Вдох. Выдох… и вот снова мы играем в любимых…
— По рукам, — я привстала на носочки и чмокнула брата в щеку, приблизилась к его уху. — Завтрак в постель, — прошептала я. — С нетерпением жду, Нибби. Парень не растерялся, а его руки опустились ко мне на талию. Инцест — дело семейное, а с другой стороны у нас совершенно разные родители. Моя мачеха — его биологическая мать, его отчим — мой отец. А значит плевать… хотя… мы ведь демоны, а у них нет ничего святого… Верно? — И да, милая, я напомню, что я уже как век ношу иное имя — Дамьен. Будь так любезна, запомни наконец-то, а то смертные негодуют: кто это, что это… И что за имя такое чуднОе. — Ваша заявка принята на рассмотрение, — отрешенно произнесла я и выскользнула из его объятий. — А теперь, братик, да познаешь ты все хлопоты жизни без слуг. Марш за щеткой, ковер ждет. — Так точно, Амми, — брат засмеялся, отдал честь и замаршировал в ванную комнату за щеткой и чистящим средством. Дьявол, храни дочь свою… иначе пару деньков и дом взлетит к небесам. Глубокой ночью — Знаю, Нибби, я не подарок… но кажется, — острыми ноготками я ухватилась за голову белого коня. Фигурка зависла над шахматной доской. — Я истинное воплощение Зла. — Ход был закончен. — Не приукрашивай, — не ожидающий подвоха парень сдивнул свою фигурку, аккурат отдавая ее на «съедение» моему коню или… — К слову, нашла ли ты себе жертву, истинное воплощение Зла? Я промычала что-то невнятное, нахмурившись. В этот миг мои мысли были заняты совершенно другим: воротить обратно и сожрать его ладью или рискнуть и в два хода поставить ему мат? Вот это дилемма. — Ты о смертных? — вопросила я, бросив на Дамьена короткий взгляд. Он кивнул. — Пока нет. Последнее время участились похищения. Полиция настороже. Неверный ход, и вот ты уже в лапах Дозорных. А жить, знаешь ли, я люблю… — Дозорные и сами жрать хотят, — он хмыкнул. — Кто в этот раз сорвался? Опять псы — с цепей? — Не уверена. Фейри больше шалят, нежели псы. Весна как ни крути, время романтики, вот те и заняты продолжением рода, — я пожала плечами, опять беря своего коня за загривок. — Ты уже этим конем бродишь из угла в угол, — прозвучало чересчур раздраженно. Я промолчала и продолжила раздумывать над следующим ходом. Уделать брата в шахматы — мое любимое занятие. Мое хобби. Только вот тот, зараза, всë же успел с отцом натренироваться, кажется, будто б они день и ночь сидели. — Амми, отвисни. — Да-да… — забормотала я, наконец-то опуская фигурку. — Кажется, шах и мат. — Я оглядела шахматную доску. О да-а-а! Несомненно это была моя победа. Откинувшись на мягкую спинку стула, я улыбнулась: — Итак… ты неделю драишь квартиру. — Да блять! — выругался брат, едва ли не снося столик вместе с фигурами и доской, когда вскакивал с места. Схватившись за голову, он, кажется, осознал всю суть бытия. Ну-ну, небось думал, что я за ним буду стирать и убирать. Хрен тебе, милый, накосячил дома, что выгнали, так получай. — Тш-ш-ш… Квартиру мою-то не рушь. — Ты… ты… — он закипал. Я видела это по его глазам. Они налились иссиня-черными чернилами. До взрыва три секунды. Три… два… один. Щелк…Дзинь…
— Че?! — глаза Дамьена округлились, когда до нашего слуха донесся звонок в дверь. И вправду… Что? Для меня происходящее было такой же неожиданность, как и для Нибраса. Три часа ночи, какая сволочь решила ко мне заглянуть на чаек? — Ждешь гостей? — Угу. Конечно… душа сама решила прийти, — фыркнула я, двигаясь к выходу. Поздновато для смертных и самое то — для ночных тварей. До полнолуния еще далековато, значит не оборотень, хотя с онными дружбы я никогда особо и не водила… Вампир? Знаю я парочку. Один мой хороший знакомый вряд ли зайдет, ведь смотался в Румынию. Демон? Нет, я бы уже ощутила аромат серы. Сделав вдох, я наконец-то открыла дверь. И каково было мое удивление, когда на пороге я увидела алоокого парня на вид приблизительно моего возраста с кричащим кулоном…Дозорный. Приехали.
***
Прошло чуть больше десяти минут, и вот в моей квартире уже сидел Дозорный, устроившийсь за столиком, где некогда стояла шахматная доска, и изучал взглядом обстановку. Худощавый, жилистый. Выше меня на две головы. Его бледная кожа, подобная мрамору, навевала мысли о его вампирском происхождении, только вот мертвецом он явно не был. Видимо пра-пра-прабабка согрешила с вампиром. С кем не бывает? Белоснежно-белые волосы добавляли в его образ еще больше мертвенной бледности. Они волнами спадали до середины шеи.Тишина.
Дамьен стоял за кухонным островком и буравил взглядом Дозорного, я, пребывая всë так же в шоке, замерла в середине комнаты, сам же Дозорный пока не проронил ни слова… Итак, наверное, вы хотите узнать, кто такие Дозорные, верно? Это существа, принадлежащие магическому миру, чье предназначение — сохранять баланс между миром магическим и немагическим. Приход Дозорного означает обычно лишь две вещи, сводящиеся к единому неблагоприятному для любых существ знаменателю: а) — существо мира магии оплошало и привлекло к себе излишнее внимание; б) — настало время менять легенду, а с ней и место. Как итог и в первом, и во втором случаях это ведет к кардинальным переменам в жизни. — Ламия и Нибрас Корвикс, верно? — Наконец-то заговорил красноглазый, заканчивая изучение места. Видимо, никакой «запрещенки» он не нашел. Что и неудивительно, ведь ее перевезти родители не дали. К слову, поговаривают, эти ищейки с собой амулет носят, улавливающий вибрации артефактов, может, этот самый кулон с их символикой и есть он. Надо бы это разузнать… вещичка ценная. — Именно, — кивнул брат, хмурясь. Он напрягся. А вот Дозорный выглядел чересчур расслабленным… как дома, черт побери. — Мое имя Феликс Конрад Вольдэри. Ну и имечко… И кажется, не одна я об этом подумала: Дамьен едва ли не загоготал в голос, вовремя прикрыл рот кулаком. Пусть этот Дозорный с первого взгляда не представлял для нас никакой опасности, однако… мы были уже знакомы с тем, что скрывается за этими милыми невинными мордашками. — Прошу прощение? — Конрад одарил Нибраса вопросительным взглядом. Дамьен закашлялся и принял серьезный вид: — Просто ваше имя больно мне нашего покойного кота напоминает… вот и всплакнул. Смех, знаете ли, позволяет пережить боль утраты. Испанский стыд. Нибрас! Кот? Серьезно?! Да я котов терпеть не могу, не то, чтобы их в своей квартире держать. Ходят, гадят, а потом еще глядят на тебя, как на ничтожество. Хотя… Да, Нибби, ты недалек… — Мои соболезнования. У моих родственников специфические вкусы и пристрастия. Однако… ныне законы приличия соблюдены. И прошу обращаться ко мне по второй части имени. Уж кошачье мне и самому не по душе, — парень усмехнулся, а в его кровавых глазах промелькнули огни веселья. Неужели он и сам смеется над собой? — Перейдем к сути моего визита, — он взглянул на Дамьена. — На вашей, мистер Корникс, душе — если корректно говорить о душе в случае демона — уже несколько убийств. И мы бы закрыли глаза, ежели те были в рамках разных десятилетий, но нет… Да и нынче времена неспокойные, сами уж знаете: череда убийств настигла и Лондон. — Всë, что «на моей душе» урегулировано. Еще в США. Сейчас я в ссылке. Милый и пушистый, словно… — Кот? — Дозорный выгнул бровь. В этот раз моя очередь была смеяться. Увы, в голос. Я не удержалась. Два-один, братишка, ищейка ведет. — Я был кем угодно… но не котом. — Времена меняются, меняются и нравы. Так или иначе прошу вас попридержать свои аппетиты, — развел руками светловолосый и перевел свой взор на меня. — А вот к вам, леди Ламия, претензий я не имею. Вы сама невинность. Одна душа — одно десятилетие, — Конрад тихо зааплодировал, а я сузила свои черные глаза. Ох и не нравится мне это всë. — В связи с чем рад предложить вам местечко в наших рядах.Бам-с!
Не зря насторожилась. Отец точно будет не рад такой новости. Его любимая и единственная дочь стала Дозорной. Вот тебе и фаталити, как любит выражаться мой брат: всей коллекции артефактов отца придет пиздец. Заберут и не моргнут глазом… а может… Нет, скрывать от ищеек, будучи одной из них, не получится. — Амми? Ты же… — Нет, не думаю, Нибс, — я покачала головой, успокаивая его. — Я не приму это предложение. — Даже если на кону жизнь брата? — последовал лукавый взгляд Конрада. — Вы нам угрожаете? — Нисколько, леди Ламия, я лишь предупреждаю, зная пороки вашего родственника и его неутолимый голод. Таких, как он, к слову, на короткой цепи бы держать, да только кто ж будет тратить свое драгоценное время на безродного демона. Куда проще предать смерти. — Амми, солнышко, эта паскуда только что намекнула, что я ничтожество?! — брови Дамьена поползли вверх. Парень выпрямился. Кулаки его сжались, костяшки впились в мрамор столешницы. Сейчас как затрещит… Итальянский мрамор, Дьявол тебя дери! — Ниб, не кипятись, — я подошла ближе к брату, опасаясь, что сейчас что-нибудь загорится. Демоны с легкостью способны призвать огонь, но вот погасить — задача непростая, ведь Дьявольское пламя обычной водой не потушишь. А демону сперва бы успокоить пламя, бушующее внутри, а уж потом разбираться с тем, что охватывает предметы, в противном случае быть беде — полыхать будет всë. — Уважаемый Нибрас, я не намекнул, а весьма прямолинейно выразил свое мнение. Ваше нынешнее родство с одним из девяти Князей Ада не значит ровным счетом ничего, — Вольдэри хищно заулыбался, склонив голову набок, из-за чего я разглядела за копной вьющихся волос кончик остроконечного уха. М-да, Ламия, это не его пра-пра-прабабка согрешила с вампиром, это его родители просто темные эльфы. А это… тот еще хитрожопый народец, падкий на всë магическое. Не удивлюсь, если перед нами Чернокнижник собственной персоной. В таком случае мы напоролись на гремучую смесь: Дозорный и Чернокнижник в одном лице. — Да как ты сме… — Нибс, прижми свой хвост к стулу или я тебе рога поотрываю! — Зарычала я на выпад брата, принявшего уже свой истинный облик. Склера глаз залилась черными чернилами, радужка загорелась огнем. На голове выросли массивные рога, слегка закрученные вверх и назад, а по полу вовсю стучал кончик демонического хвоста. Угроза на удивление подействовала. Он осел на барный стульчик, стоявший неподалеку, и демонстративно отвернулся. — Конрад, я признательна вам за доверие, однако, вынуждена отказать… — Опасаюсь, что у вас, леди Ламия, нет выбора. Вам придется согласиться на мое предложение. По крайней мере вам предстоит быть в рядах Дозорных до выяснения обстоятельства убийств и нахождения виновных. Поверьте, ваше присутствие позволит иначе разыграть карты. Сейчас всë против вашей семьи. Быть точнее, вашего сводного брата. Большинство смеют полагать, что именно он виновен в этих преступлениях в Лондоне, и причина тому — это начатая им потасовка в США. А как вы знаете, нарушение закона о неприкосновенности смертных, если речь не идет о естественной потребности, ведет в большинстве своем к смертной казни. — А я думала, что неделей ранее влипла, ан нет, братец, ты вон какую мне свинью подложил, — протянула я, вспоминая встречу с вампиром, с Астором. И вправду… та меньшее из зол. — Рассказывать собираешься? — Когда этот… — он кивнул на Дозорного, скрестив руки на груди, — … соизволит съе… уйти восвояси. — Где же ваши манеры, Нибрас? — Дозорный поднялся со своего места, поправил черную шелковую рубашку. Его улыбка не предвещала ничего благого. — Там же, где и… — Прижми хвост! — рявкнула я. — Но… — Ведешь себя, как дитё. Тебе два века, мать твою! — Да, мамочка, — отсалютовал мне брат, поднимаясь, и позвенел своими цепями в мою комнату. Вот засранец, выжить меня из постели решил, пока я тут Дозорного выпроваживать буду?! Ну-ну… — В семье не без урода, — Вольдэри медленно двинулся к выходу, а я — следом за ним. — Ламия, прошу вас, обдумайте всë же мое предложение. Кхм… вы мне симпатичны, и мне бы не хотелось увидеть ваши слезы на суде. — Дьяволы не плачут. — Быть может, не было подходящего случая. — До свидания, Конрад, — я открыла дверь, давая понять, что более говорить с ним не намерена. — До встречи, mio flamma, — он поймал мою руку и поцеловал в косточку запястья. Необычно. — Я буду ждать вашего ответа. Жди. Может и дождешься через лет -дцать. Конечно же, вслух это всë я не произнесла, лишь кивнула и улыбнулась Дозорному. С ему подобными враждовать себе дороже — осталось эту мысль донести до моего непутевого братца. Как только Конрад ушел, я разъяренной бестией вбежала в свою комнату, желая уже высказать всë Дамьену и наконец-то выяснить, за что ж его всë-таки выгнали из США. Только вот… стоило мне войти, как вся моя решительность куда-то… испарилась… — Ниб, официально заявляю, что ты придурок, — протянула я, замерев посреди своей комнаты. Я ожидала многого: его, видящего десятый сон или отжимающегося… но не… — Ну, шикарен же, — протянул Нибрас, разлегшись на моей постели на боку в чем мать-дьяволица родила. — Не знала, что ты по мальчикам. Так понравился Дозорный? — Блядство, Амми! Так у любого мужика упадет. — Было б чему, — прыснула я в кулак и подошла к столу напротив постели. Встав спиной к Дамьену, я начала переодеваться в пижаму, совершенно не стесняясь. — И давай, нудист, двигай жопой уже на край. Я лечь собираюсь. — И это всë? — Конечно, нет, — я откинула свои вещи на спинку стула и уже стала натягивать ночной комплект. — С тебя рассказ, как так получилось, что отец выгнал тебя из США, и в этот же день ночью пришел Дозорный. — Зануда. — Я слушаю.