Сепия

      Пару дней спустя художница уже чувствовала себя намного лучше, поэтому она смогла выходить из комнаты и знакомиться с окружающим миром.       Собственно говоря, убежищем новых союзников называлась небольшая область студии из нескольких комнат, и в центре этого ансамбля находилась круглая библиотека. Одри первое время путалась в коридорах, один раз заблудилась, но вскоре привыкла к временному месту жительства.       На новых знакомых тоже жаловаться не приходилось: их большая команда была довольно дружной.       Уолли часто попадал в нелепые ситуации, терял вещи и говорил со смешным акцентом, но в целом оказался невероятно добрым малым с большим сердцем и абсолютно пустой головой.       Грант чаще всего отсиживался в библиотеке, где пропадал целыми днями, выходя только поесть. Обусловлено это было тем, что Коэну было банально больше нечем заняться, а компании шумных коллег он предпочёл крепость из книжных полок и деревянные счёты.       Норман со стороны выглядел довольно загадочным: как и говорил Уолли, он мог внезапно очутиться прямо за спиной, а потом так же внезапно исчезнуть, и найти его можно было только в том случае, если он сам этого хотел. А в общем и целом киномеханик оказался невероятным остряком со странным чувством юмора и взглядом на мир.       Ещё двоих Потерянных Одри узнала чуть позже. Первым был Шон Флинн — швец и портной, в прошлом игрок и повеса (хотя и сейчас с радостью бы обдурил коллег в карты, если бы было, что ставить), закадычный товарищ Уолли, который раньше занимался пошивом плюшевых игрушек для компании Джоуи Дрю. Второй оказалась представительница прекрасного пола — девушка-инженер (Одри так и не поняла, зачем инженер в мультипликационной студии) по имени Лейси, впрочем, немного нервная особа, которая отличалась почти мужским характером и внешним видом: изначально Одри приняла её за низкорослого юношу. Впрочем, жаловаться не приходилось.

***

      — Если ты хочешь поговорить о Цикле, то тебе стоит спрашивать Нормана, а не меня, — заворчал Грант, недовольный тем, что его уединению помешала Одри, которая уже двое суток моталась туда-сюда и не знала, чем себя занять.       Время шло, раны зажили, а положение дел не менялось: странных парадоксов становилось всё больше, а ответов не было. Хотелось бы понять, что нужно делать и как вообще попасть обратно в цветной мир, но прогресс не двигался ни на йоту.       Чернильную проекцию Джоуи, или "воспоминание", Одри больше не видела, хотя следовало бы обкашлять пару вопросиков с этим эфемерным подобием призрака.       Поэтому оставался только один источник информации, пусть и довольно сомнительный.       Одри пошарилась по всем углам и закоулкам, обыскала кладовые и лестницы, после чего нашла Полка обедающим в одиночестве на общей кухне. Один из маслянистых чëрных проводов тянулся от шеи к банке супа: таким изобретательным способом киномеханик мог поглощать жидкую пищу за неимением рта.       — Я сяду, не против?       — Конечно нет, —ответил Норман.       — И мне нужно кое-что обсудить. Это важно.       Трудно было понять, куда он смотрел. У обычных Потерянных глаза хоть и были по-рыбьи жёлтыми и выпукло-пустыми, но отражали хоть что-то. Норман же видел мир через объектив, поэтому прочитать какую-либо эмоцию, когда он молчал, было трудно.       Норман склонил голову-проектор набок, что означало заинтересованность.       — Я весь внимание.       — Что тебе известно о Цикле?       Полк промолчал и хмыкнул.       — Я понимаю, к чему ты клонишь. Не знаю, кто рассказал тебе о перезапуске Цикла, но на данный момент это невозможно. У нас нет бобины, и никто не знает, куда она запропастилась. Её вполне мог забрать Уилсон. Наверное, это худший из возможных сценариев...       — Бобина "Конец"?       — Именно.       — Для чего она нужна?       — Чтобы показать "Конец" Чернильному демону. Завершить один Цикл и начать новый.       — А зачем она Уилсону тогда?       — Хм... Ему банально выгоднее, чтобы этот Цикл продолжался. Поэтому он охотится за всеми, кто в прошлые разы перезапускал его. У Цикла есть определённые закономерности, и, согласно одной из них, события стремятся к повторению, чтобы создалась круговая динамичная композиция. По крайней мере, это теория Генри, я тут судить не могу.       — Кто такой Генри?       — Старый друг. Мы работали вместе до его ухода из студии. А потом, — Норман видимо занервничал и сжал кулаки, — а потом и его заманили в Цикл. Как и всех нас.       — Вы не были тут изначально?       — Конечно нет! Я бы всё отдал, лишь бы снова увидеть нормальный мир с голубым небом, а не эту чернильно-жëлтую пародию.       — Мне жаль.       — Да ладно, что уж там...       Повисло молчание. Норман посмотрел на стену, затем повернулся обратно к Одри.       — Забавно.       — Что?       Киномеханик опëрся руками на стол, нависая над художницей.       — Для человека, недавно попавшего в Чернильный мир, ты слишком много знаешь, не правда ли?       — Не понимаю, — полувопросительным тоном ответила Одри.       — Неужели? — Норман хохотнул. — Откуда тогда ты знаешь название бобины, если сама её якобы не видела, а я тебе о ней не говорил?       — Грант сказал.       — Он сам её не видел и не знает, как называется записанный на ней мультфильм.       Вот и приплыли.       Одри поняла, что проболталась, и виновато опустила голову.       — Тц...Чëрт.       — Ага. Люблю ловить людей на ошибках, — усмехнулся Полк. — Пришло моё время задавать вопросы.       Повисла мёртвая, холодная и гнетущая тишина, пробирающая до костей.       — Кто же ты?       Одри подняла взгляд, смотря прямо в наблюдающий за ней объектив.       — Я дочь Джоуи Дрю.