* * *
— Я в пиджаке как идиот выгляжу. Особенно в этом. — продолжал ворчать Олег, поправляя платок в кармашке. Рядом мельтешил рыжеволосый, буквально пылинки с него сдувая — Не нуди, ты отлично выглядишь — посмеивался Разумовский, придирчиво оглядывая себя в зеркале. Выглаженный пурпурный костюм сидел на нем идеально. Особенно когда смотришься в натёртое стекло. — Так, не начинай. Я просто.. ты.. — язык предательски заплетается от неожиданного "прилива нежности", коснувшегося не только мощной шеи, но и тихонечко так сжавшего пах. Кому-то вчера, видимо, мало досталось по наглой заднице, в которой снова заиграло детство. Ну конечно, сейчас бы в тридцатник по туалетам обжиматься, как школьники... Притянув к себе мужа за ворот и поцеловав, Сергей слепо поискал ручку кабинки и закрыл её на щеколду. С щелчком от оборвавшейся слюны, Олег отстраняется, давая набрать воздуха — у тебя есть?.. — старается закончить Разумовский, тяжело дыша. Он прерывается, когда сильные руки уже лезут под ткань брюк — Да. Секунду, это что.. — одной рукой роясь во внутреннем кармане, брюнет прощупывает мягкие ягодицы, залезая меж ними. С тихим выдохом вынимает пробку, пока стоящий рядом инженер приглушенно скулит, уткнувшмсь в плечо — так вот почему ты такой неугомонный.. — Молчи, прошу тебя... просто давай уже... — жалобно подвывает Сережа, молясь, чтобы никто не зашел. В разработке он уже не нуждается, а потому беспрепятственно дает приподнять себя, развернувшись спиной к стене. Закрыв рот рукой, рыжеволосый стонет, когда Олег очень медленно входит. Дразнит, чтобы не паясничал. Волков переходит на быстрый темп, удерживая мужа на весу. Слышит, как открывается дверь. — замри. — шепотом командует Разумовский, сжавшись. Не хотелось бы быть застуканными.. — Ещё чего... — наемник уткнулся носом между плечом и шеей, втягивая воздух. Осторожно начал двигаться – быстро и мелко. — Олег, блять... — шумно вздохнул рыжеволосый, крепче хватаясь за шею. Он лихо насаживался на полную, создаваы минимальные звуки с максимальными ощущениями. Пара жестких толчков, и с писком Сергей кончает себе на живот. Прямо на белую рубашку. Олег его обязательно убьет, когда они вернутся домой. Не сбавляя темпа, рычащий Волков кусает инженера за оголенную часть шеи, которую возможно скрыть под рубашкой, жестко подается бедрами вперед и изливается внутрь. Времени нет, потому зад быстро затыкают пробкой и натягивают штаны. Пятно на животе закрывают пиджаком. — руки помой — ворчит Олег. И Разумовский бы в это поверил, если бы у него самого не тряслись колени от безумного чувства наполненности — мы все посмотрели, что ты хотел? — Да. — отрывисто фыркает младший, отмывая руки от пота и следов смазки — Домой поехали. — Ты поезжай, а я подъеду совсем немного попозже. Ополоснись хоть. Не волнуйся, я ненадолго. — целуя мужа в висок, брюнет легко шлепает его по заднице, вызывая стон, после чего скрывается в дверях и теряется в толпе. Сережа ничего не находит лучше, чем поехать домой, как и было велено.* * *
— Рыжик, я дома! — прикрикивает Олег из прихожей, убирая ботинки на полку. Слышит какую-то музыку. Это что, Ленинград? Ну, песенка подходит под день – в спальне играл "Экспонат" — это протест? Волков открывает дверь и прямо застывает в проходе. Его муж, явно уже не совсем трезвый, сидит на краю кровати, перекинув ногу на ногу. На груди ничто иное, как кожаная сбруя, на тонких аристократичных ногах поистинне "ахуительные штаны". Дальше - больше. Каблуки. Наемник в этом плохо разбирается, но, судя по контексту, это были те самые лабутены. — На колени — улыбается Сережа, размешивая вино в стакане. Послушный пес опускается перед ним, усаживаясь на ковер, целует от щиколоток до колен, куда только мог достать. Разумовский поглаживает его по голове, позволяет зацеловывать руку. Апогеем стало то, как Волков осторожно снимал со светлых пальчиков кольца. Зубами. Он тянет мужа за воротник, напористо целуя, разрешает встать и подхватить под коленями. — На ла-бу-тенах! — инженер стонет, когда Олег обводит затвердевшие соски языком. Второй же закидывает его на шелковые простыни, зацеловывая шею. — И в ахуительных штанах.. — на выдохе произносит брюнет, затыкая Сережу грубым поцелуем. Кто-то завтра сидеть не сможет.