Для игры требовалось мужество, граничащее с безумием: гордость не позволяла отказаться, а удача редко когда стояла на стороне игрока. Поговаривают — нельзя испытывать фортуну на прочность — мгновенно она может отвернуться. Но играющим в русскую рулетку было откровенно наплевать на эдакие предрассудки, и барабан вращался вновь. Впрочем, обо всём по порядку.
Расположились игроки в комнате воистину с роскошным интерьером. Громадная входная дверь, охраняемая безмолвными стражниками, массивные люстры, обшитые дорогими тканями кресла, изысканные ковры и царивший в помещении аромат дорогого алкоголя и сандалового дерева. Мари чувствовала себя весьма некомфортно в такой обстановке, контрастировавшей с ее предыдущими местами пребывания. Она, конечно, понимала, что способность ее оценят, но чтоб вести на верную смерть посредством пары партеек в русскую рулетку — последнее, что она могла предположить.
— Мы немного изменим правила. Стрелять будем в кого душенька пожелает, а не себе в головушку! — выдал Гоголь, заряжая барабан револьвера несколькими патронами, после чего несколько раз его провернул, не снимая с лица ехидной маски.
— Так ведь будет даже забавнее, — вполголоса объявил Достоевский, — маленькое изменение в правилах ещё никого не убивало…
Мари сидела неподвижно, наблюдая за подготовкой к игре. Выбора не было, придется идти на риск, ведь в противном случае ее все равно убьют, а то и хуже — вернутся к публичным экзекуциям. Расценив игру как малейший шанс убить противника, в девушке начал просыпаться азарт. Опустошив стоящую перед ней рюмку с крепким, она взглянула на сидящих по две стороны от нее игроков: Фёдор и Николай проделали со своими напитками то же самое, и уставились на лежащее на дубовом столе заветное оружие. Кому выпадет шанс покончить с надоедливым соперником?
— Нашей весьма захватывающей игре не хватает ещё одной маленькой шалости, — заговорил Достоевский, резко встав из-за стола, и, подойдя к массивному камину, мужчина взял из дровницы пару поленьев и кинул в топку. Закончив с розжигом, он повернулся к гостям и ухмыльнулся, направляясь обратно к своему месту за столом.
Гоголь обернулся на шум открывшейся входной двери, и на пороге показался длинноволосый мужчина, по-видимому, ощущающий явный дискомфорт при виде сидящих за столом. Мари ранее не видела этого мужчину и внимательно вглядывалась теперь в его жесты и мимику. Предположения, что он, ровно как и она, настроен против её похитителей, быстро развеялись, заметив она, как тот молчаливо подошёл к столу и прокрутил своеобразный барабан, выбирая, кому первому выпадет честь стрелять. Разворачивая выпавшую бумажку с именем, Сигма протянул револьвер Николаю, который в предвкушении веселья уже хлопал в ладоши.
Покрутив оружие в руках, заливаясь смехом, Гоголь выпил очередную стопку и встал из-за стола, направляясь в сторону девушки.
— Какой ты предсказуемый, — закатив глаза, отозвалась Мари, залпом выпивая свой напиток.
Расположившись позади нее, он прислонил дуло револьвера к виску девушки, второй рукой поворачивая голову её так, чтоб она взглянула на сидящего напротив Достоевского. Над ухом слышался заливной смех клоуна, и наконец, тот заговорил:
— Теперь, дорогая, я точно запутался. Если бы ты была здесь, чтоб нас убить, в пыточной ты подожгла бы Дос-куна, а не какую-то бестолковую массовку. Ох, так выходит, если бы ты намеревалась нас поперебить, ты бы уже давно воспользовалась способностью, не так ли? — все сильнее вдавливая оружие в голову девушки, спросил Гоголь.
— Ты раскусил меня, Николай, я здесь не поэтому.
— Она заговорила! Она заговорила! А ты называл меня бестолковым, недоумок! — обращаясь к наблюдавшему за всей этой сценкой Достоевскому, прокричал Гоголь. Фёдор безмолвно созерцал открывшуюся ему картину, покручивая в руках пустую рюмку, и в ответ на выкрики Гоголя в своей манере лишь кротко усмехался.
Спустив курок, Гоголь с уверенностью нажал на спусковой крючок, бессовестно сжимая подбородок девушки. Послышался тихий хлопок. Выстрел был совершен из пустой каморы, соответственно, не удался.
— Вот так незадача, — досадно произнес Николай, спеша вернуться за предназначенное ему за столом место и передавая револьвер обратно Сигме. Тот, покрутив оружейный барабан ещё несколько раз, вновь принялся проводить названную жеребьёвку. Вынув листок со следующей персоной, которой пришлось бы стрелять, он оглядел всех присутствующих напряжённым взглядом.
— Не томи, — возмущённо произнесла Мари.
— В такой обстановке тебе проще разглагольствовать. Я рад. — Фёдор произнес тихо, разглядывая: в миг прошлый сдирала колени о бетон и дергалась от порезов —ныне командует.
Не перебивая Достоевского, Сигма вновь вручил оружие Гоголю, показав выпавшую ему бумажку с именем, дабы не вызывать подозрения у присутствующих. Всё произошло в долю секунды. Направленный на Фёдора револьвер в руках Гоголя — и вновь холостой.
Достоевский тихо посмеивался над безрассудным поступком приятеля, прикрыв рот рукой, а второй уже закипал, готовый рвать и метать от возникшего у него чувства несправедливости и уже второй по счету неудачи.
— Останусь несвободен... — откашлявшись, насмешливо прошептал Достоевский в адрес Гоголя.
Длинноволосый мужчина, вновь волей случая выбрав следующего стрелка, вручил револьвер Достоевскому, который уже заметно расслабился благодаря выпитому им крепкому алкоголю, и теперь сидел с абсолютно безразличным лицом. Он знал, что все идёт точно по его заранее предопределённому плану, о котором и не подозревал никто из присутствующих. Он не являлся большим любителем огнестрельного оружия, ведь с его способностью в нём просто не находилось особой необходимости. Но всё же, сейчас победно держа в своих руках карабин, он не стал томить гостей долгим ожиданием, и обратился к Мари, теперь сидевшей под направленным на неё пистолетом.
— Я буду краток. Если сейчас ты останешься жива — отныне будешь работать на организацию. — Удобнее расположив палец на спусковом крючке, с непоколебимой уверенностью произнес мужчина.
Все присутствующие в комнате были крайне поражены такими заявлениями Достоевского, и теперь сидели с недоумёнными лицами, побаиваясь произнести хоть писк.
— С радостью буду. — Мари поднялась с кресла, и неторопливыми шагами подойдя к Фёдору, прислонила лоб прямо к дулу револьвера.
Достоевский спустил курок. Выстрела вновь не послышалось, но даже это являлось уже заранее просчитанной Фёдором мелочью. Поспешив вернуть оружие Сигме, он жестом указал девушке вернуться на свое место за столом.
— Скучнее игры не придумаешь, — неустанно подливая себе в рюмку, произнес Гоголь, то и дело закатывая глаза и показушно вздыхая от безделия, — где смерть, где кровь?
— Это собеседование, а не игра.
Вновь проделав привычное действие, Сигма заметно напрягся, прочитав имя на выпавшей ему бумажке. Неуверенными движениями он протянул револьвер Мари, осознавая, что с каждой попыткой шансы на выстрел лишь растут.
Девушка слегка замялась, забирая переданный ей Сигмой револьвер, не понимая, как его использовать в своих целях. Ничего нового она сейчас не выведает — можно лишь слегка поиграться. Незаметно для всех активировав дар, девушка без доли сомнений направила оружие в чело Достоевского и резво нажала на спусковой крючок. Мгновенно вылетевшая пуля приобрела красноватый оттенок, будто плавилась в симбиозе огня и металла. Огненное свечение вокруг неё приобретало все большую силу. Убить цели не было. Отыграться ли...
Адресат снаряда не ошибся в своих догадках. Для него было крайне предсказуемо то, что револьвер выстрелит и заветная пуля будет предназначена ему. Фёдор среагировал моментально, в ту же долю секунды вальяжно отклонив голову вбок. Пуля пролетела мимо, но успела оставить лёгкий ожог на щеке первоначальной мишени, а после попала ровно в лоб одного из охранников, стоявшего прямо позади Фёдора. Шансов ему выжить буквально не оставалось, да и на помощь к обычной обслуге никто не рвался.
— Что-ж, занятно, — произнес Фёдор, потирая обожжённую щеку, даже не бросив хоть кроткого взгляда на раненного, сползающего по стене стражника, — уберите тело и оставьте нас.
Недовольно цокающий Гоголь окинул присутствующих презренным взглядом и поспешил к двери, на выходе брезгливо пнув ногой мертвое тело и покинул комнату. За ним направился Сигма, потянувшись к столу, дабы забрать револьвер с собой, на что получил неодобрительный отклик от Фёдора о том, что оружие ещё пригодится. Послышался хлопок двери — второй охранник последним вышел из помещения, заваливая своего былого приятеля на плечо и оставляя их наедине.
Подойдя к ярко разгоревшемуся камину, девушка вновь обожгла горло неизвестно какой по счету стопкой. Неудивительно, ведь это единственное, что сейчас могло принести Мари хотя бы недолгосрочное успокоение. Играясь в своих ладонях с маленькими искорками, она со спесью в голосе обратилась к Достоевскому:
— Я не вижу смысла своего нахождения здесь.
— Я не заметил, чтоб хоть кто-то интересовался твоим видением. Как ты могла подметить, пока я не допускаю твоей погибели. Или причину этого ты тоже не видишь? — наблюдая за едва горящим пламенем в руках девушки, начал Фёдор.
— Не вижу, — кратко ответила та, — досадно, что и рулетку ты всю подстроил лишь для этого. Так ведь совсем неинтересно.
Мари стояла к нему спиной, на которой сквозь прозрачный флёр виднелась вырезанная им надпись. Неспеша поднявшись из-за стола, Фёдор подошёл к ней, покручивая в ладонях ранее оставленный на столе револьвер. Едва уловимыми касаниями пальцев мужчина провел по вычерченной им надписи.
— Что, уже не терпится освежить? — девушка обернулась, и в миг оказалась лицом к лицу с демоном. Их разделяли лишь какие-то жалкие сантиметры, а сами они горделиво, но с особой чуткостью вглядывались друг другу в глаза. Достоевский поспешил ответить на адресованный ему вопрос:
— Не переживай. Я освежу столько раз, сколько потребуется для того, чтобы это клеймо твоей ничтожности осталось с тобой навсегда.
— О, разумеется, оно останется. Но не на мне, а на тебе, когда я сорву эту надменную маску с твоей прогнившей головы. Все вы тут такие.
— Не сомневаюсь, — сдержанно посмеявшись ей в ответ, произнес Фёдор. Плавно переместив взгляд с лица Мари на ее ладони, он, почти с нежностью вложил в них револьвер — то ли как трофей, то ли как напоминание, и вновь вернулся глазами к её глазам.
***
Провели девушку в уже ранее знакомую ей комнату. В ту самую, где расположил её Достоевский за день до унизительных пыток. Изрядно вымотанная событиями этого дня девушка предпочла больше ничем не забивать себе голову и, уткнувшись лицом в подушку, предалась заветному сну. Гоголь, жмурясь от рассветного свечения, наблюдал за спящей девушкой, и её немыслимое везение ему почти что нравилось. Надо же, оказалась эспером-пирокинетиком; и не интересуясь её мнением, Мари уже считали завербованной в Смерть Небожителей.
На весах Достоевского потенциальный коэффициент полезности перевешивал её мутную историю. Но девчонке этого знать не обязательно, ведь она хотела выжить, а значит стоит продать ей её же жизнь как можно дороже. И Гоголь хотел услышать её цену. Стоило ускорять пробуждение этой огненной сони. Над способом Николай не раздумывал — он обожал веселье, а прыжок на спящую девушку ему показался крайне весёлым. Шалость возымела должный эффект, Мари встрепенулась сразу же, мученически уставившись на эспера.
— У тебя давно не было мужчины, может, мне приласкать тебя? — Гоголя не волновал абсурд ситуации, сейчас он отыгрывал роль. Звонкая пощечина стала весьма красноречивым ответом на щедрое предложение Николая.
— Окстись, ты ополоумел? Иди приласкай своего хозяина, да поусерднее, — презрительно выплюнула Мари.
Гоголь, хохоча, скатился на пол, реакция на представление ему понравилась. Девушка успокаивалась, до неё дошло, что домогательство было мнимым, не несущим угрозы. Всё ещё сидя у ног девушки, Николай хлопнул себя по бёдрам:
— Что-ж, доброе утро, а теперь к делу. Помимо компромата на нашу организацию, у тебя в закромах, должно быть, есть подобные прелести на наших конкурентов?
— Допустим, я знаю кое-какие мелочи, но чем вы мне заплатите? За прошлую нашу сделку я была пленена, смотрю, у вас весьма своеобразная валюта.
— Заплатим?! Бюджет, бюджет урезан! Ты жива — разве это не отличная плата за твой труд? — заливаясь наглым смехом, произнёс Гоголь, в ответ получив от девушки лишь присущее ей закатывание глаз.
Мари перебирала в голове картотеку компромата, мысленно решая, какую из позволенной информации предложить организации на блюдечке. Прекрасно осознавая всю безысходность своего положения и то, что в том случае, если она будет бесполезна для своих новых покровителей, от нее очень быстро избавятся, она все же решилась кое-что выдать.
— Хорошо. Но разве принято обсуждать такие серьезные вещи на пустой желудок? — лениво поднимаясь с кровати, произнесла девушка.
В ответ на ее слова Гоголь вновь рассмеялся и поспешил удалиться из ее комнаты, дав ей возможность привести себя в порядок после сна, а вернулся мужчина уже с завтраком.
Наблюдая за скромно пьющей свой кофе девушкой, Гоголь решил не оставаться в стороне и достал из своей мантии закрытую бутылку коньяка. Зубами вынув пробку, он сделал несколько глотков с горла, после чего нетерпеливо обратился к сидящей напротив:
— Припоминаю, что ты хотела поделиться со мной каким-то ма-а-а-леньким секретиком! — ехидно улыбаясь, пробубнил Гоголь.
— Крайне крупная поставка химического оружия запланирована Портовой Мафией. А, и ещё они вновь в своеобразном альянсе с Агентством. Решили объединить все свои силы: видимо, грядет крупная битва, хотя полагаю, тебе итак это известно. Снабдишь меня доступом к какому-то электронному носителю — предоставлю тебе чеки, их планируемую оснастку и состав на следующее сражение.
— А это уже совсем другой разговор, — слизывая с губ капельки напитка, произнёс Николай.
Спустя два часа Гоголь вновь посетил Мари. Устроившись над её новым рабочим местом поудобнее, он принялся изучать предоставленную ему информацию. Список с предполагаемым составом эсперов, подготовленных к следующему столкновению, квитанции о покупке мафией снаряжения и серьезных документов на использование оружия массового поражения. Перекинув все собранные Мари данные себе на диск, он, почти что дружески потрепал её по голове, на что получил неодобрительный возглас держаться от неё подальше.
***
— Ты только глянь, что вытворяет, а! — стоя над душой у Достоевского, лепетал Гоголь, демонстрируя первому свежеиспечённую информацию.
— Пойдёт, — Фёдор был краток, впрочем, как и всегда, — займись её проверкой — направь медиков и всё подобное. Пусть осмотрят.
— Вообще-то, у меня к тебе разговор, а ты меня так быстро прогоняешь! Как грубо с твоей стороны, — присев на кресло напротив, обиженно буркнул Николай, — сдается мне, что историю она свою не совсем чтобы не выдумала… но доля правды в ней есть. Раз она нашла такого рода сведения на мафию за считанные часы, то и к нашим файлам могла бы так пробраться, что думаешь?
— Я поручил тебе задание, — монотонно произнес Фёдор, а лицо его хоть и не выдавало абсолютно никаких эмоций, но даже и без этого показалось Николаю весьма пугающим, и тот поспешил удалиться.
***
Мари, раскинувшись, отдыхала на шелковых простынях своего нового ложа, и взгляд её вот уже несколько минут был прикован к оставленной Гоголем полупустой бутылке с крепким. Вкратце изучив этикетку, Мари хлебнула с горла, ощущая, как приятно напиток обжигает её горло. Наматывая круги по комнате, девушка подалась в размышления о том, когда же ее всё-таки кто-нибудь навестит. Двоякое чувство. С одной стороны, видеть мерзкие лица её пленителей она не жаждала, но и сидеть в несносном одиночестве тоже желания не было. Коротая ожидание хоть кого-то, девушка, спешно опустошив бутылку, разместилась на полу около кровати, наблюдая за стрелкой настенных часов. Гложущая ее скука становилась все невыносимее, и она принялась серьёзно изучать великое аристократическое искусство безделья.
Её не подпускали к любым источникам огня, предполагая, что способность её активируется только после непосредственного контакта с его источником. И в своих догадках не ошиблись. Что-ж, ожидаемо, ведь настолько серьёзные люди
почти не ошибаются.
Отвлек от казавшихся нескончаемыми ожиданий девушку щелчок открывшейся двери, а на пороге показался уже зачастивший к ней гость. Бросив прыткий взгляд на пустую бутылку, Гоголь лишь усмехнулся, жестом приглашая Мари встать с пола.
— Пойдём.
Прибыв в место назначения, Мари теперь осматривалась в напоминающей больничную палату комнате. Медицинские принадлежности, висящий на крючке белоснежный халат и прочие больничные прелести. Гоголь поспешил покинуть медпункт, напоследок бросив девушке пожелания не заскучать.
Не заставив девушку долго ждать, в комнату пожаловал медработник, не бросив даже слова приветствия в сторону сидящей девушки. Оценив её как очередного непримечательного пациента, он все так же молча принялся за взятие необходимых анализов и проведения общего осмотра физического состояния девушки. Через несколько часов, закончив со всем насущим, он принялся составлять своебразное личное дело на Мари, и через пару мгновений оно лежало распечатанное в отдельной папке.
Пациент №152. Мари Ёнэхара.
Возраст: 22 года.
Рост: 178 сантиметров.
Вес: 59 килограмм.
Группа крови: АВ (IV), резус — отрицательный
Вид: эспер.
Способность: «Солнце в середине ночи». Разновидность пирокинеза. Использование возможно только после непосредственного физического контакта с огнём.
Заключение: Неврологический статус: в сознании, обстоятельства травм помнит хорошо. Зрачки реагируют на свет, равны, фотореакция сохранена. Значительные порезы по всему телу. Хронические и инфекционные заболевания отрицает. Местно: множественные ушибы. Ссадины мягких тканей головы, туловища, конечностей. КТ головного мозга, черепа: костно-травматической патологии не выявлено. В ходе обследования проведена первичная оценка состояния организма. Показатели в норме. Патологий не диагностировано.
Спустя несколько минут в помещение вошёл второй медработник, на парах снимая медицинский халат с вешалки и набрасывая его себе на плечи. Забрав переданную ему медицинскую карточку девушки у своего ассистента, он по-приятельски похлопал по плечу уходящего. Закрыв входную дверь за ушедшим, прибывший медик взглянул на сидящую на койке персону, и его брови взлетели вверх, а лицо теперь вместо привычной равнодушной маски выдавало крайнее изумление.
— А я Вас уже заждалась, доктор, — цинично ухмыльнувшись, почти шёпотом произнесла Мари.
