То же самое, но другое/The same, but different

Гарри пытался возразить, что он не вписывал своё имя в Кубок, но он был уверен, что Крауч, Бэгмен и главы других школ ему не поверили. Крам и Делакур, похоже, были в раздумьях, в основном раздражённые тем, что независимо от того, специально ли он участвовал в конкурсе, его заставили участвовать в нём, и теперь он станет дополнительным препятствием на пути к победе. Дамблдор ясно дал понять, что Кубок — это обязательный магический контракт, который нельзя обойти, и если они попытаются это сделать, то это приведёт к тяжёлым последствиям. После того как слишком весёлый Бэгмен дал им немую подсказку о первом задании, Гарри и Седрик были отпущены, и тут же обнаружили Невилла и Полумну, ожидавших их у входа в зал. Они уединились в тихом месте, и Невилл с серьёзным видом обратился к Гарри. — Что они сказали? — Половина из них считает, что я сам вошел в зал. В любом случае, я четвёртый чемпион, нравится мне это или нет. — Гарри фальшиво улыбнулся и покачал головой. — Мерлин, я должен был догадаться, что произойдёт нечто подобное. Чёртов Хэллоуин. — Я думаю, что Грюм прав, — сказал Седрик, успокаивающе проведя рукой по спине Гарри. Невилл и Полумна вопросительно посмотрели на него. — Он считает, что тот, кто написал моё имя, хочет, чтобы меня убили, — пояснил Гарри, морщась. — И я согласен, скорее всего, он прав. А значит, это, скорее всего, связано с Волан-де-Мортом. Очень вероятно, что он пытается вернуть своё тело. — Существовало любое количество ритуалов, которые он мог использовать, и в нескольких из них мог участвовать сам Гарри. — Ты позволишь им попытаться, — со знанием дела сказала Полумна, её серебряные глаза практически светились в слабом свете. Гарри кивнул. — Я ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Кто бы ни вошёл в меня, он ожидает увидеть испуганного, необученного четырнадцатилетнего волшебника. На этом фронте их ожидает несколько сюрпризов. Но мы уже ищем способы уничтожить Волан-де-Морта, и это закончится тем, что мы уничтожим его смертное тело. Если этот турнир может приблизить меня к встрече с ним, я могу довести дело до конца. Может быть, мне удастся покончить со всем этим до конца учебного года. — Он умел извлекать выгоду из самых неприятных ситуаций, и этот случай был ярким тому примером. — Только не делай глупостей, — умолял Невилл, заставляя Гарри закатывать глаза. — Всё будет хорошо, — настаивал он. — Прости, что украл у тебя свет, милый, — добавил он и поцеловал Седрика в щеку. Пуффендуец нахмурился, одной рукой нежно поглаживая затылок Гарри. — Я с радостью разделю его с тобой, просто я беспокоюсь, что ты можешь пострадать, — ответил он. — Я позабочусь о себе, если ты пообещаешь делать то же самое, — сказал Гарри. — А теперь, я полагаю, мне лучше встретиться с массами. — Ему не хотелось сталкиваться с реакцией гриффиндорцев. — Если будет плохо, я отвлеку их, а ты беги в спальню, — полушутя сказал Невилл. Гарри вздохнул. — Иди и празднуй со своим факультетом, — сказал он Седрику, притянув его к себе и поцеловав как следует. — Ты заслужил это, и я горжусь тобой. — Я люблю тебя, — ответил Седрик, попрощался с остальными и выскользнул из комнаты. Гарри, Невилл и Полумна шли вместе, сколько могли, и когда Полумна расступилась, чтобы направиться в Рейвенкло, у Гарри забурчало в животе. Не ожидая такого гнева, он открыл портрет и услышал шум — в гриффиндорской башне началась вечеринка. Отовсюду слышались поздравления в его адрес. Неужели они думают, что всё это специально? — Я знал, что если кто-то и сможет обмануть линию, то это будешь ты, Гарри! — радостно воскликнул Симус, казалось, забыв, что уже большую часть месяца не замечает Гарри, отдавая предпочтение Рону. Гарри уставился на него. — Неужели вы все всерьёз думаете, что я вписал своё имя? — недоверчиво спросил он. Аплодисменты немного стихли. — Ты не должен лгать нам, Гарри! — воскликнула Анжелина. — Мы тебя не выдадим! — Просто признайся в этом, — прорезал толпу голос Рона, гораздо более суровый, чем голос Анджелины. — Ты же Мальчик-Который-Выжил, в конце концов, это не значит, что у тебя будут неприятности. Ты никогда не попадаешь в них. — Я польщён, что ты думаешь, будто у меня хватит сил и умения превзойти заклинание, созданное Дамблдором, — пробурчал Гарри, хотя знал, что это было бы легко, если бы он действительно этого хотел. — Не говоря уже о том, чтобы обмануть многовековой магический предмет и заставить его забыть о том, что в соревнованиях должны участвовать только три школы. Но я не вписывал своё имя. Рон зашумел, более разумные гриффиндорцы поняли, что он прав. Рон только нахмурился. — Ты и раньше умудрялся делать невозможное, — заметил он. — Откуда нам знать, что ты не нашёл способ? В последнее время ты был ужасно скрытен. — То, что я общаюсь с людьми, которые не являются тобой, не означает, что я скрываюсь, — горячо возразил Гарри. Он покачал головой, хмуро оглядывая комнату. — К чёрту всё это, я иду спать. С помощью Невилла Гарри добрался до своей комнаты и со вздохом опустился на кровать. Невилл сочувственно похлопал его по плечу. «Вот тебе и спокойный год», — подумал он. — Не унывай. Найдётся достаточно тех, кто тебе поверит, просто это займет немного времени. — Я надеюсь на это, — решительно ответил Гарри. Он потянул за галстук, вдруг отчаянно захотев оказаться в пижаме и в постели. На самом деле ему хотелось свернуться калачиком в объятиях Седрика, но этого не было. Тем не менее, он мог помечтать. *** Следующий день прошёл в хаосе. Казалось, не имело значения, поверили ли ему люди в то, что он не вписывал своё имя, или нет; каждому было что сказать по этому поводу. Гарри, не поднимая головы, сидел за завтраком между Полумной и Седриком — пуффендуец, похоже, решил выступить единым фронтом, давая понять, что он на стороне Гарри. Это было очень мило с его стороны, и Гарри захотелось поцеловать его на глазах у всей школы, но это мало что изменило. Пуффендуйцы возненавидели Гарри за то, что он украл у Седрика славу, Слизеринцы — за то, что он дал дополнительную славу Гриффиндору, а Когтевранцы — за нечестную игру. Гриффиндорцы, казалось, разделились на тех, кто поздравлял его, и тех, кто, следуя мыслям Рона, завидовал тому, что он не поделился своими методами, как пройти за черту. В течение дня несколько человек осмелились подойти и сказать, что верят ему, и это было единственное, что делало занятия терпимыми. Снейп был очень злобным, и Драко отказался с ним сотрудничать. Он сидел с Невиллом, и это было прекрасно — просто его расстраивало, что вся его работа по разрушению границ между факультетами была сведена на нет в считанные минуты. Теперь всё стало ещё хуже: школа разделилась на Седрика и Гарри, как бы они ни пытались это остановить. Он не смог дождаться ужина, и ему принесли еду в Выручай-комнату — к его удивлению, её доставил Добби. Он и не подозревал, что домовой эльф работает в школе, но был рад. Седрик всё ещё пытался стать идеальным пуффендуйцем для остальных учеников, поэтому ему тоже не удавалось спрятаться, но с ним была Полумна. Было приятно провести немного времени только с ней. Ровена была его первой и самой близкой подругой, а Полумну он вообще не знал до их пробуждения. Это было странно: она была на год младше его, а он привык, что она старше. Чтобы не отвлекаться от дел, они с Полумной занимались разработкой плана по приведению школы в порядок. В данный момент она просматривала старые школьные уставы, чтобы выяснить, когда именно начали сокращать занятия, и понять, можно ли их снова ввести. Она рассказала ему, что Невилл, как их постоянный мастер, готовит всё необходимое, чтобы обновить защиту в день солнцестояния — Гарри и Седрику оставалось только сосредоточиться на Турнире, поисках крестражей и сбить Дамблдора с толку. Три задачи, которые были связаны между собой по касательной; если Гарри удастся убрать Волан-де-Морта с дороги с минимальными хлопотами, Дамблдор потеряет значительную часть своего влияния. Даже те люди, которые не верили, что Волан-де-морт когда-нибудь вернётся, делали это только потому, что верили, что Дамблдор защитит их, если они ошибаются. — Полагаю, я слишком многого прошу, чтобы кто-то другой позаботился о Волан-де-Морте? — вздохнул он, когда они исчерпали все свои возможности по исследованию магии души. Подросткам было трудно найти книги на невероятно опасные и тёмные темы. — Это должен быть ты, — заявила Полумна, и в её голосе прозвучало нечто иное, что заставило Гарри сесть чуть прямее. Он знал, что в ней течёт кровь Провидицы — именно поэтому многие считали её сумасшедшей. — Ты видела его? — Не я, другой человек, — ответила Полумна всё тем же тоном. — Ты был отмечен, и, следовательно, это должен быть ты. — Она моргнула, слегка покачав головой. — Извини, Гарри. Я хотела бы сообщить тебе лучшие новости. — Нет, нет, всё в порядке, — заверил он, прижимаясь к ней плечом. — Я всегда думал, что это должен быть я. — Он задался вопросом, знал ли Дамблдор, не выращивал ли тот его всё это время, как свинью на убой. Хуже того, знал ли Дамблдор о крестраже в голове Гарри? Эта мысль заставила его нахмуриться. — Хватит планировать на сегодня. Я больше не хочу думать ни о чём серьёзном. — Он устроился поудобнее, и улыбка, которую он подарил Полумне, была лишь слегка принуждённой. — Расскажи мне, как у вас с Невиллом дела. Полумна закатила глаза, но позволила ему сменить тему. Он одновременно и любил, и ненавидел то, что она знала его — по крайней мере, Ровена знала Салазара — лучше, чем он сам. *** Теперь, когда всё внимание было приковано к нему по совершенно другой причине, Гарри было трудно найти время для себя. Но с помощью Невилла ему удалось выкроить целую субботу для «подготовки к Турниру», и он пробрался в Хогсмид, накинув мантию, и быстро аппарировал в Косой переулок. Оттуда он проскользнул в Гринготтс и уверенно подошёл к столу. — Я хочу поговорить с управляющим счетами Поттера и вашим старшим ритуальным мастером, будьте добры, — произнёс он на беглом гобблдегуке. Во времена Салазара гоблины не стали бы вести дела с теми, кто не пытался выучить их язык. Брови гоблина высоко поднялись над ободком его очков. — Интересно. Очень хорошо, мистер Поттер. Следуйте за Тарланом, он проводит вас в кабинет Клауруна. — Он жестом указал на молодого гоблина, стоявшего в стороне, который весь подобрался. — Следуйте за мной, сэр, — сказал Тарлан и на коротких ногах повёл Гарри по коридору, спустился по ступенькам и в конце концов остановился перед кабинетом. Он ловко постучал, и дверь открылась. — К вам Гарри Поттер, сэр, — объявил он, жестом приглашая Гарри войти в кабинет и сесть в кресло напротив письменного стола. Гоблин, сидевший за столом, был намного старше, со стальными седыми волосами и шишковатыми руками человека, которому не раз доводилось ломать костяшки пальцев в бою. Он окинул Гарри острым взглядом и коротко кивнул. — Приятно познакомиться, мистер Поттер. Спасибо, Тарлан. — Молодой гоблин вышел, закрыв за собой дверь. — Я управляющий счетами Поттеров. Я ждал вас гораздо раньше, мистер Поттер. — Он говорил по-английски, но Гарри ответил на родном языке гоблина. — Мой магический опекун не проинформировал меня о моих обязанностях перед домом, — сказал он, наблюдая, как брови гоблина поднялись. — Если вы не возражаете, я хотел бы получить тест на наследство, полную оценку хранилища и встречу со старшим ритуальным мастером Гринготтса, причём в таком порядке. Пожилой гоблин был явно озадачен тем, что четырнадцатилетний волшебник приказывает ему на его родном языке, и поджал губы. — Проверка наследственности? Необычная просьба для того, чья родословная прослеживается столь чётко. Вас беспокоит другая линия по материнской линии? — Не совсем, — ответил Гарри, невесело улыбнувшись. — Просто проведите тест, пожалуйста. Тогда всё станет понятно, я надеюсь. — Гоблинские тесты проверяли кровь, но они также проверяли и магию. Если его догадка верна, то в нём было достаточно от Салазара, чтобы проявиться на бумаге. Клаврун достал из стола пергамент, провёл по нему рукой и пробормотал тихое заклинание на гоблинском языке. — Семь капель крови, будьте добры, — попросил гоблин, протягивая ему пергамент и нож. Наложив на нож обеззараживающие чары, Гарри выполнил просьбу, наблюдая, как его кровь капает на пергамент. Он терпеливо ждал, пока слова начнут складываться в фразы. В отличие от обычного теста на наследство, где перечислялись имя и фамилия родителей, а также все имеющиеся у человека наследники и лорды, этот пергамент был разделён посередине, показывая два набора наследственных прав. Гарри Джеймс Поттер Родился в семье Джеймса Чарлуса Поттера и Лили Мари Эванс Наследник Поттер Наследник Блэк А на другой половине листа: Салазар Грегориус Слизерин Родился в семье Грегориуса Роланда Слизерина и Олеаны Элизабет Блэк Лорд Слизерин Наследник Блэк Гарри ухмыльнулся. Гоблин вытаращился. — Я… я не понимаю. — Реинкарнация, перерождение, мы точно не знаем, — сказал Гарри, бесстрастно пожав плечами. — Всё, что я знаю, это то, что у меня есть воспоминания и магия как Гарри Поттера, так и Салазара Слизерина. Так что теперь вы понимаете, почему я пожелал пройти это испытание. — Мы? — Клаурун был острым, Гарри ему в этом не откажет. — Другие основатели. Все мы вернулись в тела студентов Хогвартса. Остальные попытаются добраться до банка, чтобы забрать свои хранилища, когда смогут, но у меня были более срочные причины просить помощи у Гринготтса. — Могу ли я предположить, что именно по этим срочным причинам вам нужен мастер ритуалов, лорд Слизерин? — спросил Клоран, и Гарри кивнул. — Я пошлю сообщение, чтобы вызвать Голдакса. — Он что-то записал на клочке пергамента, который исчез в золотой вспышке. — Боюсь, что для полной оценки хранилища потребуется несколько минут. У меня, конечно, есть досье на хранилища Поттеров — а также на всё, что вам полагается как наследнику рода Блэк, — но хранилища Слизерина уже давно заперты. Гарри был удивлён, услышав это; он предполагал, что ему придётся сражаться с Волан-де-Мортом за контроль над ними. — Не проблема, мне некуда спешить. — Он слегка откинулся в кресле. — Не могли бы вы пройтись со мной по поместью Поттеров, пока мы ждём Голдакса? Как я уже сказал, мне не сообщали о моих владениях, и я не хотел бы тратить ваше драгоценное время, сидя здесь в ожидании. Клаурун оскалился в акульей улыбке, потянулся к ящику стола и достал толстую папку с пергаментом. У Гарри заныло в животе: это будет намного сложнее, чем он рассчитывал. *** Голдакс появился как раз в тот момент, когда Клаурун закончил излагать Гарри туманный обзор текущего состояния счетов и инвестиций Поттеров, и Гарри был рад, что его прервали. — У вас найдётся время обсудить со мной изменения после того, как я закончу с Голдаксом? И, может быть, пройдёмся по владениям Слизерина? — попросил он пожилого гоблина, заметив удивление Голдакса по поводу того, что он использует их язык. Клаурун кивнул. — Идите, я всё подготовлю к вашему возвращению, лорд Слизерин. Гарри поднялся на ноги, одарив Голдакса зубастой улыбкой, когда они вышли из кабинета Клоруна. — Очень приятно, мастер Голдакс. Я прошу ваших услуг для проведения ритуала очищения высокого уровня, как только вы соблаговолите. — Голдакс бросил на него удивлённый взгляд. — Что я буду у вас очищать, мистер Поттер? — Крестраж, если сможете. — От такого ответа Голдакс чуть не споткнулся о собственные ноги, его глаза расширились. — Простите? — В моём шраме находится фрагмент души Волан-де-Морта, — пояснил Гарри, демонстративно постукивая себя по лбу. — Я очень надеялся, что вы или кто-нибудь из Гринготтса знает способ удалить его, не убивая меня. Гоблин проследил взглядом за шрамом Гарри и задумчиво хмыкнул, а затем выругался про себя. — Это можно сделать, — заявил он. С плеч Гарри свалилась тяжесть. — Этого не делали уже много веков, и для этого потребуется целая команда мастеров ритуала, но это можно сделать. Пойдемте со мной. Голдакс повёл Гарри дальше в недра Гринготтса и в конце концов оказался в большой каменной ритуальной камере. Несколько других гоблинов писали или колдовали в комнате, и все они остановились и вскочили на ноги, когда вошёл Голдакс, удивлённый тем, что с ним находится волшебник. Гарри старался не подслушивать, пока Голдакс объяснял ситуацию своей команде, а женщина-гоблин поспешно вышла из комнаты и вернулась с древней книгой, почти такой же большой, как она сама. — Мистер Поттер, будьте добры, прилягте в центр круга. Пожалуйста, освободите свою персону от всего магического, — попросил Голдакс. Гарри оставил свою сумку, палочку и очки у двери и услышал резкий вздох нескольких гоблинов, когда он, радостно бросив палочку, шагнул в ритуальный круг. Его злило то, как современные волшебники обращаются с гоблинами, что его действия и уважение были такой редкостью. — Боюсь, это будет больно, — сказал ему Голдакс, усаживаясь на каменный пол. Гарри пожал плечами. — Я этого и ожидал. Если только я останусь в живых в конце, я не буду возражать. — Гарри ещё раз вздохнул, услышав, как он использует гобблдегук. Гарри задумался о том, чтобы поговорить с Полумной о включении в учебный план Хогвартса предмета «Языки». Потом гоблины стали бросаться на него, а он не мог думать ни о чем, кроме ослепительной боли во лбу. Казалось, что его кровь сделана из огня, и вся она вытекает из шрама. Тьма вцепилась когтями в его душу, не желая отдаваться без боя, но магия гоблинов оказалась сильнее. Гарри не мог сказать, пролежал ли он на полу десять секунд или десять часов. Он знал только, что когда всё закончилось, он чувствовал себя так, словно пробежал целый марафон с шипами на голове. Он тихо застонал и потянулся, чтобы сесть. Кто-то сунул ему под нос зелье, и он выпил его, лишь осторожно принюхавшись. — Всё прошло? — спросил он, его голос был хриплым. Наверное, он кричал. — Его больше нет в вашем теле, — подтвердил Голдакс немного измученным голосом. Гарри повернулся к расплывчатой форме гоблина, начав восстанавливать свои силы, поскольку зелье подействовало. Голдакс указал налево, и Гарри прищурился, чтобы сфокусироваться на маленьком чёрном кристалле, расположенном прямо внутри ритуального круга. — Это и есть крестраж. На случай, если он понадобится вам для дальнейших ритуалов. Гарри поднял бровь; он ожидал, что гоблины просто избавятся от него без лишних вопросов. — Спасибо, — сказал он, осторожно убирая кристалл в карман. Он вышел из круга, затем бездумно призвал свои очки. Ему действительно нужно было сварить зелье, чтобы вылечить глаза. Он оглядел собравшихся гоблинов: никто из них, похоже, не знал, что с ним делать. Быстрая попытка проверить свой мысленный портрет — теперь он знал, что искать, — подтвердила слова Голдакса: крестраж больше не был его частью. — Я бесконечно благодарен вам и вашей команде за столь эффективную помощь. Я позабочусь о том, чтобы вы получили должное вознаграждение за свои услуги, и если я лично могу что-то сделать для гоблинов Гринготтса, я буду рад помочь. — В среде гоблинов не принято легкомысленно давать клятвы, и Голдакс посмотрел на него пристальным взглядом. — Мы ценим это предложение, мистер Поттер, — торжественно ответил он. — Я рад, что нам удалось избавить ваше тело от столь пагубной магии. Позвольте мне вернуть вас в кабинет Клавруна. Гарри уважительно кивнул остальным гоблинам и, набрав в лёгкие воздуха, удалился. Остаток времени, проведённый в Гринготтсе, прошёл без особых происшествий. Он был поражён истинными размерами своего богатства, так как был уверен, что за прошедшие годы хранилища Слизерина были практически опустошены. Многие из его потомков хранили вещи так крепко, что даже их собственные дети не могли получить к ним доступ, но Гарри теперь мог. У него не было времени составить правильный инвестиционный портфель, но он начал с некоторых предложений и пообещал устроить соответствующую встречу как-нибудь на каникулах в Йоль. Затем произошло то, что в глазах Гарри стоило всего этого приключения даже больше, чем извлечение крестража: Клоран предложил ему освобождение. По всей видимости, в семейном уставе Поттеров был пункт, согласно которому, если у наследника не будет свободных опекунов, он мог эмансипироваться и претендовать на лордство в любое время после достижения четырнадцатилетнего возраста. Подписание этих бумаг было для Гарри самым приятным чувством на свете — теперь его ни за что на свете нельзя было заставить вернуться к Дурслям. Дамблдор больше не имел над ним власти. Выйдя из банка, он почувствовал, что ходит по воздуху, и с удивлением обнаружил, что пробыл там всего пару часов. А ведь он был уверен, что ритуал занял почти всё утро! Когда половина дня была позади и никто не ждал его в замке до обеда, Гарри замаскировался с помощью нескольких заклинаний — его магический след легко потерялся в Косом переулке — и отправился за покупками. Ему нужны были ингредиенты для новых зелий, которые были слишком непостоянны, чтобы заказывать их по совам, и он хотел заглянуть во «Флуриш и Блоттс» за книгами, которых не было в библиотеке Хогвартса. Не говоря уже о том, что ему нужна была новая одежда — теперь он был молодым лордом и не желал больше носить вещи Дадли. Ухмыльнувшись, Гарри отправился в переулок с новым самонаполняющимся мешочком для денег, надежно висящим на бедре. Это будет весело. *** Когда Гарри вернулся в школу, было уже немного за пять, и он, отправив Седрику сообщение, заверив его, что благополучно добрался, пробрался в гриффиндорскую башню, чтобы забрать все свои вещи, а затем скрылся в комнате, чтобы спокойно всё осмотреть. Теперь, когда они с Седриком убрали все трупы и отвратительную статую, палата стала гораздо ближе к той, какой она была, когда он её только построил, и Гарри с удовольствием развёл в центре костёр, чтобы сжечь старую одежду Дадли. Впервые в жизни у него был целый гардероб одежды, которая была ему впору! Гарри не удивился, когда на полпути к ритуальному сожжению появился Седрик — его любовь давно научилась копировать некоторые фразы на парселтанге. Гарри приветствовал его поцелуем, а Седрик оглядел происходящее, приподняв бровь. — Что происходит? — Сходил за покупками, — весело ответил Гарри, показывая на свой наполовину заполненный сундук, который ему пришлось расширять магией, чтобы вместить всё необходимое. — Мне больше не нужна отвратительная одежда Дадли. Я стал эмансипированным. — Правда? Гарри с ликованием рассказал Седрику о своей поездке в Гринготтс, наслаждаясь восторгом на лице парня, когда Гарри показал ему кристалл крестража. — Ты свободен? — удивлённо пробормотал пуффендуец. — От крестража и твоих ужасных родственников? — Свободен, словно птица, — подтвердил Гарри. Седрик вскрикнул, приподнял Гарри за талию и закружил его, заставив вскрикнуть от волнения. Когда его ноги вновь коснулись земли, он уже смеялся. — Я так рад за тебя, любимый, — сказал Седрик, прижавшись лбами друг к другу. — Ты заслуживаешь этой свободы больше, чем кто-либо из моих знакомых. — Этим летом мне придётся искать жильё. Может быть, когда я найду, ты сможешь приехать на время, — проговорил Гарри, проводя рукой по волосам Седрика и ухмыляясь, когда глаза старшего потемнели. — Дикие гиппогрифы меня не отпустят, — пообещал он. Они долго целовались, неохотно отстраняясь, когда Седрик выпрямился. — Как бы мне ни хотелось продолжать, но мы опоздаем на ужин, если не отправимся в путь. Если, конечно, ты закончишь играть в пироманьяка. Небрежным взмахом руки Гарри заслонил огонь, чтобы он безвредно сгорел сам. — Пойдём, — объявил он, чувствуя, как в животе нарастает ужас при мысли о том, что ему снова придётся столкнуться со школой. — Хочешь, я сяду с тобой? — спросил Седрик, заметив перемену в его настроении. Гарри покачал головой. — Нет, всё в порядке, ты останешься со своими друзьями. — Блеск Пуффендуя ещё не угас, и Седрик был практически королевской персоной в своём факультете. — Встретимся в Выручай-комнате после комендантского часа? — Им четверым вечно не хватало сна, но Гарри стоило провести это время с тремя самыми любимыми людьми на свете. — Звучит как план. До встречи, любимый. Прежде чем они вышли из палаты, Седрик поцеловал его, а затем вышел в коридор. Гарри дал ему несколько минут форы, а затем последовал за ним, присоединившись к толпе, вливающейся в Большой зал на ужин. Между Гермионой и Невиллом было свободное место, к сожалению, напротив Рона, и Гарри опустился на него. — Где ты был? — резко спросила Гермиона, заставив Гарри закатить глаза. — И тебе привет, Гермиона, — пробормотал он себе под нос. Невилл полузадушил фырканье в свой ростбиф. — Я занимался, как и говорил тебе. — Тебя не было в библиотеке. — Не было, — согласился он. — Я хотел попрактиковаться в заклинаниях, и я не думал, что Пинс это оценит. Я был в одной из пустых классных комнат на четвёртом этаже. — Ты пропустил обед, — продолжила Гермиона, явно не удовлетворëнная. — Добби принёс мне кое-что. Гермиона начала разглагольствовать о домовых эльфах и рабстве, но Гарри проигнорировал её, обменявшись многострадальным взглядом с Невиллом. Рон, сидевший за столом, бросил на него взгляд, а затем снова стал его игнорировать. Похоже, ему не нравилось, когда Гарри никак не реагировал. Гарри просто хотел, чтобы они смирились и оставили его в покое. Он был слишком стар для этого дерьма.