То же самое, но другое/The same, but different

Семья Наконец-то пришло время иностранным студентам возвращаться домой. Без директора — Каркаров впал в некоторую кататонию после потери магии, и его отправили домой в сопровождении целителя — студенты Дурмстранга легко подготовили корабль, Виктор заверил, что управляли им всё равно они, а Каркаров просто сидел в своей каюте и пил вино. К карете Шармбатона снова были привязаны лошади, мадам Максим ждала в дверях, пока её ученики прощались. Гарри стоял, прислонившись к боку Седрика, и наблюдал, как люди обмениваются адресами и обещаниями поддерживать связь, даже несколько поцелуев тут и там — Виктор выглядел особенно расстроенным, прощаясь с Гермионой, хотя Рон, казалось, ничуть не огорчился, увидев, как уходит звезда международного квиддича. Флёр поспешила к ним и обняла их за плечи. — О, я буду скучать по вам обоим! — воскликнула она, целуя их в щëки. — Вы должны будете приехать к нам летом, я могу показать вам Париж. — Мы всё спланируем, — пообещал Седрик. — Как только мы узнаем, чем займемся, один из нас пришлёт тебе сову. — Хорошо. И, — она лукаво улыбнулась Гарри, — если ты возьмёшь с собой какого-нибудь своего старшего брюзгу, я не буду возражать. — Она подмигнула, и Гарри рассмеялся. — То есть вы двое ещё не договорились встретиться как-нибудь вместе? — поддразнил он, наслаждаясь тем, как девушка покраснела. — Может быть, — промурлыкала она. — Конечно, он вернулся в Египет. Через месяц у меня выпускные экзамены, а сейчас я подала заявление на стажировку в Гринготтс. Чтобы подтянуть английский, — пояснила она, нарочито усилив акцент. Гарри фыркнул. — Бьюсь об заклад, Билл с радостью поможет тебе там, — проницательно заметил он. Флëр взвизгнула и легонько хлопнула его по плечу. — Уильям — джентльмен! — настаивала она, смеясь. — Хватит, негодяй. — Вы говорите о старшем Уизли? — спросил Виктор, направляясь к ним. Флëр метнула в его сторону яростный взгляд, а он лишь рассмеялся. — Вы пригласили нас всех на свадьбу, да? — Я вас всех съела, — мятежно заявила она. Возле кареты одна из лошадей громко заскулила, и Флëр повернулась в их сторону. — Я должна пойти со своими одноклассниками. — Её голос был печален, и в щëки снова посыпались поцелуи, на этот раз в том числе и от Виктора. — Берегите себя, мальчики. Надеюсь, скоро увидимся снова. — Счастливого пути домой, Флëр. Передавай привет Габриель и твоим родителям, — добавил Гарри, заслужив яркую улыбку. — Я буду во Франции на время тренировочного лагеря в августе, — сказал ей Виктор. — Я пришлю тебе сову, и мы сможем встретиться. Это заставило девушку зажмуриться, и она, наконец, потащилась прочь, чтобы присоединиться к остальным студентам в синей одежде, садящимся в карету. — Я тоже должен идти, — вздохнул Виктор. — Сообщите мне, когда узнаете, чем будете заниматься этим летом, я закажу билеты на что-нибудь. — Тебе не обязательно, достаточно будет просто приехать потусоваться, — начал Седрик, но Виктор с улыбкой прервал его. — Моим друзьям дома уже надоел квиддич, и было бы здорово завести новых друзей, с которыми можно было бы разделить его. Кроме того, всё для нашего героя, — добавил он, игриво взглянув на Гарри, который насмешливо скривился. — Сфера влияния Тёмного Лорда простирается не только на Британию. Каркаров ясно дал это понять. Но наш заместитель директора — хороший человек, и, надеюсь, с уходом Тьмы мы сможем наслаждаться миром. Спасибо, Гарри. Даже если ты настаиваешь на том, что это был несчастный случай, это всё равно более сильный несчастный случай, чем тот, с которым многие могут справиться. — Он крепко пожал руку Гарри, затем Седрику и улыбнулся так, что Гарри понял, что Гермиона смогла разглядеть в этом грубоватом молодом человеке. — Тогда добро пожаловать, чего бы это ни стоило. И в следующий раз, когда будешь в Англии, пришли нам сову. Здесь у тебя всегда будут друзья. — Виктор кивнул. — Счастливого пути, — сказал Седрик, похлопав его по плечу. — Остерегайся гигантских кальмаров. Виктор усмехнулся, проведя рукой по коротко остриженным волосам. — Они достаточно дружелюбня, — заверил он. — Прощайте, друзья. Все ученики Хогвартса ещё долго оставались на территории, наблюдая, как карета исчезает в облаках, а корабль погружается под воду озера. Только после этого они начали расходиться: все они уезжали утром, и большинству ещё предстояло собрать вещи. Гарри вздохнул, позволив Седрику увести себя обратно. Он всё ещё был на взводе, ожидая, что вот-вот упадёт второй ботинок — его ежегодные приключения в конце года никогда не проходили так гладко. Конечно, в этот раз у него было чертовски большое преимущество, но всё равно всё казалось слишком… чистым. — Перестань так много думать, — пробормотал Седрик, целуя его в висок. — У меня от тебя голова болит. — Ничего не могу с собой поделать, ты же знаешь, какой у меня мозг, — извиняюще ответил Гарри. Седрик хмыкнул, а затем Гарри почувствовал, как его губы скривились в ухмылке на его коже. — Давай спустимся в твой кабинет. Сегодня все будут слишком заняты сборами, чтобы искать нас. Держу пари, я смогу отвлечь этот твой большой старый мозг. ; Его медовый голос был полон намёков, и по позвоночнику Гарри пробежала искра тепла. — Как я могу отказаться от такого предложения? *** На следующий день Гарри никак не мог устроиться поудобнее в Хогвартс-экспрессе — и не только из-за боли, возникшей после их с Седриком выходки в его кабинете накануне. Он чувствовал себя неправильно, покидая замок, покидая свой дом. Судя по лицам его спутников, так было не только у него. Но они всё ещё были студентами, и у них были другие дома. Они ещё вернутся. — Я умру, когда закончу школу в следующем году, — заявил Седрик, глядя, как замок исчезает из виду. — Мне придётся надолго покинуть это место, чтобы пройти обучение на целителя. Далеко от вас троих. — Давайте не будем об этом, — упрямо сказал Гарри, не желая признавать возможный вариант развития событий. До этого оставался целый год, и не было смысла беспокоиться об этом сейчас. — Он всегда будет ждать нас, сколько бы времени мы ни отсутствовали, — заверила Полумна, подложив носок ноги под бедро Невилла. Она, как всегда, была права: замок ждал их тысячу лет и всё равно принял их. Горстка лет для продолжения учебы — ничто. — Мне вот что интересно, — размышлял Гарри, глядя на своих друзей. — Кто-нибудь из вас помнит, что был мёртв? Его слова были встречены тишиной. Затем Невилл фыркнул. — Боги, как всегда, ты всё опускаешь, а, приятель? — пошутил он, покачав головой. — Ни капли. Я помню, как был Годриком, помню, как умирал, но потом сразу перехожу к моим ранним воспоминаниям как Невилла. — Мы не должны помнить смерть, — рассудила Полумна. — Только когда мы снова там окажемся. — Как вы думаете, если мы умрём в этой жизни, мы будем помнить, что делали в предыдущих? — спросил Гарри. — Предположим, что нам было что делать и где делать. Очевидно, что смерть — это не просто конец, иначе мы бы никогда не вернулись. Но… мы же были вместе, верно? Где бы мы ни были? — Мы с тобой связаны душами, любимый. Как и эти двое, — заметил Седрик. — Немного сильнее, чем обычные свадебные клятвы. Гарантирую, где бы ты ни был, я был с тобой. И если ты хоть на секунду думаешь, что вон тот идиот в красно-золотом не стал бы следовать за нами, чтобы досадить… — он замолчал и вскрикнул, когда Невилл швырнул в его сторону учебник по травологии, и тот без вреда отскочил от его поспешно поставленного щита. — Я не знаю, что происходит после смерти, но, честно говоря, если только пройдёт очень-очень много времени, прежде чем кто-то из нас увидит её снова, я буду рад оставить эту тайну в покое. — Наверное, — хмыкнул Гарри, всё ещё задумчивый. — На более лёгкой ноте, — вклинился Невилл. — Какие у вас планы на лето? Обычные и другие. — Папа хочет поехать в Норвегию, чтобы изучить кое-что для «Придиры», — ответила Полумна. — А я хочу провести некоторое время за изучением новой магии, которую мне ещё предстоит открыть. Теперь мне не придётся беспокоиться о том, что меня застанут за чтением чего-то, выходящего за рамки моего возраста. — Дай мне знать, если найдëшь что-нибудь хорошее, — попросил Гарри. — Первым делом я сварю зелье, чтобы навсегда избавиться от этих чëртовых очков, — сказал он, с гримасой постукивая по оправе. — Сириус купил дом, к которому присматривался, так что, думаю, там придётся немного поработать. А потом мне нужно будет поработать над проектами по зельям — Снейп сказал, что я могу посылать ему совы по поводу некоторых вещей, так что это будет неплохо. — Его странная дружба с деканом Слизерина была, пожалуй, самым странным событием за последний год, но Гарри не жаловался. В данный момент они работали над зельем, которое должно было противостоять длительному воздействию Круцио, а конечной целью было излечение родителей Невилла. Гарри пока ничего не говорил никому, кроме Снейпа и Седрика, не желая обнадёживает Невилла, но у него было очень хорошее предчувствие на этот счёт. Кроме того, он с нетерпением ждал первого приятного лета в своей жизни. Жить с людьми, которые его не ненавидят, свободно посещать друзей и приглашать их в гости, не беспокоясь о том, что тёмные волшебники могут его выследить. К тому же, будучи эмансипированным волшебником, несмотря на то что он жил с Сириусом, ему не нужно было беспокоиться об ограничениях на магию несовершеннолетних. — Я буду заполнять заявления в Святой Мунго после окончания школы и пытаться избежать попыток отца заставить меня рассмотреть возможность работы в министерстве, — мрачно сказал Седрик. Гарри сочувственно похлопал его по бедру. — И, знаете, как обычно: навещать друзей, раздражать вас всех, пока я вам не надоем, мешать ему одному захватить мир ради собственного развлечения, — поддразнил он, целуя волосы Гарри. — Я не собираюсь захватывать мир! — запротестовал Гарри. — Я просто могу тонко повлиять на выборы. Совсем чуть-чуть. Чтобы у нас не появился ещё один идиот вроде Фаджа. — Бабушка собирается рассказать мне больше о Визенгамоте и моём будущем в нём, — сказал Невилл. — Думаю, она поняла, что теперь мне это действительно интересно. В конце концов, будет здорово, если кто-то из нас будет на хорошем счету в политике. — У Седрика и Полумны не было такой истории фамилий, как у Невилла, и никто из них не собирался притворяться, что политическая жизнь Гарри не была направлена исключительно на то, чтобы получить то, что он хочет, независимо от того, кого он может разозлить на этом пути. Сочетание слизеринской хитрости и гриффиндорской наглости, а также раздражение по поводу поклонения героям, которое ему посылают, станет взрывоопасным — но эффективным — методом достижения цели. — Мы с Седом, очевидно, собираемся во Францию. Флëр настояла. — Гарри улыбнулся такой перспективе. — Я ещё ни разу не покидал страну, ни разу в этой жизни. Так что будет весело. — Как ты думаешь, когда они уволят Дамблдора? — с любопытством спросил Невилл. — Я ставлю на начало августа, — сказал Седрик. — Но Гарри считает, что это произойдет в ближайшие неделю или две. — Уже есть родители, которые сомневаются, хотят ли они отправлять своих детей обратно в школу под его руководством, — заметил Гарри. — Они не захотят рисковать тем, что детей заберут из школы, когда они уже практически приняли решение. А Фадж хочет сделать это до того, как официально покинет свой пост. — Министр объявил о своей скорой отставке, не желая рисковать вотумом недоверия. Он собирался продержаться на посту достаточно долго, чтобы провести выборы, а затем изящно уйти. — Посмотрим, я полагаю. Интересно, кто будет замдиректором? Может, Флитвик? Он там дольше всех проработал. — Это будет профессор Снейп, — со знанием дела сказала Полумна. Гарри издал торжествующий звук. — Да! — Почему Снейп? — спросил Седрик. — Директор МакГонагалл захочет доказать, что ее руководство не будет таким же контролирующим, как у Дамблдора — со Снейпом на этой должности она демонстрирует доверие и уважение к факультету Слизерин, а также убеждается, что у нее есть человек, который с радостью будет спорить со всем, с чем он не согласен. Со Снейпом она никогда не станет такой, как Дамблдор, — объяснила Полумна. — Я думаю, она виновата в том, что не поняла, как далеко зашёл Дамблдор, пока не стало слишком поздно. — Она далеко не единственная, — пробормотал Гарри. — А вот то, что Снейп там — это идеально. Нет риска, что он захочет стать директором, когда она уйдёт на пенсию. Он терпеть не может административную сторону дела. — Значит, у тебя есть все шансы занять эту должность, да? — резко сказал Невилл. Когда-то они делили обязанности лидера, а не ставили одного выше других, но теперь это было не так. — И рисковать тем, что я сам стану следующим Дамблдором? — ответил Гарри. — Я знаю свои недостатки, и я знаю, что иногда я слишком манипулирую маленьким дерьмом, чтобы быть хорошим директором. Возможно, с возрастом всё изменится, но… Честно говоря, я думал о другом. — Он не хотел пока ничего говорить. Сначала он посмотрит, как всё сложится. Путешествие затягивалось, и чем ближе они подъезжали к Лондону, тем сильнее проявлялось беспокойство Гарри. Он ничего не мог с собой поделать: возвращение домой на лето всегда было для него ужасным событием, означавшим изоляцию, голод и работу по дому, пока его тело не сдастся. Пульс участился, пальцы беспокойно теребили рукав джемпера. Седрик потянулся, чтобы накрыть его руки своими и притянуть их к себе на колени. — Поговори со мной, — пробормотал он. Гарри вздохнул. — Ничего. Просто глупость. Воспоминания о Дурслях, — объяснил он. Губы Седрика изогнулись в хмурой гримасе, беспокойство в его глазах стало более явным благодаря тонкой подводке, проведённой по верхнему веку. В последнее время он стал смелее говорить об этом, теперь его перестало волновать, что скажут люди. — Ты больше никогда их не увидишь, — пообещал он. — Сириус и Римус заберут тебя и отвезут в новый дом, а ты выберешь себе спальню, и Сириус, наверное, переборщит с её оформлением, потому что ему всё ещё кажется, что он должен наверстать всё твоё детство. И всё лето ты сможешь делать то, что хочешь, и есть то, что хочешь, и видеть других людей, и расслабляться, и узнавать свою семью как следует. — Он подтянул Гарри к себе, пока тот не оказался между ног пуффендуйца, растянувшегося на скамейке в купе. Гарри прижался к нему, позволив Седрику подтолкнуть его, чтобы он прижался к его груди. — И мы все трое будем приезжать в гости, и мы будем постоянно писать, и ты сможешь приезжать ко мне, когда захочешь, или я к тебе, и мы сможем пугать моего отца, целуясь по всему моему дому, и ездить во Францию, и в Болгарию, и куда захочешь. Это будет самое лучшее лето на свете. Все это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, но, поскольку это прозвучало из уст Седрика, Гарри изо всех сил старался в это поверить. Тем не менее, когда они въехали в Кингс-Кросс, его колено подрагивало от волнения так же, как и в начале года, хотя и по совершенно другим причинам. Седрик взял его за руку, поцеловал костяшки пальцев и потащил из купе. Уизли было легче всего заметить: масса рыжих волос собралась в стороне. Гарри машинально направился к ним, но потом остановился. Он увидел бабушку Невилла в шляпе-стервятнике, стоявшую рядом с мужчиной с длинными светлыми волосами и в ярко-жёлтой мантии, который мог быть только отцом Полумны. Они с Седриком обнялись на прощание, пообещав скоро связаться, и Невилл с Полумной поспешили сквозь толпу на встречу со своими семьями. Гарри сразу бросилось в глаза, что они не разлучались с момента пробуждения — что, если что-то случится? Что, если воспоминания будут потеряны, как только они расстанутся? — Дыши, любимый, — пробормотал Седрик, сжимая его руку. — Смотри. — Он сделал жест свободной рукой, и Гарри проследил за его взглядом, широко раскрыв глаза. Футах в десяти сбоку от Уизли стоял Сириус, которого обходили стороной и провожали косыми взглядами люди, которые либо не читали газету, либо не верили ей. Его волосы были стянуты в небольшой хвост, он был слегка подстрижен и одет в маггловскую одежду. Его сочетание винтажной футболки, кожаной куртки, красного клетчатого килта и боевых ботинок можно было бы принять за работу чистокровного волшебника, ничего не смыслящего в маггловской моде, но Гарри знал, что это просто Сириус и его неспособность наплевать на то, что о нём думают другие. Рядом с ним, выглядя более отдохнувшим, чем Гарри когда-либо видел оборотня, стоял Римус, одетый в гораздо более сдержанный коричневый пуловер и выцветшие джинсы. — Они здесь, — сказал Гарри, и его желудок сжался: до этого момента он не понимал, что большая часть его души ожидала увидеть ухмыляющееся лицо Вернона Дурсля, ожидающего его. — Они ждут тебя, — подтвердил Седрик. — Пойдём. Только рука Седрика придала Гарри уверенности, чтобы направиться к ним, хотя волноваться не стоило. Сириус загорелся, как только увидел их, подпрыгнул на носочках и обнял Гарри, как только тот оказался в пределах досягаемости. — Вот вы где! Ты готов? Дом уже готов, хотя я ещё не выбрал тебе комнату — я подумал, что ты сможешь это сделать, и мы займёмся ремонтом, перестановкой мебели и всем остальным, а потом, если хочешь, в выходные мы можем пойти по магазинам и купить всё, что ты захочешь. И новую одежду тоже, ты растёшь как сорняк! Должно быть, это из-за зелий, которые тебе назначила Помфри; она, кстати, прислала целый чемодан. — Дыши, Падфут, — успокаивал Римус, заставляя Гарри подавиться фырканьем от того, насколько они с Седриком похожи. Оборотень выглядел забавным и ласково улыбнулся Гарри. — Он немного взволнован тем, что у него появился ты. Клянусь, в наших шкафах достаточно еды, чтобы накормить всех Уизли и даже больше. — Я не был уверен, что ему нравится, Римус! — возразил Сириус. — У мальчика должен быть выбор! — Он ухмыльнулся и подмигнул Гарри. — Тебе нужно попрощаться с кем-нибудь, прежде чем мы уйдём? — Да, только дайте мне минутку. — Подбежав к собравшимся Уизли, Гарри потрепал миссис Уизли по плечу, и она крепко обняла его. — О, Гарри, дорогой! Присматривай за собой, слышишь? Приходи в гости, когда захочешь, и если у тебя возникнут проблемы, мы всего лишь свяжемся через камин. Я не хочу, чтобы вы трое умерли с голоду в этом вашем доме! — Римус умеет готовить, — заверил Гарри, хотя понятия не имел, правда ли это. Если нет, то он умеет готовить. Они разберутся. — Но я буду писать и обязательно приду в гости. Он принял похлопывание по плечу от мистера Уизли и двойное объятие от близнецов, а затем быстрое полуобъятие от Джинни. Он удивился, когда Рон протянул ему руку с овечьим выражением на лице. — Честно говоря, в этом году я был немного занудой, — признался он. — Я знаю, что у тебя есть Невилл и всё такое, но… мы всё ещё друзья? — Не будь дураком, конечно, мы друзья, — настаивал Гарри, ухмыляясь. Рон мог быть идиотом с Гриффиндора, но Невилл тоже, и Гарри прекрасно с ним ладил. Они никогда больше не станут лучшими друзьями, но всё равно были в некотором роде семьей. Жизнь слишком коротка для подростковой драмы. — Я пришлю тебе сову, хорошо? Плечи Рона расслабились, и он усмехнулся, помахав на прощание рукой, когда Гарри направился к своим крёстным. Они уже не будут лучшими друзьями, какими были раньше, но что-нибудь придумают. — Готовы идти? — спросил Сириус, всё ещё подпрыгивая. Гарри посмотрел на Седрика, прикусив губу. — Я позвоню завтра, — пообещал Седрик, обхватив руками бёдра Гарри. — И буду навещать, когда понадобится. Это ведь недолго, да? — Наверное. — И всё же Гарри не мог отделаться от мысли, что в последний раз, когда он надолго разлучался со своей любовью, он умер. Седрик наклонился и нежно поцеловал его. — С нами всё будет в порядке, — заверил он. — Нормальные подростки, помнишь? Гарри фыркнул. Что, чëрт возьми, в наше время было нормальным? — Мерлинова борода, вы двое хуже, чем Лили и Джеймс на седьмом курсе, — простонал Сириус, театрально отплëвываясь. Римус вздохнул и в отчаянии ущипнул себя за переносицу. — Оставь их в покое, Падфут. Ты же помнишь, как это было. — Он скорчил гримасу. — Нет, не помнишь, вообще-то; ты никогда не оставался ни с кем настолько долго, чтобы переживать из-за разлуки на целое лето. — Лунатик, ты меня ранил! — заявил Сириус, отшатываясь назад. — Да ладно. Твой парень может приходить в гости сколько угодно — но двери должны быть открыты, и если он остаётся на ночь, вы спите в разных комнатах, — строго сказал он, а затем повернулся к Римусу. — И это всё? Я правильно понял? К чёрту, мне всё равно; делайте вместе всё, что вам нравится, лишь бы это было безопасно. Только заприте дверь, я не хочу входить к паре подростков. Гарри разразился хохотом, его щëки покраснели, а Римус громко застонал. — Мерлин, помоги нам всем, — пробормотал он. — Давайте просто уйдём. Седрик, я рад снова тебя видеть. Ты можешь приходить к нам домой так часто, как захочешь, если твои родители не против. — Спасибо, профессор Люпин, — ответил Седрик. Гарри почувствовал, как он отстранился, и крепче прижал его к себе, чтобы поцеловать в последний раз. — Я люблю тебя, — сказал он, и Седрик улыбнулся, серые глаза засияли. — Я тоже тебя люблю. Иди домой со своей семьёй. — Он отпустил Гарри и исчез в толпе, оставив Гарри с его новыми опекунами. Гарри почувствовал себя так, словно половина его сердца только что исчезла из груди, и сделал успокаивающий вдох. Это было нелепо, он отказывался быть таким созависимым. Он был Салазаром Слизерином, чëрт побери! Сириус обнял его за плечи и, сияя, повёл Гарри в сторону магловской части платформы. — Ты так влюблён, щенок, что это отвратительно. Я думал, что это плохо, просто слушая, как ты говоришь о нём, но, Мерлин, как вы смотрите друг на друга! Меня стошнит, если мне придётся смотреть на это всё лето. Гарри покраснел и наклонил голову. — Не хуже, чем от того, что я наблюдаю, как ты флиртуешь с девушкой в пабе каждую вторую чëртову ночь. И с её мужем, — язвительно заметил Римус, и настала очередь Сириуса краснеть. — Это не флирт, а поддержание беседы, — чопорно ответил он. Римус взглянул на Гарри поверх тёмной головы Сириуса и произнёс «флирт» с преувеличенным подмигиванием. Гарри подавил смешок. — Очевидно, ты единственный из нас, кто не испытывает романтических чувств, дорогой Лунатик, — продолжил Сириус. — Мы должны исправить это этим летом, не так ли, Гарри? — Я бы сказал, что попытки убедить семейную пару заняться с тобой сексом втроём вряд ли можно назвать романтикой, — заметил Римус, — я вполне счастлив в одиночестве. Сириус закатил глаза, заговорщически пожав плечо Гарри, и его большой палец зацепился за цепочку на шее Гарри, прямо под воротником. Его глаза сузились, и прежде чем Гарри успел пошевелиться, Сириус дёрнул за цепочку, вытаскивая кольцо и кулон на другом конце. — Что это? — спросил он, приподняв брови и разглядывая кольцо. Гарри замер, сердце заколотилось. — Я… кольцо обещания? — нерешительно предположил он. Он не мог сказать, что помолвлен в четырнадцать лет; они никогда не позволят ему снова увидеть Седрика. Сириус внимательно изучил кольцо и тихонько присвистнул. — Нехилый кусок серебра для кольца обещания! И это настоящие изумруды? Чëрт возьми, Диггори либо втайне нарасхват, либо просто сходит с ума по тебе. — Думаю, семейная реликвия, — уклончиво ответил Гарри. — В любом случае, это чертовски выгодное обещание! Может, мне начать готовить приданое? — поддразнил Сириус. Гарри подавил смех — он никак не мог понять, насколько это смешно, учитывая, что первоначальное «приданое» Хельги состояло из целого сундука мечей, подаренных Годриком, который считал неприличным, чтобы женщина шла на свадьбу без ничего, но не был уверен, что ещё может понадобиться ей в супружеской жизни с Салазаром. — Давайте просто пойдём домой, — умолял он, не желая, чтобы в центре маггловского Лондона его отношения выясняла вся инквизиция. — О, я забыл упомянуть? Я припарковался прямо за углом. — Гарри озадаченно нахмурил брови, но когда они завернули за угол, всё встало на свои места: на парковочном месте у обочины стоял чёрный винтажный мотоцикл, сверкающий как новый, со шлемом на руле. — Я собираюсь трансгрессировать и встретить вас дома, — объяснил Римус. — Но Сириус настоял на том, чтобы забрать тебя на мотоцикле. — Что скажешь? — спросил Сириус, сияя. — Хочешь прокатиться? Она тоже летает. У Гарри отпала челюсть, и он с готовностью кивнул, заставив обоих мужчин рассмеяться. — Увидимся дома, Лунатик, милый, — сказал Сириус, передавая Гарри серебряный шлем, а сам взял чёрный. — Поставь для нас чайник, ладно? — Будь осторожен, Падфут. Если ты причинишь ему вред, я убью тебя. — Сириус лишь показал большой палец вверх, трансфигурируя свой килт в брюки, а затем перекинул ногу через мотоцикл и помог Гарри надёжно сесть позади него. Взревев мотором, Сириус помчался по улице, а Гарри крепко держался за талию своего крëстного и ухмылялся так широко, что под шлемом болели щëки. Седрик был прав: это будет самое лучшее лето в жизни.