***
Осталось всего одно испытание, и большую часть пасхальных каникул Гарри провёл в своём кабинете в Палате, работая над ритуалом по уничтожению Волан-де-Морта. Седрик иногда бывал с ним, но не часто — Гарри достал два крестража для изучения, и пуффендуйцу не нравилось чувствовать их. Гарри тоже не нравилось, но он, по крайней мере, привык к этому, прожив с одним из них в своей голове тринадцать лет. Он был в своей стихии, перебирая древние книги на полках, изучая различные давно забытые ритуалы и свои старые исследования магии души, делая бесконечные заметки и протирая пыль со своих навыков, оставляя страницы с расчётами и рунами для Седрика, чтобы тот пожаловался, когда придёт в гости, в основном для того, чтобы притащить Гарри к еде, пока остальные в школе не решили, что он умер. Все считали, что он готовится к третьему заданию, но он всё равно мог отсутствовать в зале очень часто. Иногда, увлёкшись исследованиями, Гарри забывал, кто он такой — точнее, когда он такой. Легко было выскользнуть из мыслей о Гарри Поттере, ожидая, что вот-вот появится Арктурус, чтобы помочь ему отточить некоторые руны, или Хельга, чтобы напомнить ему, что у него есть уроки. Когда он возвращался в себя, напоминание было подобно удару в сердце, и ему приходилось тратить несколько минут на то, чтобы прийти в себя. С каждым разом это лишь усиливало его решимость всё исправить, сделать всё правильно для этого нового поколения. Он знал, что именно по этой причине его и остальных вернули обратно. Только он обладал достаточными знаниями и положением, чтобы избавиться от Волан-де-Морта, не пройдя через войну, и даже сама Магия должна была знать, что они вчетвером — единое целое. Салазар рассеянно пожевал нижнюю губу и вернулся к стопке писем, которыми он когда-то обменивался с арабской ведьмой, у которой некоторое время учился, обсуждая природу связи тела с Магией. Люди больше не понимали этого — есть магия, твоя личная сила и способности, и есть Магия, сила самой природы, окружающая сила, поддерживающая равновесие в мире. Многие считали, что это одно и то же, но основатели во время строительства Хогвартса убедились в обратном. Конечно, замок содержал их магию, но также магию леса, озера и самих камней, магию, которую они обновляли с помощью своих ритуалов. Личной магией было легко манипулировать. Волшебники давно выучили заклинания, дыхательные упражнения и способы заставить свою магию делать то, что они хотят, с палочкой или без неё. С другой стороны, магия была силой самой по себе и не любила, когда её переиначивают в соответствии с её природой. Она поддерживала равновесие и становилась неуправляемой, если ситуация слишком сильно отклонялась в ту или иную сторону. Гарри был уверен, что единственной причиной, по которой магия не разорвала Британию на части, было то, насколько слабой она стала на Островах, где были запрещены магия крови, ритуальная магия и вообще всё, что могло быть связано с магией как таковой. Идиоты запрещали то, чего не могли постичь, и страдали за это, но именно это могло стать гибелью Волан-де-Морта. Тёмный Лорд покопался в этих запрещённых магиях, полагая, что они имеют самую тёмную природу, поскольку Министерство не хотело, чтобы они стали достоянием общественности. В основу Тёмной метки он положил старинный ритуал верности, призванный оценить намерения крепостного, присягнувшего лорду, и сохранить его верность. Но, естественно, он всё испортил; Снейп был ярким примером того, что он работал не так, как было задумано. Глупец модифицировал метку, чтобы она могла причинять боль его последователям, и при этом изменил намерение магии и её связь с ней. Он привязал их к себе по самую сердцевину, и если Гарри удастся освободить нити прав… — Это действительно может сработать, — изумлённо пробормотал он, бросаясь к своему столу, чтобы проверить записи о ритуале, которые он уже сделал. Он трижды перепроверил свои расчёты, восторженно восклицая, когда они каждый раз оказывались одинаковыми. — Добби! Домовой эльф появился рядом с ним с треском. — Добби, скажи Седрику, что я совершил прорыв и должен быть здесь до конца вечера. Скажи ему, чтобы он не волновался, я не делаю ничего опасного. — Это была ложь, и Седрик наверняка знал об этом, но ему, по крайней мере, лучше знать, чем перебивать. — Да, сэр! — Добби ответил резким приветствием и исчез. Усмехнувшись про себя, Гарри поспешил в соединённую комнату для экспериментов, где диадема и кристалл души невинно сидели на помосте в центре каменного пола. — Первым делом… Взяв в руки палочку, Гарри начал чертить на земле руны магическим огнём, напевая на смеси парселтанги и латыни. Ему не было смысла уничтожать смертную форму Волан-де-Морта, если у того было больше крестражей, из которых можно было высасывать силу. Он почувствовал, что магия нарастает, и продолжил, чётко помня о своём намерении. Два крестража начали светиться, кристалл издавал низкий гул, который неуклонно усиливался, а свечение становилось всё чернее и чернее, руны вспыхивали ярким белым светом, а затем совсем погасли. Гарри закончил напев, задыхаясь — ему казалось, что прошло всего несколько минут, но когда он сверился с часами, прошло уже больше часа. Короткое подталкивание защитных экранов позволило ему убедиться, что ничего не было замечено или изменено, и он направил свою магию сначала на диадему. От неё больше не исходило злобы, не было ощущения тёмной магии. Она снова стала похожа на Ровену, на ощущение, возникающее перед ударом статического разряда, на шелест бумаги. Она будет рада получить еë обратно. Наконец он повернулся к кристаллу души. Глыба размером с кулак была чёрной, как обсидиан, и при взгляде на неё у Гарри заболела душа. Мрачно кивнув в знак удовлетворения, он перешёл ко второй части ритуала. На кристалл был вылит пузырёк с шипящим синим зельем, в котором было написано заклинание на арабском языке: заклинание уничтожения души и зелье, возвращающее магию в землю, а не к её создателю. Первый ритуал собрал воедино все фрагменты души, которые больше не были связаны с первоначальным создателем. Подобное к подобному, и все крестражи оказались лишь немного приближены к своему прежнему состоянию. Достаточно было оставить душу в том, что Волан-де-морт называл телом в эти дни, но удалить все остальные части и собрать их в кристалле. Гарри с ужасом представил себе, сколько крестражей создал этот человек, чтобы вот так отделить от себя часть души. Закончив, он проверил результат несколькими заклинаниями, отказываясь расслабляться, пока не подтвердил его по крайней мере тремя разными способами. Кристалл души был пуст. Душа была уничтожена. Единственной уцелевшей частью Волан-де-Морта был сам Волан-де-Морт. Смертный, снова. Не в силах сдержаться, Гарри рассмеялся. Он смеялся и смеялся до истерики, из его зелёных глаз текли слёзы от изумления, что у него действительно получилось. Его маленький праздник был прерван стуком в двери его кабинета, и он вздрогнул, почувствовав магию Седрика. Выйдя из ритуальной комнаты, он встретил своего парня в кабинете. — Прежде чем ты начнёшь волноваться, всё прошло по плану, — начал он. Седрик сложил руки на груди. — Что ж, это прекрасная новость, но это не значит, что я разрешаю тебе проводить опасные ритуалы в одиночку, не предупредив меня заранее! — Я послал Добби! Это было предупреждение! — От такого жесткого взгляда Гарри вздрогнул. — Я знаю, знаю, прости. Но я был на взводе, и мне просто хотелось, чтобы это было сделано, — он шагнул ближе, умоляюще глядя в суровые серые глаза пуффендуйца. — У меня есть только один шанс сделать всё правильно, Сед. — Именно поэтому ты должен был дождаться Полумны! Или, в крайнем случае, позвать меня на подмогу! Может, у меня и нет таких мозгов для этого, как у вас двоих, но я всё равно не слабак и знаю, как уравновесить ритуал, когда это необходимо. Луна и Невилл были с бабушкой на перерыве. Седрик был прав, Гарри, наверное, стоило подождать, пока она вернётся и проверит его работу, но времени было в обрез. — Половина из этого был парселтанг, она бы не помогла, — ответил он; это было неубедительное оправдание, и они оба это знали. — Клянусь, Сед, я бы не стал этого делать, если бы действительно считал это опасным. — Может быть, немного лжи. Седрик нахмурил брови. — Я не хочу, чтобы ты покончил с собой из-за этого. — Нет, — заверил Гарри. — Я просто делаю то, что должно быть сделано. И это сработало. Это, похоже, окончательно развеяло беспокойство Седрика, и пуффендуец немного оживился. — Правда? Всё готово? — Осталась только та часть души, которую он носит в себе, — подтвердил Гарри. — Я был прав, что ответ был в моих письмах от Прити, мне просто пришлось проявить немного изобретательности. Ритуал завершён, теперь мы в равных условиях. — Возможно, в меньшей степени, потому что душа Гарри была цела, а Волан-де-Морта — в клочья. — Но хочешь знать самое интересное? — Он усмехнулся, обхватив Седрика за талию. Брюнет выжидающе посмотрел на него. — Я почти уверен, что придумал, что делать с Тёмной меткой. Седрик ахнул, лицо его озарилось. — Правда? — Гарри самодовольно кивнул. — Я перепроверю это с Полумной, когда она вернётся, но я почти уверен, что разгадал её. Седрик вскрикнул, обнял Гарри так крепко, что его ноги оторвались от земли, и крепко поцеловал его. — Я так горжусь тобой, — пробормотал он в поцелуе, заставив Гарри улыбнуться. — Оставь это до тех пор, пока я не закончу, — ответил он, не отстраняясь. — Сейчас это всё теория. И мне нужно поговорить со Снейпом. — И всë же, — настаивал Седрик, усаживая обоих в единственное кресло, которое не было завалено книгами и бумагами. Гарри устроился на коленях Седрика, и пуффендуец ласково погладил его по щеке. — Если ты говоришь, что это сработает, то я уверен, что это сработает. Ты знаешь эту магию лучше, чем кто-либо другой на свете. И ты нравишься магии, — добавил он, подмигнув. — У тебя есть время. До испытания осталось полтора месяца, у тебя будет достаточно времени, чтобы подготовиться, особенно если тебе будет помогать Полумна. — Надеюсь, что так, — подумал Гарри, уткнувшись головой в шею Седрика. Он чувствовал себя немного пьяным от всего этого и улыбался, прижимаясь к горлу своего парня. Тут ему в голову пришла мысль, которую он уже давно обдумывал, и он просто не решался её озвучить. — Сед? Седрик пытливо хмыкнул. — Как ты думаешь, в конце концов мы бы здесь оказались? Без воспоминаний основателей, я имею в виду. Думаешь, мы бы с тобой сошлись? Он почувствовал, как руки Седрика слегка напряглись, и наклонился назад, чтобы встретиться с серыми глазами пуффендуйца. — Конечно, я бы хотел сказать «да», — пробормотал Седрик. — Но если честно… ты был Гарри Поттером. Мальчик-Который-Выжил, золотой мальчик Гриффиндора, которому суждено было взять Волшебный мир штурмом. Я был ничтожным пуффендуйцем на три года старше тебя, и единственное, что нас объединяло, — это квиддич. Ты был неприкасаемым. — У нас был бы турнир, — заметил Гарри. Он бы участвовал в нём независимо от присутствия Салазара в его сознании. — Мы бы участвовали. Может быть, это бы нас объединило. Или, может быть, через несколько лет после окончания Хогвартса мы бы столкнулись и воссоединились. — Седрик улыбнулся, прижавшись губами к губам Гарри. — Мне нравится думать, что нас выбрали из-за нашей совместимости — как Седрика и Гарри, а не как Хельгу и Салазара. Я не очень хорошо отношусь к «что если», но я рад, что мы здесь. Если отбросить все прошлые воспоминания, я рад, что у меня есть ты, Гарри. Никогда не думай, что я с тобой только из-за того, что мы когда-то были друг у друга. — Он озабоченно нахмурил брови. — А ты не думаешь, что мы были бы здесь без воспоминаний? — Ты мне нравился ещё до того, как я стал Салазаром, — напомнил ему Гарри. — Не знаю, хватило бы у меня смелости сказать об этом. Ты на три года старше, самый сексуальный парень в школе и всё такое. Но если бы ты сказал третьекурснику, что к этому времени он будет встречаться с Седриком Диггори, он был бы чертовски рад этому. — Он улыбнулся. — Воспоминания о нашем прошлом лишь послужили отправной точкой для того, чтобы я полюбил тебя в настоящем. — Он не мог точно определить момент, когда полюбил Седрика так же, как любил Хельгу, но это случилось; возможно, где-то на Рождество, после того как они так весело провели время на Йольском балу и все узнали о них. А может, и раньше. Это подкралось к нему незаметно. — Ах ты, романтик, — поддразнил его Седрик, целуя лоб Гарри. Гарри наморщил нос и попытался оскалиться, что, вероятно, произвело на него такой же эффект, как на особо ворчливого котенка. Теперь кайф от магии угасал, а конечности наполнялись усталостью. Ритуальные потрясения могут быть тяжёлыми. — Никому не говори, — буркнул он в ответ. — Только ты увидишь романтические моменты. — Зевок проглотил конец его фразы, да так широко, что челюсть треснула. Седрик снова заключил его в объятия и провёл успокаивающими пальцами по тёмным волосам. — Отдохни немного, любимый. Ты сегодня натворил чертовски много дел. Гарри чуть было не возразил: он должен был привести себя в порядок после ритуала, сделать домашнее задание и появиться наверху, пока люди не начали интересоваться, где он был. Однако у него был час или два до того, как нужно было возвращаться в общую комнату. Он мог бы вздремнуть.***
Когда Полумна вернулась и они обсудили его планы, она подтвердила то, что он уже знал: насколько они могли предсказать, что даст такой экспериментальный ритуал, он сработает. Насколько хорошо он сработает, оставалось неизвестным. — В конце Волан-де-Морт точно будет мёртв, — пообещала Полумна. — Это точно. А вот что будет с остальными, я не могу сказать. Нюансы в таких вещах… сложны. Гарри понял, что она не хотела сказать — иногда Магия с трудом распознаёт истинное намерение, и это может привести к тому, что любой человек с Тёмной меткой будет полностью уничтожен, независимо от его истинных взглядов и убеждений. Именно это заставило его однажды вечером постучать в дверь кабинета Снейпа, и в его животе зародилось беспокойство. Как он сможет сообщить ему эту новость после того, как свобода повисла так близко к его лицу? Всё оказалось гораздо проще, чем можно было предположить. Как только кабинет был заперт и оглушëн, он занял своё обычное место и объяснил мастеру зелий ситуацию. — Если всё пройдет так, как я полагаю, ритуал призовет Магию судить Волан-де-Морта и всех, кто с ним связан, за грехи нарушения равновесия. Я и раньше проводил ритуалы осуждения — не такие радикальные, как этот, но похожие на него. В идеале, те из вас, кто больше не верен Волан-де-Морту, будут пощажены, и его пятно будет удалено из вашей собственной магии. — А не в идеале, это приведёт к обратному результату, и все мы умрём вместе с нашим Лордом, — предположил Снейп. Гарри помрачнел. — Ну. Да. В принципе. — Он ждал какой-то реакции со стороны мужчины, требования доработать ритуал, пока он не будет уверен, что он сработает так, как нужно. Вместо этого Снейп лишь склонил голову. — Это риск, на который мы должны пойти. — Что? Но… вы же умрёте! — прошептал Гарри. Тёмные глаза Снейпа вспыхнули. — Мистер Поттер, я связан магией с этим безумцем дольше, чем вы живы. У меня было много времени, чтобы подумать о своей судьбе, и могу заверить вас, что я давно примирился со смертью. — Его губы скривились. — Как только я получил Метку, я понял, что она связывает его магию с моей. Выжить, когда он этого не сделает, было бы приятным сюрпризом, но я этого не ожидаю. Гарри уставился на него, поражаясь его хладнокровию и тому, как он без колебаний приветствовал собственную гибель. У него были стальные нервы или ему просто больше не для чего жить? В любом случае, Гарри не хотел быть таким самодовольным. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти вас и всех остальных, — поклялся он. — Никто не заслуживает смерти из-за юношеской ошибки, вызванной влиянием общества. — Он встретился взглядом со Слизерином — взгляд, полный уважения от одной змеи к другой. — Я не позволю, чтобы человека, который так хорошо заботится о моём факультете, запятнали той же кистью, что и эту грязь. Миру нужно больше таких Слизеринцев, как вы, Северус Снейп. По положению плеч Гарри или по мерцанию его глаз было очевидно, какая сторона говорит в этот момент, и Снейп сел чуть выше, тонкие губы изогнулись в едва заметной улыбке. — Для меня это было честью и привилегией, лорд Слизерин, — настаивал он. — И будьте уверены, я всё предусмотрел, если моя смерть наступит до того, как вы достигнете совершеннолетия, чтобы принять бразды правления. Я не оставлю Слизерин без охраны. — Я рад это слышать, — честно ответил Гарри, а затем слегка усмехнулся. — Я думал, что пройдёт ещё как минимум год, прежде чем я измотаю вас, и вы согласитесь передать факультет Поттеру. Снейп фыркнул, чёрные глаза сверкнули. — Сохраните мне жизнь в этой передряге, и вы докажете, что более чем достаточно хитры для такой чести. Гарри невесело усмехнулся и резко кивнул. — Договорились. Он найдёт способ. Снейп этого заслуживал.