Уйми в коленях дрожь, и на колени встанет зритель
— Не читай «Госпожа Бовари», это не интересно. В твою жизнь она ничего не принесёт, — хмыкает Вика, пожимая плечами. Девушка перемешивает жарящуюся на сковороде кукурузу, шкрябая лопаткой. — Почему? — уточняет Варя, наблюдая, как подруга хозяйничает на ее кухне. Вика любит полумрак, поэтому из освещения только желтый свет вытяжки, совершенно не придающий бодрости. — Потому что это про падших женщин. Тебе нравится про падших женщин читать? — наклоняет голову в бок Складчикова. Она откидывает через плечо волосы и присаживается на корточки, чтобы найти в шкафчике специи. — Нет, — опирается локтями на столешницу Щербакова, указывая жестом на солонку. — Вот и всё тогда, — зевает Вика и поворачивается в сторону Оли. Та сидит за столом, обернувшись в плед и обхватив себя за колени. Глаза девушки можно разглядеть лишь потому, что у нее светлая тема на телефоне и лента инсты красиво бликует на ее лице. — Оль? — Ау? — отрывается от важных дел Парфенюк, убирая от губ большой палец. Дурацкая привычка. — Ты, тоже с придурью? Или, как нормальный человек, всё ешь? — Оля непонимающе сводит брови. Время перевалило за два часа ночи, и из них троих она самая не уставшая. Но вопрос остается неясным, поэтому Вика поясняет. — Ну, Варька вот яйца только вареные ест, а мне лично похуй. Ты как? Оля наблюдает, как кукуруза становится все более золотистой, и отмахивается, показывая, что ей тоже похуй. — Во, свой человек, — радуется Вика, легонько толкая Варю в плечо. Та уже успела задремать, чуть не завалившись на раковину. — Тих-тих, поешь, и я тебя с Богом отпущу спать. Парфенюк помогает девушке разобраться с чаем, способом приготовления яиц, звенит тарелками и заражается зевком от Щербаковой. Троица усаживается есть, перекидываясь бытовыми репликами. Благо, что завтра выходной, и все они смогут спокойно спать хоть до самого ужина. Но выбор пожалеть организм и не лишать его удовольствия пищи уже сделан, поэтому им осталось только закинуть грязную посуду в раковину. Естественно, сегодня ее мыть никто не собирается, это проблема воскресенья. — Поможешь? — переходит на шепот Вика, кивнув в сторону сложившей руки на столе посапывающей Вари. Белые, уже отросшие у корней волосы перекрыли половину лица, а очки почти свалились у той с носа. — Конечно, — также тихо улыбается Оля, подхватывая Щербакову с другой стороны. — А я точно, — открывает дверь ногой девушка. — Вас не тесню? — Да щас, — закатывает глаза Вика и усмехается. — У нее как-то двадцать квнщиков ночевали. Вот это, конечно, тот еще тетрис был. Так что, ты, считай приятное дополнение, — гладит ту по плечу девушка. — К тому же, — вздыхает Вика, косясь в сторону умиротворенной Вари, устроившейся на кровати звездочкой. — Ей с тобой еще легче стало, приезжай чаще. — Ну, если Тоха тут останется, то точно на постоянной основе будем видеться. — Ой, — ухмыляется Складчивкова, — а ты считаешь, у него есть повод оставаться? — Ну Вика-а-а, — щиплет чужой бок Оля и под тихий смех возвращается на кухню. Девушки расстилают диван, перекидываясь подушками и одеялом. Оля решает разобраться с посудой сегодня, на что Вика нарекает ее сверх-человеком. Наконец, последняя тарелка оказывается на сушилке, и сквозь шум воды становится различима тихая вибрация из коридора. Они одновременно поворачивают голову в сторону и пересекаются взглядами. — Блин, это Варькин, — в пару движений Вика оказывается у вешалки и шарит в кармане чужой куртки. — Может, Арс? Если да, то я не постесняюсь ответить и прямо сейчас его убью. Мог бы и мне… — девушка замечает имя абонента на экране и цокает, закрывая лицо рукой. — Позвонить… — Что такое? — из кухни показывается растрепанная Оля. — Да, — отмахивается Вика, — это не Арс. Оля закусывает губу и не решается дальше спрашивать. В конце концов, это не ее дела, Вика не обязана рассказывать. Но уже через минуту та делает глубокий вздох и продолжает: — Помнишь Белого? — на Олю уставилась пара уставших карих глаз с осыпавшейся тушью. — Тот, про которого Антон рассказывал? — быстро находится та, нахмурив брови от не лучших воспоминаний. — Да кто только про него не рассказывал уже, — закатывает глаза Вика. — Как облупленного знаю. Смотри, еще буквально две минуты, и он будет звонить уже мне. — Что за схема? — Проста, как мир: Варя — мать Тереза, отвечает в любое время дня и ночи. Даже такому уебку… нехорошему человеку, как Рус. А если не отвечает, что бывает раз в тысячу лет, то я определенно в курсе почему. — А-а-а, — понимающе тянет Оля. — А что ему от вас то нужно? — Хотела бы я знать, Оль, — Вика облокачивается той на плечо, прикрывая глаза. — Хотела бы я знать. Свет на кухне теперь вовсе не горит. В лицо приятно дует из чуть приоткрытого окна. На Оле растянутые черные штаны, «адидас» на которых уже почти стерся, и розовая рубашка в красный горошек. Она отнекивалась, когда Варя выдала ей чуть ли не целую кипу шмоток, но подруга упрямо приговаривала, что не позволит девушке марать новые вещи. В руке Вики появляется белый свет и по телу обеих, как импульсом, проходится рингтон. Она тут же отрубает звук, измученно взглянув на Олю. Нажимает красную трубку и слегла отодвигает телефон. — Теперь, ждем еще две минуты. Я то обязана взять, какие там форс-мажоры? Я же ответственна за сотрудничество с ним, а значит тоже должна быть на связи в любое время дня и ночи. Только вот… руку на отсечение ставлю, что звонит вот нихуя не по рабочим вопросам. — Хочешь, я поговорю? — Вика даже поднимается с чужого плеча от такого предложения. — Чего? Вместо меня его нахуй хочешь послать? — хитро щурится та. — Ну, если до такого дойдет, то почему нет? Хотя, мне было бы интересно просто поговорить. Вика складывает губы в одну тонкую полоску, будто сомневаясь, но, как только звонок раздается снова, молча всовывает телефон в руку девушке. — Валяй, — она накрывается пледом с головой. — Но… лучше куртку накинь и в подъезд выйди. А то криков не избежать, а я не хочу, чтобы Варя сейчас обо всем этом думала, и опять винила себя в глобальном потеплении. Я спать хочу. Оля лишь кивает, прикладывая руку к голове в жесте «есть, сэр», хватает первую попавшуюся ветровку и открывает щеколду двери. Пробегает пару ступеней вниз и останавливается на лестничном пролете. — Вик, стой, не бросай. Знаю, что не хочешь слушать, но я… Мне надо поговорить… хоть с кем-то, — выпаливает на том конце трубки Руслан. — Прям с кем угодно? — усмехается Оля, облокотившись на подоконник, и чуть не сносит рукой пепельницу — банку из-под горошка. — Я… номером ошибся? — тупит Рус, но, видимо, сверившись с именем контакта разбирается. — Где Вика? — Надеюсь, что спит. — А ты… вы кто? — А я Оля, Оля Парфенюк. Может, слышал? — Слышал, — ни секунды не думая, отвечает Белый. — Лучше на ты кстати, а то если у нас сейчас сложится взаимная неприязнь, то выкать будет тяжко. И… погоди, ты че… у нас под подъездом? — У вас? — задирает голову Рус, стараясь разглядеть в Вариных окнах хоть что-то, но там только темнота. — Левее, — подсказывает Оля, и встречается взглядом с Белым. — Вижу. — Так, вопрос остается открытым. Ты чего тут делаешь? — Как ты поняла, что это я вообще? — Умею скрещивать картинку со звуком, — закатывает глаза девушка. — Это ведь такой ребус, тут же тысяча и один мужик снизу, чья речь совпадает с твоей. — Действительно, — усмехается Рус, продолжая смотреть на девушку через оконное стекло четвертого этажа. А потом они почему-то вместе смеются. — Окей, здесь разобрались. Что тебе нужно от Вари? — Ничего. Я же сказал, что хочу поговорить. — Ну, раз с Варей… или там Викой, то о чем-то конкретном. — Верно. Потому что они знают меня и ситуацию. Но, оказывается, еще есть ты. — Готов обсудить свои проблемы со мной? — Почему нет? Зайду? — Я не собираюсь идти вниз в одних тапочках, чтобы открыть тебе дверь. — Этого и не нужно, — ухмыляется Белый. Бросает трубку, кидает телефон в карман и уверенным шагом движется к подъезду. Девушка удивленно наблюдает, как мужская фигура скрывается под парадным козырьком, и слышит писк открывающейся двери. Прямо сейчас она может убежать. Спрятаться в квартире Вари. Но тогда, этот мужик, наверное, опять достанет девочек. Или она может подняться на пару этажей выше, слушая растерянный мат. Но вместо этого Оля поднимается к лифту, застыв напротив того в тот момент, когда его двери открываются. Теперь она отлично может разглядеть Белого. Его образ почему-то всплывает в голове. Она видела Руслана на совместных фотках ребят и помнит его по рассказам Антона. Вечно вымученный чувак с синяками под глазами, который никогда не улыбается, вечно тусит в черном плаще, как насильник, и щенячьими глазами смотрит на Арса. Но перед ней сейчас совсем другой человек. Подстриженные под единичку волосы, никакой щетины на лице. Черная куртка, бренда не видно, но точно дорогая. Да и в целом, он выглядит… живее? Вообще-то, это он должен перед ней смущаться, что он кстати и делает. Несмотря на свой вид с иголочки, мужчина виновато смотрит на Олю, не решаясь с ней заговорить. Но виноватой себя здесь чувствует она сама. Это как выносить мусор, своим внешним видом слегка опередив по стилю бомжа дядю Колю, и встретить бывшего с новой девушкой на мерсе. С характерным жужжанием, двери лифта уже начинают закрываться, но Руслан выставляет ногу, приглашая жестом девушку войти. Та не задумываясь шагает вперед. Теперь они зажаты в параллелепипеде метр на метр, деревянная отделка которого трещит по швам, когда Рус нажимает девятый. — Ты думаешь, что Варя выбежит и укусит тебя? — нервно хихикает Оля. — Зачем на девятый? Нафиг так далеко? Или ты хочешь меня убить? Тогда, советую лучше улицу, а то Вика знает, с кем я пошла разговаривать. Поймать тебя, ментам не составит никакого труда. Рус удивленно окидывает ее взглядом, задерживаясь на знакомых штанах. А затем качает головой и расплывается в улыбке, пропуская девушку вперед, когда лифт наконец прекращает свои адские звуки и выплевывает их на девятом. — Прости, мне сложно воспринимать от тебя угрозы, когда на тебе еле держатся мои спортивки, — начинает возиться в замке, запрещающем доступ к крыше Руслан. — Твои? — удивляется девушка. — Откуда у тебя ключи вообще? И от дома и от… Железные прутья наконец поддаются, и с громким скрипом, предоставляют возможность попасть на чердак, а оттуда и на крышу. — Если ты согласилась быть моим психологом на сегодня, — подает руку девушке Рус. — То ты задаешь не те вопросы. Через пару маневров, кучи пыли на руках и полуобвалившихся ступеней, парочка попадает на крышу. Черт. Вид просто потрясающий. Оля уже успела забыть, как она, вообще-то не так давно, обожала искать подобные места в Воронеже. Выпросить у управдома ключ от крыши — челлендж ее юности. Пусть это и окраина, а не центр, но смотреть с такой высоты на спальный Питер еще интереснее. — Идеальное место для свидания, — улыбается Оля, подходя ближе к краю. — Да. — Мрачнеет на секунду Рус, но наблюдая за горящими глазами девушки, в зрачках которой отражается, кажется, вся подсветка города, быстро находится. — Присядем? — На край? Парное самоубийство не моя тема, — слегка отходит Оля, пряча руки в карманах куртки. — Жить прикольно, знаешь? — Знаю, — усмехается Белый, снимая куртку, и передает ее девушке. — Я не замерзла, — поднимает брови Парфенюк, рассматривая вещицу. — Подложи, — кивает на землю Рус. — Армани? В детстве даже джинсовку жалко подложить было, а тут… — Да похуй, — выхватывает несчастную чернушку обратно Белый и кидает, как подстилку. Оля пожимает плечами и выбирает больше не лезть с вопросами. Сидеть на куртке, которая стоит минимум двадцатку, очень даже приятный экспириенс. — Ты, кстати, сказал, что это твои спортивки, — рассматривает собственные ноги Оля. — На память Варе оставил? — Не совсем, — устраивается поудобнее Рус. Они сидят почти вплотную, чтобы обоим уместиться и не отморозить задницу. — Я ведь у нее не редко оставался с… — С Арсом? — Да. Поэтому проще было иметь пару-тройку тряпок здесь. — Логично, — кивает девушка, и на пару минут они снова остаются в тишине. — Мне бы тебя по-хорошему кастрюлей огреть, или накричать, а я… почему-то к тебе никакой злобы не испытываю, — теряется Оля. — А ты то почему должна? — чуть громче спрашивает Рус, срываясь в голосе. Это такая искренняя обида, что девушке даже становится его жаль. — Ну, ты ведь знаешь, кто я. А, как по мне, преданность очень важное качество. Но Руслан отводит взгляд от девушки, ковыряя заусенец на большом пальце. — Ты ведь… знаешь, кто я? Да? Ты же сам сказал. — Конечно знаю. Ты… Оля. — Блять! — подскакивает девушка. — Погоди, — она тут же садится обратно, заставляя мужчину развернуться к себе, откидывая проскользнувшую мысль о том, как его глаза похожи на антоновы. — То есть, получается, что ты пошел общаться с совершенно рандомной блять девушкой? — Я знал, как тебя зовут, и что тебе доверяют Варя с Викой, раз ты здесь. — Ахуенная инфа, а если я… Ну не знаю, маньячка и убила их? А ты тут со мной сидишь, о трениках беседуешь. Оля бросает это настолько непринужденно, что Руслан заливается смехом, падая той на плечо. Успокоившись, он промаргивается и отвечает: — Если так, то ты напрасно пришла без оружия, хотя… Если нож в кармане штанов, я не удивлюсь. Зато, смогу сказать Щербаковой, что приехал спасать их от тебя, может, тогда не будет обижаться. Сочтет за извинения. — Она и не обижается, — ударяет кулаком плечо мужчину девушка. — И извиняться тебе надо далеко не перед ней. — Окей, вернемся в начало. Кто ты? Теперь уже они сидят друг напротив друга. Пучок, сделанный девушкой на скорую руку, уже почти распустился. Под футболку задувает ветер, который сейчас холодным вовсе не ощущается. Она прикрывает глаза, улыбнувшись самой себе и абсурдности ситуации. — Я лучшая подруга Антона, между прочим. Во взгляде у Руслана «лучшая подруга Антона» находит сейчас всевозможный спектр эмоций, самой яркой из которых становится Якубович со своим «Да ладно?!». — Серьезно? — подается вперед Рус. — Пиздец. — Он прячет собственное лицо в руках, но выныривает спустя пару секунд, удивленно рассматривая руку девушки, подбадривающе поглаживающую его по спине. — Не хочешь меня убить? — Даже если хочу, — вздыхает Оля, — то, как ты сам правильно подметил — оружие я, увы, оставила парой этажей ниже. Они снова смеются. — Может, — девушка цепляется взглядом за загорающиеся и угасающие огни в домах напротив, с высока напоминающих муравьиную ферму. — Расскажешь, что произошло? — А ты не знаешь? — М-м-м, — трясет раскрытой ладошкой в воздухе Оля. — Очень поверхностно и абстрактно. К тому же, самую яркую картинку произошедшего мне можешь дать только ты. Даже Арс с Антоном не смогут. — Если кратко, то… Срал, да упал. Я дебил. — Это я уже поняла, давай к сути. — Ты замужем? — Воу-воу, — поднимает руки вверх девушка. — На что метишь? — показывает кольцо Оля. — Все-все, поздравляю, я между прочим тоже. Ну точнее, кхм, женат, — показывает обручальное Белый. — Погоди, давно? А зачем ты тогда… — По той же причине слабоумия и отваги. Мужа любишь? — Люблю пиздец, — улыбается Оля. — Вот, — выставляет указательный палец в верх мужчина. — С пониманием чувства любви разобрались. А как у тебя отношения с бывшими? — Опять какие-то намеки, — щурится Оля. — Я, в отличие от некоторых, никогда не изменяла. А со всеми бывшими в товарищеских отношениях. Не общаемся, но с днюхой и Новым годом могу любого спокойно поздравить. — Э-эй! Я, вообще-то, тоже никогда не изменял. — Серьезно? — Серьезно. Отношения с Арсом я испортил сам, потому что долбоеб. Но я никогда ему не изменял. Неприятная правда вскрылась, но совсем не та, о которой он думает. Он был моим первым парнем. Не первой влюбленностью в мужчину, но… Это как вспышка? Не знаю, — Руслан ловит себя на мысли, что никогда настолько честно ни с кем не говорил на эту тему, но поймав полностью заинтересованные и ничуть не осуждающие глаза Оли, он продолжает: — А с Арсом эта вспышка была настолько сильной, что пресечь себя вовремя я не смог. Я любил до дрожи в коленках. Блять, Оль, честно. Но то количество загонов и сомнений в моей голове, что происходили в тот период… — Хватило бы озолотить парочку мозгоправов? — Не то слово. Короче, я стал задумываться: мол, если бы Арс был девушкой, все было бы по-другому? Так вот, каждый раз ответ был да, и это ебучий кошмар. Любят ведь человека, и если есть хоть одна подобная условность в твоей башке, то это пиздец. Но знаешь, если бы мне дали шанс убрать период времени, что мы были в отношениях, то я бы не согласился. Это было очень круто по-своему. Благодаря чему, в том числе, я там, где есть сейчас. — А жену любишь? — Люблю, Оля! Безумно люблю, а когда узнал, что она беременна это вообще… Ты прикинь? — Рус начинает непроизвольно улыбаться, а зрачки становится шире. — У меня будет дочь! Моя дочка… Будет ходить, бегать, смеяться… Да я весь мир к их ногам положу. Я их очень люблю. А Арс… Оля видит, как тяжело Руслану поднимать эту тему, но сейчас он во чтобы то ни стало должен закончить объясняться. Рассказывать проблемы левому человеку, который еще и погружен в ситуацию, в разы проще, чем близким. — Короче, мы отвратно расстались. Прям… ужасно. И я больше чувствовал вину не за разрушенные отношения, а за то, как именно все это рухнуло. Почти каждый день пересекаться на работе с человеком, который тебя уничтожил… Не представляю, какого было Арсу. Но я же не мог прийти, и такой: «Что ж, вернемся к стадии друзей?». Он был послал меня нахуй и правильно сделал. Потом, я пару раз видел его в ресторане с самыми разными людьми. Варя не рассказывала многого, и я прекрасно понимаю почему, но говорила, что он ходит на свидания. Я так боялся, что Арс просто будет искать утешения в других. Будучи уже в потрясающих отношениях, да даже… Будучи женатым думал о том, что, может, я все сделал неправильно? Хотел вернуться, чтобы доказать, что с Арсением то всё в порядке, это я, как мудак себя повел. А вместо этого… сделал хуже всем. — Но… на тот момент Арс же уже был вместе с… — С Антоном? Да, я знаю. И ты не представляешь, как я переживал, что Арс ищет в нем утешение, или способ забыться или… Не знаю. Да что угодно, но за своими переживаниями я не увидел, как они… — Влюблены? — Да. Естественно я не собирался лезть к нему целоваться. Я хотел посмотреть, как Арс отреагирует. Если бы он не оттолкнул и подался вперед, то я избавил бы Шастуна от человека, который ищет вариант, как забыть бывшего. А если бы я увидел в глазах эмоции… хоть каплю, хоть что-нибудь. Я поговорил бы с ним, объяснился, извинился, да что угодно придумал бы. А вышло… — А вышло хуево, — подитоживает Оля, ощутив, как груз сейчас упал с плеч у них обоих. — Что теперь делать? Я же по-факту просто придумал проблему, а вместо того, чтобы от нее избавиться, втянул туда всех, — Белый цепляется взглядом за девушку. — Даже… непричастных. — Так, спокойно. Не уверенна, что скажу правильные вещи, но всё ведь сложилось до невозможного удачно? Антон с Арсом, ты скоро будешь отцом, зла на тебя, я уверенна, никто не держит. А ты продолжаешь копаться в башке и винить себя в том, что только собираешься усугубить, — усмехается девушка. — Перестань цепляться за прошлое. Арс взрослый мальчик, как и все вокруг, и боль, которую вы уже успели друг другу причинить, затянулась коркой на ране. Оставь эту рану в покое, заклей пластырем с принцессой, который купишь дочке, и позволь себе отпустить ситуацию. Никто не пушистый, мы творим хуйню, но можно ведь после нее позволять себе продолжать… жить? Руслан выдыхает, с благодарностью кивая девушке, и подает той руку, чтобы она могла подняться. Мужчина переживает, что держит ее через чур долго, и Оле некомфортно, но девушка обвивает его руками за талию, прижимаясь щекой к холодной груди. — Спасибо, — выдыхает тот в макушку к Оле, обнимая ее в ответ. — Мы проебали пять часов выходного дня, езжай спи, — отстраняется та. — А ведь правильно говорят, — кидает вместо прощения Рус, провожая Олю до двери. — Что? — Утро вечера мудренее.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Шаст! Подожди, — улыбается Арс, вырываясь из рук парня. — Я, конечно, все понимаю, но у нас полный зал. Антон тут же выпускает мужчину из объятий, которыми вырвал себе нотку спокойствия и уверенности. Рядом с Арсом не страшно. Волнение скорее приятное из-за предвкушения, а тревожность ушла куда-то на второй план. — Мальчики, не сейчас, — протискивается между ними Варя. — Прости, мам, — ёрничает Арс, ухмыляясь подруге. — Все и-де-аль-но, последняя репетиция прошла на ура, я в тебе не сомневаюсь. — Туше, не поспоришь, — щурит глаза Щербакова улыбнувшись. — Так, Олю заставить в зале сидеть не получилось. Говорит, что уже насмотрелась. Она минут через двадцать будет, придумайте, куда ее деть. — Не вопрос, — прикладывает руку к голове Шаст. — Еще чем-то помочь? — Ну… — девушка оглядывается на коридорный проход, где Юра везет огромную тележку с декорациями, а Аня помогает с другой стороны. — Давайте не пропадайте, — хлопает по плечу Арса Варя. — А то нам всем в начале месяца хватило. Парни переглядываются, тупя глаза в пол. На генералке в начале апреля им не хило досталось от команды. Арс, несмотря на клятвы Шасту, что они перезвонят подругам и объяснятся, поджал хвост, и они еще три дня просидели дома. Парень мог бы обидеться, но… он и сам мог набрать Оле. Только вот за те три дня Шаст настолько отрекся от внешнего мира, что маме то еле вспомнил набрать. Они с Арсом проторчали добрую часть выходных в Меге, закупаясь домашней мелочевкой, потому что Попову внезапно захотелось «визуального уюта». Вопросов Шаст не задавал, да и на подходящем к концу третьем десятке лет, кататься в тележке на паковке было очень даже приятно. Единственным, кто смог до них достучаться был Сережа, который руководствовался тем, что если гора не идет к Магомеду, то Магомед приезжает с шавермой и пивом. Парни тогда неловко мялись у порога, решая, стоит ли объяснять ситуацию. Но вместо допроса с пристрастиями, Матвиенко лишь оставил им ужин и слезно попросил после спектакля отвезти его маму в аэропорт, потому что у самого какие-то там неотложные дела. Антон незадумываясь согласился, чем вызвал у Арса благодарную улыбку и поглаживание лодыжкой под столом. Так вот, весь следующий день они провалялись на диване, залипая на какие-то дебильные шоу с Ютуба, а в последующий уехали в какую-то глушь, которая была выбрана совместными усилиями. На репетиции по башке сумкой от Вики и Оли они получили одновременно, но после примирительных шоколадок и бутылки вина, девушки оттаяли. А Антон просто не мог нарадоваться, что Оля все еще не уехала и осталась до самого спектакля. — Арсений! — чуть ли не кричит Миногарова, заваливаясь в разные стороны с кучей чемоданчиков. — Ох, — парни успевают подловить девушку и забрать у той груз. — Спасибо, а то я чуть не сдохла, — переводит дух Маша. — С такой работой и спорт не нужен. Так, помогите мне пожалуйста это все в гримерку дотащить, а тебя, Антон, Журавль искал. — Че хотел? — поднимает брови Шаст, придерживая подбородком коробки. — Хз, вроде хотел уточнить по морганию, и еще чёт, я не вникала. — А почему это Шаста зовут? — дуется Арс и одной рукой открывает гримерку, чтобы впустить ребят. — А он работает лучше, — складывает руки на груди девушка, но после округлившихся глаз начальника смеется. — Да ладно, у тебя просто дел много, на такое обычно верхушку в крайних случаях зовут. Ну и, — девушка наклоняется к уху мужчины и переходит на шепот. — У них сдружиться лучше получилось. — Ладно, — поднимает руки вверх Арсений. — Разбирайтесь, я пойду Вике помогать, — читает входящее Арс. Вика, [18 апреля 15:41]: «Арс, мы в боевой готовности, Оля написала, что уже подъехала, встреть пожалуйста. Про вечер помню» На ходу мужчина отправляет «спасибо», и топает к черному входу искать Олю. — Меня уже пустили, — приветственно улыбается девушка. — Мадмуазель, — убирает одну руку за спину, а второй берет девичью ладошку и целует Арс. — Шикарно выглядите. — Боже, какие манеры, мне с вальса на выпускном никто руку не целовал, — усмехается Оля, но в глазах черти пляшут. — Даже Антон? — удивляется Арсений. — Антон и целовал, — берет мужчину под руку Оля. — Пойдем, — пропускает ее чуть вперед Арс. — Есть предпочтения по просмотру? Партер? Бельэтаж? Бенуар? — Кулисы! — тычет того в грудь Парфенюк, сворачивая в противоположную от зала сторону. — Что ж, попытка была, — пожимает плечами Арс. — Тогда чай? Кофе? Танцы, увы, не могу предложить — не успею. — Да ладно, — закатывает глаза Оля, подталкивая того к выходу из кабинета. — Иди, Алли Баба, к своим сорока разбойникам, куда они без папки. — Вот и пойду, — выскальзывает Арс, уже из-за двери выкрикивая, — весь театр к вашим услугам! Оля качает головой и осматривается. Вообще, ей изначально без разницы было, где сидеть, лишь бы с Антоном. Но тот явно будет бегать ближайшие четыре часа вместе с Варей и Арсом, а быть обузой и мешаться под ногами, совершенно не хочется. Девушка смотрит в окно, наблюдая за внутренним двориком, и замечает знакомую машину. Почему-то настроение тут же поднимается. С их разговора с Русланом прошло уже почти три недели. После него они виделись еще два раза. — Алло? Оль? — Знакомый голос, — улыбается девушка, потягиваясь на диване дома у Вари. — Не рада? — Ну почему, что на этот раз? Крыша уже была, дальше пойдем на кладбище гулять? Откуда номер мой взял кстати? Варька дала? — Нет, конечно, я же не бессмертный. Просто помню ее пароль, и знаю, когда телефон на столе без присмотра валяется, — отвечает на том конце трубки Белый. — Кладбище отличная идея, возьму на заметку. Но ты же город совсем не знаешь, начинать лучше с развлечений для живых. Гулять пойдешь? — Какое доброе предложение от бывшего парня моего лучшего друга. Возьму и соглашусь, — цокает Оля, подскакивая на ноги, уже прикинув, на что сменит пижаму. — Отлично, через два часа буду. Она в тот день даже не стала уточнять, куда они поедут. Ей было все равно. Почему-то Руслан внушал доверие. Они поехали в океанариум, и Рус, на удивление, ахуеть, как шарит в рыбах. Сама себе девушка усмехнулась, что двое душнил в паре друг друга физически не вывозят, вот и разошлись. Потом, спустя еще неделю, Белый решил не отличаться оригинальностью и они поехали в Эрарта. Музей, это, конечно, не самое веселое место, но там было реально красиво. Поэтому сейчас, приезду Руса Оля несказанно рада. Девушка запрыгивает на подоконник в своем кремовом платье с рукавами-буфами. Мужчина замечает ее через пару секунд, когда подходит ближе. Улыбается и кивает головой в сторону. Понять, что в кабинет он не хочет, да и кто его пустит, становится не сложно. Парфенюк подхватывает свой клатч, поправляет помаду и выбегает на каблах. — И снова здравствуй, — наклоняет голову в бок Рус. — Рад видеть. — Это взаимно. — Такая девушка не должна смотреть представление в закромах, пойдем со мной? — Вип места? — А то, закачаешься, — интригует Рус. — Откуда такая роскошь? — Ой, спонсорам и не такие плюшки положены. — Так ты спонсор?! — хлопает себя по лбу ладошкой Оля. — Черт, могла бы догадаться. — Я не говорил? — искренне удивляется мужчина. — Нам есть, что обсудить, — усмехается он и уходит с девушкой на самый верхний ярус. Пока Оля с открытым ртом слушает предысторию Руслана, то не замечает, как парой этажей ниже сначала носятся актеры и работники, в панике убегая за кулисы, а еще через час в зале происходит настоящий бум. Пустые места растворяются в толпе очень быстро, и девушка возвращается в реальность только тогда, когда слышит первый звонок. На сцене появляется Джузеппе, и Страна дураков открывает для зрителей свои объятия. Действия летят одно за другим. И вот уже Надя со Славой во всю носятся по сцене. Забавнее всего выглядит Максим, который с его ростом перерос и кота, и лису. Раздается знакомая мелодия, и появляется подтанцовка-подпевка, которая кружится вокруг Алисы и Базилио. Пока живут на свете хвастуны, мы прославлять судьбу свою должны! — кричит Надя, после чего Журавль приглушает свет. Какое небо голубое, Мы не сторонники разбоя: На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь — И делай с ним, что хошь. — Ну всё, Арс, — окликает того Антон, заставляя мужчину перестать выглядывать из-за занавеса. — Моя любимая сцена, между прочим, — отмахивается тот, но все же возвращается к Шасту. — Эй, а я думал та, где Буратино спасает Пьеро. — Тц, эта сцена уже стала моей жизнью, — смеется Арс, на секунду позволив себе прижаться к парню. Занавес опускается, и объявляют первый антракт. Мимо пробегает Олеся, на ходу поправляя голубой парик. — Олесь! Задом наперед же! — окликает ту Арс и уносится следом. Антон смеется и уходит в дебри закулисья. Олька, [18 апреля 17:20]: «Иди в випку. Это же большой антракт? А то совсем про подругу забудешь». Шаст хватает в гримерке яблоко и поднимается наверх. — Привет! — влетает в него девушка, повиснув на плечах. — Ну вы просто молодцы! В жизни бы не подумала, что мне так нравится сказка про Буратино. — Веришь? Нет? Но я тоже, — усмехается парень, тиская подругу в ответ. — А ты тут… — он осматривается, но кроме пары человек, которые приехали в качестве комиссии, замечает только одно знакомое лицо. — Вижу, что не одна. Руслан поджимает губы, отлипая от телефона. Оля хлопает глазами, соображая, как распутать ситуацию. — У вас, явно, очень хуевое знакомство было, — предополгает Парфенюк, пока Белый встает, чтобы поздороваться. — А развивалось все, наверное, еще хуже. — Можно и так сказать, — выдыхает Шаст, рассматривая руку протянутую для пожатия Белым. — О, я вас нашла! — улыбается Варя, прикрывая за собой дверь и тут же меняет эмоцию на удивленно-напряженную. — Ты че их помирила? М-да, вот что значит сильная женщина, — одобрительно хмыкает девушка. Оля успевает только рот открыть, застыв, как рыбка, пока Белый с Шастом застывают в немом рукопожатии. — Так, времени у меня на это нет, — тараторит Варя, хватая под локоть растерявшуюся подругу. — Разберутся сами. Рус, я у тебя Олю краду до конца антракта, нам надо обсудить день… кхм, кое-что! Парфенюк успевает лишь поймать равновесие на своих каблуках, потому что Варя дергает ее резко, и подруги исчезают, оставляя мужчин на едине. Руслан отпускает руку Антона, отводит глаза и возвращается в кресло, жестом приглашая парня сделать тоже самое. Тот, к удивлению мужчины, молча садится рядом, не проявляя никаких признаков агрессии… пока. — Антон, послушай, я… — собирается с силами Рус. Но Шаст не дает договорить. — Вы давно общаетесь с Олей? — резко поворачивает голову на мужчину парень, отчего его кудряшки смешно дергаются. — А? С Олей, — тут же расслабляется мужчина. — Около пары недель, она… очень хорошая, тебе с ней повезло. — Тут ты прав. — Смотрит вниз Шаст и замолкает. — Я хотел извиниться, за то… что тогда случилось. — За что конкретно? Вопрос вводящий в ступор. Действительно: за что? За то, что полез к человеку, в чью сторону он не имеет права даже смотреть? Или за то, сколько боли он причинил Арсу в прошлом, а теперь это сказывается на ни в чем не виновном Антоне в настоящем? — Воу, я не хотел тебя заставлять тушеваться, — продолжает Шаст. — Я к тому, что… Ну типа, вроде как, и не за что. — Чего? — теряется Руслан. — Да ты ведь ничего толком не сделал. Никогда не понимал тех, кто бросается с кулаками на любовников своих партнеров. Ну в смысле… ты понял, о чем я. Если бы Арс мне изменил, то я имел бы право злиться только на него, а второй человек лишь фон, на его месте мог быть кто угодно. Но мою и свою же любовь предал бы тот, с кем я в отношениях, а не тот, с кем мне изменили. — Но я все равно не имел никакого права… — Да ладно уже, если ты реально это понял, то это круто. Обижаться на тебя сейчас мне не за что, тем более, ты даже… помог. — Я? Каким таким волшебством? — Это уже история для другого представления, — улыбается уголком губ Шаст. — А, и еще… Оле с тобой комфортно. Не знаю почему, но это прям видно. А значит, нотка хорошего в тебе в любом случае есть. — Я могу что-нибудь для тебя сделать? — А то, — хмыкает Шаст, качая головой с улыбкой. — Отвези девочек домой вечером, пусть на такси не тратятся, а то мы будем заняты. С этими словами Антон хлопает себя по коленкам и удаляется восвояси, оставляя Белого наедине с собой переваривать услышанное. Лиса Алиса думала, что Буратино уйдет спать, а он все сидел на мусорной куче, терпеливо вытянув нос. Тогда Алиса велела коту остаться караулить, а сама побежала в ближайшее полицейское отделение. Там в накуренной комнате, за столом, закапанным чернилами, густо храпел дежурный бульдог. Лиса самым благонамеренным голоском сказала ему: — Господин мужественный дежурный, нельзя ли задержать одного беспризорного воришку? Ужасная опасность грозит всем богатеньким и почтенненьким гражданам этого города. Спросонок дежурный бульдог так рявкнул, что под лисой со страха оказалась лужа. Зал захохотал, а Надя продолжала гнуть свое. — Вор-р-ришка! Гам! — Лиса объяснила, что опасный воришка — Буратино обнаружен на пустыре. Дежурный, все еще рыча, позвонил. Ворвались два добермана-пинчера, сыщики, которые никогда не спали, никому не верили и даже самих себя подозревали в преступных намерениях. Дежурный приказал им доставить опасного преступника живым или мертвым в отделение. Сыщики ответили коротко: — Тяф! И помчались на пустырь особым хитрым галопом, занося задние ноги вбок. — В общем, ты поняла весь план да? — интересуется у Оли Вика, облокотившись той на плечи, потому что сидит рядом выше прямо за девушкой. — Ну хорош шушукаться уже, — легонько толкает Олю в плечо Белый. — Больше двух в слух, либо смотрите молча, а то мешаете. — Ой да ладно, я уже кучу раз видела, — дергает рукой Складчикова. — И вообще, ты же не любишь сюрпризы. — Для себя да, — соглашается Рус. — Но вот готовить их кому-то вполне. — Ладно, — сдается Вика, — человек с машиной лишним не будет. Слушай сюда. С утра не было продано ни одного билета в театр. Да и кто пошел бы смотреть у Карабаса Барабаса скучные пьесы и голодных, оборванных актеров. — Черт бы побрал всех почтеннейших зрителей, — проворчал он и вышел на улицу. Выйдя, взглянул, моргнул и разинул рот так, что туда без труда могла бы влететь ворона. Напротив его театра перед большой новой полотняной палаткой стояла толпа, не обращая внимания на сырой ветер с моря. Над входом в палатку на помосте стоял длинноносый человечек в колпачке, трубил в хрипучую трубу и что-то кричал. Образ Макса взорвал публику, ведь, как известно, к смокингу отлично подходят красные колпачки. А рядом влюбленными глазами на него смотрела Мальвина. Публика смеялась, хлопала в ладоши, и многие заходили внутрь палатки. К Карабасу Барабасу подошел Дуремар. От него, как никогда, пахло тиной. — Э‑хе-хе, — сказал он, собирая все лицо в кислые морщины, — никуда дела с лечебными пиявками. Вот хочу пойти к ним, — Дуремар указал на новую палатку, — хочу попроситься у них свечи зажигать или мести пол. — Чей этот проклятый театр? Откуда он взялся? — прорычал Карабас Барабас. — Как чей? — разводит руки в стороны Дуремар. — Это сами куклы открыли кукольный театр «Молния», они сами пишут пьесы в стихах, сами играют. Карабас Барабас заскрипел зубами, рванул себя за бороду и зашагал к новой полотняной палатке. Над входом в нее Буратино выкрикивал: — Первое представление занимательной, увлекательной комедии из жизни деревянных человечков. Истинное происшествие о том, как мы победили всех своих врагов при помощи остроумия, смелости и присутствия духа… У входа в кукольный театр в стеклянной будочке сидела Мальвина с красивым бантом в голубых волосах и не поспевала раздавать билеты желающим посмотреть веселую комедию из кукольной жизни. Папа Карло в новой бархатной куртке вертел шарманку и весело подмигивал почтеннейшей публике. Артемон тащил за хвост из палатки лису Алису, которая прошла без билета. Кот Базилио, тоже безбилетный, успел удрать и сидел под дождем на дереве, глядя вниз злющими глазами. Буратино, надув щеки, затрубил в хрипучую трубу: — Представление начинается. И сбежал по лесенке, чтобы играть первую сцену комедии, в которой изображалось, как бедный папа Карло выстругивает из полена деревянного человечка, не предполагая, что это принесет ему счастье. Последней приползла в театр черепаха Тортила, держа во рту почетный билет на пергаментной бумаге с золотыми уголками. Представление началось. Карабас Барабас мрачно вернулся в свой пустой театр. Взял плетку в семь хвостов. Отпер дверь в кладовую. — Я вас, паршивцы, отучу лениться! — свирепо зарычал он. — Я вас научу заманивать ко мне публику! Он щелкнул плеткой. Но никто не ответил. Кладовая была пуста. Только на гвоздях висели обрывки веревочек. Все куклы — и Арлекин, и девочки в черных масках, и колдуны в остроконечных шапках со звездами, и горбуны с носами как огурец, и арапы, и собачки, — все, все, все куклы удрали от Карабаса Барабаса. Со страшным воем он выскочил из театра на улицу. Он увидел, как последние из его актеров удирали через лужи в новый театр, где весело играла музыка, раздавался хохот, хлопанье в ладоши. Карабас Барабас успел только схватить бумазейную собачку с пуговицами вместо глаз. Но на него, откуда ни возьмись, налетел Артемон, повалил, выхватил собачку и умчался с ней в палатку, где за кулисами для голодных актеров была приготовлена горячая баранья похлебка с чесноком. Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождем.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Помнишь, ты меня недавно спрашивал, — зевает Антон, потягиваясь на переднем пассажирском. — Что должно случиться, чтобы я стал еще счастливее. — М-м-м, — тянет Арс, поправляя зеркало заднего вида. — Сегодня я за рулем, так что уже, наверное, ничего. Но если без шуток, ты, тогда, кажется, упоминал море. — Это да, — щелкает пальцами Шаст. — Но мы же реалисты, поэтому сейчас, счастливее меня не сделает уже ничего. Это. Было. Ахуенно. Не нужно задавать уточняющих вопросов, Арс и так прекрасно понимает, о чем речь. Спектакль прошел на ура. Столько криков радости, и слез от актеров, которым приходится расставаться, он, кажется, никогда не слышал. То, сколько видосов и фоток сделала Марина, хватит до конца года. И теперь они едут по ночному Питеру, а точнее, уже за его пределами. На улице тепло, поэтому стекла опущены, и волосы приятно отлипают от лица из-за ветра. Парень прикрывает глаза, вслушиваясь в какой-то попсовый трек с Европы плюс, и наслаждается тем, что прямо сейчас в голове только нескончаемо горит воображаемый знак «солнечная точка». — Кстати, — задумывается Антон, когда они уже подъезжают к дому. — А чего Серый реально маме целый дом снял на время гостевания? — Да я сам был в шоке, — прикладывает руки к груди Арс, проворачивая ключ, и снимая с ручника машину. Они вылезают одновременно, хлопая дверцами и замирают посреди участка. Перед ними двухэтажный дом, напоминающий их Псковский, но в разы больше. Вокруг него деревья, а чуть поодаль полянка, в конце которой виднеется свет фонарей от храма. Стрекочут сверчки, что кажется совсем позабытым звуком из детства. Антон разминает шею и шагает к Арсу. Тот сверяется с часами на руке и достает из кармана ключи. — Он тебе и ключи оставил? — косится Шаст. — Ну, мама старенькая, мало ли что, а еще, мы должны будем дом закрывать. Антон пожимает плечами и молча кивает. Через пару шагов они оказываются у входа, и Арс возится со скважиной. Дверь поддается навстречу со скрипом и парни оказываются в темной просторной гостиной, разглядеть которую можно только из-за панорамных окон. В центре кожаный диван и камин. Ну точно, как в Пскове. Антон осматривается, снимая пятками кроссовки. Проходит к концу зала и уже хочет позвать Арса, чтобы вместе ахуеть от схожести ситуации, как вдруг раздается стук в дверь. Арсений аккуратно открывает ее, и тут же выходит. Шаст теряется, думая, стоит ли бежать на помощь. Но через долю секунды мужчина возвращается, испугано переводя глаза на парня. — Там… с тобой поговорить хотят. — К-кто? — не на шутку пугается Антон, инстинктивно отшагивая. — Сосед. — Чего? — Ну сам иди посмотри! Антон недоверчиво возвращается к прихожей, рассматривая Арса, закусившего губу. И также острожно выходит за дверь. — Молодой человек, как вам домик? Вот с женой и дочкой отдыхать приехали, сомневаюсь, оставаться или нет. Шаст каменеет, решая, стоит ли отмирать, но Поз разбирается с этой проблемой за него: — Черт, ребят, уже двенадцать. Немного опоздали, выходите! Свет во всем доме тут же загорается, а вместе с ним и уличная гирлянда. — С днем рождения! — кричит такое количество голосов, что разобрать, кто есть кто оказывается крайне трудным. С объятиями лезет столько человек, что урвать конкретного можно даже не мечтать. Те, с кем Антон думал, что попрощался на долгое время, стоят с широченными улыбками и подарочными пакетами. Аня надевает на Шаста колпачок, и его дружной толпой уносят на задний двор к мангалу. — Господи, Поз, — впечатывается в друга парень, когда вихрь на какое-то время уходит резать салаты. — Как я мог пропустить такое событие? — прижимается в ответ мужчина. — Ну и мы, естественно, — хихикает Катя, которую Савина обнимает за коленку. — С днем рождения, дядя Антон! — девочка тянет ему игрушку динозавра, переминаясь с ноги на ногу. — Представление мне о-о-очень понравилось! — Спасибо-о-о, — мурлычет Шаст, рассматривая бирюзового плюшевого дино, и подбрасывает девочку в воздухе, от чего та задорно хохочет. — А про нас не забыл? — басит знакомый голос. Шаст разворачивается на пятках и тут же оказывается зажатым между Макаром и Лерой, которая сжимает коробочку с бантиком. — Я пиздел, что лучше быть не может, — бросает сам себе Шаст. — А? Не услышала, — перекрикивает шум и музыку Лера. — Короче, это тебе, — тянет цветущий кактус с бантиком девушка. — Этот уж точно не завянет, — треплет по волосам Антона Макар. Последующий разбор подарков происходит еще быстрее. Все дарят приятные мелочи, стараясь урвать себе кусок Шаста по очереди. Девочки разбираются с холодным и запрягают жарить мясо парней. И даже Руслан, которого пришлось уговаривать втроем вылезать из машины и идти ко всем, сейчас мирно нанизывает курицу с помидорами на шампура. Салюты были запущены, приятные слова сказаны, тосты подняты. Щеки зацелованы, но во всей этой суматохе, парень только сейчас понимает, что уже кучу времени не видел Арса. Это заставляет напрячься, что тут же замечает Вика. — Что, потерял своего ненаглядного? — накалывает пластиковой вилкой огурец девушка, отправляя его в рот. — Надеюсь, что нет, уже хватило. Не знаешь, где он? — Ну, Рус то здесь, так что не ссы. — Не смешно, — дает невесомый щулбан девушке Шаст. — Да лан, ща найдем. Вика тут же исчезает, а за ней и все остальные, Антон даже не понимает, насколько ушел в мысли о том, что что-то произошло, как что-то реально произошло. На заднем дворе никого не остается и все резко затихает. На секунду Шасту кажется, что это был сон. Кома, прикол, неудачная шутка. Навязчивые грезы. Он просто не выдержал собственной беспомощности три с лишним месяца назад, обнюхался чего-то и умер в передозе, перед этим словив трип. Интересно, а в приходах бывает собачий лай? Но «тяф» снова повторяется. Парень оборачивается и видит щенка с красной ленточкой, который виляет хвостом, приоткрыв язык. Глаза начинают предательски слезиться, и парень шмыгая носом чувствует крепкие руки на плечах. — С днем рождения, — хором произносят Арс с Сережей. — Прости, — ухмыляется Сережа, — надеюсь, не слишком расстроился, что с моей мамой не познакомился? Которая, кстати-и-и, — косится тот на Арса, который делает вид, что его не слышит. — Вовсе не старенькая, это ты у нас дед! — Еще как, — улыбается Шаст, пока Кравец не выдержав поднимает пёселя и подносит к Антону, которого тот тут же понимается вылизывать. — Ну какой чудный! — подскакивает Олеся. — Не представляешь, что мы провернули, чтобы ты его на спектакле не спалил, — гладит щеночка Макс, отстояв ради этого уже сформированную очередь. — В смысле? — хмурится Антон. — Он был в театре весь спектакль!? — Ну, конечно, нет, — хлопает того по спине Серый. — Только первую половину, потом я приехал, — подмигивает тот. — Мог бы и раньше! — возмущается Арс. — Если бы не опаздывал! Они в шутку дерутся и вакханалия вокруг питомца продолжается. — Короче, — наклоняется к уху парня Оля. — Я когда тебе писала, чтобы ты к нам в випку поднялся, думала с ума сойду. Мне Арс звонил в истерике, что ты ща в гримерке, а там собака. — Я его не заметил? — удивляется-умиляется Антон, поднимая щенка, как Рафики Симбу. — Ага, — чешет рыжее ушко девушка. — У нас был выбор меж дву огней: либо тебя раньше времени с щенком знакомить, либо с Русланом сталкивать. Мужчины пересекаются взглядом. Рус сидит подальше ото всех. Это был его выбор, и Оля, и Варя и даже Вика сказали, что все норм. Но Белый подходит к общему столу только тогда, когда Шаст кратко улыбнувшись указывает взглядом в сторону Арса. Тот качает головой, но все же зовет Белого на соседнее место. — А назовете?… — интересуется Игорь. — Артемон! — хором отвечают Шаст с Арсом. И смеются, переглянувшись. Конечно, Арс дал бы парню самостоятельно выбрать кличку. Но в этот момент уверенность в невербальной связи укрепилась на все сто. Когда первый этаж и половина второго полностью забиваются людьми. Все успевают привести себя в порядок. Последний уголек тухнет, а гирлянду выключают. Только тогда, когда дом снова становится тихим и темным, будто часом ранее здесь не было криков на всю линию, Арс уводит Антона в комнату. Они садятся на подоконник друг напротив друга, и Шаст достает сигарету из пачки. За окном сосны, макушки которых не разглядеть отсюда даже при большом желании. — Блин, зажигалка есть? — интересуется парень, хлопая себя по карманам. На кровати мирным комочком уснул Артемон, а идти на первый этаж за источником огня в кармане, совершенно не хочется. — Есть, — спасающе выдает Арс, и заставляет парня поддаться ближе, чтобы прикурить. Искорка подожженной сигареты становится самым ярким и единственным источником света в комнате. Легкие окутывает тепло. Шаст затягивается долго, не отрывая взгляд от голубых глаз напротив. — Ну, вот теперь то, я точно не могу быть еще больше… — Ой не правда, — перебивает того Арс. — У тебя все еще есть одно желание? — М-м-м? — поднимает брови Антон, стряхивая в окно пепел. Арс хватает собственный телефон, начиная в нем рыскать. Антон с любопытством наблюдает за действиями мужчины, пока тот удовлетворенно не кивает сам себе. Окурок отправляется в пепельницу и парень ждет продолжения. — Выполнять собственные желания самому, конечно, круто, — шепчет Арс, улыбаясь. — Но еще круче, когда их могут исполнить другие. Он протягивает бьющий по глазам в темноте экран, на котором красуется что-то мелким шрифтом. И Шаст читает вслух: — Так, дай приближу… Отправление на девятнадцатое апреля, номер бронирования, дата выпуска, отправление… Мальдивы? — сердце подпрыгивает, кажется, покидая организм в целом, как явление. — Ну, ты же хотел на море. И еще, у нас не было конфетно-букетного периода, — дразнится Арс, делая мордочку рукой. Лицо Антона перестает быть таким заметным, потому что парень выключает экран, и тот гаснет запрещая различать эмоции в глазах напротив. Но различать что-либо не приходится. На губах появляется привкус табачной горечи, обжигающей язык. На затылке ощущаются чужие дрожащие руки. А после прикусанной нижней губы, Шаст отстраняется, резко выдыхая. Парень разворачивается насколько это возможно и заваливается спиной на живот мужчине, запрокинув голову тому на плечо. На это он тут же запускает пальцы в антоновы кудряшки, пока тот ахуевающе тянет: — Ты невыносимый, знаешь? — Я сделан на радость людям! — возмущается репликой Буратино Арс. — На радость мне так точно, козел, — притягивает того к себе Антон, закрыв глаза.Снова флешбэки назад Нас унесут в тёплый град Двое беспечных ребят В поисках счастья, крошат на части Скоро спрессованный ад