Середина марта, 299 год З.Э.
Вдалеке поднимался дым, клубящееся тёмное облако на фоне серого неба. Это было слишком далеко, чтобы Арья могла учуять, но Санса сморщила нос, на её лице появилось тошнотворное выражение. Когда они покинули пещеру, их путь пролегал сквозь густой лес, мягко покрытый травами, цветами и сотней других растений. Арья насчитала дюжину цветов, которых никогда раньше не видела, и рассказала Джендри названия тех, которые знала. Улица Стали не могла похвастаться пышной зеленью, и у непривычного к подобному Джендри всякий раз глупо вытягивалось лицо, стоило ему заметить особо красивый цветок.Однажды ночью он вернулся с охоты с тремя кроликами и охапкой раздавленных цветов. Он вручил по пучку каждой из девочек, но самую большую связку отдал Арье. Теперь кроликов было мало, и они видели дым почти каждый день, пока Санса вела их маленькую группу в Риверран. Арья тащилась на усталых ногах, а Санса ехала на одной из лошадей. Джендри настоял на этом в порыве галантности, и Санса не стала спорить. Её ноги всё ещё дрожали, и она шла медленно, с надеждой ожидая очередного привала. Арья тоже иногда ездила верхом, но по очереди с Джейни и Мериссой. Даже в простом шерстяном платье, с заплетёнными в простую косу крашеными каштановыми волосами, Санса выглядела как принцесса. Она и вела себя как одна из них, указывая им, в какую сторону идти, когда останавливаться и разбивать лагерь, сколько еды они могут потратить за каждый приём пищи. Это злило Арью, но они не видели ни людей, ни еды, поэтому она прикусывала язык. На четвёртый день они добрались до извилистой реки. Потребовались часы, чтобы найти место, достаточно мелкое, чтобы лошади могли переправиться. Верная и Молот были осторожными животными, хотя и не такими умными, как Нимерия. Верная — так Санса назвала серого скакуна. Кобыле не понравилось, что Арья солгала ей, но она всё равно осталась. Джендри дал имя коричнево-чёрному скакуну, кобыле, почти такой же упрямой и сильной, как и он сам. После переправы через реку они разбили лагерь возле огромного озера. Что-то в тёмно-синих водах вызывало у Арьи зуд кожи, и даже быстрое купание не помогло. Пока Арья и Джендри пробовали свои силы в ловле рыбы, Санса молча смотрела на покрытую рябью воду. Однажды она спросила, слышит ли Арья музыку, и заметно погрустнела, когда та ответила «нет». Той ночью Арье приснилась Нимерия, бегущая с Серым Ветром, быстрая и бесшумная, а за ними — небольшая стая. Слабое красное зарево осветило небо. Вдалеке кричали женщины и дети, моля о помощи, о пощаде. Нимерия взвыла, и в её яростной песне Арья услышала обещание справедливости. В течение следующих нескольких дней зелёные заросли начали редеть и, наконец, исчезли, сменившись голыми серыми полями. Здесь не пели птицы, если не считать карканья ворон. Они усеяли унылый пейзаж, пируя раздутыми трупами коров и лошадей. Робб заставит Ланнистеров заплатить, подумала Арья, ненависть закипала с каждым шагом. Он разгромит их армии и совершит набег уже на их деревни, посмотрим, как им это понравится. Послеполуденное солнце палило прямо на усталых путников, когда Санса вела их на запад. Арья была на лошади, поторговавшись с Джейни и Мериссой, когда они остановились у небольшого ручья, чтобы попить воды. Внезапно Санса напряглась, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Прежде чем Арья успела сказать хоть слово, Санса пустила Верную галопом, устремляясь к тёмному пятну вдалеке. Джейн и Мерисса взвизгнули от неожиданности, Джендри завопил, и Арья бросилась в погоню. Молот с грохотом пронеслась по полю, пепел разбрызгивался из-под её копыт. Они почти настигли Сансу, когда тёмное пятно превратилось в лачугу, и Арья услышала крик ребёнка. Санса соскользнула с лошади и бросилась внутрь, Арья последовала за ней. Лачуга была меньше пещеры, соломенная крыша наполовину сгорела. Пол под тонким слоем тростника был грязным — должно быть, дождь потушил огонь до того, как он распространился. Слабые крики доносились из грубо вырезанной колыбели. Младенец был туго запеленут, его карие глаза казались огромными на худом личике. Санса взяла ребёнка на руки, перекинув его через плечо, как когда-то делала для Рикона. Пока Санса гладила ребёнка по спинке, Арья огляделась. В воздухе стоял отвратительный запах. Вонь мертвеца, так называл это Йорен. Светловолосая женщина лежала в углу, завёрнутая в светло-голубое одеяло, на подстилке из тростника. Её глаза смотрели в серое небо, кожа была бледной и бескровной. Шерстяное одеяло посередине было окрашено в тёмный красновато-коричневый цвет. Арья вздрогнула и попятилась. — Ш-ш-ш, — пробормотала Санса. Теперь крики ребёнка стали тише, и она начала петь нежным голоском: — Тише-пока, тише-пока А теперь спи, моя крошка Колыбельная, колыбельная Пора спать Сладкие сны могут найти тебя Если ты будешь лежать неподвижно До утренней росы Спать ты будешь. Что-то мокрое потекло по лицу Арьи. Капало с крыши? Она потёрла глаза. — Не помню эту песню, — сказала Арья, когда ребёнок наконец заснул. — Я это сейчас придумала, — прошептала Санса. Арья закатила глаза. Конечно, кто же сомневался. — Что… — Тс-с! — Арья зашипела на неожиданно ввалившегося в лачугу Джендри. Он был весь потный и тяжело дышал — неужели бежал за ними? Санса расхаживала по лачуге, попутно нежно покачивая ребёнка. — Давай посмотрим, осталось ли здесь что-нибудь полезное, — прошептала Арья. За лачугой они нашли небольшой загон. Внутри были две дохлые козы, мёртвый мул и небольшая стая ворон, клевавших их. Они каркали, когда Арья прогоняла их Иглой. Животные всё ещё были покрыты перьями после того, как вороны улетели — в них было полно стрел. Рядом с загоном был небольшой наполовину сгоревший сарай. Там было несколько инструментов: деревянные мотыги и лопаты, рогатка и небольшая кучка гальки. С потолка свисали куски солёного мяса, на такой высоте, что только Джендри мог до них дотянуться, и Арья нашла несколько мешков с сушёными бобами. Всё остальное обгорело или промокло. Завернув еду, они отнесли её обратно в лачугу. Несколько ворон приземлились на крышу, глядя вниз на девочек. Нос Мериссы был красным и распухшим, когда она качала ребёнка в колыбели, а Санса обнимала тихо плачущую Джейни. У Арьи сдавило грудь, как будто Ходор сидел на ней. Она отвернулась, схватила Джендри за руку и потащила его обратно в сарай.***
Они похоронили мать за загоном, когда Джендри с угрюмым выражением лица держал на руках спящего ребёнка. В кои-то веки он рискнул высказать своё мнение без спросу — он не думал, что им следует оставлять ребёнка. У них не было молока для оголодавшей малышки, и она в любой момент могла внезапным плачем привлечь к ним ненужное внимание мародёров. Арья знала, что Джендри прав, но они не могли просто так оставить её. Прежде чем Арья успела что-либо сказать, Санса повернулась к Джендри со сверкающими глазами. — Она одна из наших людей. — Лицо Сансы стало суровым, как у отца, и Джендри не осмелился ей перечить. Но теперь лицо Сансы вновь было спокойным и печальным, когда она пела гимн Матери. Знала ли убитая женщина, что её дочь в безопасности? Скучала ли по ней мать Арьи? Увидит ли она её когда-нибудь снова? Санса вдавила семечко чардрева в свежевырытую землю, и они повернулись спиной к могиле. Они готовились покинуть лачугу, когда вдалеке прокаркала ворона. Санса наклонила голову, на лице появилось странное выражение. — Подожди, — приказала она. Джендри нахмурил брови, а Арья пожала плечами. Через несколько минут появилась козочка-нянька. Она была перепачканной, но невредимой, а её вымя наливалось молоком. Пока Мерисса доила козу в один из своих бурдюков с водой, Джейни и Санса соорудили перевязь из части одеяла мёртвой матери, привязав ребёнка к груди Сансы. Они не смогли найти ничего, что могло бы послужить поводком для козы, но она согласилась добровольно следовать за ними, когда Арья попросила. Её хозяева мертвы, кроме ребёнка, и еды почти не осталось. — Это неправильно, — сказала Санса, капая козье молоко в рот малышке. Её голос был тихим, но полным ярости. — Войны должны вестись не так. — Бабушка говорила мне, что когда лорды сражаются, их люди могут украсть наших коров или еду. — Глаза Мериссы были холодными. — Она сказала, что города опасны и там есть грабители. Но это… — Я надеюсь, что люди Робба сожгут Западные земли, — огрызнулась Арья. — Они это заслужили. — Шеррир заслужил это? — горько спросила Мерисса. — Вернёт ли сожжение Западных земель мою маму, Дейзи, Каштанку и сладкое молоко, которое они давали? — Вернёт ли это моего отца? — Глаза Джейни всё ещё были мокрыми от слёз. — Человек, который выносит приговор, должен заносить меч, — пробормотала Санса себе под нос. — Заплатить должен человек, приказавший сжечь, а не простые люди, обязанные ему повиноваться. — Во всём виноват глупый король, который умер, — проворчала Арья. — Этого бы не случилось, если бы он был жив. — Этот старый пьяница? — Джендри усмехнулся. — Всё, что его волновало, это пиры и турниры, и он был слишком толстым, чтобы идти на войну. — Раньше он был молодым, храбрым и сильным, — возразила Арья. Старый король был пьяницей, но он был другом отца. Она оглянулась, чтобы посмотреть, закончила ли Санса кормить ребёнка. У её сестры было очень странное выражение лица.***
Ночной воздух был прохладным, когда они разбили лагерь в жёлтом лесу. Конечности Арьи болели от ходьбы, а одежда вся покрылась грязью. Чем дальше они продвигались на запад, тем более нервной становилась Санса. В каждой потрескивающей веточке ей слышались солдаты или бандиты, явившиеся по их души. Арья знала, что должна быть благодарна Сансе за острый слух, но она устала то и дело нырять в канавы и прятаться в пещерах. Джендри тоже был в отвратительном настроении. Его чёрная борода росла такой же щетинистой, как и его характер. Хотя Сансе и Мери обычно удавалось утихомирить Нэн, это удавалось только после того, как они останавливались, доили козу и кормили ребёнка. Морщинистое лицо напомнило Арье Старую Нэн, но оно начало немного округляться несмотря на то, что все они жили впроголодь. Из-за разорённых полей и замедления темпов их продвижения еда подходила к концу. В жёлтом лесу жили белки и кролики, но они были пугливыми. Потребовались часы практики, прежде чем Арья научилась хорошо обращаться с рогаткой. В конце концов, она попала кролику между глаз, выманив его, сказав «Привет». Ей было стыдно за вынужденную подлость, но сытый желудок однозначно стоил мук совести. Арья вернулась в лагерь и обнаружила, что Джейни наполнила их бурдюки водой из небольшого ручья. Арья сделала глоток и чуть не выплюнула его. У воды был привкус гнили и смерти. Мери и Джендри повезло больше в их поисках. Мери нашла небольшую заросль ежевики, и их руки были окрашены в фиолетовый цвет от сока, когда они горстями высыпали ягоды на плоский камень. Санса уставилась на спелые ягоды, облизывая губы. Когда они ели, Санса брала самые маленькие, словно гостья на каком-то изысканном банкете. Её высокие скулы заострялись по мере того, как их запасы истощались, а платье свободно висело. Арья сунула Сансе горсть ягод, игнорируя протесты. — На кусте ещё остались ягоды, м'леди, — мягко сказала Мери. Арья едва расслышала ответ Сансы и ускользнула. Когда она вернулась, плащ был доверху набит ягодами, она с ухмылкой положила их к ногам Сансы. — Ты не можешь отказаться от подарка от своего поклявшегося щита, — сказала Арья, пытаясь поклониться, как Робб. Санса подавила смех и закатила глаза, но съела ягоды, пока остальные доедали кучку, собранную Мери и Джендри. Когда все ягоды закончились, Мери начала разбирать их припасы, пока Санса укачивала малышку, чтобы та заснула. Когда Мери закончила, она осмотрела кролика Арьи. — Нам нужен огонь, чтобы приготовить это, — прошептала Мерисса. — Никаких костров, — тихо проворчал Джендри, стараясь не разбудить Нэн. — Лучше набитый червями живот, чем утыканный стрелами. — Повсюду был дым, какой вред мог причинить один маленький огонёк? — В животе Джейни заурчало, и она положила на него руку, как будто это могло наполнить её желудок. Спор продолжался до тех пор, пока Санса, наконец, не настояла, такая же вежливая и непреклонная, как леди Кейтилин, несмотря на то что ребёнок пускал на неё слюни. Мерисса приготовила кролика на небольшом костре, разведённом из сухих веток, а затем они сразу же погасили огонь. Верные слову Мери, маленькие струйки дыма кружились и танцевали, но далеко не улетали. Кролик был вкуснее любого блюда, которое Арья могла вспомнить. Даже Джендри выглядел немного счастливее. Ни у одного из деревьев не было достаточно низких ветвей, чтобы по ним можно было забраться, поэтому они устроили маленькое гнёздышко на травянистом участке, окружённом зарослями ежевики. Им приходилось быть осторожными, чтобы не задеть шипы, когда они протискивались между кустами, но здесь они должны быть в достаточной безопасности. Никто не сможет их увидеть не умея летать. Коза легла первой, привыкшая служить подушкой. Джейн и Мерисса собрали тростник в ручье, и Арья накрыла его плащами. Пока все остальные устраивались на импровизированных лежанках, Нэн аккуратно устроилась между ними, Санса заступила на первую вахту, пообещав разбудить Арью, когда придёт время сменяться. Деревня на опушке леса сияла, освещённая мерцающим пламенем на соломенных крышах. Люди в тусклых доспехах смеялись, бросая свою добычу в повозки. В темноте волки окружили людей, ожидая сигнала. Нимерия зарычала, приближаясь к борющимся фигурам под деревьями. Женщина громко ругалась, когда мужчина, прижимавший её, расстёгивал бриджи, смеясь над её тщетными попытками вырваться. Затем волчица прыгнула, челюсти сомкнулись на плоти, выступающей у него между ног. С пронзительным криком мужчина отшатнулся, а женщина ударила его ножом, который мгновение назад был приставлен к её горлу. Волки запрокинули головы и завыли, прежде чем наброситься на налётчиков. Кровь хлынула из дюжины перерезанных горл, а остальные мужчины убежали в лес. Арья внезапно проснулась. Пришла ли Санса, чтобы разбудить её? Но там никого не было, только шелест листьев на ветру. Спокойна, как стоячая вода, сказала она себе. Тихая, как тень. Арья выползла из чащи, держа руку на рукояти Иглы. Сансы не было на своём посту. Где же она? Сажает ещё одно чардрево? Она что, поливала воду за деревом? Бесшумно ступая, Арья обыскивала лес, не осмеливаясь позвать Сансу по имени. Безлунное небо было темным, и Арья споткнулась на неровной земле, ободрав руки о камень. Она прикусила язык, заставляя себя не закричать. Слушай своими ушами, сказал Сирио. Арья всё ещё слышала своё тяжёлое дыхание после падения. Медленные, глубокие вдохи, напомнила она себе. Как только дыхание стало спокойным, стало легче слышать. Позади неё журчал ручей. Вдалеке, слева от неё, ухнула сова. Неподалёку послышался шорох, и Арья обернулась, услышав скрежет вынимаемых из ножен мечей.