То же самое, но другое/The same, but different

Гарри не привык к тому, что во время рождественских каникул в школе так много народу. Просыпаться в комнате, полной людей с подарками на концах кроватей, было в новинку — если быть до конца честным, это было немного подавляюще. Гарри не обращал внимания на то, как Дин и Симус с восторгом рассказывают о своих подарках, и с тихой ухмылкой перебирал свою собственную кучу. Он был рад, что миссис Уизли прислала ему свитер и немного помадки, даже если вид этого подарка заставил Рона нахмуриться. В стопке Гарри не было ничего от него, и даже подарок Гермионы был куда менее восторженным, чем в прошлые годы: несколько лакричных палочек и его собственный экземпляр «Истории Хогвартса». Это заставило Гарри фыркнуть — если бы она только знала, как иронично преподнесла ему такой подарок. Там же была коробка с предметами для розыгрышей от близнецов и немного шоколада от Джинни; аккуратно завернутая посылка, как оказалось, от Сириуса и Римуса — кобура для палочки и небольшая стопка книг. Первые две выглядели интересно, обе были посвящены малоизвестным защитным магиям, с которыми Салазар раньше не сталкивался. Третья заставила Гарри покраснеть: Сириус — поскольку это определённо была его работа — прислал небольшую книжку, по которой Гарри не мог понять, то ли это книга по самопомощи, то ли пособие по сексу для геев. Зная своего крестного, он, вероятно, склонялся к последнему. Гарри положил книгу обратно в оберточную бумагу, но зелёные глаза продолжали задерживаться на ней, пока он перебирал другие подарки. Как ни стыдно, но это был хорошо продуманный сюрприз. Ни Гарри, ни Седрик не имели более чем приблизительного представления о том, что делать в одиночестве, и пока Седрик всё ещё прорабатывал в своей голове некоторые вещи, касающиеся его пола… Гарри хотел быть готовым к будущему. Он должен был поблагодарить Сириуса. Если он когда-нибудь сможет заставить себя снова посмотреть ему в глаза. Луна и Невилл совместными усилиями приготовили ему подарок — красивый набор ножей для зелий в тёмно-зелёной драконьей коже. До этого он пользовался старыми ножами Салазара, и хотя они были вполне исправны, возраст их явно поджимал. Эти были гладкими и острыми, с обсидиановыми рукоятками, на конце каждой из которых была вырезана крошечная змейка. Гарри ухмыльнулся, глядя на своего друга. — Спасибо, Нев, — пробормотал он, получив в ответ большой палец вверх. — И тебе, Гарри. Мне нравится! — Подарком Гарри для Невилла стала подборка редких семян со всего мира. Он подумывал о том, чтобы купить оружие взамен огромного арсенала Годрика, но Невилл совершил собственное путешествие в Гринготтс, и оказалось, что многие из его старых орудий всё ещё хранятся в запасниках. Мальчик вернулся к тому, чтобы носить с собой тот самый кинжал, без которого Годрик когда-то отказывался оставаться, спрятанный под мантией. Наконец Гарри остался только подарок от Седрика, и он с затаëнным дыханием открыл небольшой свёрток. Когда он поднял крышку шкатулки, глаза его расширились. Внутри лежал кулон из чистого серебра в форме барсука. Между лап барсука был зажат ярко-зеленый изумруд. Магия практически пела из этого украшения, а когда Гарри перевернул кулон в руках, то заметил вырезанные по всей поверхности руны. В коробке лежала записка, и Гарри взял её в руки. «Носи это, и я всегда смогу дотянуться до тебя, как бы далеко мы ни были друг от друга. Я всегда буду возвращать тебя домой, любовь моя». Сердце Гарри сжалось почти до боли при виде слов, написанных знакомым аккуратным почерком Седрика. Конечно, руны были связаны с местонахождением и защитой — с ними Седрик мог в любой момент аппарировать к Гарри, независимо от того, какие чары пытались этому помешать. Вполне вероятно, что там было что-то, что подсказывало Седрику, когда Гарри грозит опасность. Не повторилась бы смерть Салазара, одинокого, далеко от Хогвартса и с ранами, которые Хельга могла бы залечить, если бы вовремя подоспела. Дрожащими пальцами Гарри закрепил кулон на шее, чувствуя, как он ложится на неë. От прикосновения магии Седрика к его коже по венам разливалось тепло. Он купил Седрику полный набор целителя, зная, что его любовь захочет восстановить свои таланты и продолжить обучение после окончания школы. Но на фоне всего этого ему казалось, что этого недостаточно. Стряхнув туман, собравшийся в глазах, Гарри заставил себя улыбнуться и аккуратно уложил подарки в сундук, за исключением свитера Уизли, который он натянул на себя. В этом году он был ярко-зелёным, с драконом на лицевой стороне. Миссис Уизли, очевидно, хорошо освоила этот узор, когда в семье появился Чарли; она даже сделала его немного похожим на рогатый хвост. Завтрак в Большом зале прошёл довольно хаотично: все были полны предвкушения бала, который должен был состояться этим вечером. Девочки уже суетились, пытаясь успеть сделать причёски, макияж и маникюр, и строили планы, как сгруппироваться в разных комнатах. С другой стороны, близнецы Уизли собирали со всех школ и факультетов желающих сразиться в снежки во время бала. Гарри с усмешкой отказался от этого предложения; оно было заманчивым, но у него были другие планы. На полпути к двери Седрик опустился рядом с ним, и плечо пуффендуйца прикоснулось к его плечу. Вместе они вышли на холод, повязав на шею шарфы, чтобы не замёрзнуть. Гарри не взял с собой перчатки и немного пожалел об этом, но вместо этого наложил на руки согревающие чары. — Спасибо за сумку, она прекрасна, — пробормотал Седрик, переплетая свои пальцы с пальцами Гарри и сжимая их, когда они оказались ближе к озеру, подальше от массы студентов, готовящихся к войне под командованием генералов Греда и Форджа. — За последние несколько столетий в этой области многое изменилось, и мне предстоит многое узнать заново. — Уверен, тебе это будет даваться так же легко, как раньше целительство, — ответил Гарри, улыбаясь. — Мой подарок меркнет по сравнению с твоим. Мастерство изысканно, а магия… Рука Седрика обвилась вокруг его плеч, притягивая к себе для поцелуя в висок. — Я делаю всё, что в моих силах, чтобы не потерять тебя снова. — Нет, если мне есть что сказать по этому поводу, — согласился Гарри, решительно отводя взгляд, только чтобы как следует поцеловать Седрика. — Счастливого Йоля, любимый. — Счастливого Йоля. Ты готов к сегодняшнему балу? — Улыбка Седрика была дразнящей, и Гарри закатил глаза. — Чтобы все узнали, что ты мой, и чтобы показать, как ты великолепен в своей парадной мантии? Безусловно. Для танцев перед сотнями людей? Мерлин, нет. — Он притворно вздрогнул, заставив Седрика рассмеяться. Благодаря Невиллу Гарри больше не беспокоился о своей способности не выставить себя дураком на танцполе. Но ему всё равно не нравилось танцевать, особенно когда все смотрят на него. К счастью, чемпионы должны были только открыть бал — после этого паркет был бы полон, и даже если бы он танцевал больше, за ним не следили бы так пристально. — А если серьёзно, — мягко добавил он, прислонившись к Седрику. — Я буду рад, когда нам больше не придётся скрывать это. Я не столько жду некоторых реакций, сколько не могу дождаться, когда смогу поцеловать тебя перед тем, как мы разойдёмся по классам, не проверяя сначала, нет ли посторонних глаз. — Я тоже, — согласился Седрик. Его серые глаза потеплели, когда они встретились с глазами Гарри. — У меня осталось всего полтора года в школе, а у тебя будет два года без меня. Я должен быть уверен, что к моему отъезду все будут знать, что ты мой. — Он игриво подмигнул. Гарри потянул за конец пуффендуйского шарфа, притягивая его ближе. — О, поверьте мне, мистер Диггори, в этом не будет никаких сомнений, — пообещал он. — Эти два года будут тянуться. — Только подумай, как продуктивно ты будешь работать без меня, не отвлекаясь. — От этих дразнящих слов глаза Гарри потемнели. — Но мне нравится, когда ты меня отвлекаешь, — промурлыкал он в ответ. Следующие слова Седрика были заглушены губами Гарри, но он, похоже, не возражал. *** Четверо основателей провели вместе большую часть дня — по крайней мере, после того, как Гарри и Седрик перестали обжиматься у озера, — пока не наступил вечер, и они не разошлись по своим комнатам готовиться к балу. Комната мальчиков четвёртого курса быстро превратилась в хаос. Мантии Рона были не менее ужасны, чем тогда, когда их купила миссис Уизли, — если не сказать больше, они выглядели ещё хуже. — Нет. Всё. Я не пойду, — заявил Рон, с отвращением глядя на себя в зеркало. Насколько Гарри знал, у рыжеволосого до сих пор не было пары. — Меня вышвырнут из этого чёртова замка, если я явлюсь туда в таком виде. Гарри мог бы предложить свою помощь — как показало его заклинание, наложенное на его форму и Седрика во время первого испытания, он был достаточно искусен в трансфигурации одежды. Он мог бы с лёгкостью переодеть Рона во что-нибудь со вкусом. Но Гарри в душе был Слизерином. А Рон в последнее время вёл себя, как мудак. Поэтому он сидел и смотрел, как Симус пытается наложить режущие чары на кружевные оборки, но у него получилось только подпалить их по краям. У Дина получилось немного лучше — теперь ткань была ближе к бордовому, чем к каштановому. Гарри и Невилл обменялись забавными взглядами в противоположном конце комнаты. — Прости, Рон, — извинился Гарри. — Я бы предложил тебе свои старые, но, думаю, они будут маловаты. — Благодаря питательным зельям Гарри вырос и располнел настолько, что не влезал в бутылочно-зелëные мантии, которые купила ему миссис Уизли. Вместо этого он заказал в «Гладрагс» свой собственный комплект — чуть более яркий зелёный, с бледно-золотистой отделкой и вышивкой. Не совсем зелёный с серебром, но достаточно близкий к цветам факультета, чтобы он был доволен. А если учесть, что цвет подчёркивал его глаза, а золото — смуглую кожу, никто не смог бы обвинить его в неверности к своему факультету. Он не был виноват в том, что цвета Слизерина ему больше идут. Невилл, напротив, выглядел воплощением гриффиндорца. Его мантии были насыщенного малинового цвета с золотыми акцентами, на груди красовалась значок в виде льва, который Гарри узнал как свадебный подарок Годрика от Ровены. Он был рад, что он так и остался в хранилище. Эта пара была похожа на молодых лордов, и, глядя на них, Рон хмурился. — Да ладно, Рон, — сказал Симус, — никого не волнует, как выглядят твои мантии. Они действительно не так уж плохи. — Гарри должен был отдать должное ирландцу за то, что он сохранял такое прямое лицо, когда врал сквозь зубы. Рон нахмурился ещё сильнее. — Ты не можешь подвести Парвати, Рон, — сказал Дин. Гарри поднял бровь — Рон собирался пойти с Парвати Патил? Какая взятка для этого потребовалась? — Кроме того, разве ты не хочешь увидеть тайную пару нашего Гарри, — поддразнил Симус, глядя на темноволосого парня. — Не говоря уже о том, чтобы узнать, с кем идёт Гермиона. Это заставило Рона на мгновение задуматься и надуться. — Я всё ещё думаю, что они идут вместе, — мрачно пробормотал он. — Клянусь, это не так, — ответил Гарри. — Я воспринимал Гермиону только как друга. Может, тебе стоит задуматься, почему её встреча с кем-то так тебя бесит? — Он начал задумываться о том, что эта пара может навсегда остаться в забвении. Он сверился с часами, затем взглянул в зеркало, чтобы поправить галстук. — Я лучше пойду заберу свою пару, уже почти время. Ты идëшь, Нев? — Да, идём. Увидимся там, ребята. — Невилл вышел вслед за Гарри из комнаты, протиснувшись мимо толпы гриффиндорцев в общей гостиной, ожидающих, когда будут готовы их пары. — Как ты думаешь, с кем пойдёт Гермиона? — с любопытством спросил он, и Гарри пожал плечами. — Без понятия. Но это должен быть кто-то, кто разозлит Рона, раз уж она так скрытно об этом говорит. Если бы я не знал еë лучше, я бы подумал, что это Драко. — Слизеринец решил, что его пара Пэнси Паркинсон, и, похоже, был вполне доволен этим. — Скоро мы это узнаем. Парни остановились у входа в общую комнату Когтеврана, и Гарри почувствовал, как Невилл с помощью чар оповестил Полумну. Через несколько мгновений блондинка вышла из-за статуи. Гарри услышал, как Невилл вздохнул. Платье Полумны до колен было королевского синего цвета, бронзовая нить пронизывала переливающийся шёлк. Широкий вырез, облегающий плечи, и свободные рукава. Волосы были убраны в пучок, а остальная часть свисала платиновыми волнами по спине, в локоны были вплетены бледно-голубые цветы. На ключицах сверкало крупное сапфировое ожерелье. Она была накрашена: аккуратная подводка и блестящие тёмно-синие тени делали её серебряные глаза ещё более сияющими, чем прежде. — Миледи, — пробормотал Невилл, кланяясь ей. Когда он выпрямился, в его руке была роза точно такого же оттенка, как и его мантия. — Можно? Полумна хихикнула и шагнула ближе, чтобы он мог поправить розу в её волосах. Его пальцы нежно скользнули вниз и коснулись её челюсти, после чего он наклонился и медленно поцеловал её. — Ты похожа на богиню, — вздохнул он, потрясённый. — Ты счастливчик, братец, — тихо согласился Гарри, привлекая внимание пары. Видя, как они стоят вместе, одетые по высшему разряду и так явно влюблённые, его сердце приятно заколотилось. На фоне Ровены и Годрика они выглядели по-другому, но чувствовали себя одинаково. Невилл согласился, выглядя так, словно готов был жениться на Полумне прямо на месте, кляня законы о возрасте. Она улыбнулась ему и протянула руку. — Вы, мальчики, тоже очень хорошо выглядите, — похвалила она. + А теперь идёмте, Гарри, похоже, не терпится найти свою пару. При мысли о встрече с Седриком Гарри покачивался на носочках, а Невилл хихикал, сопровождая Полумну обратно по коридору к лестнице. Они с Седриком договорились встретиться в тайном коридоре между вестибюлем и общей комнатой Пуффендуя, чтобы избежать посторонних глаз, пока им не придётся вместе идти на бал. Поэтому Гарри расстался с Невиллом и Полумной, пообещав, что увидит их внутри, прежде чем скрыться за гобеленом, который приведёт его к Седрику. Он послал над головой световой шар, и когда тот поймал фигуру, ожидавшую его дальше по коридору, он чуть не споткнулся о собственные ноги. Мантия Седрика была чёрной, с шелковистой жëлто-золотой отделкой и подкладкой, в тон галстуку того же цвета. Когда он шагнул вперёд, свет упал на его лицо, подчеркивая сильную челюсть, тусклую золотую пудру на веках и щеках, волосы, падающие на глаза. Глаза были устремлены на Гарри с ошарашенным выражением, которое, вероятно, было очень похоже на выражение самого Гарри. — Зелёный — по-прежнему твой цвет, — сказал Седрик, заставив Гарри усмехнуться. — А ты хорошо выглядишь в чему угодно, но чёрный и жёлтый по-прежнему идут тебе больше всего, — ответил он. — Мне нравится макияж. — Не удержавшись, он провел рукой по груди Седрика, ощущая мягкую ткань на твёрдых мышцах. — Сегодня я самый счастливый человек в Хогвартсе, — негромко заявил он. — Я буду бороться с тобой за этот титул, — игриво ответил Седрик, сверкая глазами. — А может, мы просто разделим его и заставим всех остальных завидовать? — предложил Гарри с ухмылкой. Седрик рассмеялся, обхватил Гарри за талию и притянул его к себе для поцелуя. — Мне подходит. Или мы можем остаться здесь на всю ночь и любоваться друг другом наедине. Хотя Гарри знал, что эти слова не означают ничего подобного, его мозг тут же переключился: внутри вспыхнуло возбуждение от того, как сильно он хотел бы полюбоваться Седриком наедине. -Нет, когда ты так хорошо выглядишь, было бы преступлением держать это при себе, — рассуждал он. — Хотя бы для того, чтобы похвастаться, что именно я могу тебя удержать. — Всё ещё Слизерин, — рассмеялся Седрик. Гарри подмигнул. — Всегда, мой дорогой, — прошипел он в ответ. Потянувшись вверх, чтобы ласково поправить воротник Седрика, он приподнялся на носочках и поцеловал старшего парня. — Может, пойдём? МакГонагалл будет нас искать. — Пока что она была единственным человеком — не считая Невилла и Полумны, конечно, — который знал, что два чемпиона идут вместе. Нехотя держа руки при себе, Гарри вместе с Седриком вышел из прохода в вестибюль и увидел, что остальные чемпионы ждут у прихожей, пока студенты входят через главные двери. Компания была только у Флëр — семикурсник Когтеврана, которого Гарри знал как Роджера Дэвиса, выглядевшего вполне довольным собой из-за того, что в качестве спутницы ему досталась чемпионка. Виктор, напротив, стоял один. Он кивнул им обоим, когда они подошли. — Вы тоже вместе здесь? — спросил он, бросив взгляд на главную лестницу. Гарри и Седрик обменялись взглядами. — Что-то вроде того, — уклончиво ответил Гарри. Он ничего не слышал о том, с кем собирался быть болгарин. Может быть, с другим студентом Дурмстранга, а может, с кем-то из Шармбатона? Наверняка девушка из Хогвартса уже успела бы попасть на мельницу сплетен. Гарри с улыбкой наблюдал за тем, как пары входят в зал, — боги, они все были так молоды. Ему было интересно, сколько рыдающих подростков, натëртых до мозолей ног и амурных встреч произойдёт за этот вечер. Во всей школе не хватало учителей, чтобы патрулировать каждый уголок замка, который можно было бы использовать для приватного свидания. А охранники могли бы предупредить основателей только в том случае, если бы происходило что-то не по расчёту. Он очень надеялся, что сегодня им не придётся иметь с этим дело. Внезапно Виктор выпрямился и сделал шаг к лестнице. Гарри повернулся, и его брови взлетели вверх при виде приближающейся девушки. Гермиона Грейнджер, одетая в пышное платье цвета морской волны, от которого смуглая кожа казалась ещё темнее, а кустистые волосы стали шелковистыми и были уложены в замысловатую прическу. Она застенчиво улыбалась накрашенными розовыми губами, делая последние несколько шагов, явно немного шатаясь на своих высоких каблуках. Виктор вышел ей навстречу, протянул руку с низким поклоном и пробормотал что-то, чего Гарри не расслышал, но что заставило Гермиону покраснеть. Седрик издал низкий свист. — Что ж, это неожиданно. Рад занеёе, — прошептал он на ухо Гарри. Гарри хмыкнул в знак согласия — может, их дружба сейчас и не очень хороша, но Гермиона ему всё равно нравилась, и он был рад, что она не стала ждать, надеясь, что Рон её пригласит. Тем более что другим вариантом был всемирно известный игрок в квиддич и чемпион Турнира. Пока Виктор вел её обратно к месту, где ждали чемпионы, её глаза метались между Гарри и Седриком, а затем загорелись триумфом. — Я так и знала! — ухмыляясь, прошипела она, когда дошла до Гарри. Гарри закатил глаза. — Да, да; приятно, что один из нас не удивлён парой другого, — ответил он, переведя взгляд на болгарского волшебника. Гермиона покраснела. — Он много времени проводит в библиотеке. Мы разговорились. — Её тон был защитным. Гарри усмехнулся. — Похоже, ты не просто болтала с ним, — подмигнул он в ответ. Она легонько хлопнула его по плечу. — Не начинай, Гарри Джеймс Поттер, — прошипела она. — А то я начну спрашивать, что именно вы с Седриком делали, пока вместе готовились к турниру. Ухмылка Гарри расширилась, его лицо стало совершенно непритворным. — О, определённо обжимались, — заявил он и рассмеялся, когда Гермиона зашипела. Её спасло от необходимости искать ответ приближение МакГонагалл, которая окинула взглядом каждого чемпиона и их партнёра. Она немного задержалась на плече Гарри, слегка прижатом к плечу Седрика, и Гарри мог поклясться, что её лицо немного смягчилось. — Замечательно, вы все здесь. Постройтесь, время пришло. Флëр собиралась возразить, но увидела, как Гарри протягивает руку, а Седрик её принимает. У неё слегка отвисла челюсть, а Роджер Дэвис издал тихое «блиииин». Гарри проигнорировал эту реакцию и вместе с Седриком направился в очередь перед дверью в Большой зал. Пара чемпионов Хогвартса шла последней. — Ты готов? — прошептал Седрик, и Гарри ухмыльнулся, прижавшись к щеке красавчика, чтобы поцеловать его. — Давай сделаем это. — Когда МакГонагалл заклинанием открыла двери, Гарри был абсолютно спокоен, его плечи были гордо расправлены, а голова высоко поднята, и он шёл в большой зал под руку с Седриком. Зал был украшен ещё больше, чем во время обеда: столы были заменены на маленькие круглые, в центре каждого из которых стояла ледяная скульптура. Вокруг мерцали огни, переливаясь мишурой на многочисленных ёлках, серебряными и голубыми лентами на стенах и потолке, над головой мерцали звëзды. Это была настоящая зимняя страна чудес. И все смотрели на Гарри. Во всяком случае, так казалось. Когда чемпионы вошли в зал, по толпе прокатилась волна перешептываний. — Это Гермиона Грейнджер? С Крамом? — Флёр такая красивая, почему она с Дэвисом? — Неужели Поттер и Диггори вместе? Последний вопрос, казалось, звучал чаще других, хотя, возможно, это было просто потому, что Гарри обратил на него более пристальное внимание. Он услышал, как несколько человек выразили шок — и несколько гнев — по поводу того, что два чемпиона были вместе. Он почувствовал, как Седрик крепко сжал его руку. Ни один из них не смотрел в толпу, продолжая смотреть вперёд, пока они не добрались до своего места на танцполе, а затем повернулись лицом друг к другу. Глядя в серые глаза Седрика, Гарри не мог не ослабить напряжение в челюсти, приняв правильное положение. Седрик, как более высокий из них, был ведущим — к этому им обоим потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Зазвучала музыка, и пара начала двигаться. Легко было потеряться в ритме танца и ощущении Седрика в своих объятиях, сосредоточившись на том, чтобы не выставить себя дураком, а не на том, что могут сказать люди. При всей своей самоуверенности, когда речь шла о том, чтобы заставить людей ревновать и показать Седрика, он больше, чем хотел бы признаться, беспокоился о реакции школы. Несмотря на то, что ему несколько раз говорили, что в наши дни это не редкость в волшебном обществе, в Хогвартсе не было ни одной однополой пары, о которой бы он знал, — и уж точно ни одной такой известной, как они с Седриком. И хотя стражи уже заблокировали Риту Скитер от проникновения в школу с помощью её незарегистрированной формы анимага — эту информацию Гарри будет держать при себе на случай, если она ему когда-нибудь понадобится, — он знал, что к Рождеству новость о его отношениях попадёт во все газеты. Люди не смогут держать язык за зубами. Но всё это стоило того, чтобы заключить Седрика в объятия и закружить его по танцполу, поклонившись друг другу, когда музыка закончилась. — Неужели это было так ужасно, что не должно повториться? — пробормотал Седрик, когда они покинули танцпол и заняли свои места за столом чемпионов. Гарри ухмыльнулся. — Думаю, меня можно уговорить на ещё парочку, — согласился он. Как и прежде, Седрик любил танцевать, а Гарри нравилось делать Седрика счастливым. Некоторые вещи никогда не менялись. Был неловкий момент, когда два пустых места, предназначенные для Седрика и Гарри, чтобы они могли посидеть отдельно, пришлось убрать, а стол переставлять заново, но вскоре пара сидела между Перси Уизли — он заменял Барти Крауча, и Гарри отложил эту информацию на потом — и Флёр Делакур. Дамблдор произнёс речь, чтобы открыть бал, и, когда по просьбе посетителей на столах стали появляться блюда, Гарри почувствовал, что на него смотрят. То, что он привык к этому, не означало, что он мог это игнорировать. Седрик наклонился, чтобы поцеловать его в щеку, и по залу прокатилась новая волна шепотков. Гарри вздохнул — ночь предстояла долгая.