Губы без огня
Думай про меня
Варя стряхивает с сапожек снег перед порогом и вваливается в дом. Время перевалило за полночь, а салюты становятся слышны за окном втрое больше. Девушка щелкает по включателю чайника, доставая кружку с последней полки. Верхний свет включать не хочется — атмосфера не та получится. Варя поправляет вечно сползающую с вытяжки гирлянду и зажигает ее. Срывает последний лист в календаре — эта привычка осталась еще от бабушки, и плетется вешать новый, пока лист «31 декабря» улетает в помойку. С самого детства она знала, что поздравлять ее в сам день рождения мало кто возьмется. Родиться первого января это надо было умудриться. Что ж, она вполне справилась. Зато новогоднее чудо у мамы с папой точно было. Свой новый 2018 год она встретила вместе с дальнобойщиком, который к ее счастью тоже возвращался домой из Янино. Чувствовать себя героиней фильма Ёлки было нисколечко не грустно. Тем более, что дядь Семён оказался отличным мужиком, даже водкой согрел, а то, что у него на заднем сиденье были мандарины для дочки — подарок судьбы. Щербакова обожала свое ремесло вопреки всему. Да, денег может и немного платят, но тридцать тысяч за ночь не каждый срубить может. Единственным минусом было то, что костюм снегурочки, который они с её напарником — дедом морозом взяли в этот раз, оказался без варежек. Поэтому руки предательски не согревались, а красный маникюр на ноготках казалось ничуть не отличался от цвета рук. Варя бережно складывает вещи в пакет, который завтра нужно будет отвозить в театр. От мамы тут же прилетает открытка в ватсапе. Она знает, что на телефон дочка обычно отвечает лишь спустя сутки. Друзья вообще скорее всего все в загуле, поэтому поздравлений можно ждать нескоро. Девушка включает радио, которое было здесь кажется еще до ее рождения, и лениво крутит колесико на нем, подискивая подходящую волну. Внезапно раздается стук, но совсем не из-за двери. Варя списывает это на усталость, хотя спать ей совершенно не хочется. С детского садика она умудрилась сохранить чувство предвкушения праздника где-то в глубине души. Но стук повторяется снова, и только сейчас до девушки доходит, что ей прилетело в окно. Жить на втором этаже не всегда кайфово. Варя аккуратно высовывается, надеясь, что если это будет кирпич, то он разобьет ей только лоб, а не все лицо. Однако, свою мордашку через долю секунды она высовывает полностью в молниеносно распахнутое окно. — С новым годом! Ну и днем рождения по совместительству, хотя это фигня конечно, — кричит снизу Вика, формируя в руках очередной снежок для привлечения внимания подруги. — Ты что тут делаешь? — охает Варя, пока от теплого дыхания запотевает открытое окно. — Заходи скорее, там холодрыга же! — Это ты давай сюда иди, — подзывает жестом подругу Складчикова, пока выступившие от улыбки щеки розовеют на морозе. Варя качает головой, улыбаясь, и собирается одеваться заново. Загвоздка была в том, что ее единственная приличная куртка осталась у Миши, потому что на выезд они поехали с его квартиры, заранее переодевшись. Ударив себя ладошкой по лбу, и посмотрев на саму себя в зеркало в духе: «позориться так по полной», она решает вернуться к тому, что планировала не видеть до следующего года. Облачившись в снегурочку, Щербакова осматривает себя еще разок. Образу недостает только косы, но возиться с ней сейчас невозможно. Поэтому снегурка вышла с модной карешкой и челкой, торчащей сквозь голубую новогоднюю шапку. Зато цвет волос вписался идеально. Снегурочка спускается пешком, потому что на ее этаже соседи, семья которых вылезла прямиком из сериала, решила забить своими санками весь лифт. Нажав кнопку выхода из парадной, возле которой красуется «Вася пидор», девушка вылетает на встречу подруге. — Во-х-хоу, — хватает за плечи Варю Вика, осматривая ту округлившимися глазами. — Я надеялась, что вызовов на сегодня больше нет. — Нет, не переживай, я просто решила продолжить Новый Год. — Тогда продолжим его и начнем твою днюху, — протягивает букет Складчикова. — Ог-го… спасибо? А почему… ну, так? — крутит в руках рыбешку с закусками, обвернутыми в крафтовую бумагу с фиолетовым бантиком Варя. — Ты про рыбу? — улыбается Вика. — Ну, у нее помидорка во рту и сзади хвостик подрезан… короче, это чтобы тебя и спереди и сзади. Мама рассказала, прикинь? — Ну твоя могла, — толкает в плечо подругу Варя. Вика тащит девушку в соседний двор, объясняя это тем, что там больше места. Ну и парковочное место для машины в такое время нашлось только там. — Ты меня расстрелять собралась? — уточняет Щербакова, пока Вика роется в багажнике. — Не, не тебя… о! Нашла, погнали, — подхватывает огромную коробку и найденную зажигалку Складчикова. Коробка с салютом очень быстро оказывается на пустующей тропинке возле детской площадки. — Так, Варь, я не мастак говорить красивые слова, поэтому будем смотреть на красивый салют, — еле как подпаливает фитилек девушка, отбегая подальше. — Мне обещали шестнадцать залпов, так что если там будет меньше, то я беру тебя под руку и мы вместе идем в ебучий ларек бить морду продавцу. — Забились, а почему шестнадцать? — Ну как, тебе же исполняется столько же… почти. — И правда, там всего-то восемь лет плюс минус, — смеется Варя, наблюдая, как первый светящийся огонь зеленого цвета взлетает в воздух. Сзади слышатся шаги. Инстинктивно обернувшись, девушки наблюдают, как та самая семья из четырех человек встает позади них. — Мама! Салют прямо у нас во дворе, и идти никуда не надо, вот здорово! — восторгается девчушка лет шести. Варя наблюдает, как мама треплет ее по макушке и поправляет завязочки на шапке. — Красота, милая, — улыбается в ответ дочке женищина, пока отец семейства пытается поджечь бенгальский огонь, передавая тот братику девчушки. — Только аккуратно, Толька, держи крепко, и к рукавицам близко не подноси, — наказывает тому отец, наблюдая, как в детских глазах отражается блеск радости от вспыхнувших искр. — А я? Я тоже хочу! — подбегает к отцу девочка, но тот лишь разводит руками, показывая пустую пачку из-под огней. Глаза малышки становятся стеклянными, начиная намокать от слез. Новый залп взлетает в воздух, красиво создавая на небе фиолетовую паутину из светящихся фейерверков. — Машенька, пожалуйста, не плачь, хочешь леденец твой любимый — на палочке? — лелеет ту мама. — Или Толенька с тобой поделится, да, Толь? Брат лишь хмыкает уверенно передавая девочке объект ее слез. — Джентельмен, смотри-ка, — шепчет подруге Вика, наблюдая за внезапной драмой. — И не говори, — отвечает Варя, с такой же заинтересованностью наблюдая за семьей, как и за салютом. — Нет, этот догорел почти, — всхлипывает Машенька. — Получается, мое желание не сбылось, и Деда Мороза все же нет. — Как это нет? — садится на корточки перед дочкой папа. — Ты же получила куклу, как и писала в письме. — Да, но еще, ещ-ще… — вытирает потекший нос рукавом куртки малышка. — Еще я лично попросила, чтобы мои желания всегда сбывались. Вот и получается, что это не сработало, и Дед Мороз никакой не волшебник. — Как не волшебник? — вступает в разговор Варя, подсаживаясь на корточки, тем самым зеркалит позу отца. — А это тогда что? — достает та из кармана пачку новых бенгальских огоньков. Глаза Маши тут же расширяются от появившейся на лице полубеззубой улыбки. Девочка тянется принять подарк. — Мария, а что надо сказать? — останавливает ту мама. — Спасибо! Спасибо большое, снегурочка, а я тебя даже и не заметила, представляешь? — Так и должно быть, дедушка послал меня исполнить твое желание, потому что сам не успевает ко всем детям. Поэтому я и здесь, но запомни, Маша, твои мечты исполнятся только тогда, когда ты сама приложишь все усилия, сделаешь все возможное и невозможное, чтобы желанное стало явью. Магия хороша, но она может лишь слегка-слегка тебе подсобить. — Да… я поняла! Спасибо тебе, с праздником! — лезет обниматься девочка, на что отец хочет ее остановить, понимая, что девушке может быть некомфортно. Но Варя выставляет руку в жесте, показывающем, что все в порядке. — Это твоим родителям спасибо, за то, что воспитывают такую хорошую дочь, это вам, — протягивает хлопушку маме Маши Варя, вежливо улыбнувшись. Последний залп взлетает в воздух — восемнадцатый, кажется. — Обалдеть, либо я считать не умею, — удивляется Вика, когда снегурочка из волшебницы снова превращается в ее подругу и возвращается к ней. — Либо ты правда чудеса творишь. — Мне нравится верить во второе, но я пока только учусь. — Обнимает подругу Варя, слыша детский смех позади после взрыва хлопушки.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Это типа паучки? — хмыкает Антон, рассматривая бутерброд с сыром, и необычно нарезанными помидорами сверху. — Не знаю, — пожимает плечами Арс, — мне мама так в детстве резала, я видел в них медуз. — Чего это тебе детство вспомнилось? — улыбается Шаст, откусывая приготовленный за пару минут завтрак. — Когда хорошо, то всегда детство вспоминается. Ну, вернее его счастливые моменты, — бросает Арс, отправляя на тарелку еще несколько овощей. — Нарезанные тебе норм, или ты больше хочешь салат? Почему-то Антона безумно умиляет этот вопрос. Ему вообще все равно: хоть картошку с кожурой, если только она будет из рук Арсения. Мужчина продолжает что-то нарезать на столешнице, стоя спиной к парню, ожидая ответа. Но его не следует, поэтому Арс разворачивается на пятках с ножом в руках, натыкаясь на Антона, сидящего с поплывшим лицом, а вопрос его видать совершенно не интересует. — Значит нарезанные нормально, — смеется Попов, отправляя последнее блюдо их трапезы на стол, и посыпает огурцы из механической перечницы. — Вот это технологии, — удивляется Антон, дожевывая пауков-помидоров. — Люблю практич… — не успевает договорить Арс, как на телефоне высчитывается контакт, приятно поднявший настроение. — Опа, вот и новости подъехали, — радуется мужчина, отвечая на звонок костяшкой, потому что пальцы испачканны в масле. — Алло? — С добрым утром, мое любимое начальство, — отвечает вместо приветствия на том конце трубки Вика. — И с прошедшей днюхой кстати, проставляться планируешь? — Вот это ты ум-м-меешь съехать с темы, конечно, — закашливается Арс. — Не думаю, что это новости первой важности, так что расскажи лучше, как с театром дела? — Не переживайте, ваша страна дураков в полном порядке. В начале следующей недели можем возвращаться к репетициям. Динамик у Арсения очень даже приличный, поэтому каждое слово из разговора Шаст прекрасно слышит. В этот раз не сумев сдержать радостной улыбки от приятных вестей. Он выставляет ладонь в воздух, и ее в ту же секунду отбивает Арс. — Это просто прекрасно, я заеду завтра, нужно разобраться с накопившейся волокитой. Кстати, — мешкается мужчина, — почему «не переживайте»? Уважительное отношение к начальству очень приятно, но на «ты» мы перешли года четыре назад. — А ты один? — через чур хитро бросает в ответ Вика. — А с чего ты предположила обратное? — А пять ты сам себе сейчас давал? — А это было уже после твоей фразы. — Тогда, если тебе так проще, считай, что я угадала. — Эта игра меня утомляет, ладно, я сдаюсь. Как Варя? — Прибывает в добром уме и здравии. Короче, я ей скажу, чтобы завтра тоже в Пигмалион подъехала, разберетесь. Пока, Арсений Сергеевич, передавайте Антону Андреевичу пламенный привет. — С чего ты… — на другом конце трубки слышны гудки, и Арсений молча лыбится в потухший экран, крутя головой. — Стесняешься меня? — щурится Антон. — Ничуть, просто интересно: это я настолько открытый человек, или Вика проницательная. — Хах, выбирай, что нравится. — Шаст встает из-за стола, огибая Арса сидящего напротив, и отправляет грязные тарелки в раковину. Разворачивается, чтобы сесть обратно, но обращает внимание на слишком напряженную спину мужчины. — Так, — кладет тот руки Арсу на плечи, опираясь подбородком на макушку. — Слушай, Пьеро, и запоминай. Не смей париться из-за того, что думаешь, что о тебе подумают другие. За Вику ты ясное дело не паришься, но явно думаешь о том, как отреагируют остальные. Арсений наклоняет голову Шасту на плечо, пытаясь разглядеть в чужих глазах устройство по чтению мыслей. Но его там не обнаруживается, а значит, за это время они все же успели неплохо друг друга узнать. — Так вот, — продолжает Антон, — говорить никому не обязательно, вообще начхать. У нас там и так можно организовывать «Давай поженимся», если еще нас вплетут, то до «Давай разведемся» будет недалеко. А хочешь, можем вообще сказать кому угодно, если тебе это будет комфортно. Это я к тому, что не надо тонуть в мыслях, которые яйца выеденного не стоят. Мы ведь встречаемся? — Ты хочешь удостовериться в курсе ли я, или до этого мы все же продолжали просто работать вместе? — резко разворачивается на барном стуле Арс, теперь утыкаясь в грудь парню. — Первое, — улыбается Антон, запуская руку в волосы мужчине, мягко перебирая пряди. — Не грузись, ладно? Проблем и так полно, если еще и любовь… Слишком громкое слово? — Нет, определенно нет, самое нужное слово, — мычит в майку Шаста Арс. — Хорошо, тогда если еще и любовь станет занозой в заднице, то последнее, что ты от меня увидишь — ноги, ускользающие в бездонной яме. — Понял, — смеется мужчина. — И за какие заслуги ты мне такой хороший достался? — Порой задаюсь тем же вопросом, — выпускает пальцы из чужой шевелюры парень, отправляясь мыть посуду. — С каких пор ты решил заняться уборкой, — удивляется Арс, зная отношение парня ко всему, что связанно с процессом чистоты в доме. — Желания кончились — джин справился. Надо же поддерживать себя в форме, не всем же, как сыр в масле кататься. Пусть самой большой проблемой в жизни будет мытье посуды. — Мне нравится такой подход, особенно с желаниями, а-ля волшебство без магии. — Ага, вот ты чего бы сейчас хотел? — спрашивает сквозь шум воды и звука губки, скользящей по тарелке Антон. — Даже не знаю… — задумывается Арс, в тот же миг понимая, что он пиздец, он ахуеть, как знает чего хочет. Последнее, что видит в это мгновение Антон — убегающего со скоростью звука в спальню Арсения. Но уже через минуту тот возвращается с проигрывателем в руках. — Ого, — вытирает руки Шаст. — Как я мог забыть вообще? — удивляется сам себе Арс, копаясь в шкафчике с пластинками. — Надеюсь, в слух озвучивать желание не нужно? Не нужно. Антон облокачивается на дверной косяк, наблюдая, как Арсений активно ищет нужную пластинку. — Есть! — восклицает наконец мужчина, аккуратно опуская иголку на диск. На кухню пробирается солнце, которое сквозь полуопущенные жалюзи кажется розовым. Под первые слова песни, Арс прикрывает глаза. И лишь спустя добрых тридцать секунд поднимается с корточек от проигрывателя и подходит к Антону.My love must be a kind of blind love
I can't see anyone but you
— Боже, ахуенный джаз, теперь мне кажется, что мы в каком-то фильме. — Лучше в книге, они дают куда больше пространства для воображения. — Щелкает в такт музыке Арс, слегка покачиваясь.But I can't see a thing in the sky
I only have eyes for you
— И кстати, — продолжает Арсений, пока Антон берет обе его ладони в свои, отдаваясь плавными движениями и музыке. — Это не джаз, больше ду-воп, — Шаст резко кружит его, позволяя откинуться к полу, поддерживая рукой за талию. — Хотя сейчас, это совершенно не важно.You are here and so am I
Maybe millions of people go by
— Медляк уже был, мне нравится, что мы идем по нарастающей. Однажды я утащу тебя на рейв, — ухмыляется Антон, продолжая вести танец, переплетает пальцы с Арсением.But they all disappear from view
And I only have eyes for you
Он шумно дышит, стараясь поймать глазами чужие. Зеленые, которые так и норовят из безмятежной листвы превратиться в цвет личного сорта марихуаны для Попова. Они передвигаются то плавно, то совсем хаотично еще пару минут. Танец — действительно язык тела. Поэтому если ты готов танцевать с кем-то в моменте, совершенно не зная движений, отдавая все воле случая, то это определенно твой человек.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Нет, Руслан, даже Мартини не поможет мне понять тебя, — вздыхает Варя, опуская голову в руки. — Я могу попросить официанта принести чего-то крепче, хочешь? — устало рассматривает девушку Белый. Он вытащил ее сюда под предлогом обсуждения финансового плана. Нет, справедливости ради, первые два часа они этим и занимались, но после первого бокала разговор ушел в совершенно другое русло. Варя последний месяц отчетливо замечала перемены в поведении бывшего друга. Ужасное чувство — смотреть на того, кто был тебе когда-то близок. Сейчас этот кто-то отчаянно нуждается в помощи судя по взгляду, но девушка стоит на диком перепутье. Добровольно тянуть руку тому, кто может полоснуть по ней ножом — хобби самоубийцы. Но это блять Руслан. Руслан, который почти три года назад первый нес ей мандарины, когда она заболела, а Арс был на кастинге. Руслан, который после первого проваленного спектакля поклялся быть рядом, оказывая денежную поддержку в любом из исходов. Руслан, который встречался с ее лучшим другом и ранил его так, что вытаскивать приходилось больше года. Но дерьмо случается, это жизнь, и без него было бы может и не так больно, но и не так насыщенно. Он тоже был ее другом, не таким близким, как Попов естественно, но это был куда больше, чем партнер. Поэтому сейчас, наблюдать за потухшим некогда другом было в двойне больнее. Мужчина водит краем пальца по бокалу, каждый раз собираясь выпить, но морщится, оставляя эту идею. Они сидят в самом дальнем углу — это что-то вроде вип-зоны. Варя даже не знала о ее существовании, хотя приходит в этот ресторан уже четвертый раз. Но Белый настоятельно повел ее сюда: напротив театра уж больно удобно, съехать со встречи сложнее, да и напиться за чужой счет не помешает. — Знаешь, Рус, у меня только из-за тебя с этим местом не лучшие воспоминания, и ты опять меня сюда тащишь. Крайне хуёво ты пользуешься НЛП. — Чем? — только сейчас поднимает голову Белый на собеседницу. — Я проверяла слушаешь ли ты меня, но твой мозг отремонтировал лишь на незнакомое слово. НЛП это направление психологии, которое с помощью вербального и невербального контакта позволяет расположить к себе человека, или управлять его поведением и восприятием. В твоем случае на меня оно влияет негативно. — Всегда восхищался твоей памятью, Варька. Наверное, если когда-нибудь все пойдет по пизде, и ты пойдешь работать в школу вахтершей, то кроссворды будешь, как орешки щелкать. — Иди нахуй, — показывает средний палец девушка, поднимаясь из-за стола. — Я тебе кто? Няня, мама, Оля? Нет. Ты либо сейчас говоришь прямо, что тебя так тревожит, раз только я нахуй помогу, либо я ухожу. Мужчина дергает девушку за руку, одним лишь взглядом умоляя остаться. Она возвращается на место и делает очередной глоток из бокала. А затем глубокий вдох и выдох, всем своим видом показывая, что Руслану стоит начать говорить прямо сейчас. Но тишину, увы, нарушает не его душещипательный монолог, а пищащие часы у того на руке. — О-о-о, — хрипло тянет мужчина. — Вот и двадцатое наступило, — тяжело вздыхает Руслан, облокачиваясь головой на сложенные на столе локти. — Двадцатое, и че? У Арса день рождения кстати, — ухмыляется Варя, вспоминая о друге. — Стоп, только не говори, что ты… Девушка понимает причину страданий Руслана в секунду, а в голове мысли вихрем сменяются одна на другую. Хочется взвыть. В глубине души она прекрасно понимала, что так и будет. Но ведь надежда умирает последней? Два года было тихо, ну что сука и в какой момент пошло не так? — Прикинь, — грустно улыбается Руслан, — а ведь ровно три года назад мы с ним вместе летали в Испанию в этот день. — И теперь что? Было, да прошло, и виноват в этом только ты. Но честно, я уже давным-давно не твоя подруга. Поэтому буду говорить честно. Ты взрослый мальчик, Русланчик, если разрушил, будь мужчиной — съебись. Сделанного не воротишь, хочешь страдать, так его не трогай. — Люблю твою прямолинейность. — Чего ты от меня хочешь, Рус? — устало шепчет девушка. — Я вообще в это лезть не собираюсь, вы два взрослых мальчика. А я… я какое-то блять третье влезшее лицо, ахуительный треугольник у нас. — А чего ты своего обожаемого не поздравляешь, хочешь подвезу? — Он не в городе, — отмахивается Варя не задумавшись. — А где? — хмурится Руслан. — В другом городе, очевидно, — быстро находится девушка, складывая руки на груди. — Я тебе больше скажу: он там не один и счастлив. — Хах, интересно с кем же он там? С новым лучшим другом Антоном? — сквозь зубы цидит Белый. — Сука, ты выглядишь, как ребенок, у которого отобрали игрушку. Это просто ужас. Какое тебе дело вообще с кем, и кто он ему? Ты ведь, зараза такая, тоже не один и должен быть ебать как счастлив — у тебя семья. — В том то и дело, Варя! Услышь меня, — всплескивает руками мужчина, задевая бокал с коньяком. Тот с характерным звоном улетает на пол. — Блять. — Закажи новый. На трезвую голову совсем ахуеешь. — Да и хуй с ним, — дергает рукой Белый, — на счастье. Я не хочу пить больше. На пьяную голову будет очень просто списать то, что я тебе говорю. А я пытаюсь разобраться, что чувствую. — Снова теряется Руслан. Девушка наблюдает, как алкоголь медленно растекается по полу, пробираясь сквозь блестящие осколки, которые сливаются с почти растаявшим льдом. Переводит взгляд на Руслана, который ничем от бокала метром ниже по сути не отличается. В голову закрадывается мысль — ничего не говорить никому из них, и отпустить ситуацию. Окунать Арсения в прошлое внезапным появлением Руслана так близко — совершенно не хочется. Тут же становится до боли обидно, что она вообще должна об этом думать. Ком застревает в горле. Но Варя быстро собирается, в конце концов, она сама согласилось на это, так что надо довести дело до конца. — Давай в лоб, — перебирает по столу пальцами Щербакова, — жену бросить хочешь? Дочку? Они узнали пол ребенка всего неделю назад. — Нет конечно, — тут же поднимается, выпрямляясь мужчина. Взгляд становится серьезным, куда более уверенным, чем во время разговоров об Арсе. — Хорошо, — качает головой девушка, погружаясь в новые мысли. Это очень похоже на предсвадебный синдром, когда перед самой церемонией тебе кажется, что это конец твоей жизни. Свободы дальше нет. Ты выбрал одного человека, а значит навсегда и всем ему обязан. Страх окутывает с ног до головы и тебе хочется сбежать, кинуться туда, где будет безмятежно. Где ты снова почувствуешь себя школьником, убегающим с уроков в ближайший магазин за чипсами, на деньги, отложенные с обедов. А если все реально так? Свадьба оказалась фигней. Последние два года девушка видела Руслана не так часто, но когда видела его с женой, то вполне могла назвать его искренне радостным. Он правда нашел то, что хотел, при этом наломав дров, безусловно. Но внутренний фатализм кричит о том, что все сложилось для всех, как нельзя лучше. Только вот Руслан в данную секунду пиздец как перестраивает свое мышление. Ему предстоит быть отцом, примерным мужем, любящим свою женщину. Человеком с новым статусом в обществе. Серьезным человеком. Он больше не сможет убежать с любовником в первый попавшийся отель. Точно… получается… он просто блять боится похеренной жизни? Ложного выбора? Типо вовремя не рискнул — остался в семьдесят лет один у разбитого корыта? От собственных умозаключений приходится лишь тихо скулить. Варя наконец допивает содержимое бокала, понимая, что играть в спасателя Белого она точно не планирует. Но для себя у нее, кажется, впервые сложился пазл. Только вот подбирать детали нужно будет своем не ей. Девушка встает, доставая из сумочки несколько купюр: — Если тебя оскорбит то, что я закрыла половину счета, то закрой его сам, а это оставь официанту. Руслан удивленно смотрит на девушку, в силах лишь тихо спросить: — Варь… что мне делать? — Ты просто боишься абсолютно всего. Ты даже сделать выбор был ни в состоянии ни тогда, ни сейчас. Даже в этот раз ты решил часть ответственности спихнуть на меня. Делай как знаешь, — одевает куртку девушка, направляясь к выходу, — чтобы потом пинать только на себя.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Макс, ну не сюда же, — причитает Олеся, забирая из рук парня букву. — Ты со своей «м» в самом конце стоишь. — Так, а какого черта я в конце? — скрещивает руки на груди Заяц. — Не черти, — щелкает того по лбу Юра. — Приходить надо вовремя, а не последним. — Я вообще-то Маше помогал тащить декорации в другой павильон! — Ну всё-всё, — обнимает его Иванченко, — мой рыцарь. Не нуди, все вместе красиво встанем, никого не обделим. — Так, все по местам, — кричит Журавль, сбрасывая телефонный звонок. — Вика сказала, что они минут через десять уже будут. В зале начинается лютая суматоха. Юра с Аней настраивают музыку. Дима разбирается с освещением, пока Олеся с Максом раздают плакаты с буквами. Надя с Игорем подготавливают стол. Марина с Машей возятся с цветами, пока Рина пытается не свихнуться хватаясь за все подряд. — Девочки в начало, мальчики в конец, — продолжает руководить Дима. — А на физре наоборот было, — смеется Аня, наконец удовлетворившись сложившейся картинкой со стороны. — Слава, я тебя убью нахуй, — толкает того Надя, когда парень наконец соизволил объявиться. На парочку все обращает внимание, и пока Чепурченко извиняется в реверансе, Журавль тут же находит ему задание. — Они здесь! Они здесь! — кричит Марина, наблюдая в окно, как Арс подает руку Варе на выходе из такси. — По местам! — орет Игорь. Компания прячется кто куда, параллельно выключая везде свет. — Если мы не успеем, я вас в проклинатор засуну, — шипит Олеся на Славу, пока Надя пытается ввести его в курс дела. Наконец свет окончательно гаснет, и ребята ждут долгожданные шаги или маячок от Вики. Варя останавливается у входа, любуясь новой вывеской. Воздух здесь кажется легче. Мечта сделать работу домом, а не каторгой, с каждым разом ощущается исполненной все в большей мере. Арс стоит с ней плечом к плечу, оценивая проделанную работу. — Красота, я тобой горжусь, — подставляет локоть девушке мужчина, чтобы та могла взяться. — Это ты еще изнутри не виде-е-л, — тянет Варя, улыбаясь другу, подхватывая его под руку. — Разве внутри тоже что-то сгорело? Ты же говорила только про фасад… — напрягается Попов. — Отставить панику, все правильно. Просто я решила, почему бы не сделать небольшой косметический ремонт. Руки потом фиг дошли бы, а закрываться больше не хочу. — Я тоже не хочу, — смеется Арс, открывая девушке дверь для прохода. — Вот и правильно, а Антон позже подъедет? — интересуется Варя, пока мужчина помогает ей снять куртку. — Угу, он обещался нам торт притараканить, а то больно классный кондитер нашелся. — О-о-о, тема, ну ждем, кстати, — парочка уже почти подходит к залу, останавливаясь у огромных дверей. — Ты все понял на счет… — Да, я… — не успевают они сделать и пары шагов, как резко врубается все возможное и невозможное освещение. Начинает играть песня «с возвращением», а из-за сидений и сцены вылетают ребята с плакатом: «Спасибо, что живые, с возвращением». Арсений не успевает показать весь спектр удивления и радости, которые он испытывал, как в последний момент вылетает Слава с плакатом: «Мы вас Лю» и сердечком в конце. Варя складывается пополам от смеха, пока ребята бегут их обнимать. Олеся спотыкается, задевая провод, поэтому одна из поставленных на столе подсветок валится. Ее успевает поймать Юра, пока Макс взрывает хлопушки. Звездное конфетти сыплется, застревая у всех в волосах. Варя смешно кружится, утаскивая в объятия Марину, а за ней и всех остальных. — Господи, как я рада вас всех видеть! — не может успокоиться девушка. — И мы тебя, мам, — манерничает Дима. — Так, дорогие наши любимые начальники… ну и мама с папой, естественно, — толкает под бок Диму Надя. — Спасибо, что вы есть, спасибо, что живые, что вообще все это есть благодаря вам. Шумиха продолжается еще минут двадцать. Народ подготовил целый стол закусок и выпивки. Все рассаживаются, обмениваются впечатлениями и тем, кто чем занимался эти пару недель. Арс слушает каждого с улыбкой, принимая в подарок от коллектива сборник пластинок Битлз. — Где вы блять вообще достали их, — неверяще смотрит Арсений, разглядывая подарок. — Хм, ну у всех своих способы, — подмигивает Варя. — Волшебница, — целует в щеку девушку Арс. — Мы тоже клаффную рафоту профелали, — бормочет Заяц, хватая колбасу со стола, — мы скидывались. — И я безмерно это ценю, — щурится Арс, отбивая тому кулачок. Спустя еще несколько минут на пороге появляются запыхавшиеся Вика с Антоном. Юра с Димой тут же помогают им с пакетами. — Нормально добрались, без происшествий? — уточняет у Вики Журавль. — Да все нормуль, — стягивает шапку девушка, — хотя если бы не Антон, то я хрен бы успела. Арс лишь губами говорит Шасту спасибо, из-за стола, салютуя бокалом, на что тот улыбнувшись кивает, подходя к общему столу. Народ начинает потихоньку делиться на привычные группки. Вика отводит Варю в сторону: — Ну что, родная, поздравляю, — кивает в сторону компании Складчикова. — И я тебя. Так вот благодаря кому весь этот праздник? — благодарно улыбается Варя подруге. — Такая работа проделана, с ума сойти, не верится во все то, что есть сейчас. Кажется, еще вчера я была снегуркой на корпоративе у Белого. — И получала от меня такие подарки? — хитро улыбается Вика, протягивая девушке букет. — Да не-е-е, ну нет, — истерически смеется Варя, — не может быть, — прикрывает рот рукой девушка, — такая же как шесть лет назад? — крутит рыбой с помидоркой во рту в руках Варя. — Она самая, как напоминание о том, что ты справилась. — Конечно, меня за столько лет вся эта вакханалия и спереди и сзади еб… ну ты поняла. — Знаю, — смеется Вика, — но получилось то всё просто а-ху-ен-но. — Девчонки, — свистит Игорь из-за стола, подзывая их рукой. — Хватит секретничать, айда к нам! Девушки возвращаются за общий стол и темы спустя пару часов сменяются с рабочих на совсем повседневные. Понедельник настигнет их лишь через пару дней, поэтому к части, принявшей решение напиться в щи Арсений не имеет никаких претензий. Моментом отправной точки отхода от адекватности становится доступ Димы к музыкальному центру. — Мы взлетаем, друзья, пристегните-е-сь, — орет парень, выкручивая почти максимум на колонке. — Зай, это че Ленинград? — перекрикивает музыку Олеся, наклоняясь к Максу. Тот пьяно кивает, приглашая девушку танцевать реверансом, чуть не завалившись от резкого подъема. — Мадмуазель, позв-вольте? Остальные ржут с них, потому что это, наверное, самая неподходящая песня для парного танца. Но Максу с Олесей все равно, поэтому парочка проваливается в танец. А Юра, кольцо которого уже еле прокручивается на пальце, лезет обниматься к Ане. Так он проверяет уровень своего состояния: если кольцо почти не поддается, то он опухает, а значит — пьянеет. Но сегодня у них выходной, поэтому Аня толкает мужа под бок, подпевая с ним в унисон во всё горло: — Я лично бухаю, а кто-то колется, — подхватывают остальные коллеги, довольно странный музыкальный выбор. — Мне бы в небо, мне бы в не-е-бо-о-о, — сливается куча мужских и женских голосов воедино. Вокал Шнура на их фоне становится похож на жалкий шепот. Шумиха продолжается, а единственным источником света остается розовый проектор. Песню уже совсем хорошо получается перекраивать, поэтому Марина с Машей прямо на сцене пляшут под «Малинки-малинки, такие вечеринки», утаскивая за собой Щербакову. За столом остаются только Арс с Антоном, которые пересекаются взглядами. Из всей компании они остались единственными помимо Вики, кто почти не пил. Арсений кивает Шасту в сторону кулис, и поймав согласный взгляд парня, уходит из-за стола первым. Антон следует за ним выждав пару минут, и зайдя в кабинет, переводит дыхание. — Только сейчас понял, насколько тут тихо вообще, — осматривается по сторонам парень, удивляясь, что чудом не оглох. Арс лишь улыбается, плюхаясь в кресло. Кабинет тоже изменился. Варя и впрямь постаралась на славу. Мебель заменили на новую, а жалюзи, державшиеся на святом духе предпочли сменить и вовсе на тюль. Антон проводит рукой по столу из темного дерева и подходит к окну. — Так здорово на самом деле, — нарушает тишину Арс. — М? — Антон отрывается от подоконника, подходит к столу и облокачивается на него же, становясь прямо перед мужчиной. — Говорю здорово все это, только очень шумно там стало. — А ты хочешь тишины? — Хочешь поговорить о том, чего я хочу? — меняет тон Арс, запрокидывая голову, чтобы смотреть снизу вверх на парня. — Говорить не хочу, — улыбается Шаст, обхватывая руками затылок мужчины. — Давай трезвую правду? Шаст смеется, радуясь этой внезапной традиции, появившейся у них всего пару недель назад. Арсений как-то раз хотел спросить у Антона что-то личное, и после шутки про выпивку, они решили, что трезвая правда крчуе пьяной. Да и слушать искренний ответ в моменте без игры куда интереснее. Так что теперь, когда хочется задать внезапный вопрос, они используют эту фишку. — Валяй. Арсений слегка выпрямляется, чтобы быть еще ближе к Антону, сидящему прямо перед ним на столе и шепчет почти в губы: — Самое необычное место где у тебя был секс? Антон резко теряет романтичный запал, стараясь сдержать смех, чтобы не напрягать мужчину. — Вопросы работают в обе стороны, но давай я сначала попробую угадать твое… театр? — Ах, как ты догадался? — показушно удивляется Арс, прикладывая руку к груди. — Какая романтика: кулисы, костюмы, грим. Очень даже тянет на порнушный сюжет… хотел бы сказать нечто подобное, но, увы… обещай не ржать. — Честное пионерское. — Ну… кхм, в парке. — В парке? — не сдерживает клятву Попов, усмехаясь. — Ты обещал не ржать! Не ржи! — закрывает чужой рот ладошкой Антон. Арс решает лизнуть ее, чтобы освободиться, но это не срабатывает. — Если думаешь, что мне не приятно и я отдерну руку, то ты ошибаешься, — шипит Шаст. — Л-ладно, всё-всё, извини. Расскажешь, как такая гениальная мысль пришла тебе в голову? А что, тоже вполне себе: только ты, она… и комары кусающие вас в жопу. Антон одаривает его сжигающим взглядом, но продолжает: — Я сам до сих пор не очень понимаю, как до этого дошло но…. довольно экспериментально вышло. Потому что в процессе мы услышали какой-то шум и синхронно повернулись. Мне кажется, что это был бы отличный мем, если бы нас сняли со стороны. — Развидеть это уже не получится, но в крутости места думаю у нас один один, — поправляет воротник Шасту мужчина. — А что? Ты хочешь показать мне каково это? — Пф, поверь, удовольствия тут мало. Удобство наравне с еблей в машине. Хотя с твоим ростом о чем я говорю вообще. Арс резко поднимается с кресла, впервые в жизни радуясь, что стол в его кабинете достаточно низкий. Поэтому теперь ему удается быть выше Антона. — Но зато… — дыхание мужчины обжигает нос, а расстояние между ними составляют жалкие миллиметры. — Целоваться вполне себе можно. Антону хочется продолжить эту нелепую игру и мастерки делать вид, что намеков тот не понимает. Но это не намек, это жирнющее такое побуждение к действию, да и зачем какие то игры, когда можно просто… Жалкие сантиметры исчезают, как последние крупицы песочных часов. Антон улыбается в поцелуй, позволяя Арсу вести. Из зала еле слышна музыка, которая, как по заказу — медляк. Танцевать совершенно не хочется, но это не мешает хотеть быть ближе. Арс втягивает нижнюю губу парня, но не стремится двигаться дальше. Целоваться хочется безумно, но сейчас это скорее способ просто показать чувства, и то, как ему рядом с ним хорошо. Мужчина думает о том, насколько же отличается секс с человеком, которого ты любишь, от того, с кем просто ублажаешь собственные гормоны. Когда цепляешь кого-то в клубе, то рассматриваешь это, как способ расслабиться и забыться. Проблем нет, обязанностей нет, будущего нет, прошлого нет, боли нет, страданий нет, его самого… нет. В таком периоде он нравился другим людям. Нравился ли он сам себе? Арсений не помнит. Но сейчас, так отчаянно прижимаясь к Антону, понимая то, что нет ничего дурного в том, чтобы хотеть тепла, он понимает — теперь уже никогда не получится сближаться с кем-то физически, будь то секс или поцелуй, если ты не любишь, и если ты не любим. Спустя тягучие две минуты они разлепляются. Арс утыкается Антону в плечо и зевает куда-то в область шеи. Парень треплет его по волосам, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза. — Все? Детское время уже? Спать пора. — Скорее дедовское, — бормочет Арс. — Но спать нельзя, завтра вставать рано, а если я отрублюсь в десять, то не высплюсь совсем, сейчас бы кофе. — Кофе на ночь вредно вообще-то, — пресекает Шаст, но видя разочарование в морских глазах напротив, сдается. — Ла-а-адно, давай сгоняю. — Да у меня же чайник, — машет рукой в сторону тумбочки мужчина. — Ну нет, свою растворимую бурду ты пить сейчас не будешь. Тем более, тут в соседнем дворе приличная кофейня, и… — Шаст перехватывает руку мужчины, чтобы свериться с часами на ней. — До ее закрытия у меня есть еще целых двадцать минут. Арсений лишь молча кивает, благодарно улыбнувшись. Антон жестом показывает, что ему хватит и пяти минут. Варя с Викой удобно устроились на самом дальнем подоконнике, уединившись от остальных. Складчикова курит в приоткрытое окно, наблюдая, как Антон выходит из театра в неизвестном направлении. — Чего это он? — указывает на парня подруге Вика, стряхивая сигарету в пепельницу. — М? — отлипает Варя. — Не знаю, надеюсь все нормально. К зданию с другой стороны подъезжает такси, плавно останавливаясь у входа. Понять, что это заказная машина выходит только тогда, когда с заднего сиденья показывается выплывшая макушка Руслана. — Началось в деревне утро блять, — цокает Вика, ожидая реакции подруги, но ее не следует. Девушка лишь наблюдает, как в помещение слегка тушуясь, направляется Белый. — Мы будем его встречать? — Может еще подрочить ему? — закатывает глаза Варя. — Все, что было нужно мы уже сделали. Дальше разберутся, я умываю руки. Вика слегка закусывает губу, уже через секунду обжигая ее сигаретой. Она кладет руку поверх Вариной, слегка сжимая для немой поддержки. Она устала от этой истории. Собственные шаги кажутся Руслану до безумия шумными. Свет в холле не горит, но света от уличного фонаря, пробирающегося скозь оконное стекло оказывается вполне достаточно, чтобы разглядеть куда идти. Шаг, как молотком по голове. Шаг, как упавшая полка у соседей сверху, что разбудит тебя в три утра. Шаг, и мальчики из соседнего двора нарушают его покой петардами. Руслан заносит руку, чтобы постучать, но одергивает себя. Так будет время передумать, а сейчас нужно действовать резко. Он распахивает дверь кабинета, наблюдая, как Арсений плавно перелистывает бумаги. Он выглядит совершенно расслабленным и не поднимая взгляда произносит: — Ты настолько быстро? Мне кажется у меня даже чайник дольше кип… — лицо мужчины с расслабленного становится нечитаемым в одно мгновение. Если бы Руслану было отведено отдельное место в аду, то наказанием в нем, было бы наблюдение за вот таким вот Арсением. Арсением, в выражении лица которого можно разглядеть эмоцию на любой вкус, любую… кроме позитивной. — Я тебя не убью, только если в здании пожар, и ты решил не дожидаться спасателей, — медленно и сквозь зубы говорит Арсений. Белый сглатывает, легонько прикрывая за собой дверь, чтобы не хлопать и неуверенно подходит ближе. — А если пожара нет, убьешь? — У тебя минута. — Арсений… Арс, — сокращение режет по ушам так, что хочется закричать и зажмуриться, но Попов лишь продолжает слушать, сжимая кулаки. — Я знаю, что ты не хочешь меня видеть. — Тут ты ебать, как прав. — И я понимаю, но мне блять… ужасно хуёво. — Такое случается, Руслан. Если от меня требуется номер хорошего психолога, или адрес твоей жены, то я помогу лишь в этих случаях. — Я не найду нужных слов, Арсений. Но… меня не покидает чувство неправильности того, как все вышло. Арсений вскидывает брови, слегка откланяясь в спинке кресла. Ответить хочется очень много всего, ох как хочется. Но прислушавшись к самому себе, мужчина понимает: он не испытывает никаких эмоций по отношению к прошлому. Время лечит, раны затягиваются, а раскапывать могилу ненависти кажется самой глупой идеей. Единственное, что сейчас вызывает боль — очередное появление Руслана в жизни, но не как рабочего партнера, а как человека из того самого прошлого, которое он продолжает ковырять. Отрывает снова и снова, как только затянувшуюся корочку на свежей ранке. — Я не совру, если скажу, что любил тебя. Это все никогда не было ложью. Я может и врал, но если так, то только самому себе. Ты знаешь, — грустно улыбается мужчина, не в силах поднять глаза на того, кем мысли забиты куда больше, чем дозволено. — Я на твой день рождения вспоминал, как мы в Испанию ездили. Помнишь? Ночь, Валенсия… и не было ни одной заморочки. Я тогда даже не знал, насколько не ценю то, что у меня есть. А как после первой фурорной постановки мы с Варей всю ночь гуляли на Дыбенко? У нее тогда еще паспорт менты спрашивали — комендантским часом грозили, а мы ведь всего на минуту ее оставили, хах… А на электросамокатах? Когда Юра притащил эту диковинку и мы все по очереди себе чуть носы не разхерачили. Арс хмурится, на душе становится тяжелее. Он давно не вспоминал все эти моменты. Они были давно, было хорошо, и пусть. Зачем ворошить то, что было, если тебе от этого будет плохо? Он забрал из этих воспоминаний все хорошее и смог двигаться дальше, а у Руслана… не вышло. — К чему ты клонишь? Белый наконец находит в себе силы поднять глаза на мужчину. Арс встает с кресла — повисшая в воздухе атмосфера начинает приобретать горький привкус, который совершенно не хочется ощущать здесь и сейчас. Умные учатся на чужих ошибках, а дураки совершают свои. Руслан подрывается с места, заставляя Арса от неожиданности прижаться к стенке. Тот смотрит в его глаза по очереди. Зеленые. Впервые Арсению кажется, что среди зеленого есть один единственный оттенок, который вселяет страх. Это не теплый лес, это тина в болоте, на которое тяжко даже смотреть. — А если, — шумно дышит Руслан. — Оля не мой человек? Вдруг я не люблю ее так, как было с тобой? Арсению кажется, что прямо сейчас его поместили в снежную камеру. Он знал, что так будет, он был предупрежден, теперь осталось сделать лишь последний шаг. Руслан аккуратно обнимает его за талию, так надеясь отыскать в глазах напротив хоть каплю разрешения. Он тянется ближе, уже будучи готовым наплевать на все нормы и морали совести. Сердце колотится с бешенной скоростью у обоих, но по разным причинам. Остается какой-то жалкий сантиметр до чужих, сейчас психически необходимых губ. Но преодолеть его так и не предоставляется возможным. — Ваш кофе, Арсений Сергеевич.Я верю в невозможное
Учесть ошибки прошлого так несложно,
Но пожалуйста, давай сейчас останемся
Искать на небе линии твоего и моего имени