Грязь

К удивлению, Елены Степановны, контрольная была написана на твёрдое «отлично». Бастет предоставила учительнице все доказательства. — Вита придумала новое решение для задачи номер восемь, — похвалила одноклассницу Бастет, показывая на какие-то каракули в тетрадном листе. — Очень впечатляюще, — вскинула брови руководительница, снимая висящие на блузке очки, и надевая их на себя одним ловким манёвром, — Не списывала? — Нет, вы же знаете, я слежу за этим. — Что-ж, — убедившись, что почерк принадлежал Виталии, Елена Степановна сняла очки, и на какое-то время задумалась, — Возьмёшь её в наставничество. — Но, Елена Степановна, у меня же тренировки. Я не смогу взять… — Никто не сможет взять в наставничество Виту, — поправила ее замечание учительница, причесав пальцами растрепавшийся от суетливой беготни пучок, — Она девочка очень хитрая и себе на уме. Как я вижу, вам удалось найти общий язык. В моих интересах сделать так, чтобы мне не пришлось на выпускном отдавать пустой аттестат. Я готова поклясться, что контрольную она написала только благодаря тебе. И без наставника она в конце года не сдаст ничего, кроме сочинений! «Инициатива ебёт инициатора» — подумала про себя Бастет, с тихим раздражением подмечая, что ввязалась в эту историю самостоятельно. — Если Вита узнает, что вы записали меня в наставники — она начнёт байкотировать. Я могу ей помочь, но это её ответственность, а не моя… — Госпожа Деймс, — липкое обращение заставило ученицу невольно скривиться, — мы обе знаем, что соревнования тебе важны также, как и мне, и репутации нашей школы. Мы обе знаем, кто займет первое место. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты подставила саму себя за месяц до важного события. Я очень рассчитываю на твое благоразумие. — Я не ожидала, что вы способны на шантаж, — изумлённо констатировала Бастет Деймс, неосознанно пятясь назад, к выходу. — Это вовсе не шантаж, милая девочка, это мой тебе бесплатный жизненный урок. Я не люблю, когда мне отказывают в простых просьбах, — её дружелюбная улыбка теперь вызывала глухой ужас. Не хватало только зловещей музыки на фоне для полной картины. Впервые Бастет заметила, что от Елены Степановны и вправду пахло чем-то приторно-гнилым. — Ты должна понимать, — продолжила Елена, — За всё в этой жизни нужно платить. Особенно, если ты хочешь чего-то добиться. — Хорошо, я поговорю с ней, — нехотя согласилась ученица, — Но вы дадите мне слово, что не будете препятствовать моей поездке, — Бастет нервничала, и её неуверенность выдал дрогнувший голос и сжатые в кулак ладошки. Такие вещи, руководительница очень ловко подмечала, будто только на фальши и заостряла всё внимание. Она, не отводя своих хищных глаз от Бастет, ответила спокойным и ровным голосом: — Я не могу тебе этого пообещать. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты поехала. И от домашнего задания я тебя, как обещала, освобождаю. К моим урокам можешь не готовиться. Тренируйся, готовься, — Елена Степановна сбавила тон до милого лепета и побрела к окну, чтобы взвалиться тяжёлыми ладонями на подоконник. В этот самый момент она, как никогда, была уверена в методе кнута и пряника. Уверена в своей непобедимости и в том, что ученица непременно последует её установленным правилам. Бастет заметила, что на подоконнике рядом с рукой учительницы лежит точь-в-точь такая же пачка сигарет, как и у Виты. И та, в свою очередь, словно почуяв лишнее внимание — оттолкнула пачку подальше и повернулась к ученице лицом, скрестив руки по-хозяйски. Она не гнала ученицу из класса, но и не располагала к дальнейшему диалогу. Просто терпеливо и сдержанно ждала. — А почему вы просто не переведёте Виту в другую школу? — скорее для своей собственной логической цепочки, чем по существу, спросила Бастет напоследок, — Если ученик не следует правилам — его просто исключают. Разве не так? — Все в равных условиях. И все, абсолютно все, Бастет, заслуживают второй шанс. Даже такие, как Виталия. Я буду более, чем довольна, если она не забросит школу окончательно и перестанет строить из себя жертву. ---- Всё следующее утро Бастет размышляла над словами руководительницы. Она была почти уверена, что очень важный пазл этой истории спрятан. И, что самое страшное, Елена поймала её на крючок. И что она осознавала абсолютно чётко — они обе понимали, что ни в коем случае нельзя пропустить соревнования. Если она не получит этот чёртов золотой кубок, можно навсегда забыть о нормальном высшем образовании, о поездах заграницу и обо всех благах взрослой жизни после выпускного вечера. Как бы не звучало наивно, но плана Б у девушки не было. Разве что, тревожные навязчивые мысли о том, что придётся в случае чего устроиться работать школьным тренером и занять место придирчивой Ильиной. Вот уж та обрадуется её несчастью! Надо было узнать в чём заключается этот секретный пазл раньше, чем Елена Степановна придумает новую причину для манипуляций. — Привет, Вита, — взволнованно встретила её Бастет почти у порога гардероба, когда та даже не успела полностью снять с себя промокшие осенние сапоги, — Дело к тебе есть. Помнишь о моём желании? — О твоём желании возвыситься надо мной? Припоминаю, — с кряхтением поднимаясь с колена, отшутилась Вита, убирая обувь в пакет. Руки от чего-то дрожали. — Мне сейчас не до шуток. Елена мне всё рассказала про ваш конфликт, — сблефовала Бастет, в очередной раз скрестив за спиной пальцы. Она не была уверена в своей догадке полностью. Лицо Виты в одно мгновение стало белым, почти прозрачным. Она захлопнула дверь изнутри и подняла на Бастет тяжёлый и совершенно несвойственный обычному подростку взгляд. — Что именно она тебе рассказала? Спортсменка приятно удивилась тому, что её догадки оказались верными. Но сердце всё равно болезненно ёкнуло при виде остекленевших глаз напротив. Она старалась не замечать того, как сильно менялось её отношение к той, кого она весь год практически в упор не видела у себя под носом. — Она сказала, что ты отбилась от рук и собираешься бросить школу, — ответила Бастет, подметив, что практически не соврала. — Это всё? — напряжённо подытожила ученица, пытаясь вспомнить, как делала автоматические простые действия в гардеробе прошлые одиннадцать лет. Как назло, всё валилось из рук. — Нет, она попросила меня присмотреть за твоей успеваемостью. Вообще-то, попросила забрать в наставничество, но не то, чтобы я очень хотела стать твоей нянькой… — Забудь об этом, — хлопнула металлической дверцей Вита и забросила полупустой бордовый рюкзак на плечо, — Мне не нужна помощь, — девушка обогнула одноклассницу и попыталась открыть дверь, но очень вовремя Бастет выставила руку и захлопнула её обратно. Вита не отпуская дверной ручки, озлобленно покосилась на одноклассницу и прошипела: — Отпусти. — Думала, тебе нравится, — с иронией усмехнулась Бастет, опираясь на выставленную руку и поправляя своё безупречное чёрное каре. — Ты больная? — А ты? — девушка попыталась перевести всю эту словесную перепалку в шутку, но попытка была заведомо провальной. — Я не понимаю, к чему ты затеяла весь этот спектакль! — пытаясь не перейти на крик, разозлилась ученица, — Тебя Лена попросила в гардеробе меня на крюк повесить? Или что?! Бастет не могла не заметить, как заклятая подруга назвала руководительницу просто «Леной», как вспыхнули её щёчки и как часто зыдашала её грудь. — Давай просто не портить жизнь друг другу? Считай, что это тебе свыше такой подарок — помощь по домашке и бесплатный звонок другу в рабочее время, по рабочим вопросам. — Я уже сказала — нет, — с этими словами она дёрнула ручку на себя. Но снова не удалось. — Ты можешь без детских истерик мне объяснить, почему ты отказываешься? Ничего криминального в моей просьбе нет. Просто приходи на занятия вовремя, делай домашку, учителей не доводи. Ничего сверх нормы я не требую. — Просто дай мне уйти — чуть ли не плача, выдавила из себя Вита. Покосившись на неё в последний раз, чтобы проверить — не собирается ли та уступить, она напряжённо втянула горячий воздух и сложила руки. На её лице отразилась уязвимость; глаза забегали по наваленным в углу мешкам с обувью и засверкали, губы дрогнули и упрямо поджались. — Я тебя так сильно обидела? — раздражаясь на реакцию одноклассницы, спросила Бастет, не понимая, чем именно так задела её чувства. И этим вопросом рассыпала всё, что Вита так старательно пыталась удержать в себе. Слёзы хлынули сами собой. Худшее, что можно было спросить у человека, когда он находился на пике напряжения — это спросить о чувствах, «полоснуть ножом» по самому больному. Девушка вытерла выступившую влагу краешком рукава и отвернулась, сбросив рюкзак на пол, словно окончательно смирившись с положением. Она больше не пыталась выбраться отсюда. Единственное, чем она грезила всё утро — запереться в кабинете истории и закурить. Потому что ни дома, ни перед школой этого сделать не дали. И даже в этот раз её лишили выбора. Впервые Бастет не нашлась. Сказать ей было больше нечего. Может быть, она действительно переборщила с этими допросами. Может быть, и не стоило вестись на этот дурацкий шантаж, который ничего из себя не представлял по своей сути. Если этот кубок так важен школе, её не могут не пустить на соревнования. Особенно, из-за истерик ученицы, которая вообще никак к этому событию не причастна. Не должна быть, во всяком случае. Не хочет она ходить на занятия — ну и пусть не ходит! — подумала Бастет. Вскоре, Вита немного отдышалась, поправила подушечкой пальцев линзы, немного помутневшие от соли, и не поворачиваясь полностью к спортсменке, спросила тихо: — Что ты хочешь от меня услышать? Бастет отстегнула все пуговицы рубашки и раскрыла воротник, невольно демонстрируя свой спортивный белый топ и натренированный пресс. Как-то резко стало невыносимо жарко в маленьком «два на два» помещении, где успела развернуться целая драма. Казалось, что проще договориться с Еленой Степановной о расторжении договоренности, чем с этой девчонкой. Вита была напряжена так сильно, что едва ли обратила внимание на этот жест. — Ты можешь рассказать, что у вас случилось с Еленой? Она угрожает тебе? — предположила Бастет, припоминая свой собственный вчерашний разговор с ней. — Типа того, — отрешённо ответила одноклассница, не желая вникать в подробности. К ее счастью, в дверь очень настойчиво постучали. Бастет отодвинула одноклассницу от двери, заслонив девочку собой, и позволила Некому войти. — Бастет, вы занимаете переговорную непозволительно долго, — раздался ядовитый слащавый голос Юли, — Мне с Витой тоже нужно обсудить некоторые вопросы. — Ну, разговаривайте при мне, — пожала плечами спортсменка. — Это разговор только для нас двоих. — Да вы сговорились сегодня все?! Оставьте меня в покое, — не выдержала Вита, выпрыгнув из гардероба и захлопнув за собой дверь с такой силой, что та едва не рассыпалась. Сказывался старый ремонт. — Ну и чего ты хотела? — поинтересовалась Бастет у девушки, потупившей взгляд на её рельефном животике. — Ничего особенного, — подняла невинные глазки Юля, поправив локоны и заострив своё эльфийское ухо, — Просто мы поспорили кое о чём. И она нарушает правила. — О чём? — сузила кошачьи глазки Бастет. — Я не могу тебе сказать. Это связано с тобой тоже… Бастет упрямо промолчала, пытаясь дать той понять, что разговор серьёзный и вытягивать клещами по одному слову она не будет. — Ну, ты не поймёшь, — начала оправдываться эльфийка, осознавая, что проговорилась по глупости, — Там ничего такого на самом деле. Просто поспорили. Бастет продолжала молчать и сверлить её взглядом. — Ты невыносимая, знаешь? — сдалась Юля. — Я молчала, — усмехнулась девушка. — Только не говори ей, что я тебе рассказала, хорошо? — Хорошо, — поторопила Бастет. Через недолгую паузу, в которую девушка успела несколько раз оглянуться, поправить юбочку и искусать нижнюю губу, она осмелилась выдать дополнительное: — И ты сделаешь так, чтобы я выиграла? — Я пообещаю не придушить тебя, — еле сдерживая свою злость, сквозь зубы процедила Бастет, — Говори давай. — В общем, Вита предположила, что ты натуралка. А я…другого мнения. Мы поспорили, но договорились, что никто из нас не будет с тобой разговаривать, чтобы никто не смог подговорить тебя. Но раз уж я тебе всё рассказала, ты должна помочь мне выиграть. — И на что же вы поспорили? — возвращая Юле напряжённую улыбку. — На деньги, разумеется, — девушка пожала плечами и покраснела. В этот момент Бастет почувствовала себя брюзгливой бабкой. Потому что в голове прозвучало лишь старческое: «Что ж взять с этой молодёжи?!» — А если не секрет, то что из этого правда? — вымученно спросила Юля, продолжая кусать свои красные губы. Бастет ухмыльнулась, сделала ровно один шаг навстречу и притянула девушку к себе, чмокнув прямо в губы. Та только и успела положить свои ладошки на плечи и знатно охренеть. А когда поняла, что только что произошло, от неё сразу же отстранились, не разрешая углубить поцелуй. Вместо ответа Бастет загадочно пожала плечами. — Так ты…ты, — победно начала захлёбываться восторгом Юля, не отнимая своих рук. — Ну а кто тебе поверит? — перебила эльфийку Бастет, глядя на её застывшие приоктрытые от удивления губы и раскрасневшееся личико. За дверью послышался тихий, но от того не менее слышимый грохот. Интимная атмосфера и общее веселье поубавилось. Спортсменка даже не сомневалась, что за дверью находилась Она. Та самая головная боль, с которой ей предстоит справляться весь следующий месяц. Девочки молча переглянулись. — Посмотришь? — прошептала ей почти в губы Бастет. И эльфийка поспешно кивнула, и в следующее мгновение приоткрыла дверь, выглянув в коридор. — Там никого нет, — зачем-то прошептала в ответ Юля, возвращаясь всем корпусом в гардероб. — Попробую найти её.