Вопреки всЕМУ

Ходж.   Четвертый раз я слушаю короткие гудки в трубке. Эта несносная женщина меня когда-нибудь доведет до белого каления. На улице льет дождь, а она до сих пор не вернулась домой. Вот что за привычка трубки не брать, сбрасывать? Еще можно телефон вовсе отключить. Знаю я такое.    Звоню в пятый раз и гудков уже не слышу, только механический голос автоответчика. Ну, понятно. О чем я и говорил.   Пишу Лиз сообщение и решаю пока отпустить ситуацию. В конце концов, не думаю, что что-то могло случиться, да и она девочка разумная. Проанализировав свое поведение эти два дня, понимаю, что Лиз просто-напросто обиделась. За равнодушие с моей стороны, за резкую перемену настроения. И имеет на это полное право. Все-таки она такого не заслуживает. Я веду себя как мудак, а она мне фото в трусиках из примерочной шлет. Самому порой от своего характера тошно.    Хочу извиниться, пригласить куда-нибудь, а теперь хрен мне. Слушай автоответчик, Бейкер.    Когда время близится к девяти вечера, уже не на шутку волнуюсь. Телефон Лиз до сих пор выключен, дома ее нет, контактов подруг или кого-то близкого, с кем она может быть, у меня тоже нет. Хожу по гостиной от одного угла к другому, вслушиваясь в звуки лифта и кручу айфон в руках.    Дергаюсь от звонка. Неужели?   — Слушаю, — отвечаю, даже не смотря на дисплей. — Ходж, это Николас.   Чего?!   — Уайт?! Ты почему звонишь в такое время? — И тебе добрый вечер.  — Где мои манеры. — Лиз заснула у меня в машине. Скажи свой адрес, я привезу ее. — Эээ…   Мне настолько нечего сказать, я тупо открываю рот от удивления. Как умственно-отсталый, в речи употребляю только междометия. Что я чувствую? Это просто — я в ахуе.    — Ходж?! Ты здесь? — Как она вообще оказалась у тебя в машине? — прочистив горло, наконец обретаю способность говорить. — Что происходит? — Это вы уже между собой разберетесь. Только вот твоя женщина просила отвезти ее в отель, но ни в коем случае не домой. Когда Лиз уснула, я набрал тебе. Не могу я везти ее непонятно куда.   Ну просто рыцарь в сияющих доспехах. Посмотрите на него.   — Я скину тебе геолокацию в сообщении. — Жду, — и сбрасывает вызов. — Сука! — пинаю ножку близ стоящего стула, отчего он падает с громким звуком.   Быстро отправляю Уайату сообщение с моим адресом и решаю ополоснуться, чтобы хоть немного остудить свой пыл.   Через пятнадцать минут мне в мессенджер падает уведомление от Николаса, спускаюсь вниз как спринтер. Подгоняя лифт, матерясь, что люди еще не научились летать. Данный навык очень бы пригодился в некоторых обстоятельствах. Например, сейчас, мне.   Выскакиваю на улицу в одних домашних черных брюках и футболке, с еще влажными после душа волосами. Вижу расслабленного Уайата возле его мерседеса S-класса. Когда он замечает меня, только коротко кивает. Я незамедлительно подхожу к машине, открываю дверь возле водительского сидения и, посмотрев на Лиз, как она забавно подпирает щеку и сопит, аккуратно поднимаю ее на руки, вытаскивая из салона.    Не проходит и минуты, как она резко открывает свои безумно красивые глаза и пялится на меня, будто не веря, что это действительно я.   — Что ты делаешь? — Из этих самых глаз разве что искры не летят.  — Несу свою женщину домой, разве непонятно? — Мой голос тверд и суров. — Поставь меня.   Это она так шутит? Очень смешно.   — Не хочу. — Поставь меня на землю, Бейкер. Иначе я закричу. Ты знаешь, я могу.   О да, еще как может!    И я даже не о сексе. У Лиз характер такой.   Я же сейчас испытываю целый спектр эмоций. В основном негативных. Конечно, я рад, что она цела, что она в порядке. Просто камень с души. Но Лиз, судя по всему, действительно на меня очень обижена, рассержена даже. Знаю, что, когда она в таком состоянии, с ней лучше не связываться. Качнув головой, почти смирившись, делаю, что просит — ставлю ее на асфальт.    — Невыносимая женщина. — У тебя учусь.   Вторая очень смешная шутка.   Лиз, ни слова не сказав, даже не взглянув на меня, разворачивается в сторону машины Ника и приятным голосом просит его объясниться. А со мной ядом брызжет.    — Пойдем домой, Лиз. — Я сама буду решать, куда мне идти, ты мне кто? Муж, отец, брат?    Ни хрена себе предъявы!   — Я отец твоего ребенка! — решаю ей напомнить, она наверное в поездке с Уайатом все мозги растеряла. — Ах ты вспомнил! — Никогда не забывал. — Лиз, все в порядке? Я уже жалею, что отвез тебя к нему.   А я уже жалею, что мы с тобой теперь партнеры и мне приходится видеться с тобой довольно часто. Бесишь, невозможно.   — Просто заткнись и езжай уже по своим делам, — язвлю, прищуриваясь. — Не лезь в наши отношения. — Хоть бы поблагодарил человека, если б не он, я бы не приехала вообще сегодня. — Спасибо, Николас, — в моем голосе ни капли искренности, хочется сгрести свою невыносимую женщину в охапку, посадить ее дома и чтобы вообще не общалась с такими вот, как Николас. Но это же невозможно.    Сука, как бесит!   — Спасибо за все, Ник. Правда. Было чудесно.   Как-как было?! Чудесно?   — Обращайся. Ты же знаешь.   Обращаться?! Еще что?   — Позволь, я заберу цветы?   Еще и цветы?! Они в край охренели что ли?!   Медленно, как на раскадровке, наблюдаю, как Николас открывает заднюю дверь, и Лиз выуживает с сиденья букет цветов. Большой. Даже очень. Я закипаю.   — Вы еще поцелуйтесь при мне на прощание. Что за пиздец?  — Ходж! — А ты хочешь посмотреть, как твой благодетель по роже получит? Я могу это устроить.    Конечно, я сдерживаюсь, но кипеть не перестаю. Есть температура выше кипения? Лава там или магма на солнце? Вот это сейчас я, пока наблюдаю, как Лиз разговаривает с Уайтом и кокетливо ему улыбается. А этот обаятельный  хрен окучивает ее в лучших традициях.   Его вообще не волнует, что Лиз беременна?    После еще порядка десяти минут пререканий и метания молний друг в друга, Уайт наконец уезжает, а я хватаю букет из рук Лиз, чтобы выбросить в мусорное ведро, но эта гадина кидает еще миллион претензий, что я не имею никакого права его выкидывать.    Достало! Хочет дальше строить из себя обиженку, пускай. Ухожу, хлопаю дверью, но, не дойдя даже до лифта, разворачиваюсь и вылетаю обратно, на улицу. Лиз так и стоит, на том же месте, с букетом в руках, который благополучно падает, когда я подхватываю ее и несу домой. Насильно, да. Но мне, если честно, насрать, как со стороны это выглядит. Женщина, которая носит под сердцем моего ребенка, будет находится со мной, а не непонятно где и с кем. Точка.   А еще я вдруг внезапно так ее хочу, что сил нет. Заводит с пол-оборота, сучка такая. Даже когда дерзит, показывает характер, острые зубки и выпускает когти, как дикая кошка. Даже когда сопротивляется и глазами меня убивает.    Хочу и все.   Целую, нет, вгрызаюсь в ее губы. Жадно и дико. Лиз мигом отвечает, цепляется за мои плечи и царапает шею. Она всегда так быстро заводится, распаляя этим еще больше.   — Какая же ты стерва… Но ты моя стерва, не его. Только моя.   Когда поднимаемся на наш этаж, Лиз пытается отстраниться, сводит бедра, но у нее плохо это получается. Хватает меня за руки, рычит в губы. И когда в холле опускаю ее на пол, бьет меня кулаками в грудь, отталкивая.    — Ты решил, что я растаю? Ни хрена подобного, Бейкер! — ноздри раздуваются, брови сведены, вся пылает яростью.  — Ты хотела меня довести? У тебя получилось, я в гневе.  — Я вообще ничего не хотела, ясно тебе? Я последние несколько часов вообще о тебе не думала! — Да что ты? А кто сейчас на мне ерзал всю поездку в лифте? М? — У меня гормоны. Но тебе видимо не понять, ты свою беременную женщину ведь не замечаешь. — Лиз… — Вот и мне на тебя по барабану, Ходж. Читай по губам — по ба-ра-ба-ну, — выплевывает по слогам прямо мне в лицо, стуча указательным пальцем по груди. — Да послушай ты! — вздыхаю обреченно. — Малыш, у тебя очень трудный папаша, не знаю, как с ним общаться дальше, сил никаких не осталось, — говорит, опустив руку на живот, поглаживая.   Зависаю на этой картине. Черт, я правда кретин, она же беременная, ей нужно в два раза больше внимания и заботы, чем всегда. А я со своими очередными раздумьями над жизнью совсем это упустил из виду. Иногда я сам себе хочу врезать, честное слово.   — Отойди, я иду спать, — обходит меня слева. — Я тоже. — Ты тоже можешь идти спать, только не со мной. — Как это вообще? Лиз, я нихуя не понимаю, ты специально это все?   Взгляд синих глаз скользит по моему лицу. Я тяжело дышу, сжимаю кулаки. Что это — снова гормоны или она так сильно обижена? А беременные все такие противоречивые? То эротические сообщения, то ненавижу, то страстные поцелуи, то проваливай.   — Дай пройти.   Я с неохотой отхожу, задеваю рукой, пытаясь удержать.   — И не трогай меня.   Молчу, медленно веду подбородком, но отпускаю, скрипя зубами. Лиз проходит мимо нашей спальни и уходит в другую комнату, хлопнув дверью. Ну, что же. Подожду, пока уснет, и перенесу. Не буду я спать без нее и без ее запаха. Разве ее место в пустой кровати? Нет! Только рядом со мной.   Засыпает моя львица примерно к полуночи. Я как дурак вслушиваюсь в каждый шорох. Какое-то время у нее работал телевизор, потом был слышен шум воды. Когда все звуки стихли, я осторожно открываю дверь, подхожу к кровати, и, убедившись, что Лиз спит, аккуратно поднимаю ее на руки и выношу из гостевой спальни.   Укладываю в постель, потихоньку убираю мешающие пряди с лица, ложусь сам. Накрываю ее животик своей ладонью, а другой — укрываю нас одеялом.    Ну вот и все, теперь порядок.    ***   — Ходж?   Просыпаюсь от громкого шепота Лиз, она поднимается на локтях, и сонно оглядывает комнату.   — Да, детка? — Почему я здесь? — А где же тебе еще быть? — Я засыпала в другой комнате и мне было очень даже комфортно. — А мне — нет. Поэтому я тебя оттуда забрал. — Зачем?.. — Потому что ты должна быть здесь, рядом со мной. Это единственно правильное место, — кладу ее голову на предплечье, пока не одумалась. — Это ты так решил? — удивительно, но даже не сопротивляется. — Так решила сама Вселенная, — целую в висок, придвигаю ближе к себе. — Спи.   Будильник звонит ровно в семь. Дергаюсь. Не отключил вчера, забыл совсем в этой нервотрепке. Сегодня выходной и вставать рано я не собираюсь. Быстро отключаю противный звук и ложусь обратно, обнимая Лиз со спины, прижимаясь плотнее.    Провожу ладонью по бедрам, носом зарываюсь в волосы. Черт, такая она вкусная и соблазнительная…   — Облезешь, Бейкер, — сонный, но твердый голос Лиз нарушает почти идеальную тишину спальни. — Ты наказан.   Чего я?!   — Лиз, — целую в шею, она вся покрывается мурашками, но даже глаза не открывает. — Не получишь ничего. — Я же вижу, как ты на меня реагируешь, ну львенок. — Это мое тело, а не я. Я бы с удовольствием зарядила тебе по яйцам, которые упираются мне в бедро, — просовывает руку между нами и так сжимает, что я аж зажмуриваюсь. — Но думаю, ты слишком ими дорожишь, сжалюсь на сегодня.   Спасибо блядь огромное за великодушие!   — Вообще, булочек хочу, синабон. С поливкой шоколадной.  — Сейчас закажу, — тянусь к тумбочке за телефоном. — Нет. Я хочу из определенной кофейни, они там очень вкусные. Она недалеко.  — Мне надо за ними съездить? — Ну, если ты еще не научился летать, то да. А я еще посплю.   Я с неохотой поднимаюсь и иду в душ. Буду исполнять капризы своей львицы. А что мне еще остается? Секса и так лишили, я нарываться не хочу, себе дороже. Спускаюсь к машине и еду в кофейню, где есть именно такие синабоны, какие хочет Лиз.    Возвращаюсь через час, потому что заведение оказалось совсем в другой стороне. Я только по дороге это понял. И еще я понял, что это еще одна месть — помотать меня по городу в выходной с утра пораньше.    Прохожу на кухню с заветными ароматными коробочками. Лиз у плиты, вовсю что-то готовит и напевает.   — Пожалуйста. Кушайте на здоровье, — ставлю на стол выпечку. — Кстати, спасибо, что не сказала, где находится на самом деле твоя булочная. — Пожалуйста, — подмигивает и виляет попкой, пританцовывая, ставит передо мной тарелку и чашку. — Завтрак? Ты наверное проголодался в пути. — Да нет, что ты, я могу еще в пару мест сгонять, чего мне. — Не ной, лучше ешь, — ухмыляется, зараза такая, достает булочку из коробки и откусывает. — А что это? — Овсянка, сэр, — не сдерживается и хохочет. — Разве не видно? — Ты серьезно? Каша? Мне? Господи, эта женщина сведет меня с ума!   ***   Днем Лиз уезжает на встречу с какой-то своей подругой, меня, естественно, с собой не берет. Я прошу только об одном — не допоздна.    Пока сижу один дома, решаю немного отдохнуть, разгрузить мозг и не соваться в работу. Звоню в клининг, уборка тоже будет очень кстати. Мои надежды не оправдываются. Убираю телефон, чтобы поставить его на зарядку и не проверять новости, из офиса приходит уведомление на почту. Срочно нужно проверить информацию о новом заказе. Погружаюсь в дело. В сводки, графики, аналитические отчеты и мелочи, которые без меня никто не может решить. Можно сказать, закопался. Но мои мысли то и дело возвращаются к Лиз. Смотрю на часы и думаю, что она сейчас делает, как себя чувствует, все ли у нее в порядке. А еще — рассказывает ли она этой подруге обо мне. И, если да, то что?! Наваждение какое-то.   Не сдерживаюсь, звоню, она отклоняет вызов и пишет сообщение, что все в порядке, просто они в кино. Надо ее тоже сводить. Сто лет не был именно в кинотеатре. И цветы подарить.    — Цветы! — восклицаю чуть ли не на всю квартиру, вспомнив чертового Ника и его букет.   Идея приходит моментально.    Закончив наконец с делами и отпустив сотрудников клининговой компании, звоню в проверенный цветочный салон, чтобы сделать заказ. И, когда мне привозят все это великолепие, расставляют в комнате и я расплачиваюсь, уже очень хочу увидеть реакцию Лиз.    Х: «Давай я заберу тебя. Твой сюрприз тебя уже заждался.» Л: «Я сама на такси приеду.» Х: «Может, прислать водителя?» Л: «У него выходной. Не издевайся над человеком.» Л: «Скоро буду.»   Ну упрямая до ужаса!   Через полчаса слышу поворот ключа в двери. Встаю с дивана, беру бокал вина для себя и стакан свежевыжатого сока для Лиз. Реакция через…   Один. Два. Три.   — Боже мой! Боже! Аааааа!   Лиз заходит в гостиную и видит то, что я ей приготовил. Десять коробок ярко-розовых роз в каждой по пятьсот штук.    — Ходж! — Что, милая? — Это все — мне? — Очень смешно. Ты кого-то здесь еще видишь? — Нет… — Все — только тебе. Я должен был найти способ извиниться, искренне, от души. Чтобы ты мне поверила, — смотрю на нее и даже подойти не решаюсь, не могу предугадать ее реакцию. — Прости меня. Я действительно накосячил. — Почему именно цветы? По-моему, очередное бриллиантовое колье — больше в твоем стиле. А не эта романтика. — Ты хочешь колье? Выбирай любое! — Нет, не хочу. Я не падка на побрякушки. — Тогда что? — Я просто хочу, чтобы у нас все было хорошо.    Подходит. Сама. Обнимает, обвивая торс своими ладонями. Я не могу обнять ее в ответ из-за бокалов в руках, поэтому чуть наклоняюсь и зарываюсь в шевелюру, вдыхая ее неповторимый запах.   — Твой аромат перебивает даже эти тысячи бутонов. Как так? Что за зелье? — Просто духи, Бейкер, — смеется. — А сколько ты сказал бутонов? — В каждой коробке по пятьсот штук. Посчитай сама. — Пятьсот. На десять. Пять тысяч?! — округляет глаза так, что я невольно смеюсь, такая забавная. — Это же охренеть как много! — Мне не жалко. И не ругайся при ребенке, — целую в лоб. — Ты же помнишь, что мне на УЗИ в пятницу? — Нам на УЗИ. Помню. Я в ежедневнике отметил, — протягиваю ей стакан сока. — Сфоткать тебя? — Давай. Только схожу переоденусь. Хочу в домашней обстановке. — Там в спальне еще медведь сидит.  — Плюшевый? — О да.  — Ты пугаешь меня, Ходж. Еще станешь таким же, как этот медведь, — улыбается и целует. Ее губы сладкие, от сока, вкус бьет по рецепторам. — Лиз? — окликаю, когда она направляется в гардеробную.  — Да, мой вредный мишка? — улыбается еще шире, прикрывая рот ладонью. — Я могу смириться с этим прозвищем при одном условии — на людях так меня не вздумай называть! — закатываю глаза. — Не могу обещать. — Лиз! — Ладно-ладно, — поднимает руки в капитулирующем жесте. — Так что ты звал? — Если ты примешь еще чей-то букет, то я выкуплю все цветы в Нью-Йорке. Можешь тратить мои деньги сколько хочешь.   Лиз ненадолго зависает, глядя на меня пристально, словно хочет что-то разглядеть. Я выдерживаю ее взгляд. Тогда она, молча кивнув, уходит в спальню.    Возвращается в домашнем шелковом костюме черного цвета. Даже в такой удобной и простой одежде Лиз выглядит невероятно сексуальной, очень уютной и до абсурда родной.   — Теперь фоткай. Надо тоже научиться хвастаться в Фейсбуке.    Фото получается шикарным. Она встает чуть спиной к камере, чтобы скрыть свой беременный животик.     — Многим не нужно знать о моем положении.    Мне бы осыпать ее цветами, холить и лелеять, заботиться и защищать, баловать и завоевывать, но я, как кретин, часто вспоминаю бывшую и не уделяю должного внимания женщине, которая носит моего ребенка. Я даже ни разу не задумывался, а каково ей вообще. Ведь однозначно нелегко. Но она старается, а я… я просто идиот.   Эту ночь мы спим вместе без всяких пререканий, в обнимку, а наутро Лиз просыпается вся усыпанная пионами. Букеты заказал ночью, там же. Цветы очень красивые и потрясающе пахнут. На сей раз она не сдерживает эмоций и улыбается сквозь слезы. Хочу видеть ее такой счастливой каждый день. Она заслуживает. Потом я лично отвожу Лиз на работу, довожу прямо до кабинета и целую на прощание. А сам отправляюсь на важную встречу.   Приезжаю в офис уже после десяти, заехав по дороге в еще парочку мест. Голова к этому времени ясная и я готов к разговору с Уайтом. Помимо того, что он мой непосредственный партнер, а мы давно не встречались и не обсуждали последние отчеты, хочу у него поинтересоваться, имеет ли он виды на мою женщину. Ибо просто так, чтобы «порадовать» такие букеты не дарят.    Я без стука толкаю дверь в кабинет финансового директора — миссис Робертс, единственная женщина в нашем коллективе старше сорока лет — и заставляю ее вздрогнуть.   — Мистер Бейкер! Что же вы так резко? — она поднимается с места и захлопывает крышку ноутбука. — Что-то случилось? — Я с проверкой, — сообщаю спокойным тоном, глядя, как миссис Робертс нервно кусает губы. — Чтобы вся документация за прошлую неделю была на моем столе через две минуты.    Она понятливо и часто кивает, словно китайский болванчик и снова открывает ноутбук. Я выхожу из ее кабинета и направляюсь к себе. Проходит несколько минут, прежде чем финдиректор стучит в мой кабинет с отчетами и документами в руках. Кладет папку на стол, натянуто улыбается и спешит вернуться к себе.   В это же время на пороге появляется Николас Уайт. Следом за ним семенит моя секретарша с предложением чая или кофе.   — Нам два кофе принеси и скажи, чтобы не беспокоили. — Хорошо, мистер Бейкер.   Просмотрев отчеты, посчитав ожидаемую прибыль и сделав выводы, Николас собирается уходить.    — Постой. У меня к тебе еще пара вопросов. — Слушаю. — Чего ты добиваешься, таскаяясь за моей девушкой? Беременной девушкой, напомню. — Я не «таскаюсь», как ты выразился, — прищуривается. — Я просто оказываюсь в нужное время в нужном месте.  — Вот как это называется, — хмыкаю. — Ладно. Тогда давай решим все на берегу и больше не будем возвращаться к этой теме. — К какой?  — Твоего участия в жизни Лиз. Его нужно минимизировать, а лучше вовсе исключить, — говорю твердым тоном, надеясь, что он поймет без конфликта. — Это невозможно.   Мда… видимо, без конфликта не получится…   — Я буду помогать Лиз, особенно если вижу, что ей это нужно. К тому же, мы часто видимся на ее работе, думаю ты в курсе, так что твоя просьба невыполнима. — Можете видеться только на работе. «Привет-пока» и по домам.  — Когда Лиз расстроена, по ней сразу видно. Я не могу оставлять ее в таком состоянии. — Ты в рыцари заделался, я понять не могу? Доспехи купил уже? Тебе понадобятся. — Угрожаешь? — Предупреждаю. Пока что, — складываю руки в замок и кладу на них подбородок. — Я тебя не боюсь. — Я могу сделать так, что начнешь бояться, — говорю с ехидцей. — Снова угрозы, Бейкер, притормози.   Между нами блещут молнии — кажется, что мы оба хотим разбить друг другу морды.   — Когда дело касается моей женщины и моего будущего ребенка, я могу быть крайне жестким. Поверь, проверять тебе это не стоит, — продолжаю, откинувшись на кожаную обивку кресла.  — Я сам разберусь, что и как мне делать. Ты мне не указ.   Ну все, моему терпению приходит конец. Он что, бессмертный? Или настолько тупой?   — Ты не имеешь права думать о моей женщине. Тем более дарить ей цветы и подвозить. Ты не можешь делать что-то ради нее. Для этого у нее есть я. — Ты плохо справляешься. — Что ты сказал? — встаю из-за стола, с силой сжимая кулаки. — Ты не заслуживаешь ее. И Лиз уж точно достойна лучшего.   И тут до меня доходит.    — Да ты к ней неравнодушен! Точно! Все эти ухаживания… Очнись, Уайт, она ждет от меня ребенка!  — Мне все равно. — Неужели в Нью-Йорке больше нет свободных девушек? — Мне нужна только одна. — Как все запущено… — Я давно влюблен в Лиз. И, если ты думаешь, что меня остановит тот факт, что она сейчас с тобой, ты ошибаешься.  — Думаешь, она когда-нибудь станет твоей? — Знаю, — тоже встает с кресла, поправляет запонки на рубашке. Таким уверенным жестом, что аж бесит. — Этого никогда не случится! — Время покажет.   Пора заканчивать этот спектакль.   — А теперь слушай меня внимательно, — делаю к нему шаг вперед и замечаю в темных глазах блеск азарта.    Смелости ему не занимать, но я собью эту спесь.    — Моему терпению пришел конец. Если дальше продолжишь подкатывать яйца к моей женщине, разговаривать с тобой я уже не буду. — А что, убьешь? — ухмыляется. — Не выдержав конкуренции. — Ты мне не конкурент!  — Посмотрим, — разворачивается к выходу. — Хочешь совет? — Не нуждаюсь. — Кто-то всегда ждет твоей ошибки.   За ним закрывается дверь, я бью кулаком по столу. Моей ярости нет предела. Что он о себе возомнил? Как может думать о Лиз в таком ключе? Ждет он моей ошибки. Хер тебе, Уайт. Никогда я такого не допущу.   ***   Эта неделя просто сумасшедшая. Я весь в работе, разъездах, совещаниях. Дел невпроворот. Приезжаю домой выжатый как лимон. Сил хватает только на разговоры с Лиз, лежа на диване, с кофе, разбавленным коньяком.    Лиз замечательная. Столько всего для нас делает. Сохраняет уют в доме, готовит ужин, когда я задерживаюсь, не пилит. Ложимся спать обязательно в обнимку. Моя ладонь на ее животике — это уже рефлекс. Она улыбается и говорит, что недавно наш малыш начал толкаться. Хочу это ощутить, пиздец как хочу, но пока что не получается.   Конец рабочей недели окончательно меня добивает и я уже дико жду выходные. Да, я директор, казалось бы, могу устраивать себе отдых когда хочу и взвалить работу на подчиненных. Но не в этот раз.   — Акции Trptc energy corporation. Она только набирает обороты и пока вся в кредитах. Но очень скоро они выйдут на мировой рынок. Важно поймать взлет, поэтому советую следить за новостями в Канаде. Если выход их продукции придется на момент, когда канадский доллар будет прочнее к японской йене, чем по отношению к евро, цена за баррель будет стабильной, а китайцы не устроят диверсию копий еще до релиза, то успех гарантирован. Важно сдать акции сразу на пике, тогда мы сорвем большой куш, — коллегам приходится чуть ли не по полочкам все раскладывать. — Прошу прощения, это важно.   Смотрю на экран телефона — а там двенадцать пропущенных от Лиз. Время 17:50, пятница.    — УЗИ, — очень вовремя приходит озарение.  Произношу вслух, привлекая внимание собравшихся. — Это я не вам. На сегодня все, по домам — Мистер Бейкер, так что с акциями?  — Все уже объяснил. В конце концов, поищите информацию в интернете. До понедельника.   Пулей выбегаю из здания офиса и сажусь в машину, набирая Лиз. Не берет. Ожидаемо. У нас сегодня назначено плановое обследование с УЗИ. Я это событие в календарь занес, чтобы не забыть, а все равно умудрился. Поздравляю, Бейкер, ты снова налажал.   Влетаю в клинику, игнорируя по дороге все звонки и сообщения, спрашиваю у администратора нужный кабинет и поднимаюсь по лестнице, чтобы не ждать лифт. В коридоре Лиз не вижу, наверное, она уже на приеме.    — 404, 405, сюда, — подношу кулак к деревянной двери, чтобы постучать, и тут же хочу занести кулак над кое-чем другим. Вернее, над кое-кем. — Что ты здесь делаешь? — Жду Лиз, — этот человек, Николас Уайт, точно хочет получить по своей самодовольной физиономии. — И тебе добрый вечер. — Ты шутишь что ли? Какого хрена ты тут забыл? — Я всего лишь подвез Лиз, она собралась вызывать такси, потому что ее мужчина был, как обычно, слишком занят, — делает глоток из пластикового стаканчика с водой.  — И ты, как обычно, оказался рядом? — По чистой случайности. — Ну да, конечно, — уже закипаю. — Ты правда ничего не понимаешь? — Это ты ничего не понимаешь, я же сказал, что буду помогать Лиз, если ей это нужно. Сейчас ей это было нужно. — Ты так решил?    В эту секунду открывается дверь кабинета, приятная женщина в белом халате смотрит на нас обоих и в ее глазах читается искреннее непонимание.   — Эм… будущий отец, пройдемте, — она говорит это и кивает на… Николаса.    Моей ярости нет предела. Но надо держаться при медсестре, чтобы не выгнали меня отсюда еще, мало ли.   — Отец ребенка — я! Этот мужчина не имеет никакого отношения ни к нему, ни к моей женщине. Прошу это запомнить во избежание таких вот неприятных ситуаций. Иначе нам придется сменить клинику. — Простите, я не знала, — мешкается. Конечно, перспектива потерять такие бабки ее не прельщает. — Просто мисс Тейлор в прошлый раз приезжала с этим мужчиной, вот я и подумала… — Неправильно подумали. Я отец. А этот мужчина уже уезжает, — грозно смотрю на Уайта, надеясь, что до него наконец дойдет. — Ведите.   Мы заходим в кабинет. Он просторный и чистый, повсюду современное оборудование. Лиз лежит на кушетке, поворачивает на меня голову и взглядом посылает меня в пешее эротическое. Ну, заслужил, не спорю.   — Лиз… — Просто заткнись и не порть такой момент. Сядь лучше.   Здороваюсь с врачом, сажусь на стул возле Лиз, беру за руку. Не сопротивляется.   — Ну что, родители, готовы узнать, кто у вас родится? — врач выдавливает на датчик прозрачный гель и ведет им Лиз по животу. — Таааак…   Лиз сильно сжимает мою руку, я кладу вторую поверх ее ладони в успокаивающем жесте, хотя сам очень волнуюсь.    — Ну, тут все ясно, малыш решил не скрывать свои прелести, — всматривается в экран и улыбается. — Это мальчик. — Мальчик… — Вот, — и я впервые обращаю все свое внимание на экран. Там размытое черно-белое нечто, но я прекрасно могу различить очертания маленького человечка. Моего ребенка. — Где ручки, ножки, головка, думаю, и так понятно, малыш уж большой, а вот смотрите — ваш сыночек сосет палец.   Сыночек… сын. У меня будет сын, невероятно, господи!   Лиз всхлипывает. Я целую ей руку, каждый пальчик. Эта женщина подарит мне сына! Я никогда больше не накосячу, никогда не заставлю ее усомниться во мне и в том, что она — особенная.    — С развитием все в порядке? — спрашиваю, отойдя от шока. — Да, все соответствует норме. Хорошо кушать, желательно полезную пищу, не забывать пить витамины и побольше быть на свежем воздухе, — доктор обращается ко мне. — И не давать жене нервничать.   Смотрю на Лиз — ее щеки вспыхивают после сказанных врачом слов. На моем же лице не дергается ни один мускул.   — Буду ее беречь как хрустальную вазу, — целую Лиз в макушку. — Вам сделать фото?  — Да, конечно. Спасибо.    С первым фото нашего сына мы выходим из кабинета, я — с четким намерением исполнять все советы и рекомендации, Лиз — со счастливой и какой-то блаженной улыбкой. Тянусь к ней, чтобы поцеловать, и тут же слышу:   — Лиз! Все хорошо?   Нашу идиллию прерывает голос, мать его, Николаса. Он реально бессмертный?   — Ник!? Ты что, все это время был тут? — Лиз округляет глаза, часто моргает. — Тебе по-моему ясно сказали, чтобы валил на все четыре стороны, ты что, нарываешься? — Что тебе сказали? — он, не обращая никакого на меня внимания, выпытывает подробности у моей женщины. — Все хорошо, — говорит Лиз растерянно. — У нас мальчик. — А я тебе сразу говорил, — улыбается. — Я чувствовал. — Что блядь? Что ты там чувствовал? — надвигаюсь на Уайта, загораживая при этом Лиз, моя точка кипения сейчас снова переполнится.   Мне прям физически плохо от того, что он разговаривает о моем ребенке и, оказывается, строил какие-то прогнозы.    — Ходж, пожалуйста! Не здесь, — чувствую поглаживания Лиз по моей спине, и только ради нее стараюсь успокоиться.  — Я не буду омрачать сегодняшний день перепалками с этим напыщенным хреном. Я слишком счастлив.  — Рад за вас, — произносит Николас хрипловатым голосом и снова смотрит на Лиз, улыбаясь. — Звони, если что.   Он так явно выделяет последние два слова, что становится ясно — они про меня. Но хрен тебе, моя женщина и мой сын — это моя крепость, и я не дам какому-то влюбленному в нее барану ее разрушить.   ***   — Когда у нас последний раз было свидание? — спрашиваю, когда отъезжаем из клиники. — У нас будет сын! Это надо отметить! — О нет, Ходж, я так устала. И вообще, я обижена. — Я признаю, малыш, накосячил, прости! — Сколько раз я это уже слышала? — Ну давай не будем? Такой день, — проговариваю быстро, чтобы еще успеть в момент эйфории и пережитых эмоций.    Лиз щурится, вздыхает, и снимает обувь, закидывая ноги на бардачок. Ненавижу, когда так делают, но, черт, этой львице, похоже, можно все.   — Ты мне лучше скажи, как там оказался Николас? — этот вопрос без ответа я не могу оставить. — Как-как. Просто. Я выходила с работы, он заходил. Увидел, что я стою и никуда не иду, спросил, тебя ли я жду. Я сказала, что такси, потому что ты не берешь трубку, а у меня запись к врачу и опаздывать нельзя. — И он, конечно, предложил тебя довезти? — хмыкаю. — Да. И отвез. Проводил до кабинета. Но то, что он останется там — не предполагала. Думала, поедет.  — Ясно. Медсестра назвала его будущим отцом и именно его пригласила в кабинет. — Ох, блин. Неудобно вышло.  — Да уж. — Ты сильно злился? — Не передать, как. Хотел проломить ему башку. — Ходж!  — Что?!  — Тебе напомнить, что именно ты заработался и не смог вовремя приехать?  — Не надо. — Это неприятная ситуация, но, давай честно, ты сам виноват, — пожимает плечами. — А медсестра так подумала, потому что и в прошлый раз я была с ним. Тот, самый первый. Вы с Ником, кажется, еще знакомы не были. — Все, не хочу больше о нем говорить. Попрошу только, пожалуйста, минимизируй контакты с этим человеком. Мне надоело, что он постоянно трется возле тебя.   Осознавать, что еще и любит — вообще комбо. Но Лиз я об этом, конечно же, не скажу.   — Ходж… — Все, я сказал, у нас праздник. — Я не хочу никуда ехать. Давай завтра. — А нам и не надо. Я закажу шикарный ужин из ресторана. — Хорошо. Я как раз проголодалась.   После вкусного ужина и обсуждения эмоций от посещения врача, мы сидим на диване в гостиной и пьем какао. Ну, Лиз его пьет, я, как обычно, кофе с коньяком.   — Знаешь, у меня такое ощущение, что меня придавила бетонная плита. Шея и спина ноют. — Давай сделаю массаж, — мурлычу на ухо. — Давай, — Лиз довольно улыбается. — Только сначала хочу принять ванну с пеной. Пойдёшь со мной? — Конечно.   Она удаляется в ванную. Когда через пятнадцать минут захожу к ней, там картинка как в кино, ей-богу: большая ванна-джакузи с пышной пеной, ароматические свечи и Лиз с высоким пучком на голове и в коротком шелковом халате. Она тушит свет, и мы остаёмся только в интимном освещении свечей.   — Как красиво и романтично, — притягиваю ее за бедра.   Лиз тянет вверх мою футболку и целует грудную клетку. Член тут же дергается и за считанные секунды наливается кровью. Веду ладонями по шелку, забираюсь под ткань и глажу ягодицы. Она, конечно, без белья.   — Моя огненная львица, — прикусываю ей в ухо.   Нежность сменяется похотью. Хочу Лиз до искр из глаз, чтобы она кончала и кричала не своим голосом.   — Не так быстро, — тоже смеясь, отстраняется, когда я провожу ладонью у нее между ног. — Я уже хочу тебя. — Не сомневаюсь. Но ты обещал мне массаж!   Обреченно цокаю. Быстро стягиваю с себя оставшуюся одежду и залезаю в горячую воду. Лиз вешает розовый шелк на крючок, и я с удовольствием любуюсь ее прекрасным телом при свете свечей. Замирает у ванны, глядит завороженно.   — Я поправилась. Это заметно? — У тебя заметен только животик, и то лишь сбоку. Ты прекрасна. Иди уже ко мне, — хрипло прошу.   Лукаво улыбаясь, ставит в воду одну ногу, потом вторую и медленно опускается спиной мне на грудь.   — Как хорошо, — выдыхает, устраиваясь поудобнее.   Обнимаю ее под водой обеими руками, прижимаю к себе, невесомо целую в шею. Высокая пышная пена скрывает от меня тело Лиз, и я наощупь исследую его ладонями. Глажу упругую грудь, обвожу большими пальцами соски, потом правой рукой иду ниже и провожу по клитору. Лиз слегка раздвигает ноги, давая мне больше пространства. Аккуратно ласкаю ee, слушая участившееся дыхание.   — Мне нравится, — шепчет, выгибаясь дугой.   Не ускоряю темп, не вхожу в нее пальцами, а продолжаю играть с клитором осторожно, медленно, чтобы она расслабилась. Хотя у самого член ломит так, что впору заскулить. Но сейчас все для Лиз, чтобы ей было хорошо.   Чувствую, как она расслабляется в моих руках, обмякает. Мы лежим в тишине, пока вода не остывает. Лиз почти на мне уснула. Быстро вытираюсь полотенцем, потом поднимаю на ноги мою сонную львицу и вытираю ее. Несу в спальню и укладываю на кровать.   — Ты обещал массаж, — бормочет и указывает на тумбочку. — Вон тем маслом.   Она переворачивается на бок. Выливаю немного на ладони и принимаюсь массировать ее ноги. От стоп и далее, выше. Бедра, поясница. Член снова набухает и вытягивается по струнке. Лиз лежит неподвижно и только издает довольные звуки.   — Такая легкость в теле. Так хорошо. Теперь спать хочу. — Ну нет, львенок. Спать еще рано.   Слегка раздвигаю ее ягодицы и массирую влажные складочки.   — Бейкер, ну тогда работай ты, у меня нет сил. — С удовольствием.   Медленно вхожу в нее пальцами. Лиз с прикрытыми глазами, часто дышит, губ касается блаженная улыбка. Ложусь рядом, приподнимаю ей левую ногу и оказываюсь внутри. Не могу сдержать долгожданного стона. Наконец-то. Двигаюсь не быстро, наслаждаясь тем, какая она горячая. Есть безусловный плюс в сексе в беременность — отсутствие презервативов. Без треклятой резины каждый раз чувствуется так ярко, так по-настоящему. Кайфово.    — Зачем ты остановился? Было хорошо. — Сейчас будет еще лучше. Согни ноги в коленях.   Она слушается. Приподнимаюсь, встаю ровно над ней и вхожу заново, поменяв угол проникновения. Лиз также на боку, ноги сведены вместе, колени согнуты, я держу ее за попку.   Из груди вырывается стон, она чуть подается бедрами мне навстречу. Я уже знаю, какой ритм Лиз нравится, что доводит ее до вершины блаженства. Стоны учащаются, движения бедрами становятся быстрее. Чуть наклоняюсь, просовываю под нее руку и делаю пару глубоких движений. Лиз вскрикивает и зажмуривается с громким стоном. Шумно выдыхаю и кончаю вслед за ней.   Ложусь снова рядом, накрываю пледом, кладу ладонь на животик.    — Ну это просто какая-то промо-порно-акция, — смеюсь ей в ухо, облизывая мочку. — Я сегодня даже не надеялся, между прочим. Кое-кто говорил, что устала.   Мы лежим в обнимку, наслаждаясь посторгазменной негой. Я глажу ей животик.   — Скучно без секса. Да и просто скучно, — отвечает со вздохом. — Дом-работа. Рутина. — То есть, я сегодня аниматор? — Да какой из тебя аниматор? Ты тухлый, как яйцо страуса. Сидишь вечно за своими бумагами и как сыч в экран пялишься. Старпер. — Пожалуй, пойду схожу за ремнем. — Да лежи уже.   Ерзает попкой и прижимается плотнее.   — Тихо, — вмиг замирает. — Что такое?   Лиз переворачивается на спину, кладет мои руки на живот, меняя несколько раз их положение.   — Вот, вот оно. Чувствуешь? По щеке Лиз скатывается слезинка. Я и сам ощущаю, как щиплет глаза. Я впервые чувствую, как мой сын толкается мне в ладонь.