Соври мне ещё раз

Переписывая уже десятый папирус, мне хотелось разорвать их всех на мелкие кусочки. Меня раздражал запах чернил, выводили мои кривые иероглифы похожие на кляксы. Злили слова Рэймсса. Но ещё больше, меня гневил Эпистат. Грубый, холодный, неотесанный. Настоящий камень среди живых людей. Даже статуи из гипса, будут в разы человечнее чем он. Я поднялась с места, подошла к окну разглядывая прекрасный вид и разминая затекшую спину. Порозовевшие облака плавно пересекали небосклон, открывая дорогу солнцу. Недалеко виднелся деревянный помост с высокими столбами. Одиноко, раскачиваясь на ветру, весели петли еще до конца не высохшие от чьей то крови. Жуткое зрелище, омрачающее превосходный вид. — Красаа-аавица. — раздалось позади, складываясь в тягучий мотив. Сердце замерло, я перестала дышать на секунду. Обернулась по направлению к нему. Аш скинул капюшон, разглядывая просторный зал с кучкой столов и стульев. Точно повелитель здешних мест, он взошел как настоящий Господин, поощряя своим присутствием. Медленно, походкой хищника, он приближался ко мне. Мужчина больше похожий на дикую кошку, слишком странное сравнение. — Господин. — я наклонила голову в знак приветствия, но его это не особо заботило. — Где сердце охотничка? — он оказался совсем близко, упираясь ладонями в подоконник по обе стороны от меня. Я вжалась в каменную облицовку. Неужели, то, был не сон.. Красноволосый мужчина с удовольствием разглядывал меня, почти не моргая. Глаза красные-красные. Как настоящий огонь. — Я.. — воздух в легких сжался. Рука Сета легла на мою шею, пока он внимательно разглядывает украшение, как совсем недавно делал Рэймсс. Мужчина нашептывал какую то песню, едва раскрывая губы. Алые глаза уже перекусили мою плоть, когда кожу неистово зажгло под его пальцами. Пальцами ли? Он со всей силы сдернул подарок Эпистата, от чего камни полетели вниз, рассыпаясь по каменному полу. — Эва, Эва, Эва. Как осмелилась разочаровать бога… — он провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Боковым зрением, я увидела его руку. Ладонь, с острыми черными когтями, полностью покрытую шерстью. Я пришла в ужас. Это лапа? О боги. Настоящие животные когти и массивные запястные подушечки. — Помнишь ведь, что своим придется расплатиться? — Сет, длинным когтем провел вдоль шеи, спустился от ключиц к груди, разрывая кожу. Я не могла пошевелиться, чувствуя как кровь стекает вниз и каплями оседает на пол. Аш наклонился, слизывая струящуюся кровь языком. Его лапа, отодвинула лямку платья, залезая под неё. Он провел холодным черным когтем по ареолу, нарочно задел набухший сосок, всматриваясь в моё лицо. Все внутри испепелилось. Я не могла ни шевелиться, ни дышать, ни противиться. — Ты ведь не хочешь, чтобы Эпистат услышал этот истошный крик? — Сет засмеялся, разрывая кожу меж грудью. От боли, ноги покосились. Я, словно тряпичная кукла повисла в его лапах, пока одна из них пыталась вытащить сердце. Платье разорвалось по центру, открывая мужчине грудь. Он с наслаждением разглядывал моё тело, будто это всё просто забавы ради. — Молю, нет. — в агонии, я пыталась ухватиться за его, до недавних пор, руку. Но кто я против бога ярости? Мужчина ломал мои кости, пока я безвольно стонала. Слёзы текли вниз, потому как я даже не могла их контролировать. Будь это по настоящему, я бы уже давно потеряла сознание от боли. Сет глумится надо мной. Он показывает моё скорое будущее. И вот, когда он разломал мои ребра, он вытаскивает сердце, сжимая его лапой. Я в ужасе разглядываю когти, по которым, словно виноградный сок, струится кровь. Не имея возможности дышать, я ощутила саму смерть. — Вот, что бывает, когда мне не хотят подчиняться. — он вставляет сердце обратно и как по волшебству кожа на глазах стягивается обратно. Я обхватываю грудь рукой, как вдруг и платье сходится по шву, закрывая голый верх. — Ты, Господин, сам бог ночи, тебе гораздо легче будет отнять у любого, желанное сердце. — шепчу я, пытаясь перевести дух. Его лапы, теряя когти и шерсть, вновь становятся совершенно обыкновенными людскими руками. — Иногда, хочется переложить свою работу на другие плечи. — он хитро улыбается, сжимая мои, до сих пор трясущиеся руки. Он вел себя так, будто недавняя сцена, совершенная обыденность для такого как он. — Я даю тебе две ночи. Иначе вместе в Дуат отправимся. — он растворился вместе с ветром, что ворвался в комнату настоящим ураганом. Мебель рухнула, а папирусы разлетелись по всей комнате, медленно оседая на каменную плитку. Я в ужасе опустилась вниз, держась за грудь, которую пару минут назад, зверски пытались вскрыть когтем. Может я с ума сошла? — Эва. Тебя так письмо разгневало? — Амен прошел до середины читательской, нахмурившись разглядывая бардак. Его цепкие глаза разглядели камни разбросанные на полу, недалеко от которых, на коленях сидела я. Внутри поднялась паника, как будто я виновна во всём, что здесь творилось. — Приберись и можешь быть свободна. Любимый писарь. — перед тем как уйти проворчал он. Вернув всё на свои места, я провозилась по меньшей мере часа два. Я собрала каждый камушек, что украшал мою шею. Голова гудела, но была абсолютно пустой. Я никогда в жизни не смогу лишить его сердца. И дело даже не в том, что я в десяток раз слабее, чем Амен. Проблема лишь в одном: мое собственное сердце не позволит воплотить это в жизнь. Как же хочется, быть такой же бессердечной как этот проклятый Эпистат. Вот ирония, я должна забрать его сердце, которого у него никогда не было. Я вышла на улицу, где вновь было людно. Настало время ужина, неудивительно, что охотники шныряют туда сюда. Вдалеке я разглядела Тизиана, который до сегодняшнего дня, не появлялся в поселении. На удивление, из ранений, его состояние выдавала лишь повязка на глазу. В остальном, охотник как обычно издавал указы, сложив руки на груди. Он, заметив меня, отвернулся к закатному солнцу, словно воспротивившись. — Снимайте их. — твердый окрик, заставляющий каждого прислушаться к нему. Я обернулась. Там, на деревянных столбах, в тугих веревках, повисли три тела разом. Два мужских и одно женское по середине. Картина за гранью её понимания. То, что никак не укладывается в голове. Кровь повешенных, стекала по голым телам, словно струящаяся алая лента, колышущаяся на ветру. Спазм прошелся бумерангом в груди. Вот ведь, они трое, покидали эти чертовы Фивы. А теперь… Все трое. Трое и за раз. Они безвольно висели и чуть пошатывались от пронизывающего ветра. Я никак не могла оторваться, пытаясь придумать отговорку для увиденного. Тупая боль и снова слёзы. Не сдерживаясь. Не останавливаясь. Я позволила слезам политься вниз. Это все я. Я. Я. Я. Я. Пытаясь усидеть на двух стульях, очень больно падать с обоих. Такие молодые. Такие красивые. У них ведь вся жизнь впереди. А теперь, их ждет холодная земля. Боги, сразу трое. Все внутри рушилось, образовывая мертвые руины. Ливий и Амен, что стояли совсем недалеко от помоста, смотрели на мою живую, душащую боль. Меня раздирало изнутри. Ни один из них не сможет помочь мне, справиться с этим кошмаром. Сны, воплощенные в реальность. Сет наказывает меня или это дело рук Эпистата? Багровый Нил, точно река крови, пролегла сквозь пески и дюны. Она, вечна, от того и любима всеми Египтянами. Она плодородна, поэтому без неё не будет жизни. Она глубока, поэтому распятые тела, смогут без проблем укрыться в её мутных водах. Сняв сандали, я брела по кромке воды прибиваемой к берегу. Настал сезон, когда воды Нила растекаются и окрашиваются в темно красный. Живая, вода никогда не останавливается, перебегая в бескрайнее море. Я брела, не вдумываясь как буду возвращаться обратно. Внутренний голос давно нашептывает мне свои бренные слова: я давно сбилась с пути и уже никогда его не найду. Кто я? Каков мой нынешний путь? Зачем я вообще нужна здесь? Я зашла в воду по самый пояс. Может, прямо сейчас, время, чтобы завершить эту кровавую дорогу? Снять с себя горечь, смыть вину и кровью расплатиться с совестью. Я легла на спину. Вода приняла меня в свои объятия, теплом укрывая тело. Я растянула руки в стороны, удерживаясь на плаву. Безмятежные пушистые облака, сменяли друг друга, открывая небо. Еще немного и на небосклоне, как белые бусины, рассыплются звезды. Задержав дыхание, я опустилась в воду с головой. Никаких мыслей. Я опустела. Пусть вода смоет все мои воплощенные в жизнь грехи. Или быть может не сегодня? Я слишком труслива, чтобы закончить всё вот так. Пытаясь вынырнуть, моё плечо схватила рука. Прямо со дна, чьи то пальцы вжались в мою кожу. Животный страх поселился внутри меня. Я с дуру заорала, от чего вода заполнила рот и нос разом. Мертвой хваткой, меня стало утягивать вниз. Задыхаясь и брыкаясь одновременно, я кое как перевернулась. Исман. Трупное тело, с впавшими глазницами, хватало меня за руки. Мой родной человек, совсем не похожий на себя, хватал меня за все что попадалось под руку. Исман, точно восставший мертвец с гниющей плотью, открывал челюсти с множеством разложившихся дыр. Охвативший ужас, парализовал. От чего то вдруг, мне вспомнился сон, где я видела четыре выкопанные ямы. Выходит, все таки сегодня, я стану четвертой?