чужое (родное) | 네이티브

      Их первый поцелуй был со вкусом мятного печенья, приготовленного мамой Тэена.       Тэн тогда, как обычно, ночевал у него. Он вообще часто сбегал домой к Тэену; тепло родного тела под боком очень быстро вошло в привычку, без которой уснуть было намного труднее. По телевизору в небольшой, но уютной комнате Ли крутили все серии «Покемонов» с самого первого сезона. На его коленях головой лежал Тэн, а на подлокотнике дивана стояла тарелка с излюбленным обоими мальчиками печеньем.       Иногда казалось, что мама Тэена воспринимала Тэна, как второго своего сына: хорошо запомнила его вкусовые предпочтения и каждый раз, когда тот появлялся у них на пороге, готовила что-то, что он любит. Это осознание периодически заставляло его хотеть плакать, но он держался, правда.       Им по тринадцать лет. Почти четырнадцать, между прочим. Оба наивные, глупые, но такие живые и чудесно эмоциональные. Тэн оторвал взгляд от экрана телевизора. Он искренне любил этот мультсериал, но присутствие рядом с ним другого человека волновало сейчас намного больше. Поворачивает голову наверх; наблюдает, как Тэен заинтересованно наблюдает за сюжетом и что-то иногда бормочет, комментирует.       «Красивый. Такой красивый. Волшебный».       Сердце взрывается, дыхание становится прерывистым. Интересно, а что произойдет, если он сейчас возьмет и поцелует его? Поцелует Тэена, своего лучшего друга, такого доброго, такого замечательного, такого заботливого? Какой будет его реакция? Проверить хотелось до боли; мысли в голове слепились в громкий снежный ком, игнорировать который с каждым днем становилось все сложнее и сложнее.       — Тэ?       В груди бушует ураган. Страх, неловкость и тревога смешались воедино, но держаться мальчику уже совсем было невозможно. Его сердце кричало, нет, умоляло сделать хоть что-нибудь, хоть куда-то деть эти невыносимые эмоции.       — М? — слегка сонно мурлычет тот, опуская голову к мальчику.       Тэн ощущал, как его немного потряхивает, а тягучее смущение лениво разливается по всему телу, наверняка выдавая себя густо покрасневшими щеками.       — Можно я кое-что сделаю? — еле слышно просит он.       Глаза поблескивают в полумраке, когда он приподнимается с чужих коленок и слышит такое же тихое:       — Сделай.       И прозвучало это так, словно они оба понимали, что именно должно за этой просьбой последовать. Словно именно такое положение вещей правильно, никакое другое — после этого их губы сливаются воедино, и именно так было задумано самой Вселенной.       Поцелуй был абсолютно невинный, детский: быстрое столкновение губ, длящееся от силы секунды две. Отпрянув, Тэен глядит на (своего) мальчика внимательно. Его глаза, бездонные и обычно чуть пустые, сейчас смотрят на него с нежностью и безграничной теплотой. Он нервно прикусывает губу, пытаясь найти какой-либо сигнал в лице Ли, который бы означал отказ или же омерзение, но ничего кроме смущения в нем прочитать не может.       — Тэн, можно я кое-что сделаю? — спрашивает Тэен, слегка погодя. Его рука находит место на чужой спине, поглаживая аккуратно, будто прощупывая границы дозволенного.       — Да. Пожалуйста, — незамедлительный ответ.       Глаза в глаза, чувства-чувства-чувства. И теперь Тэен целует его. Целует нежно и все еще осторожно, так как они оба — совсем новички в каких-либо человеческих взаимоотношениях. В родных руках Тэн плавится, совсем податливый и мягкий стал; отвечает пылко, настойчиво, словно кто-то бы сейчас у него Тэена отобрал. «Да ни в жизни». Когда их губы вновь отрываются друг от друга, они дышат слегка тяжело и улыбаются друг другу ярче звезд.       — …Тэ… Тэен…       Спустя столько лет, находясь в руках Тэена, теперь уже Доен захлебывается стоном. На его голой груди расцветают свежие укусы, совсем не похожие ни на какие звезды, а на красивых бедрах — синяки от тех же самых чужих и таких сильных рук. В его комнате приглушен свет; вокруг — ни пылинки, идеальный порядок. Все разложено по полочкам. Его дом в целом похож на тот самый, который можно увидеть на картинках из рекламы — здесь было чисто, свежо и красиво в любое время. Дверь в комнату чуть прикрыта, вдоль стены включена слабая подсветка, создающая приятную атмосферу. Гармонию нарушают лишь раскиданные по полу вещи, так варварски сорванные с тел парней и неуместно лежащие на белом пушистом ковре.       В Доена входят резко и быстро, вырывая из груди стон и позорный всхлип. Бедная кровать жалобно скрипит, не в первый раз. Он закидывает ноги на чужие плечи, стараясь показать другому всего себя, угодить и ублажить, обратить на себя внимание.       Тэен же вспоминает то, как невинно и нежно его когда-то впервые поцеловали. Насколько это ужасно?       Прилив удовольствия обрушивается, словно снежная лавина, спустя примерно десять минут, жутко громких и пошлых. Ли чувствует такое нужное сейчас облегчение, но одновременно с этим — отвратительную несмываемую грязь, выгравированную прямо под кожей, текущую в венах, когда доводит парня под ним языком и ртом.       Чужая плоть кажется уже не такой подходящей, как ранее, но все такой же ужасно необходимой. Когда Тэен, отдышавшись, собирается пойти в ванную, чтобы отмыть хотя бы грязь на коже, его останавливают осторожным вопросом:       — Давай вместе? — и смотрит так преданно, словно брошенный щенок.       Вдвоем им в душевой кабинке тесно и горячо. Вид чужого голого тела заставляет все внутри Тэена вновь напрячься непроизвольно, отдаваясь покалыванием внизу живота. Доен, все же, был не только хорошим, но и до безумия умным мальчиком, всегда получающим все, что он хочет.       Второй раунд. На этот раз более размеренный, еще менее чувственный, ведь усталость брала свое, и все так же абсолютно неинтересный для Тэена; тому сейчас хотелось лишь забыться в чужом теле, ни о какой душевной связи не шла речь и подавно. Хотелось войти туда полностью, чтоб ни одна ненужная мысль никогда его не тревожила.       Доен глубоко дышит. Ему жарко, когда он чувствует чужое тело и горячие струи воды. Он отчаянно пытается отыскать в глазах напротив тот самый огонек, который абсолютно точно был там год и шесть с половиной месяцев назад.       Но огонька нет. В чужих глазах только холод и желание обладать.       После этого Тэен одевается. Он делает это чуть ли не сразу, как только переступает порог ванной, с несвойственной ему скоростью, и почти не оборачивается, совсем не замечая ласковый и такой умоляющий взгляд позади себя. Доен кутается поглубже в плед, словно это бы спасло его от чужого мороза.       — Тэен… может, останешься? Уже так поздно, — все же решает попросить Доен. — Раньше ты часто оставался.       Ли приподнимает уголок губ, застегивая ширинку и поправляя ремень на джинсах.       — Спасибо, милый, но мне правда надо домой, — прозвище слетает с языка автоматически, по привычке, но сейчас это ощущается максимально странно.       — У тебя все в порядке? — он ощущает себя сбитым с толку. Что-то было не так. Что-то точно происходило; Доен это чувствовал, но не мог объяснить причину.       — Да. Не беспокойся, — отмахнулся тот, уже будучи полностью одетым. — Если ты хочешь, мы можем завтра встретиться у меня.       — Я напишу тебе тогда.       — Отлично.       Дверь за Тэеном тихо закрывается, а спустя примерно полчаса быстрого шага открывается другая, ведущая в теплую квартиру-студию в спальном районе. Он снова вернулся под утро; сил хватает лишь на то, чтоб снова сбросить с себя одежду (и зачем одевался?) и рухнуть в кровать, перед этим закинув в себя одну таблетку снотворного. Тэену хотелось просто поскорее отрубиться, ни о чем не думать и наконец закончить этот день, так ужасно похожий на все предыдущие.       Утро встречает легкой головной болью, словно он пропил весь прошлый вечер, и двумя парами проектирования. Странное ощущение отстраненности от реальности сопровождает его достаточно долгое время, но почти неделю назад, в ту злосчастную среду, оно словно возросло в пять раз по очевидной причине. Возможно, он слишком много об этом думает. Во время большого перерыва Тэен, что вполне необычно для него, идет в библиотеку, узнав из группового чата, что там сидят Джэхен с Джонни и Чону.       — Привет, — он здоровается, падая на небольшой диванчик и получая в ответ такие же приветствия. — Чем маетесь?       Читательский зал был достаточно большим. Это было идеальное место для того, чтобы просто отдохнуть от потока информации, получаемого во время пар. Вид бесконечных полок с книгами каким-то образом всегда мог расслабить вечно напряженный мозг, но только если ты, конечно, не пришел сюда действительно работать.       — У мелкого реферат по очень тупой теме. Шерстим все источники, вроде бы что-то получается, — делится Джонни, листая туда-сюда огромный том какого-то учебника по экономике. Сам «мелкий» охотно кивает, активно стуча по клавишам своего серого ноутбука.       В библиотеке очень тихо. Единственный шум — стук по клавишам — издается лишь ребятами со стороны отдела с компьютерами, который был напротив читательского зала, и Чону. Тэен задумчиво угукает, не желая никому мешать. Он долго и бесцельно листает ленту новостей в соцсетях, когда внезапно слышит какую-то непонятную возню недалеко от зала. Ли поднимает голову и, конечно же, видит Марка собственной персоной. Выглядел он так, словно ему явно есть, что рассказать: уж слишком довольный и взвинченный.       — Пацаны… вы сейчас обосретесь, — заявляет он, прыгая рядом с Тэеном и пытаясь восстановить дыхание; явно бежал сюда, так быстро, как только мог.       И Тэен тут же понял, о чем именно сейчас пойдет речь. Он уже потерял счет тому, сколько раз за всю жизнь к нему прибегал Марк с визгами «боже, угадай, что сейчас произошло!». Сейчас явно будет крик души про его новый объект воздыхания.       — Слушаем.       Марк выдерживает драматическую паузу. Джэхен одаривает его недовольным взглядом.       — Мы с Ютой вчера держались за руки, — блаженно выдает он после молчания. — А еще он мне отдал свой зонтик.       Услышав это, Джонни с напускным удивлением закрывает рот рукой, разворачиваясь всем корпусом к Марку. Тэен скептически поднимает бровь. Джэхен откладывает в сторону книгу, и даже Чону, который, вроде бы, не особо был вовлечен в любовную драму Марка Ли, заинтересованно выглядывает из-за ноутбука.       — Как это произошло? — сразу же вопрошает Джэхен, искренне интересуясь.       — Да прям уж держались? — с сомнением переспрашивает Ли, зная, как Марк любит преувеличивать.       — А когда он тебе просто даст? — комментирует Джонни, буквально ощущая, как все вокруг закатывают глаза.       — Ну… ну не прям уж держались, но он дотронулся до моей, и вообще! Он сказал, что я красивый! — Марк экспрессивно взмахнул руками. Последнее высказывание он решает проигнорировать, отвечая лишь на вопрос Тэена, пока тот пихает его в плечо, призывая быть потише, ведь они все еще находились в библиотеке.       — Так, а что было-то? — нетерпеливо спрашивает Джэхен вновь.       — Эм, вы же помните, какой пиздец вчера был на улице? Мой зонт сдох, а Юта это увидел случайно и отдал мне свой. Мы познакомились, и он сказал, что у меня крутые глаза. Ну не крутые, а… блять, да все равно. Чуваки, я буквально могу умирать счастливым, — и он складывает руки на манер покойника, откидываясь на спинку дивана.       Внезапно между книжных шкафов появляется Хэчан, слегка заспанный и морщащийся:       — Что за шум, придурки?       — Марк делится своей любовной драмой, — объясняет Джонни. — Марк, ну это круто. Правда. Теперь он хотя бы знает о твоем существовании.       — Черт, да! — и он вновь получает тычок от Тэена.       Хэчан закатывает глаза, садясь на место рядом с Марком. По его реакции всем присутствующим становится ясно, что тот явно слышит эту историю не в первый раз. Ли же, при виде этого, испытывает небольшое беспокойство, мысленно делая пометку обязательно поговорить с младшим и поинтересоваться его самочувствием, понимая, как ему наверняка больно сейчас.       — Поздравляю, братан. Так и до свадьбы не далеко, — подкалывает Джэхен, и Марк беззлобно фыркает. Тэен мотивирующе похлопывает его по спине, тем самым говоря ему что-то вроде «так держать».       По мере течения времени в библиотеке появлялось все больше и больше людей. Донхек достал из рюкзака упаковку шоколадного печенья, которую Марк ознаменовал «праздничной» (не без закатанных глаз Хэчана), делясь им со всеми, пока они все шикали друг на друга, то и дело говоря что-то в духе «жуй тише, еблан». Почему-то Тэен почувствовал себя так, словно они все на минуту вернулись в беззаботное детство. Реферат писался, и даже новоприбывшие этому поспособствовали — искали дополнительную информацию в интернете. Хоть и они знали Чону всего несколько месяцев, он моментально стал их всеобщим любимчиком и частью компании, а это значило, что они обязаны протянуть руку помощи.       Работа так бы и кипела до конца перерыва, если бы внезапно Марк не повернул голову в сторону компьютеров и не увидел там излюбленную красную макушку. Он тяжело вздохнул, а Хэчан громко цокнул, проследив за взглядом друга; но он явно не хотел, чтобы на такой красноречивый звук старшекурсник повернулся. Но, по иронии судьбы, именно это и сделал Юта. Кто же знал, что у него чертовски хороший слух? А затем японец прищурился и, завидев Марка, оставил свою сумку на кресле и направился прямо к ним.       Марк тихо выругался под нос, переглядываясь со всеми шокированным взглядом, а затем пытаясь как можно быстрее привести себя в порядок (например, научиться говорить и правильно дышать), ведь Накамото уже практически дошел до занятых ими диванов. Он чертовски мило помахал ему рукой:       — Ма-арк! Приветик, — тихо поприветствовал японец, оглядывая всю разношерстную компанию. — Как вас тут много.       — Привет, Юта. Это, эм… да. Это мои друзья, — озвучил очевидную вещь Ли. Тэен почувствовал желание приложиться головой об стенку. Марк, правда, не был особо глупым, но если он влюблялся — его интеллекту конец. — Это Тэен, он с архитектурного. Это Хэчан, он с журналистики. Это я, Марк, айтишник, — на этом моменте он реально указал пальцем на себя. Юта прикрыл лицо ладошкой, еле слышно смеясь, а желание Тэена побиться об стену стало еще более невыносимым. — Эм, это Джонни, Чону и Джэхен, и они все экономисты, но эти двое со второго курса, а Чону первогодка.       — Приятно познакомиться, парни, — после представления Накамото кивнул головой, имитируя поклон. Марк чуть ли не взорвался от умиления. Юта был похож на котенка, и это было слишком для его сердца. — Меня зовут Юта Накамото. А с Джонни мы, к слову, знакомы.       Джонни, уже успевший обратно погрузиться в чтение учебника, вздрогнул и поднял голову, услышав последнюю фразу. Он сразу заметил, что Юта уж слишком пристально на него смотрит, но не думал, что тот что-то скажет в его адрес.       — Извини? — переспросил Джонни. — Ты, наверное, меня с кем-то путаешь, я тебя не знаю.       — Нет, ни в коем случае, — и теперь тот ухмыляется, приводя всех вокруг в замешательство. — Ну давай же, подумай еще. Повспоминай.       Ребята наблюдали за сценой с недоумением. Возникало слишком много вопросов, а ответов, пока что, не было никаких. Но еще больше вопросов возникло после того, как лицо Джонни, который настороженно прожигал японца взглядом около полутора минут, прошибло осознанием, а его глаза округлились.       — Черт, — сказал он, и больше ничего не говорил минуту, по всей видимости что-то осмысляя. — Ты… у тебя тогда были черные волосы.       — Ага, вот это поворот, да? — Юта все еще легко улыбался, и эта его улыбка казалась немного коварной.       — А я ничего не понял, — честно вставил свои пять копеек Джэхен за всех. Джонни громко вздохнул, видя, что Накамото уже открывает рот для ответа, а в его накрашенных глазах пляшут демонята.       — Ничего такого, просто я подарил этому мужчине самую лучшую ночь в его жизни, а он даже не запомнил моего имени, — и он фыркает.       — Я был очень пьян! И ты тоже. Ты не можешь меня обвинять, — пытается защититься Джонни. Юта качает головой.       Яснее ситуация не стала. Любой, кто хорошо знал Джонни, понимал, что тот явно не любит много пить. И каким образом он вообще…с Ютой…? Но внезапно Тэена простреливает понимание ситуации:       — Господи, это что, та самая история? — он поворачивается к Джонни, пристыженному до ужаса.       — Да.       — Какая еще история? — спрашивает Хэчан.       Ли не знал, стоит ли ему рассказывать об этом, видя горящие уши Джонни и, неожиданно, Чону. Тот явно не ожидал услышать какие-либо интимные подробности из жизни своих старших, но Марк и Донхек умели упрашивать, а Тэен слишком любит этих детей. Да и издеваться над Джонни — это очень забавно. К Юте он из-за этого уже проникся уважением.       — Наш дорогой Джонни впервые надрался на вечеринке по случаю завершения первого курса и переспал с каким-то парнем прямо в кровати своей старосты. Как видите, тот самый парень нашелся.       Проходит секунда осознания, и читательский зал взрывается всеобщим смехом.       — Молодые люди! — ...да так громко, что даже библиотекарше из другого конца зала приходится сделать замечание скрипучим голосом.       — О боже, — почти плачет после этого Чону, закрывая крышку ноутбука. — Я не хотел этого знать.       — Я тоже не хотел, но меня не спрашивали, — пожал плечами Тэен, с чем Джэхен был очень согласен.       Та история красной нитью тянулась все прошлое лето, потому что у Джонни были проблемы с отпусканием ситуаций, и он никак не мог выкинуть это все из головы. Он даже пить после этого перестал совсем. Бедняга тогда впервые решил сходить на вечеринку, и он впервые понял, каково это — испытывать стыд за свое пьяное поведение; все свое юношество он предпочитал культурно выпивать, оставаясь в трезвом уме. А прямо сейчас Со, кажется, пытался сжаться до размера атома от всей этой неловкости, пока Марк пытался отдышаться и перестать смеяться. Ирония ситуации слишком сильно ударила по нему, не укладываясь в голове.       — В общем, очень рад повидать старых знакомых, — говорит Накамото, как только все (и он тоже) просмеялись. — Марк. Зонтик?       — Черт. Забыл. Тебе он очень нужен сегодня? — со стыдом отвечает он.       — На небе ни облачка, идиот, — высказывается Хэчан. Марк пихает его локтем, и он громко ойкает. Юта легко смеется:       — Нет, не нужен. Но вдруг ты принес, — он натягивает на самые кончики пальцев рукава своего темно-фиолетового кардигана. — Ничего страшного, в следующий раз тогда. Был рад поболтать, всем хорошего дня, ребятки.       И японец уже собирался помахать на прощание и отойти обратно к рабочему компьютеру, но не успел он и шага сделать, как его останавливают:       — Стой, — выпаливает Марк, поднимаясь со своего места и быстро подходя к старшекурснику. Тот улыбается, внимательно наблюдая за ним. — Эм, ты… можешь дать мне свой номер? Чтобы я, ну, написал тебе, когда принесу зонтик?       И теперь Юта улыбался еще шире:       — Конечно, — легко отвечает он, прекрасно понимая, что Марка не особо интересует зонтик, и берет из его рук протянутый телефон с открытыми контактами. Он быстро забивает свой номер в контакты, подписывая самого себя как «юта» со смайликом выдры. — Теперь я точно пошел. Еще раз желаю всем хорошего дня.       Они все машут на прощание новому знакомому, и после этого тот быстро сел за компьютер, сразу подключая к нему флэшку и что-то открывая. Ли еле находит в себе силы сесть обратно на диван, но вот оторваться глазами от полюбившейся фигуры он явно не желает, и скорее даже не может, прожигая спину Накамото взглядом.       — Я попал, — еле слышно говорит он, словно контуженный. — Пацаны, я точно попал.       — Заметили уже, — ехидствует Тэен.       — Блять, Джонни, ну почему из всех парней мира ты решил опорочить именно моего будущего мужа. Это отвратительно, — заявление Марка было произнесено таким убитым, подавленным, но абсолютно серьезным голосом, что это заставило Тэена и Джэхена заржать от души, пока Джонни снова отчаянно желает превратиться в пыль. Его никогда не оставят в покое.       Но потом Тэену становится не до смеха.       Потому что он видит, как в том же компьютерном зале к Юте подходит, мать вашу, Тэн. Что-то передает ему, какие-то бумаги, мило ему улыбается, а потом Накамото что-то ему быстро рассказывает и повисает на нем, словно коала, обхватив руками. Тэн гладит его по голове, а затем почесывает ему шею, как коту.       Все тело Тэена словно окаменело. Ему вмиг стало абсолютно безразлично влюбленное щебетание Марка под ухом.       Что вообще происходит? Они знакомы? Каким образом? Секунду погодя, ответ приходит сам собой: они ведь учатся на одном и том же направлении, логично, что они могли быть знакомы. Но эти двое выглядели настолько мило и противно, что сердце Тэена не могло не взвыть от непонятного болезненного чувства.       Ревность.       После того, как Джонни взглянул на время, все они спешно попрощались, вмиг разлетаясь по аудиториям, не желая опоздать на пары. Но что-то заставило Тэена задержаться у входа в библиотеку, замедлить шаг. Что-то, что скреблось и ныло где-то внутри, глубинно напоминая о себе. Неужели это было давно потухшее сердце? На что оно надеется?       — Извините, я спешу, — раздается тихо.       Кто-то в него врезается, проскакивая через него. От внезапного столкновения Ли не сразу признает родной голос, а затем с разбивающимся на миллиард частичек сердцем наблюдает, как мимо пробегает он. Тот самый мальчик, который когда-то так отчаянно целовал его и который значил так много. Тот самый, кому были посвящены лучшие годы и самые сладкие воспоминания, а еще, судя по тому, как оно сейчас бешено бьется и болит, ему была посвящена самая большая часть сердца Тэена.       От нахлынувших чувств становится настолько дурно, что, заходя в мужской туалет, Ли еле останавливает себя от попытки разодрать грудную клетку и выкинуть многострадальное сердце в мусорную корзину.       С него уже хватит.