Сотни лет и день, и ночь вращается
Карусель-Земля.
Сотни лет все ветры возвращаются
На круги своя.
— Отруби нахуй, — бурчит Антон, выныривая из безсознанки. Большой палец на ноге начинает ныть от холода, но парень не прячет его под одеяло, — иначе теплообмен нарушится. Через чур жарко, утренний выбор: мучаться от жажды, но доспать свои законные пять минут, или вкусить такое чудо света, как воду, поселяется в голове Шаста. На душе нет ни капли тревожности, но трезвонящий «Рассвет», — именно так называется айфоновский рингтон на арсовом телефоне, неимоверно раздражает. Вчера их обоих рубануло практически мгновенно. Когда груз, который ты тащишь на себе, каждую секунду, каждого дня, внезапно падает, организм невольно цепляется мертвой хваткой за возможность подрыхнуть. Есть какая-то специальная частота, в эту минуту «хуй знает сколько герц», которая заставляет мозг отключить мысли и сконцентрироваться на звуке. Его часто используют СДВГ-шники и чуваки с навязчивыми мыслями. У таких, обычно, перед сном в голове целый симпозиум, увы, не поддающихся контролю. Короче, есть эдакие солнечные точки, которые каждый видит в своем. Как только заебавшая вибрация сменяется тишиной, Антон понимает — он в этой точке. Фокус мыслей с раздражителя сдвигается на осознание собственной локации. Он выспался впервые за последние пару дней. Ему снова жарко, но не от того, что в комнате, как в парилке, а от того, что рядом тот, с кем не страшно было бы даже в Антарктиде. Один хуй не замерзнешь. Сон, как рукой, снимает. Но, видать, так происходит только у Антона. Потому что Арс, выполнив приказ-просьбу, лениво тыкая по экрану, чтобы отрубить свое вибрирующие исчадие ада, тут же отрубился обратно. Мужчина ворочается на боку спиной к Антону, отлеживая себе правую руку, а левой обхватывает шастову, мирно устроившуюся у того поперек талии. Хорошо. Чертовски блять хорошо. Обычно, когда Шаст действительно ловит себя на мысли, что все супер, вот прям супер. То начинает накручивать себя и бояться: мол затишье перед бурей. Но не в этот раз. Парень слушает мирное сопение под ухом, и понимает, что если это его точка дзена, то по-другому дальше уже не будет. Они справились. И хуй, кто нарушит эту идиллию. Может, они сами и разрушат, но это будет определенно не сейчас. И Антон знает, что в ближайшем будущем, его ждет еще далеко не одно такое утро. Может ли один человек сделать так, что любая проблема теперь кажется фигней, мельтешащей под ногами. Теперь, это не океан, который нужно переплыть без лодки, а лужа, которую не обходишь стороной, как заядлый взрослый, а как маленький ребенок, прыгаешь в нее резиновыми сапогами. Нельзя делать из человека свой смысл жизни. Такого не бывает. Ты никогда не будешь жить для кого-то. Это только твоя история, которую ты наполняешь героями. Но иногда, появляются те, чье имя ты выводишь в заголовке почти каждой новой главы. От этого даже кайфово. Да, никто не застрахован. Рано или поздно появится человек, разрушающий мир, который ты так старательно строил. Но время правда лечит. Оно справляется, и спустя дни, месяцы, может, годы, ты видишь, что он ничего разрушил. Все мы, лишь жертвы своих жертв. Бояться разрыва отношений, просто потому что потому, это, как бояться смерти. Мы живем вечно потому что не поймем собственной кончины. Хлопок, и тебя нет. Может, ты умрешь в старости, в кругу любящих детей и внуков. Может, они будут оплакивать тебя, а может впиваться друг другу в глотки за однушку в Саларьево из завещания. А может, завтра тебя собьет машина. А ты нихуя не успел. Прожил ли ты «вчера» так, и с теми, кого хочется вспомнить «сегодня»? Осознание в голове крутится, как шестеренки в проржавевших часах, которые в умелых руках мастера, встали на свои места. Антон выдыхает, растягивая кончики губ в улыбке, и обвивает чужую поясницу крепче, прижимая к себе. Они оба отвернуты от окна, но солнечные лучи видны на стенах. Никаких поручений не было, но сегодня ведь не выходной. Какой час вообще? Шаст аккуратно освобождает руку, пытаясь нашарить на тумбочке телефон, потому что тянутся за арсовым через него самого — затея обреченная на провал. Но, как только мишн практически комплитед, раздается хриплое: — Убери, а руку верни, — моргает Арс, чуть разворачиваясь к парню. Антон закатывает глаза, но телефон так и не трогает. На это гаджет предпринимает попытку привлечь внимание хозяина и дзынькает, включая панель уведомлений. — Стоять, — перехватывает кисть парня мужчина, не позволяя узнать, что же произошло в мире, пока те спали. — Дай сюда, — вытягивает руку в требующем жесте Арс. Антон покорно отдает телефон, наблюдая за сонным Арсом рядом. Если бы тот прямо сейчас попросил встать на руки и походить вокруг комнаты, призывая сырный кубик, то парень согласился бы без раздумий. Осталось только научиться ходить на руках. — Мы типо сегодня отдыхаем? — ухмыляется тот. — Вроде только из отпуска вернулись, наглеж. — Сегодня можно, — косится на него Арс, поджимая губы, чтобы не треснуть лицом при виде такого Антона. Отросшие корни, так, что теперь кажется, будто он осветлял лишь кончики волос. Заспанное, но удивительно расслабленное и такое полюбившееся выражение лица. А в глазах вместо лесного пожара, теперь луг. — А что за праздник? — поднимает брови Шаст, опираясь локтем на подушку подпирает голову. — Как что? Побег из Страны дураков, — кивает Арс с таким видом, будто в календаре этот день отмечен красным с пометкой международного выходного. — Что ж, — усмехается Шаст, — хорошо, но нас там не потеряют? — Даже если так, — вырубает по очереди телефоны Арс, — то-о, мы уже не узнаем. — День без интернета типо? — Антон говорит спокойно, но на деле, он все еще в ахуе. Буквально меньше суток назад он думал, что Воронеж уже морально готовится встречать его с распростертыми объятиями, а теперь всё… вернулось на круги своя? Осознание вообще штука сложная, но если бы ему прямо сейчас дали пустую комнату и подушку, то он бы кричал там изо всех сил. — Вроде того, — хмыкает мужчина, отворачиваясь обратно, и обхватывает предплечье Шаста крепче. — Даже время не удосужимся посмотреть? — Отруби нахуй, — буркает Арс. — Чего? У меня будильника не было. — Не телефон, а мысли. Арс думает о том, чтобы продолжить спать, но сна ни в одном глазу уже нет. Блять. Мозг вообще долго прогружается после сна. Это, как когда в середине рабочего дня в голове резко всплывают сны. Сидишь играешь в косынку на компе, и как жахнет флешбэками собственной смерти, любезно подкиданной играми разума. Так вот, в этот раз он не спит. А Антон — не фантом. Арсений резко приподнимается на локтях, всматриваясь в лицо Шаста. Парень скептически косится, наблюдая, как его рассматривает пара голубых глаз напротив. Так, словно это мираж, и он сейчас исчезнет. — Че пугаешь? — выгибает бровь Шаст. — Что на лице? Шрам? Укус тарантула? На улице взрыв? — нервно усмехается парень, но действительно оборачивается в сторону окна. Арс еще пару секунд разглядывает чужие зрачки, а затем резко нависает над Шастом, вжимая чужие плечи в покрывало. Тот пугается уже не в шутку, ожидая, что из него сейчас высосут кровь. Хотя оказаться в Сумерках вот вообще не хочется. Но в определенном свете Арс на Эдварда конечно… Закончиться испугу не суждено. Мужчина подсовывает руку под шастову поясницу и вжимается лбом ему в шею. Сердце делает кувырок, но не у него одного, и мысли теперь делятся на двоих. Антон в секунду понимает этот порыв и прижимает мужчину к себе, позволяя просто ощущать друг друга. Они справились. Арс знает много вещей, но какой гормон подскакивает в этот раз, он в душе не ебет. Хотелось бы, чтобы это был дофамин, но на него обрушается и эйфория, и страх и облегчение. Чужой рваный вздох заставляет Антона разбиться об те же чувства. Он запускает пальцы в живущие по утрам своей жизнью черные волосы, и мягко массирует затылок. Дыхание становится более мерным, а пульс, вероятно, падает хотя бы до сотни. Арсений позволяет себе чу-вство-вать. Просто быть здесь. Он этого хочет. Для этого не нужна причина, сегодня, для них нет времени. Антон все же заставляет себя приподнять спину, когда понимает, что чужая ладонь уже трясется под ней, потому что затекла. Арс благодарно улыбается, и вновь нависает над парнем, но на этот раз, его ладони по бокам от чужих плеч, и совсем на них не давят. Разве нужна хоть одна причина на что-либо кроме «хочу»? Или «желаю»? Да начхать, как назвать этот порыв, но если прямо сейчас есть то, что может сделать тебя счастливым, и оно в твоих силах, то к черту синдром отложенной жизни. Слова вообще простая штука. Говорим не думая, потом жалеем. Но куда лучше жалеть о том, что ты сказал, рискнув, чем в старости жалеть о проебанном моменте. Он всплывет где-то на периферии сознания перед сном. Не хватает нервяков перед сном? Давай вспомним самые крутые моменты твоей никчемной жизни. Смотри, вот ты упал в пятом классе, подбегая к классухе, чтобы показать дз под всеобщий ржачь класса. А вот ты думаешь, что незнакомец машет тебе, хотя на деле сзади его подруга. А вот ты не признался в… Не в этот раз. — Я люблю тебя, — настолько легко и правильно слетает слетает с губ у Арса, что первые секунды в голове Антона белый шум. Будто не произошло ничего не обычного. Но молчание заставляет мужчину напрячься, и он начинает часто моргать от отвратительного чувства, поднимающегося к горлу. Зря? Не надо было? Не тот момент? Вчера он, скорее всего, меня ненавидел. Желание стукнуть себя по лбу, потому что стирателя памяти из Людей в черном под рукой не оказывается, растет с геометрической прогрессией. Арсений жмурится, мечтая, что прямо сейчас откроет глаза, и под ним окажется только скомканная подушка, которая как-нибудь переживет любовное признание. Но распахнуть глаза от ощущения тепла на нижней губе, по которой прошлась верхняя шастова — взрыв черепной коробки. В голове проносятся мысли в духе тех, когда на сообщение: «В душ, и без меня?», тебе отвечают «Приходи», и ты сидишь с лицом лица, пока в башке бежит строчка «так далеко мы еще не заходили». В этот раз зашли. Антон придерживает его подбородок одной рукой, касаясь лишь пальцами, очень осторожно, пока другая остается единственной точкой опоры. Арс еще мгновение позволяет себе лишь отвечать, а потом подается навстречу, еле как не задевая носом Шаста. В животе не порхают бабочки. Там попугайчики из «РИО» исполняют целую симфонию под «I wanna party». И пока Голубые ара — Голубчик и Жемчужина, только начинают осознавать свои чувства к другу, они, кажется, уже прошли этот путь. Арс мажет языком по языку Антона, углубляя поцелуй. И как же ахуенно осознавать, что парень улыбается, избегая столкновения зубами. В итоге, тот плюет на точку опоры, откидываясь обратно на подушку. И теперь, уже двумя руками утягивая мужчину к себе. Нацеловавшись, Арсений ведет губами по линии челюсти Шаста, в итоге, прикусывая шею, но почти невесомо — без следов. Антон запрокидывает голову назад, слегка цапнув затылок мужчины. Но тот наконец останавливается, падая ему на плечо. Хочется перевести дух. Все вроде зашибись, только вот… Антон не ответил. Он вообще не обязан. Не должен. Может, ему просто некомфортно? А может, Арс слишком поторп… — Как там было? — чешет затылок Шаст. — Малышка, пусть я и тупой, как пень, но… че там дальше? Арсу требуется услышать два первых слова чтобы понять, о чем говорит парень. — Господи… признание в любви Мальвине? — Чш-ш-ш, — шикает на него Антон. — Напомни… чего там было? — Пусть я могу своими носом… — Точняк! — щелкает пальцами Шаст, освобождаясь от ручных оков. Откашливается в привлекающем внимание жесте и садится на край кровати. — Пусть я могу своим носом выколоть тебе ненароком глаз, но у меня есть куда большее, — проговаривая медленно и четко каждое слово с выражением, смотрит прямо в глаза Арсу Шаст, пока мужчина слушает его, с потрескавшимся лицом. Если в мире есть признание в любви, услышав первые слова которого он будет представлять только одного человека в мире, то это оно. Они так и сидят на краю кровати, со сползшим вниз одеялом. И в этот момент, ощущение «я на своем месте», достигает своего пика. Попов уже намеревается что-то ответить, но за окном срабатывает чья-то сигналка. Парни одновременно дергаются, подскакивая к стеклу. — А, блин, забыл, — хлопает себя ладошкой Шаст, шлепая в коридор к собственной куртке. — Держи, — возвращается, вытягивая руку с ключами от тачки Антон. Арс секунду стопорится, снова отодвигая шторку, чтобы убедиться в сохранности его машины. — Да не твоя там кричит, не твоя, — успокаивает его Шаст, ожидая, что он заберет ключи с руки. — Оставь, — отмахивается Арс, юркая обратно в постель. Парень так и замирает в проходе между прихожей и спальней с открытой ладошкой, на что мужчина поясняет: — Погода супер, поехали куда-нибудь? Только ты за рулем, — зевает Арсений, потягиваясь. Антон довольно хмыкает, отправляя ключи на место. И возвращается к нему, устроившись на кровати в турецкой позе. — А куда поедем? — интересуется Шаст. — Придумаем, — пожимает плечами Арс. — Но сначала, я бы поехал в страну снов, нас там ждут. Может, еще хоть часик поспим? — Часик? — ухмыляется Антон. — А как будильник ставить, если мы к телефонам не прикасаемся? — кивает в сторону тумбочки, на которой покоятся два мертвых айфона парень. — Туше, — цокает Арс. — Бодрый, я смотрю? — Вполне. — Отлично, но это ты зря сказал, — скалится Арсений, а уже через секунду валит Антона на лопатки, не давая тому и секунды осознать свое положение в пространстве. В коконе из одеяла парень оказывается мгновенно. И Арс принимается щекотать его, параллельно сковывая движения. — Козел! Хва-а-атит! — сквозь смех заикается Антон, смешно брыкаясь в попытках выбраться. — Ты на шаверму похож, — продолжает пытку Арс. Антон специально расслабляется на какое-то время, заставляя мужчину ощущать ложный контроль над ситуацией. И тогда, когда тот отвлекается, парень резко выкручивается, меняя их позиции. Теперь уже Арс оказывается обездвиженным. — Запрещенный прием! — барахтает в воздухе ногами Попов. Смешанные единоборства теряют ход времени. И только тогда, когда одна из подушек оказывается на телевизоре, вторая под кроватью, а одеяло превращается в нечто, вышедшее из жопы коровы, они успокаиваются. Волосы становятся мокрыми, а руки затекают, но более приятной усталости ни один из них, кажется, не испытывал. Они одновременно откидываются назад, принимая попытку отдышаться. Солнце слепит глаза, заставляя перевернуться друг к другу. Шаст улыбается, облизывая пересохшие губы. Арс молча приподнимает раскрытую ладонь вверх, рассчитывая, что парень поймет его и без слов. Сработало. Антон тут же перехватывает его руку, крепко сжимая своей, и переплетает пальцы. — Есть какие-нибудь желания? — лениво интересуется Арс, косясь на чужие сбившиеся в одну копну волосы. Бля, у него самого, наверняка, все еще хуже. — М? — непонимающе сводит брови Шаст, ни на секунду не разрывая зрительный контакт. — Ты же джин, забыл? — усмехается Арс. — Я вот например… даже не знаю. Что прямо сейчас должно случиться, чтобы стать еще счастливее. — Типа… желания в моменте? Не знаю, Пьеро. Но если бы мы лежали прямо сейчас где-нибудь на берегу моря, то я бы, наверное, спокойно умер. — А как же счастливый финал сказки? — показушно удивляется Попов. — Хотя, клешированное «и умерли они в один день» имеет место быть, но… Куда круче будет исполнить твое желание. — Нет. Мы не полетим на море. — Пьеро — актер, а не волшебник. Моря не обещаю, но достойный аналог вполне найду. Собирайся. Не дожидаясь ответа, мужчина подскакивает и шлепает в ванную. И только переступив ее порог наблюдает, как парень тянется к телефону. Они так и застывают в немой сцене, после чего Арс машет пальцем в запрещающем жесте. Никто не отнимает у Шаста возможность все же взлеть в телефон, Арс рассчитывает исключительно на его честность. Антон, может, чтобы позлить его и схватил бы на зло, только вот злить Арсения совершенно не хочется. К тому же, сейчас слышны только звуки воды из душа, и тихий мат, когда настроить температуру получается хуёво.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Ах, Буратино, Буратино, — проговорил Сверчок, — брось баловство, слушайся Карло, без дела не убегай из дома и завтра начни ходить в школу. Вот мой совет. Иначе тебя ждут ужасные опасности и страшные приключения. За твою жизнь я не дам и дохлой сухой мухи. Стахович спрыгивает с декоративной печки и обходит Зайца кругом. Мужчины переглядываются, и Макс резко вспрыгивает на стул, со стула на стол, хватает молоток и кидает в голову прямо Лёше. А Говорящий сверчок — Стах, тяжело вздыхает, поправляет завивающиеся на кончиках усы и падает за очаг. Навсегда из этой комнаты. — Сто-о-оп! — удовлетворенно кивает Варя, подскакивая со зрительского в первом ряду. — Отлично, но надо будет какой-нибудь звук шлепка, — машет в сторону печи девушка. — Чтобы когда Леша наебнулся, и лапки вверх, было эпичнее. — Сделаем! — кричит сверху Журавль, разбираясь со светом. — Перерыв десять минут на смену декораций, — крутит в воздухе указательным пальцем Варя и подхватывает сценарий, поправляя сбившиеся листы в одну стопку. — Ну супер, — подскакивает к той Вика, сжимая ее плечи. — Леха для этой роли родился по-моему. — Ага, такой же душнила, — прыскает Щербакова, отходя вместе с подругой в другой конец зала, пока на сцене начинается настоящая вакханалия. — Сорян, что опоздала, всего пару сцен пропустила, да? — тушуется Вика, пока подруга перелистывает бумаги. — Да все норм, ты хотя бы пришла, — закатывает глаза та. — Ничего не случилось же? — Не-е, да это, как в том анекдоте. Тук-тук? — Кто там? — поднимает бровь Варя, прокручивая сразу миллион версий возможного ответа Складчиковой в голове. — Снег в апреле, — щелкает по носу подругу девушка. — Ебала я в рот эту погоду, честное слово, пробки? — Ага, — раздражается Вика. — А где два брата-акробата? — она осматривается по сторонам, пытаясь заглянуть даже за кулисы. — Не ищи, — отмахивается Варя. — Двое из ларьца сегодня не появлялись. И вряд ли появятся, наверное. — А у них… все норм? — интересуется Вика, переходя на полушепот. — Хуй их знает. Я рассчитываю, что да. Но если телефоны отключены у обоих, — показательно демонстрирует количество исходящих в недавнем наборе Варя. — То думаю да. — Оке-е-ей, ладно, и без них справимся. Не последняя репетиция же? — Естественно нет, Арс рассказывать о себе правдивые факты станет быстрее, чем хоть раз в жизни что-то не проконтролирует. Да и их правки все еще нужны. Самое главное, сегодня убедиться, что по декорам все заебись, а в актерке я не сомневаюсь. Девушек окликают почти синхронно, и они в унисон поворачиваются к сцене. Новое место для следующего действия уже подготовили, а у кресел остальные продолжают возню. — Юр, а ты… — хлопает по плечу мужчину девушка, пока он тащит коробки. — А-а-а? — раздается с совершенно другого конца зала. Варя резко оборачивается и наблюдает Музыченко рядом с Димой. — Господи, тьфу ты, — бесится Щербакова, наблюдая за испуганным Стахом, которого она со спины спутала с Юрой. Тот уже через мгновение подбегает к начальнице. — Чего хотела? — спрашивает мужчина, запыхавшись. — Бубенчик на шею кому-нибудь из вас повесить, чтоб не путать. Вы, как Билан и Лазарев, вроде такие разные, но похожи пиздец, — бегает глазами по усатым мордашкам девушка. — Так, Леш, ты свободен пока, коробку тащи на склад, а ты, Юр, со мной, надо по звучку сориентироваться. — Окей, пошли, — подает ей руку Юра. — Я кстати обижусь, если еще раз нас спутаешь. — Ой ладно, всё. Если что, будешь дублером на сверчка, а если не устроит, то заставлю играть таркана, — щиплет его в бок девушка. — Хотя, вообще… может, это было бы и смешнее. Парочка удаляется в звуковую, и Варя дает отмашку продолжать репетицию. Теперь, главный контроль валится на Вику. Но та, кажется, совершенно не против. Следующее действие происходит во дворе дома Мальвины. Олеся аккуратно отпивает чай, поправляя голубые кудри. Она наблюдает, как Заяц пыхтит, напяливая на себя «женскую» рубашку. Потому что Мальвина наказала Буратино привести себя в порядок. Ему было стыдно надевать девчонкины обноски, но пришлось все-таки переодеться, чтобы та не бесилась. Сопя носом, он спрятал в карман новой куртки четыре золотые монеты. — Теперь сядьте, — указывает Иванченко. — Положите руки перед собой. Не горбитесь, — сказала девушка и взяла кусочек мела. — Мы займемся арифметикой... У вас в кармане два яблока... Макс хитро подмигнул: — Врете, ни одного... — Я говорю, — терпеливо повторила Мальвина, больше напоминающая Мейби Бэйби. — пáредположим, что у вас в кармане два яблока. Некто взял у вас одно яблоко. Сколько у вас осталось яблок? — Два! — всплескивает руками Макс. — Подумайте хорошенько. Буратино сморщился, — так здорово подумал. — Два... — Почему? — топает ногой Олеся, так, что аж подол платья подлетает. — Я же не отдам Некту яблоко, хоть он дерись! — подсказывает Буратино, дразня девушку. — У вас нет никаких способностей к математике, — с огорчением заключает Мальвина. — Займемся диктантом. Она подняла к потолку хорошенькие глаза: — Пишите: «А роза упала на лапу Азора». Написали? Теперь прочтите эту волшебную фразу наоборот. Буратино никогда даже не видел пера и чернильницы. Девочка сказала: «Пишите», — и Макс сейчас же сунул в чернильницу свой накладной нос и страшно испугался, когда с него на бумагу упала чернильная клякса. Девочка всплеснула руками, у нее даже брызнули слезы. — Вы гадкий шалун, вы должны быть наказаны! — Так накажи! — наклоняет голову в бок Макс, от чего Олеся даже теряется. — Ага, сейчас, — прикрикивает на них Вика, показывая знак «стоп» руками в воздухе. — Ой ладно, — выходит из образа Загайский. — Шастун заценил бы. — А Складчикова в ахуе, — отвечает за себя девушка. — Мы, конечно, отличаемся оригинальностью постановок для всех возрастов, но не настолько. Поэтому если не хочешь, чтобы нас дружно отменили, то давай-ка по сценарию. — Ладно-ладно, — капитулирует Макс, возвращаясь к роли. — Артемон! — кричит Олеся. — Отправь Буратино в темный чулан! — Вот дура девчонка... Нашлась воспитательница, подумаешь... У самой фарфоровая голова, туловище, ватой набитое... — скрещивает руки на груди Макс. Они продолжают действо уже в следующем месте, под четким командованием Вики, пока Варя разбирается с закулисной частью. — Та-а-к, у нас на сегодня, — подлетает к Вике и сверяется с часами Варя. — Боже, уже семь часов прошло? Ладно, укладываемся. На сегодня осталась сценка с хвостатыми, а потом расход. — Базилио и Алиса? — Мгм, — утвердительно мычит девушка, пока сзади слышится быстрый цокот каблучков. — Девчата-а-а! — влетает сразу в обеих Оля с кучей пакетов. — Пиздец, я считаю, что шоппинг можно вводить, как вид спорта на Олимпийские игры, — опирается на колени та. — Привет-привет, — подхватывает ее Варя. — Ты чего приехала то? Я ж говорила, что справлюсь, едь домой отдыхать. — Бегу и падаю, — ерничает Парфенюк. — Во-первых, — загибает пальцы девушка. — Мне после Галлереи было по пути. Во-вторых, вы весь день голодные, так что держите роллы. И в-третьих, я никогда не была в театре, как независимый эксперт, — усмехается Оля, только сейчас, словно ребенок, разглядывая все вокруг с огоньками в глазах. — Тогда, добро пожаловать, — хлопает Олю по спине Вика. — А вот за хавчик отдельное спасибо, это на перерывчик тянет. — Перерыв чик, — не задумываясь бросает Варя. — Закройте двери в каламбурошную, — хором отвечают девушки, и тут же заливаются хохотом. — Оля, а ты почему вообще в колготках блять? Чай, не лето, и даже не весна епт, там минус семь! — возмущается Щербакова, указывая подругам в сторону кабинета, и те покорно направляются за ней. Оля рассматривает широкий коридор и валяющиеся куски декораций где попало, с нескрываемым интересом, и отвечает: — Да ладно, я на такси. С таким количеством магазинов, никакой вайлдбериз не нужен. Троица проходит в кабинет. Оля хочет помочь чем-нибудь, но ее молча усаживают в кресло, наказывая не рыпаться. Вика тащит чашки, а Варя раскладывает притащенное угощение на столе, и оставляет оставшуюся часть в картонных пакетах на подоконнике. — Туда только туристы, в основном, и ходят. Я могу по пальцам одной руки посчитать, сколько раз за последний год была в оффлайн магазинах. — Заваривает кофе Складчикова. — Сытый голодного не поймет, — цокает Оля, отодвигая шторку. Вид из кабинета открывается на дворовую парковку, где девушка старается разглядеть машину Арсения, на которой она видела Шаста. — Не пытайся, — словно читает ее мысли Варя. — Они в прятки не играют, их тут просто нет. — А Тоха… — поджимает губы Оля, на мгновение меняясь в лице. — Тебе тоже не отвечает, да? — Ага, но все хорошо у него них. Жопу ставлю — чуйка. — Я тоже так думаю, — расслабляется Оля. — Просто ненавижу, когда так пропадают. Знают же оба, что мы за них переживаем. — А другой повестки дня у нас нет? — старается показать свою не заинтересованность Вика, но сама при этом постукивает о стенки чашки, перемешивая кофе. — Ой, ну чья бы мычала, — пожимает плечами Щербакова. — Арс мне рассказывал, как ты ему допрос устраивала. — Ну, скажешь тоже, допрос… Может слегка… Ладно, ну кто я в конце-концов? Тварь имею, или право дрожащее? — усмехается Складчикова, захватывая палочками Унаги маки. — Не нам судить, но мы обсудим, как говорится, — качает головой Варя, прикрывая глаза. Порой, ловишь себя на мысли, что момент, который ты сейчас проживаешь, в дальнейшем будет всплывать в твоей голове в рандомные моменты жизни, с пометкой, бегущей, как красная строка: это было счастье. Таким моментом может быть все, что угодно. Это воспоминание: цель, вкусный пирожок, пряный кофе, поцелуй, духи, желание напиться, купить цветы, прочитать, подарить, сделать, узнать, попробовать. Это может быть что угодно, но в этот момент, самой яркой вспышкой бежит «счастье». Проблемы в жизни не исчезают, мировые конфликты не решаются, а цены на бензин все также растут со скоростью звука. Но вспомнив этот момент, ты будешь чувствовать только хорошее. И это хорошее умудряется быть настолько сильным, что перекрывает любые фоновые переживания. Как Экспекто Патронум в Гарри Поттере. Это заклинание, кстати, переводится как «Я ожидаю защитника». Все голоса в голове и навязчивые мысли стихают. Она просто пьет кофе с девочками. Она смотрит Олю, с такими же темно-русыми волосами, как у Вики. Та улыбается, стараясь не промахнуться по соевому соусу. Они обсуждают общих друзей, пока за окном рассеиваются все тучи и солнце окутывает своими лучами Петербург. К ней наконец вернулся вкус победы, после проделанной работы. До самогó выступления еще есть время, но то, как она его проводит, не может не радовать. Вставать становится проще, а гулять с собакой в пять утра вообще кажется классической привычкой, а не невыносимой каторгой. Если тебе есть зачем просыпаться — ты победил. А если ты только на пути к поиску, то это повод продолжать ебашить.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Поэтому либо электричка, либо… — предлагает варианты Арс, пока они выходят из подъезда. — Это где вообще? — пытается выведать Антон, придерживая мужчине дверь. — Белоостров то? А есть толк, если я скажу? Или ты на три месяца настолько досконально успел выучить Питер, что перешел на Ленобласть? — Тц, ладно-о, молчу. Так, как поедем? — Не знаю, но водить у меня сил точно нет, выбор за тобой. — Электричка. — Серьезно? — искренне удивляется Арс. Сам он любитель таких мини-путешествий, но погода сегодня не настолько благоприятная. — Допустим… тогда нам на Финлядский. Сначала только в Пятерочку сгоняем? — Не вопрос. Оба не завтракали, поэтому согласие Шаста на ревизию в магазин стоит по умолчанию. Они обшаривают продуктовый через пару дворов, не особо запариваясь с выбором. Арсений додумался взять рюкзак, поэтому ничьим пальцам мерзнуть, таща полиэтиленовый пакет не прийдется. Народу на вокзале совсем немного. Здесь несколько бабушек с большими тележками, и, вероятно, такая же «молодежь», жаждущая приключений. Мужчина разбирается с покупкой билетов через автомат, и через добрых двадцать минут поезд наконец трогается. Парни выбирают самый дальний вагон, где кроме них только один сонный дедок в первых рядах. Ехать им около часа. Телефоны валяются в рюкзаке на «всякий» случай. Фишка не следить за временем улетучилась, но только в буквальном смысле. По дороге они кучу раз спалили временные рамки, да и на билетах красуется:«Санкт-Петербург (Финляндский вокзал) — Белоостров»
16:00—1ч 10мин—17:10
Так, по пути они выясняют, что дрыхли около одиннадцати часов. Но отсутствие «слежки» за временем, на деле, никуда не исчезает. Последняя электричка отправляется в половину двенадцатого, так что они хоть до посинения могут тут сидеть. За окном безумная красота. Такой путь даже рядом не стоит с городским. Вокруг массивные стволы деревьев сменяются редкими голыми полями. А не какой-то уебок из соседнего ряда пытается тебя подрезать, пролетая на красный. Говорить сейчас совершенно не хочется. Шаст достает из внутреннего кармана куртки наушники, под культурный ахуй Арсения — проводные с плеером. Замечая голубые округлившиеся глаза, парень поясняет: — Я не нетакуся, просто обычные вечно забываю либо взять, либо зарядить, а эти всегда с собой, — высовывает язык от усердия, разгадываемой головоломки в виде запутавшихся проводов Шаст. — Ну, и плюсом, после появления в моей жизни мистера «давай отключим телефоны», музыку я могу слушать только так. — Да нет, я напротив… круто. Дашь мне послушать? — Конечно, — протягивает правый наушник Арсу Антон, вспоминая, какие кнопки за что отвечают вообще. Они сидят друг напротив друга, приложившись к холодному окну, и парень по очереди меняет мелодии.Я собрал два рюкзака и получил билеты в кассе
Я с тобой хочу отправиться на Север
Дальше от города, дальше от сволочи
новостроечной. Дальше на север
давай же уедем, никто не заметит.
Дальше и дальше, и дальше на Север
Когда электронный женский голос сообщает о прибытии, парень выдергивает у чуть задремавшего Арса наушник, слегка треплет его по плечу, и они выпрыгивают из вагона. Мужчина протирает глаза, протаскивая Шаста через проверяющие турникеты, и они выходят к лесу. — Нам куда? — озирается по сторонам парень. Поблизости виднеется остановка, с которой у него происходит искра буря и безумие. Но Арс тут же рушит эту связь, утаскивая Антона в совершенно противоположную сторону. — Нам к водоканалу, а потом к озеру. — Поясняет Арс, на всякий случай незаметно сверяясь с картой. — А ниче, что тут была Пятерочка? Нафига мы через весь город тащили хавчик? — Не задавай глупых вопросов, — косится на него Арс, съезжая с темы. Ну кто вообще помнит о том, что у станций всегда есть магазины? Пф, бесполезная информация. — Автобус в другую сторону, — уточняет тот, наблюдая за взглядом Хатико-Антона на проезжающий мимо транспорт. — Ладно, хрен с ним, веди, Сусанин. Парни пробираются по Второй Поперечной улице, превращая в кашу остатки снега под ногами. Антон цепляется взглядом за чужие дачные домики и накрытые пленкой большие парники. Забавно. Всего час езды от города, а ощущение, что другой мир. Из мегаполиса такой резкий переход в умиротворяющую тишину заставляет теряться. Но Арс, в отличие от него, не теряется, и уводит мысли парня в совершенно другое русло: — Знаешь местную легенду про белую лошадь? — резко сворачивает на другую линию Арс, и Антон чуть не поскальзывается. Но Попов успевает подхватить его за локоть. — Ты это… — крутит в воздухе руками Шаст, удерживая равновесие. — Только что придумал? — Круто было бы иметь такую быстро варящую башку, — ухмыляется Арс. — Если так будет интереснее, то считай, что я импровизирую. А вообще, история реально существующая. Антон понимающе хмыкает, и через пару шагов Арсений начинает посвящать его в тонкости местных слухов: — Дело было, помоему в году в восемьдесят четвертом. Молодежь тогда не шлялась по садоводству, а собиралась в укромных уголках, не мешая садоводам. Было несколько таких мест. Например «пятак» — это кольцо автобуса, ты как раз жаждал там оказаться. Еще поляна за водопадом — место у развилистой сосны. И в «скорой помощи» — там заканчивается последний дом, напротив через дорогу, у ручейка. — Машет в сторону, куда им надо спускаться Арс, и подает Шасту руку, чтобы тот в очередной раз не наебнулся. — Извини, что прерываю удивительный рассказ, но мы ж даже плед не взяли? Арсу требуется несколько секунд, чтобы понять: Шаст реально долбоеб и собрался стелить плед на промерзшую землю, или Арс еблан и не понимает подкол. — Да я вижу бревна-скамейки, но не голой жопой же на них сидеть? — закатывая глаза, поясняет парень. — Ой, мы не сахарные, пошли. — Правильно пой-де-е-ем! — плетется за ним Шаст. Они усаживаются на скамейку, позволяя себе передышку от внезапного спорта, и Арс наконец продолжает: — В общем, у всех компаний были разные места. Некоторые ходили на вышку. Там сидели три солдатика — два «деда» и один «молодой». Местные ребята носили туда водку, а солдатики снабжали их закуской — кашей с мясом. Так, после очередного возлияния, двое собрались идти домой, это было где-то посреди ночи. Арс рассказывает интересно. Если бы он в универе преподавал Шасту менеджмент, то, может, тот и не числанулся бы. Посреди истории, со спины становится слышен легкий хруст. Парни поворачиваются синхронно, и замечают подбежавшего пса. Тот не проявляет никакой агресси, тут же мирно присаживаясь перед ними, начинает вилять хвостом. — Вот это масштабы, — косится на собаку Арс, хотя, если честно, та больше напоминает медведя. — Блин, — не секунды не сомневаясь принимается поглаживать шерстку Антон. — Помню в детстве, полно во дворе таких было. Мы тогда все учились отличать дворовых от домашних, которых раньше никто не боялся одних отпускать гулять. Арс наблюдает, как под пальцами Антона, треплющими и перебирающими шерстку, пес начинает довольно высовывать язык. Рефлекс кричащий об опасности меркнет, и Попов тоже слезает со скамейки, опускаясь перед собакой на корточки. — Классно было, их ведь не меньше, чем котов бегало. А потом… перестреляли всех, — гаснет во взгляде Антон, но тут же находится, вжикая молнией на арсовом рюкзаке. — Голодный? — ласково уточняет парень у друга человека, принимая покорные глаза за положительный ответ. — Ща все будет. Антон вытаскивает из покупного сэндвича пару ломтиков ветчины, и отдает на растерзание. Пес быстро справляется с угощением, благодарно лает, и удаляется восвояси. Парень провожает его погрустневшим, но с чувством выполненного долга взглядом, и возвращается на скамейку. — Хотел бы собаку? — вскользь бросает Арс. — Спрашиваешь. Лет с трех… наверное, — тушуется Антон. Мечты, которым суждено таковыми оставаться не особо не хочется обсуждать. Теперь, становится еще тише, чем когда они шли по лесу. Ветер здесь не бегает сквозь ветви деревьев, а на Разливе полный штиль. На воде виднеется наледь, а в далеке идут параходы. Небо пусть и в дымке, но подступающий закат не скрывает. — Так что там с… историей? — расслабляется Шаст, наблюдая, как Арс задумавшись о чем-то своем провожает облака. — Точняк. Так вот, время позднее, а идти по тропинке мимо дота. До садоводства около полукилометра. Перебрасываясь шутками, они поравнялись с дотом и невольно остановились.... — меняется в интонации Арс и переходит на полушепот. — В полной тишине, из-за стены, медленно показалась сначала белая голова, а потом и все тело лошади. Что характерно — по колено — без ног. Голова медленно повернулась в сторону обалдевших молодых людей, и посмотрела на них красными, налитыми бесовским огнем, глазами.... Арс выдерживает паузу, заставляя Шаста выпрашивать продолжение одними лишь глазами. Это, как долго читать тру-крайм историю, а потом увидеть в конце «читать продолжение в источнике». И ты подписываешься на миллион пабликов по ссылке, от «Поварешки Саратов» до порнухи. И в итоге нихера там нет. Но Арс не один из этих дьяволов, поэтому продолжает: — Когда эти двое добежали до садоводства, то были уже абсолютно трезвые. Спустя сутки, ребята из другой компании и абсолютно из другого садоводства, не знакомые с первыми, возвращались с костра от развилистой сосны. Время было под утро, и по полю клубился туман. Дойдя до развилки дорог, они обратили внимание на странную неясную фигуру с двумя красными огоньками. Будто почувствовав присутствие людей, фигура плавно, не издавая ни звука, направилась к ним. Вскоре, они оказались перед безногой лошадью с горящими глазами. Волосы у путников встали дыбом. Будто, что-то почувствовав, лошадь медленно повернулась, и ускоряясь, умчалась в поле. Ребята со всех ног бросились по дороге к водопаду. Им всё чудилось, что лошадь преследует их. — Пиздец, — цокает Шаст. Ноги бы моей тут больше не было. Как там… И всюду преследовал их… — Всадник медный, — заканчивает Арс, переходя к эпилогу. — Все эти россказни заканчивались, как правило, насмешками. Говорили, что с пьяну еще ни то привидится, что это розыгрыш. Кому охота сидеть у дота и ждать, что кто-то, или что-то… пройдет мимо? Поговаривали, что это у лесника сбежала лошадь и бродила в полях, а ног не видно из-за тумана... Но это реалистичная версия. А мы с тобой, — толкает парня в плечо Арс, — сказочники. Антон лыбится, рисуя пяткой подошвы полукруги на песке. — Блин, теперь, у меня веганский бутер, — машет остатками обеда в воздухе Шаст. — Погодь, — шарится в сумке Арс. — Ща исправим, — мужчина достает из пакета целую упаковку ветчины и пару бананов. — Так много вопросов, и так мало ответов… У тебя все это время была упаковка ветчины? Она тебе нахуя отдельно? Я даже внимания не обратил. — Тость, бананы тебя не смутили? — прыскает Арс. — Ты так уверенно полез делиться бутером, что я и сориентироваться не успел. Между прочим, — снимает кожурку мужчина. — Ломтик дыни с ветчиной это летний деликатес в Испании. — Ага, — возвращает украденное мясо на место Шаст. — Только вместо дыни банан, а мы не в Испании, а в Ленобласти. — Веришь? Нет? Но сейчас, там, и с тем, где я, мне в разы лучше, чем было в Испании. — Ты был и в Испании? — уточняет Шаст, чавкая. — Si esa es tu pregunta para la verdad sobria, entonces sí, — тараторит Арс, под пыхтение Антона. — Нет, это не вопрос для правды, лучше расскажи, чем история с лошадью кончилась. — Ты понял перевод? — чуть не роняет банан, обернутый в ветчину Арсений. — От части. Знаю, что «прегунта» это вопрос, а «вердад» это правда. Не помню откуда, но догадаться не сложно. — Ладно, — хмыкает Арс, представляя, как они с Антоном в Валенсии ели бы дыню под Деспасито. — А история… Да ничем. Обычно, такие легенды не кончаются. Прошло много лет, но недавно узнал, что есть еще один человек видевший лошадь! Как бы там ни было, все это очень похоже на рассказ Бунина из сборника «Темные аллеи». Он, по-моему, так и называется «Белая лошадь». И еще... Все эти события случились перед приходом к власти Горбачева, после которого жизнь страны круто изменилась. Говорят, такие вещи бывают перед глобальными событиями, войнами и все такое, — машет кожуркой в воздухе Арс. — Охотно верю, а что на счет теневого правительства? Хотя, если подобное реально предвестник апокалипсиса, то учитывая нынешнюю ситуацию… — Вместо людей бы уже ходили белые лошади, да? Антон грустно усмехается, оглядываясь по сторонам. Поблизости никого, даже пес скрылся за решеткой около водохранилища. Охранники таких и подкармливают, если не сволочи. Шаст плюет на возможные последствия. Лежать на чужих коленях, пока еще не запрещено. Арс дергается на секунду, успевая убрать рюкзак с колен, чтобы парень не ударился. Он устраивается у того на ногах полубоком, прикрыв глаза. Антон чувствует чужую руку, которая уже может зарываться в отросших волосах. Так они сидят еще около часа. Успев обсудить кажется все, но ни одну из тем Шаст пересказать не сможет. Он отвечал по инерции, чувствовал, что хочет ответить, не обдумывая. Невольно вспоминается диалог из «Бруно», пока Арс пытается не свалиться с камня у воды, стоя на одной ноге, и приговаривая: «Сфоткай типа в моменте поймал, как я смеюсь». Антон пару секунд переваривает просьбу, и тут же заливается смехом, чем заражает Арса, поэтому фотки выходят вовсе не постановочными.⋆꙳•͙❅*͙‧͙ ‧͙*͙❆ ˚₊⋆
— Продолжим мракобесие? — усмехается Варя, заказывая такси. — Приглашаешь? — спрашивает Вика, докуривая сигарету. Они стоят у центрального входа в Пигмалион. Репетиция наконец закончилась, как и разбор полетов. Остается всего две, на которых Арс с Антоном должны быть уже железобетонно. Оля трет лодыжку носком туфли. Она так и стояла бы в колготках, платье и легкой куртке, если бы Щербакова не откапала ей не Бог весть где шубу. На другой стороне улицы Юра усаживает в машину Аню, на заднее сиденье забирается Макс, предварительно подав Олесе руку. На улице почему-то туманно — для ночного времени это нехарактерно. Поэтому вокруг плафонов уличных фонарей кружат молочные облака. — Ну, — подлетает Оля, потирая руки, — у меня выбора нет, ты мой арендодатель. — Ага, только на безвозмездной основе, — прыскает Варя. — Хотя, без тебя… Короче, как услуга за услугу это тоже работает, — хмурится чему-то своему девушка. — Вик, ты с нами? — Спрашиваешь. К тому же, опять забудешь с Поней погулять. Кому-то же надо это делать. — Супер, тогда… через пять минут за нами приедет белый Киа. Блять… — Что такое? — заглядывает в телефон подруги Оля, пока кудри смешно облепляют ее лицо от влаги. — Да метка по-тупому поставилась, надо в соседний двор пройти. Ненавижу эту систему. — Ну не к Разливу же, — закатывает глаза Складчикова. — Пошли, подруги Оушена, не сахарные, не растаем. Вика берет девочек под руки, и они топают в противоположную от театра сторону, смеясь, потому что представляют себя в Лебедином озере. Арс перестает выглядывать из-за тыльной стороны здания, напоминая себе шпиона не шибко хорошего сериала по НТВ. И поворачивается к Шасту, который притаился, чуть дальше него самого. — Напомни, — начинает Антон, но Арс шикает на него, заставляя замолчать жестом. Тогда парень переходит на шепот. — Почему мы прячемся? — По той же причине, что и не отвечаем никому сегодня. Ну и… одно дело, получать сумкой по голове от двоих, так хоть силы равны, а от троих можем не вывезти. — Согласен, каблуком в глаз тоже не очень приятно. Парни синхронно оборачиваются, когда мимо по газам дает машина семьи Музыченко, и снова замирают. — Все, — выдыхает Арс, убирая руку с живота Шаста, которой заставил его не двигаться с места. — За мной. Они обходят театр, все так же тихо подбираясь к черному входу. — Если мы хотим грабануть Пигмалион с черного входа, на кой хрен следили за главным? Я думал, что как люди зайдем. — На преступное дело с тобой точно не пойду, — проворачивает ключ в замке Арс. — Надо же убедиться было, что никого внутри не осталось. А если Варя снаружи, то и все остальные. Тепло резко окутывает обмерзшие нос и руки. Антон помогает Арсу снять пальто, и они проходят вглубь, все также разговаривая шепотом, хотя теперь, это скорее ради настроения. — Не знал, что ты такой романтик, — усмехается Антон, — пробираясь по темному коридору за Арсом, который сжимает его руку, почему-то своей теплой. — Не ври себе, все ты знал, — врубает свет в зрительском зале мужчина. Огни красиво загораются по очереди, освещая только сцену, а кресла погружены в полумрак. Они ходят меж рядов, и Арс продолжает, прыгая, то указательным, то средним пальцем, как ножками, по спинкам сидений: — Ты был здесь тогда, когда это место казалось полумертвым. Был тогда, когда жизнь лилась со всех сторон. Был тогда, когда мы с тобой и Варей с ног валились от усталости. Видел все этапы пробуждения и бодрствования, но никогда… — мужчина резко останавливается и разворачивается лицом к Шасту, понижая и без того тихий голос. — Никогда не был здесь во время сна. Тогда, когда это место кажется несуществующим. Театр — одно из чудес света, для Антона теперь так точно. Вокруг сотни бархатных красных сидушек с золотой нумерацией. Ступени из красного дерева, выключенные, но от этого не менее роскошные люстры. Сцена с массивным занавесом, который они только открыли в свете прожекторов. Все это безусловно потрясающе. И Шаст видит все это вокруг себя, точнее знает, что оно там есть. Потому что кроме голубых глаз, прямо сейчас видеть не хочется ничего. Сиди они хоть в страшном подвале, наполненном холодом, перед страхом смерти, но будь рядом с ним Арс, Антон смог бы увидеть вокруг зрительский аншлаг. Парень слегка опускается, пока Арсений соблюдает успевшую появиться привычку — приподнимается на носочки. Им некуда спешить. Шаст обвивает ладонями чужой затылок, пока чужие ладони обхватывают его руками за спиной. Хочется стоять здесь в обнимку до посинения, до самой премьеры. Но у них ведь есть время, а значит, прямо сейчас им можно распоряжаться так, как хочется. Арс не знает, чего именно хочет Антон, поэтому лишь касается его губ своими почти невесомо. Перехватывает нижнюю, прижимая ближе к себе за талию. Но Шаст тут же отнимает инициативу, углубляя поцелуй. Арс не отказывает себе в удовольствии улыбнуться тому прямо в губы, и поддается навстречу. Они целуются еще мгновение, и мужчина медленно отлипает, выбирается из объятий и переплетает пальцы, утаскивая парня за собой. — Мы пойдем прямо через сцену? — мягко уточняет Антон, не прекращая улыбаться. — А почему нет, — чуть кряхтит мужчина, вспрыгивая прямо на нее и подает Антону сразу две руки. Они шагают через весь зал, останавливаясь прямо посередине, окидывают взглядом партер, балкон и бельэтаж. Арс видит эту картину далеко не в первый раз. Когда в зале никого нет, он становится его местом силы. Раньше, они даже оставались тут с Варей, но не потому, что работали до ночи, хотя и это тоже, а потому, что они до конца не могли поверить, что все получилось. «Смотри-и-и, это все наше, у нас получилось». Даже такое удивительно зрелище, доступное немногим, умеет приедаться. Но сейчас, когда Арс видит горящие глаза Антона, то автоматически заряжается этой эмоцией, пропитывающей все тело. — Дух захватывает? — толкает в плечо Шаста мужчина. — Не то слово, — завороженно кивает парень, подавая Арсу руку, чтобы тому было удобнее шагать по краю. — Знаешь, сколько историй здесь можно придумать? — Сотни? У меня в голове примерно столько, склеить бы еще в единую картинку их. — Это не сложно, — ухмыляется Арс, разворачиваясь на пятках. — Естественно, за нами же Карабас не гонится, время есть. — Да что ты? — кривляется Арс, но тут же меняется в лице. — Сегодня ночью выжившая из ума черепаха Тортила рассказала Карабасу Барабасу все про золотой ключик... Антону не приходится прикладывать усилий, чтобы в голове всплыла сцена, выбранная Арсом для отыгрыша. Поэтому Шаст мгновенно подается на игру: — Бежим, как можно скорее. Если полицейские собаки приведут сюда Карабаса Барабаса — мы погибли. Арс бледнеет и отскакивает. — Довольно, пожалуйста... Антон делает паузу, и с выпученными глазами отвечает: — Карабас Барабас с полицейскими собаками будет здесь через четверть часа! — Никакой паники! Бежим! — Арс хватает парня за руку, с грохотом, смехом и топотом убегая в закулисье, и также быстро забегая в кабинет. Они захлопывают за собой дверь и смеются, опускаясь на пол. — Господи, считай, и репетицию не проебали, — пытается отдышаться Арс. Поднимается на ноги и подходит к столу. — У нас за это головы с плеч не полетят? — лениво интересуется Антон, подкрадываясь к мужчине со спины. Свет здесь они естественно не включают. Окна почти полностью закрыты, они скрывают парочку от посторонних глаз. Но пробивающегося от фонарей света хватает, чтобы ориентироваться в пространстве. — Не полетят, — кивает Арс в сторону тумбочки. — Здесь были Оля и Вика, которые Варе помогли, поверь, ничуть не хуже, чем могли мы. — С чего ты взял? — удивляется Антон. — Три чашки, фантики от конфет, которые ест только Вика, пакет из под доставки, про которую мне рассказывала Варя, что Оля к ней пристрастилась. — Если меня на преступное дело ты не возьмешь, — заставляет развернуться к себе Антон и подсаживает Арса на стол. — То я тебя определенно возьму. Арсений поочереди разглядывает чужие зрачки напротив, как кошка с ее ночным зрением, различая почти все. Выжидает секундную паузу, а затем чуть нагибает к себе Шаста, приглушенно сообщая на ухо: — Ну попробуй. Антон отклоняется обратно, чтобы убедиться: «намек принят, намек понят» или у нас флирт элитный? Но Арс освобождает его от раздумий, зарываясь пальцами в волосы, прямо, как пару-тройку часов назад, но теперь с совершенно другим посылом. Шаст теперь уже не сомневается ни в чьих намеках, проходясь языком по нёбу Арса. Парень подтягивает его, заставляя обвить себя ногами. Одной рукой тот придерживает Арса за шею, а вторую запускает под свитер, вынуждая спину покрыться мурашками. В эту секунду Попов бесконечно благодарен своему и Вариному перфекционизму, потому что вещи на столе лежат только по краям. Благодаря чему можно спокойно завалиться спиной назад, утаскивая Шаста за собой. Тот нависает над мужчиной, с хлюпом размыкая губы, и переходит к шее. Оттягивает чужой воротник, проводя носом от ключицы до линии челюсти. Втягивает кожу у мочки уха, вырывая у Арса первый стон. Плевать на следы. Парень ведет губами последовательно, выборочно задерживаясь у кадыка, и слегка прикусывает. — Синими, — сглатывая, просит Арс. В свитере сейчас будет невыносимо. Антон отлипает от него, словно решает: стоит ли идти дальше? На нем самом то только футболка, он выбил это решение у Арса, сойдясь с ним на компромиссе, что наденет шарф. — Уверен? — Уверен, что не хочу сдохнуть от жары и желания? Да, вполне, — смиряет взглядом мужчина. — Нет, — усмехается Антон. — В том, что дальше мы сможем остановиться? — Нахуй надо? — поднимает брови мужчина. Лучшей формулировки сейчас было бы не подобрать. Зеленый свет загорается, и Шаст стаскивает с Арса свитер, благодаря чему, тот может вздохнуть полной грудью. Возвращается к шее, пока Арсений слегка царапает его ногтями по спине, проходясь по каждому позвонку. Ключица — вздох. Ткань неприятно трется о кожу, и Арс выпускает руки из-под футболки парня, освобождая того от одежды. Теперь ничего не мешает им просто быть рядом и чувствовать друг друга в полной мере. Антон ведет языком от шеи к соскам, прикусывая один, пока чувствует сжавшиеся пальцы у себя на затылке. — В ящике слева, — в полусознанке бормочет Арс, пока Антон, словно по инерции, со скрипом ручки на ощупь достает оттуда смазку. — Серьезно? — усмехается парень. — Ее там раньше не было, я точно помню. Козел, а говорил, что твое самое «необычное» место для секса тебе вовсе не нравится. — Напиздел, — завершает их диалог Арс, меняя положение в пространстве. Теперь уже Антон с его ростом не сидит, но хотя бы опирается задницей о стол, пока Арс одной рукой расстегивает его бляшку на ремне. Он не задавал вопросов, но одного взгляда в глаза от Арса становится достаточно, чтобы понять смятение. Парень утвердительно кивает, опирается руками на стол и запрокидывает голову назад. Арс захватывает его шею одной рукой, приближается к губам, целует коротко, но глубоко и опускается на колени. Без ремня джинсы тут же спадают, и Арс поднимает голову на парня. От одного настолько покорного его вида уже можно кончить, чего сейчас крайне не хотелось бы. Поэтому Шаст чуть подгоняет его, направляя к боксерам. Сука. Вроде сквозь ткань, а чужое дыхание ощущается настолько сильно, что хочется скулить. Но до этого Арс не доводит и подцепляет резинку, опуская белье до колен. Антон закусывает губу, только чтобы не дать себе вскрикнуть, но мужчина не дает ему и секунды. Проходится сначала языком от основания до головки, а потом обхватывает член губами полностью. Шаст отдергивает одну руку, чтобы закусить собственную кисть. Но Арса, видать, это только подначивает, заставляя продолжить пытку в своем темпе. В пизду. Антон опускает руку, направляя ладонью чужой затылок. Стон вырывается тогда, когда Арс решает задержаться у яичек, массируя то руками, то возвращаясь к языку. Ебанный взрыв. Понимая, что на грани, Антон в одно движение заставляет Арса подняться, пока тот потеряно-разочаровано хлопает глазами. В них уже читается: «Я сделал что-то не так?». Но Шаст разрушает эти метания одним лишь: — Подрочи мне. Пожалуйста, — все, на что хватает сил сказать у парня. Арс находится мгновенно, заменяя язык рукой, пока парень втягивает в себя его губы. Хватает смазку, найденную парнем на столе. Выдавливает немного из тюбика с хлюпом, слегка греет и выполняет просьбу. Они целуются быстро, почти жадно, в унисон с темпом, которым мужчина двигает рукой. Тогда, когда из Антона в поцелуй проходит предупреждающее мычание, Арс ускоряется и наконец чувствует, как Шаст обмякает, падая ему на плечо. Смекнув, что салфетки там же, где и смазка, Антон помогает Арсу, вытирая чужую ладонь влажной салфеткой, и благодарно целует мужчину в висок. Они стоят так прижавшись друг к другу, помимо доверия, чувствуя одну из самых важнейших вещей сейчас — заищиту. Страха нет, да и для них двоих вряд ли уже когда-нибудь будет. Но если Антон с проблемами облипившей джинсы тело не сталкивается, то второй очень даже да. Арс лишь слегка прижимается стояком к парню, позволяя тому самостоятельно решить, чего он хочет дальше. Взаимная дрочка очень даже тема, минет тоже вариант, но если Антон прямо сейчас ничего из этого не захочет, то не проблема. Арс не собирается давить, да и сам он вполне может… — Будешь сверху? — хрипит на ухо Антон, продолжая лежать подбородком на Арсовом плече. А? Чего? Послышалось? Мужчина чересчур резко отклоняется, хватая парня за плечи, и старается разглядеть зрачки. Будто проверяет парня на вменяемость. Но глаза полны решимости, и в них даже… вызов? — Ты уверен? — осторожно уточняет Арс. Они обсуждали это только однажды, сойдясь на том, что роли в постели в принципе для них не важны, и все зависит от желания и настроя. Но… сейчас? В голове теперь не попугайчики из «РИО», а пиздец из «Полного расколбаса». — Ты не должен предлагать это, потому что считаешь секс двусторонним. Здесь так не работает, главное, чтобы… — Главное, чтобы было ахуенно. А с тобой, — Антон перебирает пальцами по выемке между плечом и шеей у Арса, бегая ими из стороны в сторону. — По-другому мне не будет. К тому же, я не предлагаю, а спрашиваю. Потому что для себя уже решил, но все будет так, если ты согласен. — Спрашивает он блять, — цокает Арсений, практически сталкиваясь зубами, настолько резко он влетает в чужие губы. Но вовремя справляется, прикусывая нижнюю губу Шаста. Им хватает пары шагов, чтобы оказаться на диване. Антон наконец помогает мужчине избавиться от ненаивстных оков, вжикая ширинкой и передает тому тюбик. Но перед этим Арс решает, что недостаточно расслабил Шаста и изучает губами тело под собой. Диван сложен, но места, чтобы уместиться друг на друге хватает более чем. Арсений выдавливает лубрикант на пальцы, оглаживая мышцы только снаружи, пока сам оставляет мокрый след языком на груди. Пощипывает сосок, царапает пресс, проходясь по кромке волос. Слышит удовлетворенный стон, и только тогда погружает палец на одну фалангу. Шаст даже не охает от неожиданности, а значит, что тот сделал все правильно. Арс начинает мучать губами ляшку, втягивая кожу с тыльной стороны. Еще пара таких поцелуев и два пальца сменяются уже тремся, пока дыхание в сантиметре от него становится до невозможного рваным и громким. Антон подается навстречу, уже совершено не стесняясь насаживаться на пальцы. Арс не успевает под него подстроиться, поэтому задевает простату. Антон теряется в полувизге полустоне, заставляя мужчину довольно хмыкать. Тот повторяет трюк еще пару раз, удерживая руки парня, чтобы тот не прикасался к себе. — Арс, пожалуйста. Два раза просить не приходится. Арсений опирается на колени, закидывая себе на поясницу ноги Шаста. Проходится головкой несколько раз возле входа, то чуть надавливая, то совсем невесомо. Антон уже морально готовится просить снова, но Арс ловит его мысли невербально. Входит плавно, хотя с его подготовкой Антона это было не обязательно. Парень даже не напрягается, позволяя мужчине спокойно продолжить. Но Арс все еще не спешит, чем начинает бесить, поэтому Антон слегка давит на него лодыжками к себе. — Только попробуй, — пережимает член Шаста у основания Арс, и Антон шипит, смирившись с отданным контролем. Секунда, и Арс уже наполовину в нем. Антон прикрывает глаза, выставляя руки вверх, чтобы дать Арсу возможность прижаться к себе полностью, убив жалкое расстояние пары сантиметров между их кожей. Мужчина подается вперед, наконец, входя до основания. Толчок, стон Антона на ухо. Арс кусает того за мочку и через пару фрикций находит нужный угол. — Трогай себя, ну же, ты же меня просил. Отмашка была дана. Антон послушно обхватывает собственный член одной рукой, пока прикусывает указательный палец на второй. Арс в одно движение подтягивает его ближе, теперь уже перемещая чужие ноги себе на плечи, и продолжает толчки. Антона мотает по дивану, и Арс начинает делать фрикции более грубыми. Найдя идеальную точку, тот ускоряется, чем заставляет парня подстроиться под сменившийся темп. Они двигаются одновременно, и через пару толчков, Арс предупреждающе выдыхает «сейчас» сквозь зубы, но Антон обхватывает его внутри плотнее, от чего Арс шипит. — Ты что творишь? Я же сейчас… — Давай, — откидывается назад Шаст, делая пару последних движений по собственному члену и улетает первым, зажмурившись. Арс совершает еще пару фрикций, а затем последний плавный толчок и валится Шасту на плечо. Парень тут же утягивает его к себе, и они лениво целуются. Арсений отстраняется, приоткрыв рот в попытке издать членораздельные звуки, но не особо выходит. В голове, как и в теле, только что произошел взрыв. Что тут говорить? Было ахуенно? Это ничего не сказать. — Хочешь что-то сказать? — ухмыляется Антон, проводя подушечкой пальца по выемке на спине. — Хочу, но боюсь, что не особо получится, — улыбается Арс. — А ты? — А я тебя люблю.Завтра ветер переменится.
Завтра, прошлому взамен,
Он придет, он будет добрый, ласковый,
Ветер перемен.