***
Сан никогда не любил цветы, его раздражала их быстротечно ускользающие красота и жизнь. Розы на могиле мертвеца превратились в пожухлое и весьма уродливое напоминание о том, что какое-то время кто-то продолжал думать о нём. Новых цветов не появлялось с того дня, как приходил Ёсан. Он должен был чувствовать облегчение оттого, что Уён и правда решил больше никогда не появляться на кладбище, наконец-то отпустив мертвеца, но Сан ничего не мог поделать с желанием удостовериться в этом лично. Вот только если он был прав, то на новую встречу не было ни единого шанса. — Рассказывай, — Сонхва навис над Саном, вырывая его из задумчивости. — О чём ты? — О том, что ты сам не свой уже несколько недель. Едва Сан раскрыл рот, чтобы что-то возразить, все его аргументы оказались мигом стёрты. Сонхва был прав, он не был собой какое-то время, и причина этому двигалась прямо в их направлении. Ему казалось, что это было очередным наваждением, но с каждой секундой оно превращалось в нечто настоящее. В то, о чём Сан думал слишком часто. Сам того не осознавая, он задержал дыхание, чувствуя странный трепет в груди, от которого по всему телу шли то волны холода, то обжигающий жар. Было ли это волнением? Сонхва нахмурился, сталкиваясь с абсолютно непривычным поведением Сана, и обернулся, чтобы понять причину его ступора. — Сан-а, — Уён помахал рукой и, наконец поравнявшись с Саном и Сонхва, улыбнулся. — Я впервые вижу тебя, — Сонхва приподнял бровь, окидывая Уёна озадаченным взглядом, вызывая у Сана неловкую усмешку. Его руки слегка подрагивали, сердце так и продолжало биться неожиданно быстро, но в остальном Сан чувствовал, что постепенно приходил в себя, всё же не до конца понимая, почему его тело так отреагировало. Оглядев Уёна с ног до головы, он заметил, что тот выглядел намного лучше прежнего, и на его щеках даже появился лёгкий румянец. Практически мёртвый внутри, он сумел вернуться к жизни, и это было достойно восхищения. Всё же, горе имело свойство притупляться со временем. — Это Уён, — Сан махнул рукой, не зная, как мог представить его должным образом, чтобы не вызвать у Сонхва лишних вопросов. Но, казалось, это было невозможно. Сонхва, я подобрал этого парня с чьей-то могилы. Сонхва, это парень из-за которого я чувствую себя так, как никогда раньше, и я не знаю, нравится мне это или нет. Сонхва, этот парень засел в моей голове, хотя я видел его всего два раза в своей жизни. Сонхва, я задыхаюсь от всего того, что происходит внутри меня. Сонхва, помоги мне. Сонхва, я так хотел увидеть его снова, но мне кажется он уничтожит меня. Ему хотелось произнести всё это вслух, нет, закричать, будто это помогло бы выкинуть каждую из этих мыслей из головы, а заодно и избавиться от всех крупиц эмоций. Сану казалось, если он откроет рот, то не сможет остановить поток слов, и он позволил себе молчаливое мгновение, когда всё вокруг перестало существовать, и единственное, что осталось с ним — размытый вид кладбищенской ограды перед глазами и боль оттого, с какой силой он кусал собственные губы. Глубоко вздохнув, Сан сумел сконцентрироваться и вновь вернуться в реальность, умело запирая внутри себя все неуместные мысли и переживания. — Сонхва? — Сан потерянно огляделся по сторонам, чувствуя, как жар смущения мигом приклеился к его коже. — И давно мы стоим вдвоем? — Достаточно, — Уён ухмыльнулся, но его взгляд был обеспокоенным, и, чёрт возьми, снова грустным. Неужели Сан так сильно ошибался и тоска по мертвецу не прошла совсем? — Ты в порядке? — А ты? — Сан молниеносно перевел тему, искренне не зная, как ответить на вопрос. С минуту они стояли молча, и он начал терять терпение. Но вместе с тем, он был готов дать Уёну столько времени, сколько ему требовалось. — Лучше, — вполголоса ответил Уён и кивнул. — Спасибо тебе за всё. — Клянусь, если я услышу «спасибо» от тебя или твоего друга еще раз… — Сан раздраженно выдохнул, не зная, как закончить фразу. Уён удивленно уставился на него, но тут же разразился звонким смехом. — Ты что, разучился принимать благодарность, потому что мёртвые молчат? Спасибо, Сан-а, за то, что мои похороны прошли так комфортно. Никогда в жизни не видел такого идеального сервиса! Я обязательно оставлю положительный отзыв. Сан не сразу осознал, что улыбнулся, а затем рассмеялся монологу Уёна. Он не помнил, когда смеялся в последний раз вот так, едва не сложившись пополам. Слёзы собрались в уголках его глаз, но он не спешил избавляться от них. Это тоже было чем-то новым, а может быть просто забытым, но в любом случае приятным. — Зачем ты пришёл? — Ты мне помог. Я хочу тебя отблагодарить. — Мне было достаточно сказанных слов, поверь, — Сан проклинал себя за то, что снова отталкивал Уёна, вспоминая, что всё это время в нем сидела надежда на новую, пусть и последнюю, встречу. Он так и не понял до конца, зачем ему это было нужно, но он ничего не мог поделать с этим желанием. — Могу я хотя бы угостить тебя обедом? Сан прикусил язык, чувствуя острую боль и вкус крови во рту. «Нет» и «да» пытались перевесить друг друга, и полное замешательство от поведения Уёна абсолютно не помогало ему принять решение. Он боялся, что его молчание может быть истолковано любым образом, и ни один не будет правильным. Ему было страшно, но страшно оттого, что в его голове появилось это сомнение, это желание сказать «да» на неожиданное предложение. — Сегодня? — Хорошо, — на выдохе сказал Сан, чувствуя тяжесть во всём теле. Лживое оправдание про количество работы потухло так же быстро, как и появилось. — В шесть? — Идеально. Встретимся на могиле Соджуна. Прежде чем Сан успел что-то ответить, Уён похлопал его по плечу и направился в сторону выхода с кладбища. У него не возникло вопроса «Почему именно там?». До шести вечера Сана мучил совершенно другой вопрос: «Почему я?»2.
1 января 2024 г. в 00:40
Сан не мог рационально объяснить, зачем продолжал ходить к могиле и проверять, не пришёл ли Уён снова. В какой-то момент он начал думать, что мужчина был игрой его воображения, что его разум так сильно устал от одиночества, что сотворил для него странного собеседника. Эта мысль всё чаще и чаще посещала его, ведь за несколько недель он так ни разу и не застал Уёна на прежнем месте, и Сан был готов начать сомневаться в своём здравомыслии, если бы количество цветов на могиле не увеличивалось каждый день. Одни и те же вульгарные белые розы, которые молниеносно пачкались в земле. Возможно, Уён закладывал в это какой-то собственный смысл. Мертвец не был добр к нему, Сан запомнил это, кажется, на всю жизнь.
Окинув взглядом несколько стопок бумаг на столе, Сан тяжело вздохнул и прикрыл глаза, надеясь прогнать усталость и гудящую головную боль хотя бы на какое-то время. Дверь в его офис аккуратно открылась, но Сан не нашёл в себе сил поприветствовать человека. На долю секунды он захотел, чтобы перед ним оказался Уён, когда он откроет глаза. Человек молча встал напротив и тихонько прочистил горло, привлекая внимание Сана, словно тот не услышал, что кто-то вошёл в помещение.
Сан осторожно приоткрыл глаза, и в его груди всё резко упало. Это было похоже на разочарование, и он бы сказал наверняка, если бы его чувства не были изуродованы им самим. На что он надеялся? Почему его первой мыслью было то, что это мог быть Уён?
— Спасибо, — сказал смутно знакомый ему мужчина и, в подтверждение своих слов, благодарно кивнул.
— За что? — спросил Сан, будто бы заведомо зная, за что именно его благодарили. Теперь он вспомнил наверняка, что видел этого мужчину вместе с Уёном. Сколько времени прошло с того дня? Неделя? Две? А может быть несколько месяцев?
— За то, что был добр к нему. Он рассказал мне.
— Я не… Прости, как тебя зовут? — Сан не знал, зачем спросил имя мужчины. Возможно, по привычке. Хотя бы на какое-то время он должен был знать имя человека перед ним, будь то мертвец или тот, кто дышал полной грудью.
— Ёсан.
— Ёсан, я не был добр к нему. Находиться на кладбище посреди ночи запрещено, я сделал то, что должен был.
— Как скажешь, — Ёсан пожал плечами, но на его губах была заметна тень улыбки.
— Ты пришёл только ради этого?
Сан приподнял брови, пытаясь разгадать в выражении лица Ёсана, в его языке тела, истинную причину его появления. Но он был практически нечитаем, словно мертвец. От этой мысли ладони Сана похолодели и покрылись потом. Ему захотелось подойти поближе и удостовериться в том, что Ёсан был настоящим. Но, несмотря на это желание, он остался неподвижно сидеть на месте. Был ли сам Сан живым человеком? Или только его подобием?
— Я хотел извиниться за его поведение, если он был груб. Уён очень сильно переживает.
— Я заметил, — Сан хмыкнул под нос, вспоминая, в каком состоянии был Уён, когда они впервые заговорили.
Это воспоминание было странным, но каким-то особенным. Его хотелось забыть навсегда, и в то же время оживлять в памяти снова и снова. Но не слёзы Уёна, не его горе, не могильную грязь на его одежде и коже, а то, каким особенным он был. Да, он был сломлен, но в то же время, он был наполнен таким количеством жизни, что сам того не ведая, он поделился её незначительной частичкой с Саном. И теперь он не знал, что с этим делать, как распорядиться дарованным сокровищем. Наверное поэтому он и хотел увидеть Уёна, чтобы спросить у него об этом, попросить помощи, чтобы разобраться со всем тем, что тот так безрассудно отдал.
— Я сказал ему больше не приходить, — Ёсан пожал плечами, и только в тот момент Сан понял, что даже не предложил мужчине присесть. — И он обещал мне больше не беспокоить тебя.
— Хорошо, — сказал Сан, чувствуя, стремительно расползающийся по внутренностям холод. Он не знал, что это было за странное, пронизывающее насквозь чувство, заставляющее остальные слова застрять в горле.
С едва заметной улыбкой Ёсан кивнул и ушёл так же тихо, как и появился. И почему-то это ощущалось так, словно с собой он забрал что-то важное.