Сепия

      Одри огляделась в поисках убежища. Комната была заставлена абы чем, и с укрытием проблем не возникло: художница затаилась, юркнув в большой перевëрнутый ящик.       Топот со стороны двери заставил напрячься. Раздался грохот, будто дверь выбили ногой, и двое Потерянных вломились в комнату: один кубарем закатился под стол, а другой пнул дверь, чтоб она захлопнулась обратно, а потом забился туда же, куда и первый, зажав ладонью рот ополоумевшему от страха товарищу, чтобы тот не дышал слишком громко.       Тишину разрезал скребущийся звук от когтей, и Одри показалось, что прямо над её головой раздаётся эхо от громкого прерывистого дыхания. Она посмотрела на Потерянных и встретилась взглядом с одним из них.       Единственное, что можно было различить в его глазах — безумный страх. Указательный палец свободной руки он поднëс к губам, предупреждая Одри о том, что любой звук может стать для неё последним.       Где-то вдали тикали часы. Девушке начинало казаться, что они отсчитывали в обратном порядке оставшиеся мгновения жизни.       Чернильный демон зарычал где-то сверху, когти проехались по верхней грани ящика. Послышался звук, словно чудовище принюхалось, почуяв страх.       Сердце стучало не то в горле, не то где-то в ушах, и Одри начало трясти крупной дрожью. Когда от немого ужаса она уже не могла даже вздохнуть, звуки сверху прекратились. Стены студии привычно зашуршали картоном, а трубы монотонно загудели. Чернильные подтëки со стен стали пропадать и постепенно сошли на нет.       — Ну и ну, — выдохнул один из Потерянных, вылезая из-под стола. — Чуть не попались!       — Клянусь, Уолли, я когда-нибудь откручу тебе голову, если ты не перестанешь падать на ровном месте, — зашипел его товарищ, покидая временное убежище.       Названный же обращать внимания на упрёки не стал, а присел на корточки рядом с укрытием Одри и в дружественном жесте протянул руку:       — Первый раз?       — Нет, — ответила Одри, пожимая руку Потерянному и вылезая из ящика. — Но каждый раз как первый.       — Это бывает, но со временем привыкаешь, — усмехнулся новый знакомый. — Меня зовут Уолли, а его — Грант Коэн.       Уолли выглядел как обычный Потерянный, разве что при себе имел небольшую поясную сумку и носил какую-то рабочую форму, всю заляпанную чернилами. Грант от товарища отличался разительно: у него заметны были уши и острый орлиный нос, похожий на кончик пера. Да и выглядел он более официально, чем неуклюжий Уолли: чёрную шею стягивал галстук, на переносице покоились очки в тонкой оправе. Впрочем, Одри вообще впервые видела Потерянных, которые не были враждебно настроены по отношению к ней. Не считая чудаковатого Портера, конечно.       — Я Одри. Мне кажется, я находила ваши аудиозаписи на нижних этажах...       — Ты не похожа на Потерянных, — перебил Коэн, облокотившись на стену спиной и оставляя на ней большое чёрное пятно. — Что ты тут делаешь?       — Я иду наверх. На нижних этажах я встретила девушку, которая посоветовала мне подниматься как можно выше. Она сказала, что мне тут могут помочь.       — Она случайно не представилась?       — Она сказала, что её зовут Эллисон.       — Это ведь наша Элли! — воскликнул Уолли. — От неё не было никаких вестей последний месяц, мы уж забеспокоились, что с ней и Томом случилось что-нибудь...       — Получается, что под "помощью" она имела в виду нас, — вздохнул Грант, потирая виски. — Ладно, допустим. Что тебе нужно?       — Я... Я просто хочу домой. Потерянные переглянулись и промолчали. Через некоторое время Грант вздохнул и начал речь:       — Я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но розовые очки придётся выкинуть, —чуть погодя он продолжил. — К сожалению, отсюда нет выхода.