Обесцененный

      Ослепительно-белый свет просачивался сквозь узкую щель в шторах, сквозь смеженные веки, сквозь спутанные ресницы и настойчиво щекотал спящее сознание, заставляя проснуться, сладко потянуться и также сладко причмокнуть губами. Каждая клеточка тела благодарно пела за несколько часов спокойного крепкого сна, наполняясь кипящей энергией и жаждой движения. Лунвей, не открывая глаз, расплылся в широкой улыбке. Впервые за несколько месяцев он так безмятежно спал, то ли из-за выпитого накануне вина, то ли из-за близости Радова.       Подумать только, они ночевали в одном доме под одной крышей, разделенные двумя стенами – это буквально всего ничего, если за точку отсчета брать ту пропасть, что была между ними в день знакомства. Оттого он бодро подскочил с развороченной кровати, дернул на окне плотные шторы, наслаждаясь прекрасным снежным утром, которое обещало еще много новых впечатлений и поводов для искренней радости. Громко зевнув и почесав живот, Лунвей поднял телефон и от удивления открыл рот.       - Ого, вот это я дал!       Время неумолимо подбиралось ближе к полудню, а это могло значить только одно, он умудрился проспать тот священный момент, когда можно было в естественной среде наблюдать сонного, по-домашнему расслабленного Дениса, приготовить для него завтрак, а потом вытянуть в лес, чтобы как в детстве дурачиться и падать спиной в сугробы… Но злости на себя отчего-то не находилось, слишком сильно в нем плескалось ощущение полного счастья и новогоднего чуда, поэтому, уже особо никуда не торопясь, Лунвей, напевая под нос какую-то невнятную, но веселую песенку, направился в душ.       Приведя себя в божеский вид, осторожно, стараясь не шуметь, он спустился по лестнице на первый этаж, выглянул из-за угла и хитро усмехнулся. Радов сидел на диване к нему спиной и хаотично щелкал пультом от телевизора, не задерживаясь больше секунды ни на одном канале. Какофония новогодних песен сменялась новогодними же, набившими оскомину фильмами, разобранными народом на цитаты, детскими передачами и еще чем-то приторно праздничным, пока Лунвей на цыпочках подбирался к Денису, чтобы неожиданно обнять за плечи и нагло оставить мокрый поцелуй на колющей небритой щеке.       - Доброе утро, баобей! – прокричал он, отбегая от дивана, ибо взгляд Радова, который тот на него кинул, обещал долгую и мучительную смерть.       - Ты вообще ненормальный?       - Да ладно тебе, всего лишь невинно чмокнул.       - Кто так накидывается? Не мог по-другому подойти? – ворчливо негодовал Денис, показательно брезгливо отирая ладонью щеку.       - Ааа, то есть все-таки можно подходить и целовать? Ну, извини, я не знал, – примирительно сказал Лунвей, пристраиваясь на диване рядом. – Пойдем завтракать?       - Обед уже скоро. Ты все завтраки на свете проспал.       - А у нас есть что-нибудь пожевать?       - На кухне твой завтрак. Подогрей в микроволновке, наверняка, все остыло, – делано равнодушно кинул Радов, отворачиваясь обратно к телевизору. – Чай в заварочном чайнике.       - А ты, баобей, оказывается очень заботливый. Спасибо, – он, было, потянулся к Денису, но тут же отпрянул назад и, довольно посмеиваясь над достигнутым эффектом, пошлепал прямиком на кухню. – Ого, ты еду из ресторана принес?       - Да, пока ты спал, я сходил на завтрак.       - Мне достался лучший мужик! – крикнул Лунвей, открывая крышки контейнеров, в которых аппетитно лежали политые джемом сырники, фаршированные блинчики и пара кусочков омлета. – Денис!       - Ну, что ты кричишь? – спокойно произнес Радов, оказавшийся гораздо ближе, чем он думал.       - Пойдем потом гулять по лесу? И тут я знаю, должна быть горка с ватрушками, а еще каток…       - Никаких горок и катков, – покачал головой Денис, стоя в дверях столовой, – хочу вернуться в город целым и невредимым.       - Лучший, но скучный.       Тяжелые от снега верхушки сосен неспешно покачивались и тянулись к мутно-синему вечернему, едва подсвеченному новогодней иллюминацией небу, с которого крошило мелкими кружевными снежинками. Лунвей старался ловить их языком, распластавшись на пушистом сугробе, что нанесло за прошлую ночь на лужайку рядом с их коттеджем. Подниматься категорически не хотелось, и пусть он уже начинал подмерзать после затяжной прогулки по лесу, но этот волшебный момент хотелось растянуть до бесконечности. Он повернул голову, чтобы взглядом пройтись по лежащему рядом Денису.       Казалось, что Радов уснул. Закрытые глаза и мерное, едва заметное дыхание, которое облачками вырывалось из приоткрытого рта, заставляло сердце пропускать удары, наполняя его безграничной нежностью. Лунвей протянул руку и дотронулся до щеки кончиками замерзших пальцев – Денис даже не шелохнулся, и, осмелев, он провел линию от скул до подбородка, а оттуда до губ…       - Поднимайся, – тут же встрепенулся Радов, вскакивая на ноги и отряхиваясь от прилипшего снега, - новый год не за горами.       - Не хочу, – выдохнул Лунвей, но протянул руку, за которую дернул Денис, помогая подняться. – У нас в запасе еще три часа. Успеем.       - Я замерз и хочу в душ.       - О! – неожиданно даже для себя выкрикнул он, не отпуская руку Радова. – У нас же есть сауна и бассейн с горячей водой…       - Даже не думай.       - Да, баобей! Это будет твой лучший новый год. Ну, давай, скажи, что ты уже плескался в бассейне зимой под бой курантов…       - Не плескался и не собираюсь, – упрямо стоял на своем Денис, но руку не отнимал, оттого послушно шел за ним по едва протоптанной дорожке к дому.       - Ты заметил, что я появился в твоей жизни, чтобы сделать ее чуточку ярче и интереснее. По-моему, в твоем возрасте уже можно совершать совершенно необдуманные спонтанные поступки, не боясь мук совести. Поэтому я не приму твоего отказа. Сейчас мы придем, примем душ – по отдельности, можешь не переживать – в десять нам принесут праздничный ужин из ресторана, мы откроем шампанское, разольем его по бокалам, а потом разденемся и погрузимся в горячую воду…       - Звучит, как тщательно продуманный хитроумный план.       - Так и есть!       - Если ты надеешься, что я поддамся соблазну, то ты ошибаешься, – оббивая на крыльце снег с ботинок, привычно заявил Радов.       - Это ты просто меня еще в плавках не видел.       Денис ничего не ответил, только кинул насмешливый взгляд и нырнул в открытую дверь. Лунвей расценил это как зеленый свет «тщательно продуманному хитроумному» плану, который неожиданно возник в голове и теперь занял там все свободное пространство, настраивая на абсолютно неприличный, но определенно точно романтический лад. Он уже в красках нарисовал себе расслабленного обнаженного Дениса в подсвеченном голубоватым светом бассейне, от которого поднимается в черное небо густой белый пар…       - Закрой уже дверь, наконец, – одернул его Радов, и картинка перед глазами тут же осыпалась, являя пока еще незавидную реальность, в которой Денис смотрит на него как на законченного идиота.