Святые и призраки

Хан Джисон был рад встрече с Волей пламени. Он нашел то, что не смог найти Кристофер. С самого начала изобретатель готовился принести Волю пламени в жертву. Он не стыдился этого. Хан считал Кристофера гением, разделял его взгляды и стремился к соблазнительной власти. Лишь она могла спасти Джисона от серой жизни в бесконечном страхе. Он не задумывался о личности Ли Минхо. Для изобретателя огненный парень, действительно, был лишь инструментом. Поэтому Хан сделал его своим рыцарем-ключником. Ли Минхо нравился ему: сила, огонь, уверенность. Отличный защитник и мощное оружие против лунной ведьмы. Была лишь одна проблема. Как только Джисон увидел в Воле пламени живого человека, то сразу же влюбился. Хан быстро подавил эти чувства. Ведь что такое влюбленность по сравнению с властью? Хана не привлекал путь из сладких конфет, ведущий в яму с шипами. Он хотел без страха подобраться к свету, попасть туда, где нет ни Тени бабочки, ни лунной ведьмы, ни мерзких туч. Но сейчас, глядя на полыхающего Минхо, обломки шикарного дворца и напряжение лунной ведьмы, Джисон мечтал вернуться в небольшое убежище, где все пахнет чистящими средствами Ли Минхо. Что это было за чувство? Воля пламени, узнав всю правду, добровольно согласился умереть за власть для Хана. Вот только теперь с таким раскладом был не согласен сам Джисон. Битва между луной и пламенем продолжилась. Гроза закрыл себя и изобретателя барьером из молний и ушел подальше, чтобы не попасть под удар кого-нибудь из двух самых сильных существ Призрачности. Казалось, сам туманный мир затрещал по швам от такой концентрации магической силы в одном месте. Воздух пах железом. Ветер притих, будто испуганное животное, затаившееся в кустах. Туман рассеялся и окружил место битвы, став стеной огромной полуразрушенной арены. — Слишком ярко… Слишком грязно, — произнес Феликс. Лунные цепи стали крепче и тяжелее. Они сковали тело Минхо. Феликс поднял Волю пламени в воздух, чтобы затем ударить его о каменные остатки дворца. После падения Ли ощутил адскую боль. Казалось, он больше никогда не встанет. Но пульсирующая сердцевина придала Минхо сил. Он поднялся и направил в сторону лунной ведьмы залп огненных шаров. Почти от всех Феликсу удалось увернуться. Но один из них попал в волосы лунной ведьмы. Теперь его прическа выглядела так же, как и на фотографии из дымящегося дома. — Как грубо… — Как есть, — улыбнулся Минхо и сжал полыхающий кулак. — Я надеру твою загадочную лунную задницу. — Я бы на твоем месте не был так уверен в этом. Цепи стали оружием в руках Феликса. Длинные, они парили над землей и лишь казались невесомыми. Одним ударом цепей лунная ведьма оставил на щеке Воли пламени кровавый след. Минхо потер рану и вдруг понял, что боль исчезла. — Слишком медленно. Пока Феликс замахивался, чтобы нанести еще один удар, Минхо создал огромный кулак из огня и ударил им лунную ведьму. Феликс опустился на землю от неожиданного удара, но огонь словно совсем не коснулся его. Лишь красивая одежда стала грязной. Лунная ведьма поднялся в воздух и расправил руки, словно изящные крылья. Его глаза засияли бледным бело-голубым светом, напоминая два драгоценных камня. — Острый лунный свет. Множество серебристых серпов вышли из ладоней лунной ведьмы и с бешеной скоростью направились к Минхо. Ли не успевал уворачиваться от них. Они оставляли мелкие кровавые порезы по всему телу, будто с неба посыпался дождь из лезвий. — Воля пламени! — Джисон наблюдал за происходящим сквозь барьер Грозы. Он боролся с желанием выскочить на поле боя. — Просто жди, — сказал святой кот. — Мы будем только мешать. Минхо, истерзанный сотней лезвий, еле стоял на ногах, хоть и не чувствовал боли из-за адреналина. Кожа и глаза погасли — свет костра исчез под покровом холодной ночи. Ли опустился на колени. Все силы он тратил только на дыхание. — И это все? — лунная ведьма опустился на землю. Он медленно подошел к Ли: — Великий Воля пламени так быстро сдался. Лунная ведьма обошел Минхо. Оказавшись позади, он наступил на спину Воли пламени и надавил на нее. Минхо упал и уткнулся лицом в камень. Джисон взглянул на его вздымающуюся грудь и глаза, залитые кровью: — Он умрет, Гроза… Лунная ведьма убьет его. — Нет. Феликс еще сильнее надавил на спину Ли: — Теперь я не жалею, что нам не посчастливилось стать союзниками. Все равно ты был бы совершенно бесполезен. Минхо не слушал Ли. Он смотрел на Джисона и Грозу: «Нет сил. Огонь молчит. Он больше не слышит меня». — Ваша победа над Тенью бабочки — чистая удача? Или же хитрость изобретателя помогла? Неудивительно. Без своего хозяина инструмент — всего лишь мусор. «Я же сказал Хану, что ему больше не придется меня спасать. Да что ж это такое?», — глаза Ли закрывались сами по себе. Минхо не мог бороться с тяжестью век слишком долго, но делал это, пока последняя капля силы не иссякла. Грудь застыла. — Он не дышит! — Джисон ударил кулаками по барьеру кота. — Гроза, он не дышит! Воля пламени, очнись! — Тихо, человек-хомяк, — святой кот, на удивление, сохранял спокойствие. — Он вас уже никогда не услышит, — Феликс облизнулся. — Тень бабочки частично отомщен. Темнота. Голоса смешались в голове. Буквы знакомые, но слова чужие. Они светились, напоминали ветер, но вдруг обретший тело. Она стояла посреди пустоты. Нет. Она была ее частью. Грибы выросли на спине бледного Минхо. Он таял на глазах, словно снег. Еще чуть-чуть — и Ли навсегда станет блуждающей лунной тенью, оболочкой человека. — Воля пламени! — Джисон раздирал кожу рук в кровь, бешено колотя этот проклятый барьер. Раскрасневшийся, он плакал. Он не понимал, что происходит, почему святой кот не спасает Минхо. Хан и сам не заметил, как каждое его слово превратилось в дикий крик, давящий на уши: — Дыши! Воля пламени, дыши! Феликс посмотрел в его сторону: — А разве не этого ты хотел, изобретатель? Он оставил тело Минхо позади и направился к следующим жертвам, которые должны поплатиться за смерть Тени бабочки. — Ты бы видел свое лицо. Оно отражает боль от вины на сердце. Не так ли? — Феликс коснулся барьера из молний. — Ведь это ты хотел, чтобы Воля пламени пришел сюда. От одного касания лунной ведьмы барьер треснул и рассыпался, но не на крупные куски. Он стал очередным слоем пыли на земле Призрачности. Джисон рванул к Минхо, но лунная ведьма успел схватить его за горло. Хан даже не мог коснуться электрогитары. Он задыхался. Его лицо покрылось морщинами от истерики, а глаза опухли. — С вами я расправлюсь быстро. Святой кот впился зубами в ногу Феликса. Он понимал, что атаковать его магией совершенно бессмысленно. По крайней мере, той, что у него осталась. Минхо бродил в темноте. Хоть стены и отсутствовали, Ли умудрился заблудиться, будто застрял в лабиринте с невидимыми стенами, в искаженном пространстве, размеры которого невозможно оценить. Она светилась где-то рядом, словно маяк, но все еще казалась далекой, как сказочный горизонт, которого не коснуться. Когда Минхо, наконец, приблизился, она повернулась к нему лицом. Белые волосы напоминали паутину. Глаза — черные дыры. — Что бы ты ни выбрал, тебя ждет один конец. Изменится лишь твой путь к нему. Ее слова Минхо смог разобрать. — Они ждут тебя, Воля пламени. Ли обернулся. Перед его глазами все еще стояла тьма, но теперь она казалась всего лишь шторой, скрывающей нечто важное за собой. — Дыши! Дыши! — Знакомый голос, — задумался Минхо. — Воля пламени! Ли резко втянул воздух, и его легкие пронзила боль. — Святой кот, ты не боишься смерти? — Феликс отцепил Грозу и, взяв за шкирку, поднял над собой. — Вижу, тебя смерть Воли пламени не сильно тревожит. Гроза завилял хвостом: — О чьей смерти ты говоришь? — Что? Феликс обернулся. Его прекрасное лицо обжег кулак синего огня. Минхо напоминал трупа, восставшего из могилы. Весь побитый, но сияющий необычным пламенем. — Синий… огонь? — Джисон недоумевал. Ли схватился за лицо, левая сторона которого стала красной от ожога, но даже не показал боли. Улыбаясь, он облизнул верхнюю губу: — Что ж, видимо, я ошибался на твой счет. Но это еще не конец. Джисон и Гроза вновь убежали подальше от битвы, разгоревшейся с новой силой. Волны синего пламени сталкивались с серебристой луной вновь и вновь. Казалось, это могло длиться вечность. Но, в конце концов, силы Минхо и Феликса оказались на исходе. С каждым ударом их магия становилась слабее, пока битва не превратилась в соревнование на выносливость. — Сдавайся, ничтожный инструмент, — лунные цепи Феликса становились слабее. — Я буду полезнее самоуверенного павлина, — синее пламя Минхо не утихало ни на секунду. — О, неужели? Ты так и не достал своему изобретателю желаемое. — Еще не поздно. Они сражались еще какое-то время, пока пламя и луна не погасли окончательно. Феликс и Минхо качались, как голые ветви на ветру. У них не осталось сил, чтобы твердо стоять. Но ни один из двух сильных существ Призрачности не позволил себе упасть. Хуже всех чувствовал себя Воля пламени: его тело было травмировано. Минхо беспокоила навязчивая мысль: «Я должен был умереть от потери крови, но все еще дышу». — Тебе… — лунной ведьме тяжело было говорить. — Тебе конец, Воля пламени. И твоему изобретателю не уйти отсюда живым. Минхо взглянул на свои руки, обсыпанные порезами, и сжал кулаки: «Вперед, Воля пламени». — Ошибаешься. Хан Джисон получит все, что пожелает. «Давай же, двигайся, двигайся!», — приказал себе Минхо. Ли начал разгоняться, игнорируя боль в ногах. Казалось, он быстрее развалится, как хрупкая скульптура, чем добежит до ослабевшего Феликса. — Ты что творишь? Больной идиот! У тебя же не осталось сил! — Мне не нужна сердцевина огня, чтобы врезать тебе! В прыжке Минхо замахнулся кулаком, ударил Феликса по лицу и повалил его на землю. В ту секунду, когда лунная ведьма, наконец, оказался в ловушке Минхо, Воле пламени показалось, что он уже много раз делал это раньше. Он не думал ни о чем, когда бил Феликса. Кровь больных рук Воли пламени и кровь прекрасного лица лунной ведьмы смешивались в грязную бордовую смесь, которая становилась все темнее и темнее — отражение жестокости. Лунная ведьма не мог защитить себя. Воля пламени оказался сильнее физически и выносливее. «Я убью его для тебя», — мысли Минхо занимал один лишь Джисон. Хан и Гроза все еще наблюдали со стороны. Джисон искренне боялся Минхо. В этом монстре не осталось и крошки того смелого, доброго и справедливого рыцаря-ключника. «Я не хочу убивать», — Джисон вспомнил бархатные перчатки, которые Минхо сжимал в руке. Изобретатель вдруг осознал, что сам поспособствовал рождению кровожадного монстра. — Ты так все и оставишь? — спросил Гроза. — Сними барьер, — ответил Хан. Он рванул к Минхо, который колотил Феликса, словно машина для убийств. Хан подбежал к Ли и обнял его со спины. Он почувствовал остаточный жар сердцевины огня и напряжение мышц. Минхо остановился и взглянул на полуживого Феликса. Прекрасное лицо превратилось в кровавое месиво. Много ударов назад лунная ведьма уже не дергался от боли, но Минхо не останавливался. Сейчас грудь лунной ведьмы еле заметно вздымалась под Волей пламени. Безумие, горящее в глазах Минхо, испарилось. Его сменили соленые слезы, вырвавшиеся из глубины тела. Поддавшись истерике, Воля пламени закричал. Он вцепился ногтями в руки Джисона, обнимающие его. — Я не хочу! Я не хочу! — плакал Минхо. — И не надо, — прошептал Джисон. — Тебе больше не надо никого убивать, — казалось, сама Призрачность затаила дыхание. — Слышишь меня, Ли Минхо? — Ли… Минхо? Холодно. Неожиданно свежесть пробилась сквозь слои пыли. Минхо лежал на земле. По запаху он сразу догадался, что под ним расстелен плащ изобретателя. Ли не видел ничего, кроме затянутого неба над собой. Голова гудела, тело будто окаменело и стало тяжелее. Ли сел, чтобы осмотреться. Кто-то уже одел его в рубашку и плащ. Рядом горел костер. Приятный треск, нарушающий тишину, ласкал уши. Гроза держал в зубах ветку с сосиской, насаженной на нее. А на ветке Джисона был ароматный зефир. Друзья сидели на бревне. Они выглядели довольными. — Чем ближе мы к Святости, тем воздух свежее, — произнес Хан, заметив, что Минхо проснулся. Джисон вынул что-то из кармана штанов, и в свете костра Ли узнал блеск лунного камня. — Иди сюда. Здесь теплее, — у Грозы текли слюнки, пока он смотрел на сосиску. — Ближе к Святости? — Минхо ничего не мог понять. Он готовился к самопожертвованию, а не к беззаботным посиделкам у костра. Ли встал. Ему надо было подумать. Поэтому он молча покинул лагерь. Гроза и Джисон переглянулись. — Куда он? — спросил святой кот. — Кто его знает… Минхо углублялся в темный лес, пока не услышал хруст веток за спиной. Ли обернулся и зажег синий огонь в ладони. К сожалению или счастью, это был всего лишь изобретатель, который все это время преследовал его, как маньяк. — Зачем ты идешь за мной? Сквозь туман Минхо разглядел следы печали на лице изобретателя. — Минхо, я… — Минхо? — Ли не мог поверить. — Я сплю? — Я понимаю, что это, скорее всего, невозможно, но… Прости меня. Минхо тяжело вздохнул и приземлился на ближайший пень, обросший странным мхом белого цвета. — Джисон, — Ли вдруг стало неловко от того, что он назвал изобретателя только по имени. — Если тебе так нужна власть, которую хотел заполучить Кристофер, то я не против. — Узнав правду, ты остался со мной. Ты отправился за лунным камнем, когда я прогнал тебя. Ты был готов убить лунную ведьму, вопреки своим желаниям. Ты… Ты все еще хочешь пожертвовать собой. Джисон присел перед Минхо и положил голову на его ноги. Замок из пальцев рук изобретателя закрылся на пояснице Ли. — Лунная ведьма жив? — Минхо провел пальцами по шелковистой лазури волос изобретателя. Он давно мечтал лишь об этом — перепрыгнуть пропасть между ним и Ханом. — Да. Я остановил тебя. Ведь ты не хотел убивать его. — Но… — Главное — мы получили кулон и открыли путь к Святости. А Ли Феликс точно не сможет помешать нам в ближайшее время. — А как же Алтарь тумана? — Я не хочу приносить тебя в жертву, Минхо. — Почему? Джисон порозовел. Он встал на ноги и отвернулся от Ли. — Потому что я… В горле образовался комок, приносящий боль. Глаза Хана были на мокром месте. Но Ли Минхо не должен был увидеть это. — Я полюбил тебя, Минхо. Именно тебя, а не Волю пламени. Ли не ожидал такого откровения. Он медленно поднялся с пня и замер, чтобы осознать услышанное. Слова Джисона эхом повторялись в голове. Минхо приобнял Хана за плечи, стоя позади него. Он приблизился к его уху: — Тогда будь со мной, Джисон. Это все, чего я хочу. — Если только ты сможешь простить меня. — Мне не за что прощать тебя. Хан повернулся к Минхо лицом. Ли приложил ладони к мягким щекам своей любви: — Ты моя душа. Минхо оставил горячий поцелуй на замерзших губах изобретателя, но тепло от его касания разошлось по всему телу Хана. Держась за руки, совместив лед и пламя, изобретатель и Воля пламени вернулись в лагерь. Гроза уже заждался их: — Я столько сосисок нажарил, а вы все в лесу третесь! Мне никогда не понять людей… Ли подбежал к Грозе, схватил его и прижал к себе: — Ты мой маленький лапочка. Мой милый уголек, — Минхо терся щекой о мордочку святого кота. — Мяу! Кто это тут уголек?! — недовольно махал хвостом Гроза. — Минхо, ты раздавишь его! — рассмеялся Джисон. — Хочу есть! — заорал Гроза. — Ладно-ладно. Минхо опустил кота на бревно, но еще несколько минут после этого гладил его. Затем все ели ароматные сосиски и говорили о всякой ерунде. — Ну, согласитесь, лучше ведь, когда двери комнат открыты, — сказал Гроза. — Происходящее в них видно отлично. Можно наблюдать, сидя на пороге. Ли всерьез задумался о словах святого кота. — А если, как в нашем убежище, в некоторых комнатах очень холодно из-за окон? — не согласился Джисон. — Тогда холодно будет везде из-за открытых дверей. — Но не мне, — Гроза довольно прикрыл глаза. Говорить о мелочах за едой нравилось всем в компании. Пережив битву с лунной ведьмой, друзья решили сделать перерыв. А после — имея свободную дорогу впереди и лунный камень, они смогут добраться до Святости. «Скоро все случится», — Минхо был рад, но не расслаблялся.