Commissaire Moro

***

«С тучки на тучку — шире шаг, Шире шаг, а не уже. Я шагаю по облакам, Как по весенним лужам…» Пальцы легким отточенным движением скользнули по корпусу Walkman-а, подкручивая громкость — запись колхозная, сделанная едва ли не из-под полы, поэтому местами голоса поющих слышно не так отчетливо, как хотелось бы. Впрочем, Моро и таким результатом вполне удовлетворен, ведь песни малоизвестных бардов только так и возможно достать. А уж э т у, родом из далекой страны Советов — тем более. «С тучки на тучку — шире шаг, Их уже тысяча сзади, А впереди — архипелаг, Не перепрыгаешь за день». В Париже апрель расцвел в полную силу, готовясь передать бразды правления подступающему маю. Снег окончательно сошёл, тут и там сверкали озерца из растаявшего льда, которые Искандер то перешагивал махом, то позволял ботинкам на сантиметр-другой погрузиться в воду. Солнце светило, пробиваясь сквозь редкую листву — комиссар, жмурясь, подставлял теплым лучам лицо, особенно чувствительный к перепаду температур шрам. Моро непривычно гулять в общепринятом смысле этого слова: каждое его действие всегда чем-то мотивировано, обязано иметь за собой если не прямой приказ, то хотя бы какую-никакую, но деятельность, и обязательно с результатом, полезным для общества. Какую пользу для общества принесёт его брождение по парку, а точнее по аллее, окольцевавшую озеро? Правильно — никакую. Ну, разве что вдруг звезды так повернутся и прямо перед Искандером выскочит рецидивист с просьбой «арестуйте меня», но вероятность данного исхода крайне мала. Все-таки, хорошие сны сбываются редко. «С тучки на тучку — шире шаг, Очень легко и весело. Самое главное — не потерять Сказку и равновесие». Шаги комиссара тверды и степенны, размеренно вздымалась и опускалась грудь в такт ходьбе — невольно Моро задумался о том, что впервые за несколько месяцев дышит так легко и спокойно, так просто держать спину прямой и смотреть вперёд, отмеряя метр за метром. Наверное, последние несколько месяцев дались ему действительно тяжело, раз напряжение отпускает настолько медленно и неохотно. Переступив очередную лужицу, с некоторым удивлением Искандер вдруг отметил, что преследовавшая его несколько недель подряд перманентная гудящая головная боль отступила. А шрам, ноющий каждую весну, перестал отзываться фантомными вспышками дискомфорта на любое действие. В прогулке неожиданно стал зарождаться смысл. «С тучки на тучку!.. Облака Весь горизонт заполнили, А впереди там правит бал Гром с молодою Молнией». «В Москве наверняка ещё лежит снег», — мысль возникла сама по себе, Искандер сцепил руки за спиной покрепче и замедлился, рассматривая разрастающуюся зелень, синее небо над головой. Налетевший теплый ветерок растрепал волосы, проник под воротник плаща, хорошенько взбодрив. Вечно напряженное сознание постепенно перестраивалось на совершенно непривычный лад — спокойный, расслабленный, в какой-то степени мечтательный. «Если б не Гром, Ливень молчал, Ливню какое дело? Гром расстегнул Ливню колчан, А там дождевые стрелы». Пушистые облака, чуть сгущаясь на востоке, важно и неторопливо плыли на запад. Порывы ветра с озера все чаще приносили прохладу, небо будто выкручивало контрастность, становясь все более синим. «С тучки на тучку — ближе к земле Нужно убраться по-мирному! Я бы спустился вниз по стреле, Если б она не пунктирная». Шрама коснулось что-то мимолетное, оставив едва ощутимый след. Нахмурившись, Искандер поднял руку, ощупал скулу, после рассматривая кончики пальцев — они блестели влагой на свету. Ещё секунда, другая, и вот уже десяток, два десятка прохладных прикосновений осенили лицо, простучали по плечам, осели росой в приглушенно-золотых кудрях. «С тучки на тучку — шире шаг! И не нужна тут смелость — Нужно просто лежать и смотреть В небо иссиня-белое, В небо иссиня-белое». Глаза, прищуренные, выглянули из-под густых бровей вверх, упираясь куда-то выше воображаемой линии горизонта. Солнце выкатилось в зенит — сияли серебром капли слепого дождя, осеняя радужным переливом постепенно расцветающие зеленью деревья. «Синее». Лазурное небо манило к себе, отражаясь в стремительно синеющих глазах. «Белое». Облака, подвластные ветрам, плыли своей дорогой в неизвестную далекую даль. «Небо». Замерев, Искандер вскинул голову повыше и вдруг улыбнулся шире яркому солнцу, белым странникам, журчащей у ног воде. Прикрыл веки, отклонился корпусом немного назад, подставляясь брызгам. Он точно не знает, он совсем не уверен, ему только к а ж е т с я — в измученном сердце весна дала ростки надежды. Надежды, что у плохого, страшного, жестокого есть свой конец, как и у растаявшего под каблуками снега.