, Джисон… — После того дня ни я, ни Феликс не видели Кима Вуна. Однажды я прочитала в газете о смертях Хан Со Хи и Хэ Вона от передозировки наркотиками. Я решила сотрудничать с полицией, чтобы накрыть это место. Но Вун успел избавиться от улик. — Но ведь теперь ваш сын… — Да. Эта черная дыра продолжает засасывать в себя людей. В ней они исчезают безвозвратно. «Мы счастливы, как в сказке», — вспомнил Минхо. — Кошмарным историям свойственно повторяться. Понимаешь, Ли Минхо? Минхо взглянул на могилу Шайни. — Но неужели вы не говорили об этом с Ли Феликсом? — Феликс все знает. Я рассказала ему сразу, после того как он решил выступать в клубе со своим другом. Он ведет свою борьбу. Прямо как ты, он хочет спасти своего… теперь уже возлюбленного. Ли закрыл глаза. В темноте его встретила лишь улыбка Джисона — сладкое воспоминание, бережно хранящееся душой. — Феликс ни за что не откажется от него. И плевать он хотел на мои карты. — Я понимаю. «Нужно сначала поговорить с ним», — решил Минхо. — И я, поверь мне, тоже веду борьбу за всех вас. За своего сына. За тебя, сына Ли Миен. За Хана Джисона, сына моих покойных друзей. И за людей, что стали вашими друзьями. Не буду дарить ложные надежды. Сразу скажу, что нашла всего один выход. И он хрупкий, такой же, как ваши жизни сейчас. — Спасибо, госпожа Ли, — Минхо поклонился Дохи.***
Лес потемнел. Минхо и Гроза выжгли все тучи, напавшие на них. Джисон знал, что это был уже совсем другой уровень. Святой кот и Воля пламени стали сильными воинами. Хан впервые по-настоящему поверил в победу над лунной ведьмой. — Вы такие крутые! — обрадовался изобретатель. — Вы удивительные! — Не перехвали нас, человек-хомяк, — Гроза скромничал, хоть и довольно вилял хвостом. Пройдя через ряд туманных елок, команда остановилась на берегу реки. Им был необходим отдых. Святой кот отправился на поиски полезных вещиц: такие штуки чаще всего скрывались в листьях высоких кустов Призрачности. Минхо долгое время задумчиво сидел над водой. Джисон не выдержал и подошел к нему: «Это мой шанс узнать, что с ним творится». Оголенный торс Минхо блестел капельками пота, словно был облеплен самими звездами. Только вот Ли словно и не собирался мыться. — Ты сегодня снова защитил нас, Воля пламени. Ты стал намного сильнее. А главное — научился контролировать свою силу. Джисон сел на бревно, рядом с Минхо. Он надеялся услышать что-то теплое в ответ на свои слова. — Я не хочу убивать, — Ли будто разрезал воздух на части. — Что? — Лунные тени были такими же людьми, как мы. Только теперь Хан заметил, что Ли сжимает в руке перчатки Тени бабочки: «Неужели смерть Хвана так впечатлила его?». — Мы можем избегать их. Так ведь? — предложил изобретатель. — Замедлимся, конечно, если будем идти в обход, но зато, вероятнее всего, не пересечемся с тенями. — И лунную ведьму я убивать не хочу. Такого Джисон не ожидал. Он вдруг вскочил: — Что?! Ты совсем с ума сошел?! Это мерзкое существо подчиняет себе лунные тени! Минхо медленно поднялся, чтобы встать напротив изобретателя. От его прожигающего взгляда у Джисона заболели глаза. — Послушай, Хан Джисон, давай просто заберем кулон, который нам нужен. Мы ведь можем сделать это и сбежать. — Но лунная ведьма… — Мы оба знаем, что это не она превращает людей в тени. — Издеваешься?! — Я не буду никого убивать. Джисон покраснел от ярости: — Нам с тобой не сладить, Воля пламени! Хан сорвал со своей шеи кулон рыцаря, кинул его на землю и в эту же секунду раздавил ногой. В этот момент Минхо ощутил укол в груди, будто Хан разбил частицу сердца Ли, а не безделушку. — Какой из тебя рыцарь? Ты ничего не можешь сделать ради меня! Убирайся отсюда, раз стал таким нежным! Ты мне не нужен, чертов предатель! Ли вынул из кармана штанов ключи от убежища и от второго этажа башни, которые долгое время бережно хранил. Он положил их на бревно и, не одеваясь, быстрыми шагами начал уходить подальше от реки, оставляя раскрасневшегося Джисона за спиной. — Правильно! Уходи навсегда! — слышал Минхо крики, которые все еще преследовали его. «Ничего не могу сделать ради тебя? Это мы еще посмотрим», — Ли был настроен решительно.***
— Спасибо за то, что согласился прийти, — сказал Минхо. Феликс сидел на скамейке, устремив задумчивый взгляд в землю. — О чем ты хотел поговорить? — Я все знаю о клубе. — Знаешь, значит, — Феликс отвел взгляд куда-то в сторону. Минхо заметил, как Ли усмехнулся. Вот только он точно знал, что на лицо Феликса выползли грусть и усталость. Ли не веселился. Совсем. — Закрытые вечеринки есть и сейчас? — Да. — Джисон… — Он ничего не знает, как и Аврора. Даже Чанбин не в курсе. — В этом замешаны только вы с Хваном Хенджином? — Верно. — Я хочу, чтобы Джисон и Аврора ушли из группы. Феликс поднялся и встал напротив сидящего Минхо. Так он почувствовал себя привычнее, ведь всегда смотрел на все сверху вниз. — Думаешь, они бросят нас ради тебя? — Ради себя. — У тебя все на лице написано. Ты ведь чувствуешь себя чужим среди нас? Так вот знай, это не мои проблемы. Ты — не часть «Сигареты соседа». Так что нечего лезть куда не следует. Минхо тоже поднялся. В глубине груди проснулся огнедышащий дракон. Кулаки зачесались. — Я всего лишь хочу спасти своих друзей. — Они не участвуют в вечеринках. Тебе этого мало? — Мало! Ли сжал кулак так, что чуть не проткнул ногтями кожу ладони. Феликс довольно улыбнулся, как настоящий злодей. Минхо сразу увидел в нем того, чьим сыном он являлся. — Скоро петля, по которой ты бегаешь за Джисоном, затянется на твоей шее. Феликс высунул язык и обвел свою шею невидимой веревкой, изобразив повешенного человека. Глаза Минхо заблестели, как у безумного дикого зверя: — Что ты сказал? — Правду? Минхо не сдержался, когда ногти врезались в кожу. Он прошелся кулаком по лицу Феликса. Из губы мигом полилась кровь. Ли стер ее мизинцем и взглянул на палец: — Что и ожидалось от безмозглого животного… Минхо повалил Феликса на землю и продолжил избиение. Он и сам знал, каким был всегда — кровожадным монстром. Минхо заметил, что Феликс не сопротивляется: — А ты такой же злодей, как и твой папаша. После этих слов Ли обхватил Минхо и перевернул его. Старший оказался под младшим. Теперь избитый Феликс пустил в ход кулаки. Два Ли менялись местами, собирая на одежду оставшийся грязный снег. Они могли драться до чьего-нибудь последнего вздоха, окрашивая снег в кровавый цвет. Но… — Эй, вы что творите?! Джисон подбежал к дерущимся друзьям. С ним были Аврора и Юнь Хэ. Так что разнимать друзей ему пришлось одному. Стоя по разные стороны от Хана, Минхо и Феликс все еще свирепо переглядывались. — Минхо, что случилось? Почему ты напал на Феликса? Без остановки плача, дрожащими руками Аврора вытаскивала влажные салфетки из пачки и прикладывала к лицу друга, чтобы остановить кровь. — Видишь, до чего ты свою подружку довел, — улыбка Феликса, пусть и была кровавой, но все еще отражала его злую сущность. — Что?! Минхо вновь дернулся в сторону Феликса, но случайно задел Аврору. Покачнувшись, она чуть не упала. Хэ подбежала к ней, взяла за руку и насильно увела подальше от Ли. — Джисон остановит его, если понадобится, — шепнула Хэ. Ли, казалось, начал приходить в себя: — Аврора… — Это уже ненормально, Минхо, — на лице Джисона читалось разочарование. — Я всего лишь хотел защитить вас. Минхо потянулся к друзьям, но его руки были в крови. Джисон отступил на шаг ближе к Феликсу. А Хэ закрыла собой Аврору. — Защитить нас избиением нашего друга? — Вы не знаете, что с вами будет в том проклятом клубе! Джисон увидел блеск в глазах друга. Только на этот раз это была не ярость — слезы. Минхо плакал. Аврора пыталась подойти к нему, но Хэ не позволяла ей. — Ты ничего не сможешь сделать. У него истерика. Пойми, Аврора. — Что за бред ты несешь, Минхо? — Джисон начинал злиться. — В два ночи в клубе… — Обычно в это время нас там нет, — Джисон перебил Минхо. — Потому что в «Фее ночи» открывается целый Ад на три часа. Джисон, послушай, Ким Вун своими грязными руками убил твоих родителей. Он продолжает убивать людей и по сей день! — О чем Минхо говорит? — Джисон взглянул на Феликса. — Бредит. — Минхо, — Джисон опустил голову, — тебе придется уйти. — Что… Минхо приблизился к другу, но тот вновь отступил назад. — Не думаю, что кто-нибудь будет рад тебе в «убежище» после того, что ты сделал. — Джисон, пожалуйста… Не бросай меня. Ли вспомнил, как мама отказалась от него. Он будто не вырос — остался тем брошенным ребенком навсегда. Минхо опустился на колени: — Джисон… — Мы уходим. Прощай. Силуэты Джисона, Феликса и Юнь Хэ медленно исчезали за пеленой внезапно начавшейся метели. Осталась только Аврора. Она подбежала к Ли, попыталась поднять его, но сил не хватило. — Вставай же, Минхо. Становится холодно. Тебе нужно умыться и согреться. — Тепло больше не придет, — Минхо взглянул на кровь своих рук, — никогда. Ли обратил взгляд к подруге: — Почему… ты осталась? «Потому что я люблю тебя», — хотела признаться Аврора, но знала, кому принадлежит сердце Ли. — Потому что ты Защитник котов, — сквозь грусть Аврора улыбнулась опухшими губами. Она протянула руку Минхо. И, на ее удивление, он взялся за нее. — Спасибо, Аврора. «Прекрасна, как рассвет. Тот, что привел к теплому дню, а не апокалипсису», — подумал Ли. Хоть сердце болело, Минхо знал, что он не один. Ведь Лазарус ни за что не бросит его, каким бы монстром он ни оказался. Пока Аврора приводила Минхо в порядок, Джисон, уходя в неизвестность, не мог перестать думать о друге, которого оставил за спиной. — Не переживай. Аврора позаботится о нем, –Хэ сразу заметила печаль возлюбленного. Внутри Хана будто растягивалась жвачка. Еще немного — и она не выдержит, больно лопнет в груди. — Ты как, Феликс? — побеспокоился Хан. — Я жив. И на этом спасибо. — Злишься на Минхо? — С чего бы? — Он оклеветал Кима Вуна. — Бывает. В Джисоне появились сомнения. Феликс явно не хотел затрагивать эту тему. Но Хан все же запомнил время, которое ему сказал Ли. «Открывается Ад, значит», — Джисон решил проверить правдивость слов Минхо лично. Он считал, что Ли явно преувеличивал, но увидеть все своими глазами было необходимо, чтобы окончательно отбросить все сомнения и страхи. В этот же день вечером он ушел домой, как и все. Но, уставший после выступлений, Хан все же сохранил силы для своего ночного приключения. Он знал, что охранник на входе не пропустит его. Джисон подошел к клубу с другой стороны и уставился в стену: «Про какие кирпичи говорил Хенджин?». Хван знал все секреты клуба и некоторыми делился с участниками группы. Хан пытался вытащить хотя бы один кирпич из стены, но те не поддавались. — Мам, пап, я должен убедиться, что все в порядке, — Джисон отчаялся, обратившись к небу. Чудо это было или совпадение, но два нужных кирпича нашлись. Хан поменял их местами и открыл тайную дверь. В кладовке пахло чем-то не очень приятным. «Фу, ну и гадость», — Хан зажал нос пальцами. Он прокрался к двери в главный зал и приоткрыл ее. Как при землетрясении рушатся целые города, так и мечты Джисона исчезали в обломках. Хан видел почти полностью голых женщин, молодые лица в белом порошке и души, покинувшие глаза. Они парили в душном воздухе клуба. «Хенджин, не может быть», — от неожиданности Хан приложил ладонь ко рту. Красные глаза и неестественная улыбка. Хван напоминал безумного клоуна, в котором ничего не осталось от живого человека. Что-то тяжелое опустилось на плечо Хана, и тот вздрогнул. — Ты похож на своих родителей. Это был голос Кима Вуна. Это был аромат его дорогого одеколона. Но совсем не его жизнерадостность. — Лезешь куда не следует. — Вы убили моих родителей? — Они сами сделали это с собой. Такой же конец ждет и Хвана Хенджина. Джисон повернулся к Вуну: — Вы настоящее чудовище! Но Хан возненавидел не только его: «Как я мог усомниться в словах Минхо?». Джисон запаниковал. Чувства переполняли его — мечта оказалась тем, что лишило его родителей. Он и слова не смог сказать Вуну, а потому просто убежал, как испуганный заяц.