Обесцененный

      В ресторане было слишком шумно и душно, поэтому Лунвей постарался поскорее закончить ужин и уйти, потянув за собой не особо сопротивляющегося Дениса. Он несколько иначе представлял себе первый вечер: более камерным и романтичным, где между столиков не будут носиться громко орущие дети и их подвыпившие родители. И хотя накормили их очень даже недурно, но удовлетворения морального он не получил, поэтому возлагал на остаток вечера грандиозные надежды. Вот только Радов с его непоколебимыми принципами, похоже, не собирался эти самые надежды оправдывать.       - Знал бы, что здесь будет так людно и громко, взял бы продуктов и сам готовил, – недовольно бурчал он всю обратную дорогу до коттеджа, не обращая внимания на красоту вокруг. – Но ты же купил мяса на шашлык?       - Купил, и так еще по мелочи взял закусок, фруктов и овощей, так что будет желание встать к плите – милости прошу.       - Слушай, баобей, – остановился он на террасе, ожидая пока Радов откроет замок, – а завтра мы тоже в ресторане будем новый год встречать, в этой же орущей толпе?       - Вообще в сертификат входит новогодний банкет, но мы можем сказать, чтобы нам принесли ужин в коттедж. Тогда встречать будем исключительно вдвоем и без праздничной программы.       - Я тебе сам станцую и спою, если нужно будет.       - Не сомневаюсь, – довольно хмыкнул Радов, чем весьма удивил.       Вообще Лунвея частенько ставили в тупик эти перепады, даже не настроения, а поведения. То Денис готов был принять факт того, что они вроде бы как уже вместе, хотя пока еще и не пара, то снова откатывался назад к заводским настройкам. Поэтому он постоянно корректировал собственную стратегию, чтобы лишний раз не спугнуть своей прытью. Но тот факт, что Радов оттаивал и позволял быть ближе, уже можно было считать личным достижением.       - Что будем делать? – спросил он, когда они закрыли за собой дверь. – Есть планы на этот вечер?       - Открыть бутылку вина и сесть у камина, посматривая на то, как за окном медленно кружит снег, – мечтательно ответил Денис, снимая куртку.       - Отлично. Надеюсь, ты не против моей компании?       - А у меня есть выбор?       - Нет, – покачал головой он и тут же расплылся в хитрой улыбке. – Хотя я думал, что мы опробуем сауну и бассейн на улице.       - Э нет, – искренне рассмеялся Радов, упав в гостиной на кресло, – даже не думай, что я пойду с тобой плескаться в одной лохани.       - Я не буду домогаться. Клянусь, останешься таким же чистым и невинным, как был.       - Моя чистота и невинность осталась далеко позади, в районе пятнадцати лет, – все так же легко, с улыбкой в голосе ответил Денис, а затем, сладко потянувшись на кресле, встал, чтобы наконец-то разжечь камин.       - Ого, а ты ранний. Я, например, до двадцати даже нецелованный ходил.       - В свои двадцать я уже опустился на самое дно разврата и похоти, и меня сложно было чем-то удивить. Как видишь, разница между нами даже в таких вещах, не говоря уже о чем-то большем.       - Если ты, – настырно вставил Лунвей, подходя ближе и внимательно наблюдая за действиями Радова, – таким образом, думаешь меня спугнуть, то просчитался. Мне нравится, что за твоими плечами имеется большой бесценный опыт, значит, мне будет с тобой более чем хорошо.       - У тебя удивительный талант любую ситуацию развернуть в свою пользу.       Вечер плавно переливался в ночь, заставляя тянуть слова и делать длинные паузы в предложениях, не оттого, что нечего было сказать, а потому что говорить было совершенно неуместно. Лунвей пригрелся в мягком кресле, посматривая то на Дениса, сидящего напротив, то на остатки красного вина в бокале, то на яркие языки пламени, что разгоняли сумрак в комнате. Радов казался таким расслабленным и молодым: без очков, в простой футболке и джинсах, он полулежал в кресле, закинув ноги на деревянную скамейку, и, похоже, находился глубоко в своих мыслях.       Но спрашивать и дергать не хотелось, потому что такое умиротворение Лунвей чувствовал впервые за долгое время. Ему было откровенно хорошо находиться с Денисом в одном доме, вдали от безумного города, чувствуя себя затерянным в диком лесу, который заносило непрекращающимся снегопадом. О большем он старался не думать, да, ему многое бы еще хотелось сделать, например, просто сесть рядом и обнять, утыкаясь носом в изгиб шеи, но он держался, потому что понимал, что еще слишком рано…       - Почему именно я? – неожиданно разорвал тишину хриплым голосом Радов.       - Увидел тебя в юбилейном ролике компании и понял, что ты мой, – не сразу нашелся с ответом Лунвей.       - Вот так вот сходу? А если бы у меня была семья? Жена, дети?       - Я знал, что у тебя никого нет. И знал, какой ты. Об этом много ходит слухов по компании.       - И что, не испугало? – допивая вино из бокала, спросил Денис.       - Ничуть, – усмехнулся он, сам не до конца понимая, чем его тогда зацепил холодный Радов с недовольным выражением лица. – Наоборот, еще больше подстегнуло решиться на переезд.       - Не пожалел о своем глупом решении?       - Смеешься? Ты же сейчас сидишь рядом со мной. О чем мне жалеть? Нет, я рад. А ты?       - Не знаю, – пожал плечами Радов, вытаскивая из кармана вейп, – но раз я все-таки сижу рядом с тобой, то, наверное, тоже рад. По крайней мере, я рад, что ты заставил меня выбраться из города и впервые за несколько лет по-настоящему встретить праздник на природе, а не в квартире.       - Так-то лучше, баобей. Мне нравится, что ты наконец-то решил смириться со своей участью в моем лице и больше не пытаешься оттолкнуть. А значит, не далек тот час, когда ты сможешь ответить на мои чувства.       - Ты знаешь, – задумчиво начал Радов, после долгой паузы, выпуская изо рта клубы белого сладковатого дыма, – наши чувства давно обесценены. Да что там говорить, человеческая жизнь гроша ломаного не стоит. В нас нет ничего: ни любви, ни красоты, ни доброты, ни нежности, ни заботы. Мы пустые. Иногда я думаю, что во всем этом жалком существовании, что мы влачим, нет никакого смысла...       - Ты не прав, Денис. В нас все это есть, просто мы забыли, что это можно дарить друг другу.       - Думаешь?       - Уверен, – кивнул Лунвей, поднимаясь из кресла. – Не обесценивай, пожалуйста, ни меня, ни себя. И тем более, не обесценивай наши чувства. На самом деле, они дорогого стоят. Еще вина?       - Наливай.       Они еще долго сидели вот так вот, бок о бок в креслах у догорающего камина и разошлись только после того, как огонь окончательно погас, а бутылка вина оказалась допитой. Легкое опьянение и умиротворение гнало в постель, и пусть даже в разных комнатах, но Лунвей был откровенно до безумия счастлив, оттого не прекращая улыбался, наверняка глупо и неуместно, но ему уже было откровенно все равно. Главное, что Денис был рядом, и готов был открываться ему, осторожно пуская в свою закрытую ото всех жизнь.       - Доброй ночи, баобей. Сладких тебе снов. Я тебе непременно приснюсь, – пожелал он перед тем, как открыть дверь в отведенную ему комнату.       - Ты мне уже снился, – неожиданно сказал Радов, обжигая горячим взглядом, или это только так казалось из-за темноты в коридоре второго этажа. – Это был прекрасный сон, и если он повторится, я буду не против. А теперь иди спать.       Вот только спать Лунвею теперь не хотелось, как будто в нем включился резервный генератор, готовый автономно работать еще несколько часов.       - А поцеловать?       - Нет, – покачал головой Денис, открывая дверь. – Не могу.       - Да почему?!       - Потому что одним поцелуем я не обойдусь, а для всего остального еще слишком рано.