Соври мне ещё раз

Шум воды. Теплый песок, прилипший к мокрому телу. Потрескивание сухих веток и запах огня совсем неподалеку. — Помимо того, что я прикрываю твой красивый зад, я еще должен спасать тебя? — недовольно пробурчал мужчина, сидя на противоположной стороне от костровища. Я перевернулась на спину, всматриваясь в черное небо, усыпанное звездами. Исфет… Исфет! — Кто бы мог подумать, что твоя фантазия способна на такое. Признаться, чуть сам не кончил. — Сет смеётся, выказывая всем своим видом непринужденность, но глаза. Глаза ядовитые и такие отчужденные, что только мертвый не заметит, как он умело скрывает то, что ему не по нраву. Бог сидел согнув одно колено и увлеченно наблюдал за пламенем. Я накрыла лицо руками, закрывая красные от стыда щеки. Исфет. Как быть, если я до сих пор чувствую руки Эпистата на своем теле, ощущаю его горячий язык и представляю его в себе… — Сколько я спала? — я приподнялась, оперевшись на локти. Это дурное разочарование в том, чего даже не было в жизни, очень меня злило. Гнев растекался по венам как настоящий опиум. Я ведь помню. Я ведь знаю, что он был. Так почему сейчас я лежу на песке? Чертов Эпистат. Глупый скарабей. Пробрался в мои мысли, подобно песчаной лисице, а сам придумывает мне очередное наказания. Самодовольный мангуст этот охотник, даже не пошел за мной, хотя знал какой хаос я проживаю в одиночку. — Вернее сказать, сколько ты представляла себя под ним? — Сет поднимается на ноги, затем садится на корточки около меня. Алые волосы с которых стекала вода, капая прямо мне на ноги, красиво переливались от играющего пламени. Неужели он доставал меня из-под бурных вод? — Не смешно. — я избегаю его взгляд. Уж очень некомфортно смотреть на того, кто буквально копошился у тебя в голове и пытался выковырять когтями сердце. — Конечно не смешно, Эва. Тебе ведь ещё его сердце раздобыть придется. Хотя, я уже сомневаюсь, что ты справишься. — он наиграно закатывает глаза и громко вздыхает. Впервые, я вижу Сета без накидки. Его подтянутое, стройное тело без раздумий можно назвать божественным. Хотя он сам с образом божества, ну никак не вяжется. Скорее дамский соблазнитель или расхититель гробниц. Но уж точно не бог ярости. Однако, стоит только вспомнить с каким зверским, ненасытным удовольствием он вскрывал мои ребра… Заметив, как я разглядываю его, он игриво заулыбался, выпрямился. О том как он красив, он знал слишком хорошо. Лишний комплимент задерет ему нос до самых небес. — Поднимайся. Хватит сминать мой плащ. — мужчина вытянул из-под меня ткань, заставляя перекатиться на песок. Я прижалась грудью в холодную песчаную землю, вслушиваясь как бешено стучит моё сердце. Из головы не выходил образ Эпистата. Такого чуткого, нежного и поистине манящего, какого только можно было нафантазировать. Он был так реален, что будь я лишена рассудка от крепкого вина, то все равно запомнила бы. Или это мой мозг от переизбытка страха рисует подобные картинки. Да нет же, я ведь не сошла с ума?! — Я видел как три тела снимали с виселицы. Твои? — он встряхнул накидку и как будто нарочно не хотел углубляться в эту тему. Сет накинул ткань на свои плечи, закрывая широкое ожерелье с несколькими рядами бусин. — Мои. — протянула я, вспоминая ужасную картину в голове. Запах крови навсегда въелся в нос, напоминая о скоротечности любой жизни. Как сейчас, в памяти всплывают очертания подвешенных тел, что едва пошатывались на ветру. Я поднимаюсь на ноги, не сводя с него пристального взора. В случае чего, я даже убежать не сумею, чтобы скрыться от его немилости. Убежать от бога. Звучит смешно. — Разве не ты, Господин, жизни их лишил? — стоя напротив него, я не могла оторваться от его прямолинейного взгляда. Острые скулы и подбородок о которые, кажется, можно порезаться, вытянутый прямой нос и эти невообразимо красные глаза. Он самодовольно возвышался надо мной, сложив руки на груди. Даже если бог ярости забрал их жизни, то что я могу с этим сделать? Провести ему нравоучительную беседу? Хотя есть ли смысл Богу ночи убивать шезму, которые ему поклоняются. Неужели Амен все-таки причастен? Замкнутый круг. — И что? Как охотничка стукнешь? — он наклонил голову в бок, затем взглянул в небо. Проследив за ним, на небосклоне, я увидела лишь монотонно кружащего недалеко от нас сокола. Белая птица с внушающим размахом крыльев, точно гриф, пускала слюни над своей потенциальной добычей. Мужчина внимательно разглядывал крылатого предвестника, после чего резко сморщился. Он насупил брови, сведя их к переносице и стал бурчать, что то под нос. — Раз интересно, сама узнай. Их тела в храм на бальзамирование передали. — Сет в спешке махнул плащом, от чего поднялся ветер в перемешку с песком, потушивший яркое пламя костра. Закашлявшись от поднятой пыли, я ощутила как Сет оказался за моей спиной. Холод, точно его вторая тень, укутала меня неприятным шлейфом. — У тебя одна ночь осталась, помни об этом. — мужчина громко засмеялся, прежде чем раствориться во тьме ночи. Гипостильный коридор с множеством колон и тем же количеством дверей, казался во тьме таким устрашающим, что я без посторонней помощи могу откинуть копытца в любую секунду. Тихо, пусто, мрачно. Пробравшись в храм, где обычно бальзамируют тела, кровь от страха буквально закипала. Каждый шорох, что укрывала ночь, заставляло моё сердце делать кульбит. Во второй раз, Амен вряд ли будет столь снисходителен как в прошлый. Какому богу мне поклоняться, чтобы сегодня, не застать Эпистата на очередном грехопадении? Наверное уже никому не стоит молиться, после увиденного мною сна. Войдя в самый первый, выбранный наугад зал, к горлу тут же подступила тошнота. Я закрыла рот и нос рукой, пытаясь не закашляться. Хорошо знакомый запах смерти, но теперь, вперемешку с цветочным маслом. Знакомый аромат Ливия, которого к сожалению рядом со мной не было. На вытянутой каменной плите, точно на громадном столе, лежали три тела. Рэймсс, Реммао и Дия. Все трое, укрытые белыми простынями по самое горло, лежали рядом друг с другом. Такое чувство, что не хватало здесь только меня. Тело дрожало, пока ноги наливались неподъемным свинцом. Проникать в голову мертвеца совершенно другое дело, нежели проникать в сознание родных. Мертвых родных. Я обошла каменную плиту, встав в изголовье. Засохшая кровь, точно черные полосы, измарала тела друзей, просачиваясь через накрывающую их ткань. И хотя, во тьме комнаты толком не разберешь, но ужас, застывший на лице каждого, читался более чем отчетливо. Я дотронулась пальцами до вьющихся волос Дии и замерла. Думала ли я когда нибудь, что жизнь так лихо завернет? Попасть в мутное, ускользающее словно песок сквозь пальцы, сознание подруги, оказалось гораздо проще, чем предполагалось. Оказавшись на пустыре, я вновь возвышалась над четырьмя ямами. Знакомые могильницы казались глубже обычного, что даже дна не видно. Песок под ногами, покрытый множественными трещинами, словно прореха в земной коре, был сухим и твердым. — Эва. — женские руки коснулись моих плеч, ласково поглаживая кожу. Я обернулась, содрогаясь от её неожиданного появления. Дия, настолько бледная, что ещё чуть чуть и станет совсем прозрачной, смотрела вниз. Её пальцы лишенные ногтей, руки покрытые многочисленными гематомами и кажется сломанные в нескольких местах, были почти синими. На коже виднелись гниющие язвы. — Дия. — мой голос дрожал. Вся я неистово тряслась. Что я ожидала увидеть? Цветы и солнце? Безумное выражение лица подруги, точно нечисть, что пробралась в её беззащитное тело. — Знаешь почему здесь четыре ямы? — она пыталась не засмеяться, пока с её губ, точно слизь, стекала красная струя. — Потому что твоё место уже уготовано. Оно ждет тебя. — не дожидаясь моего ответа, пролепетала она. Её пальцы в судорогах сжались, продавливая кожу на моих руках. Я скорчилась от боли. Почему я вообще ощущаю боль, хотя в её сознании я лишь иллюзия? — Дия. Боги мне свидетели, не хотела, чтобы все обернулось вот так. Я призналась Эпистату кто я, взамен попросив отпустить вас обратно домой. — слёзы, против моей воли покатились вниз. Я смотрела в её пустые глаза и пыталась разглядеть в них мою Дию. — Вот как. Думаешь тебя пощадит? Нет, нет, нет. От его рук сдохнешь. — Дия засмеялась, оголяя поломанные остатки зубов в которых копошились черви. Меня передернуло изнутри. — Знаю. Но сейчас, молю, ответь. Эпистат данное им слово сдержал или от его воли, судьба ваша оборвалась? — я пыталась обернуться, дыба взглянуть в её глаза, запомнить их. Но крепкий хват девушки буквально подтолкнул меня к краю одной из ям. Я пыталась наклониться назад, но она со всей силы толкает меня в спину. Вновь, я со всей скорости лечу вниз, слыша её раздирающие вопли вперемешку со смехом. Лежа на дне, нет сил даже на то, чтобы пошевелиться. Я чувствую как кровь прокладывает широкую дорожку, стекая с моего лба. Я умираю. Чувствую как жизнь покидает меня, прямо здесь, в чужом сознании. Свет озаряется белой вспышкой, когда сверху, плавно и медленно опускается белое перышко. Точно лоскуток ткани, птичье перо зависало в воздухе, но в конечном итоге приземлилось мне на грудь. Божий подарок. Тело вмиг стало таким легким, почти невесомым. Вся боль растворилась в небытие. А вместе с ней и я.