Шансы и их последствия

Новый отчёт лорда Вэнь Цинкая, доставленный духовным орлом в час кролика прямиком в кабинет корпевшего при свете свечи над очередным срочным документом Юэ Цинъюаня, принёс с собой новые поводы для размышлений и беспокойства. Лорд пика Фуцзо не изменил своим привычкам, посылая им структурированные результаты своего расследования — факты, щедро сдобренные объяснениями. Хоть и лорд Вэнь был последним занявшим свой пост и самым молодым из нынешнего поколения, слава об его остром уме, обширных познаниях и достижениях уже давно шла впереди него. Выводы, к которым пришёл лорд Вэнь, сводились к следующему: на окраинах провинции Ушень завёлся лазутчик — демон из высших, гуляющий под обликом человека. К помощи какого артефакта или заклинания прибегнул неопознанный шпион, на данный момент не было известно. Уже само по себе это знание всполошило читающего донесение Юэ Цинъюаня. Неизвестный демон, свободно ходящий среди людей… мог натворить много чего за время своего присутствия. Был ли он один такой? Что искал в Ушень? Нашёл ли? Окажет ли этот инцидент влияние на надвигающуюся войну? Какими бы ни были связи демона с местным контрабандистом, для последнего это плохо кончилось. Осталось неясным, являлись ли убитый мужчина и пытавшиеся поймать демона заклинатели союзниками или так просто сложилось, — спрашивать было уже некого. Заклинателей было пятеро, мечи у них были хорошие, но при обыске тел не удалось установить принадлежность к какой-нибудь известной секте или группировке. Кем бы убитые ни были, к своему несчастью, они нарвались на чистокровного демона, хоть и явно пришли ловить заклинателя, по всем правилам, с вервием бессмертных. Логичнее всего было предположить, что контрабандист и наёмники действовали вместе, только неправильно оценили добычу, за это и поплатились жизнями. Далее прилагались показания единственного выжившего свидетеля, некоего местного мальчишки Сяо Фу. Там кратко описывались последовательность увиденных свидетелем событий и описание внешности демона. Метка у демона вроде имелась, однако мальчик был слишком далеко, чтобы рассмотреть её детально. После того как добил всех, демон не мешкая сбежал с места преступления, оставляя после себя остатки демонической инь-ци и следы в пыли, которые вели во вражеские земли. — Чжанмэнь-шисюн вскочил ни свет ни заря, забыв об сне и даже об этом Шене… Что же так обеспокоило его? — Юэ Цинъюань повернул голову на любимый голос. Вышедший из спальни Юэ, Шень Цинцю выглядел не менее усталым, чем раньше, несмотря на почти полную ночь совместного сна. На большее в последние дни их просто не хватало. — Этот Юэ никогда бы не посмел забыть о своём Сяо Цзю, — с трудом сдержав блаженную улыбку при виде Шень Цинцю, выходящего из ЕГО личных покоев лишь в нижних одеждах, с наспех заплетённой косой, Юэ Цинъюань передал ему отчёт, предлагая самому ознакомиться с известиями. Шень Цинцю хмыкнул, взял письмо в руки, пробежался глазами по строчкам и замер. Нахмурившись, он перечитал его снова. Юэ Цинъюань сидел молча и наблюдал за малейшими изменениями на лице Сяо Цзю. Без своего непременного атрибута, веера, Шень Цинцю был на удивление выразителен, для тех, кто научился читать его. За первичным, ярко выраженным недовольством на родном красивом лице промелькнули удивление, неодобрение и непонятное беспокойство. Юэ Цинъюань мог только гадать, о чём тот думает сейчас, в какие из мыслей Шень Цинцю его посвятит и какие так и останутся тайной. — Этот Шень припоминает, недавно глава Юэ разливался соловьём о новом сорте чая… — Шень Цинцю поспешно схватил забытый на столе веер и, прикрывшись, зыркнул на Юэ Цинъюаня, не скрывая своего раздражения от того, что на него пялятся в упор. Да ещё и с почти неприкрытым умилением. Понявший намёк Юэ Цинъюань встал, снова пряча улыбку. Заварить любимому свежий чай лишь в радость, и припрятанные заморские сладости тоже будут к месту. Тем временем изящно севший на подушки возле чайного столика Шень Цинцю перечитывал документ в третий раз, медленно и вдумчиво. Неужели речь идёт о шифу? По внешнему описанию очень похоже. Да и по роду деятельности тоже. Учитель, конечно, умело заметал следы за собой, но сведения о его передвижениях и торговой деятельности на чёрном рынке, и не только, периодически всплывали тут и там. Шень Цинцю не следил за своим учителем, но имя Тягулая само по себе со временем заимело вес в определённых кругах общества. И это позволило ему составить общую картину о жизни шифу: как часто и чем торговал, с кем предпочитал иметь дело и где бывал. Шень Цинцю вспомнилась недавно полученная весточка от одного из осведомителей. В ней упоминалось о довольно-таки крупной награде, назначенной за голову тёмного заклинателя Тягулая. Заказчик, правда, остался безымянным, но слухи вели к дворцу Хуаньхуа. Неужели старый стервятник Лао Гунчжу никак не успокоится в своём желании вывести Цинцю на чистую воду? Или шифу успел перейти ему дорогу каким-то образом? Этот вариант не стоило отметать в сторону. То, что учитель раскрыл себя, могло много чего означать. Возможно, он вёл свою игру. Возможно, его вынудили обстоятельства. В любом случае это тревожило. Рано или поздно кто-то свяжет все события воедино и догадается. Подобное следует задушить в зародыше, пока не стало поздно. Ао Бин лениво облокотился на бортик небольшой, но очень удобной ванной, сделанной из крепкого панциря черепаховой акулы — давнего трофея габаритами в рост человека. Провёл пальцами по шероховатым, украшенными перламутровыми наростами краям и упёрся пятками в светлое дно раковины. Собранные в высокий хвост волосы мазнули по нефритовой плитке, установленной вокруг ванной, — серебряным по тёмно-зелёному. Сегодня дракон решил понежиться во в меру горячей воде и отмокал уже долго. Он мог позволить себе это после того, как чуть ли не стёр ноги до кровавых мозолей, торопясь добраться домой. Пара дней почти безделья — заслуженная награда. В этот момент телу было хорошо и не хотелось двигаться, а вот голова пухла от обилия разных мыслей, среди которых часто всплывал некий небожитель, чьего присутствия так не хватало. Ему бы думать, как решить стоящий ребром вопрос преследования со стороны Хуаньхуа и утраты важных возможностей в качестве Тягулая, но в безопасности своего дома мысли утекали в другую сторону. Нэчжа так и не появился, хотя месяц был почти на исходе, и молодой дракон терял спокойствие. Терял голову от тоски, слишком часто отвлекался от своих дел, даже умудрился испортить партию косметики на заказ, над которой работал для одной из своих постоянных клиенток, мадам Мейинь. Как обычно, мысли о тёплом, крепком, гибком теле Нэчжи, о нежном и слегка терпком запахе его кожи, о его умеющих быть ласковыми руках вызвали зудящее желание коснуться себя, довести до сияющего пика. Ао Бин закусил губу, медленно опуская руку в остывающую воду, накрыл ладонью твердеющий яньский корень. Все размышления отступили, утонули в тихом плеске воды, прерывающемся дыхании и нарастающем удовольствии. Ао Бин не знал, когда всё изменилось, когда из завлекающего в свои сети он превратился в завлекаемого. Привязался, возжелал до скрежета зубов. Даже позволил сплетать ци вместе. Пустил в свою постель. А этот глупый, глупый небожитель как будто и не замечал его желания ни днём, ни ночью. То манил, то отталкивал. Не позволял Ао Бину то, о чём тот уже давно грезил. И дракон не настаивал, отчаянно боясь потерять расположение этого питающего святой росой дурня. Неужели Нэчжа не замечал? А может, просто отказывал Ао Бину в большем из-за его происхождения? Возможно, проблема была в внешности дракона или в том, что он не был прелестницей с тонким станом? Тогда зачем подпускал так близко к себе? Непонимание и обида давили камнем на сердце уже не первый раз. Он оскалил клыки и протяжно рыкнул, запрокинув голову назад, жмурясь и позволяя волнам наслаждения накрыть себя с головой. А после меланхолично наблюдал за белёсыми разводами, расплывающимися по воде. Ао Бин понимал, что так своего голода не удовлетворить, не по-настоящему, но не знал, как быть. — Посмотри, на кого ты похож, — дракон сказал сам себе. Старательно стараясь не обращать внимания на горечь в своём же голосе. — Не к лицу тебе заламывать руки и рыдать подобно отвергнутой деве. Или изображать из себя благочестивого монаха… Глупые мысли в сторону, у тебя есть и более важные дела, чем изводить себя мыслями об этом небесном кретине… Ао Бин решительно опёрся руками об нефритовые плитки, окружающие ванную, встал на ноги. Прозрачные струйки стекали вниз по его плечам, струились по россыпям чешуек на бледной коже и впитывались в вовремя обёрнутое вокруг талии мягкое полотенце. Он немедленно перестанет думать кое о ком и начнёт заниматься нужным. Например, поскорее переделает заказ для суккуба и отнесёт его. Та и так при встрече начнёт снова ныть и забалтывать его по поводу и без. Но хоть польза будет от её болтовни: у бывалой торговки новостями вроде неё можно узнать последние слухи и сплетни, возможно даже нечто стоящее. Правда, придётся снова использовать «Дар Переменчивого Облика», но это будет в последний раз. Жаль, что артефакт не позволяет менять внешность каждый раз на другое лицо, это бы решило множество проблем. Учитывая обстоятельства, он просто будет вдвойне осторожен. Не в интересах мадам Мейинь выдавать его дворцу Хуаньхуа. А если она и попытается, то он найдёт способ уйти и на этот раз.