Пророчества и проклятия. Становление

      Сойдя с поезда Гарри, проигнорировав все увещевания орденцев, направился на площадь Гриммо. Они могли кричать на него хоть целый день, но это его дом и ни к каким маглам он не поедет. К тому же после смерти Дамблдора, орден собирался в Норе и, значит, дом был в его полном распоряжении.       До своего дня рождения Гарри усердно практиковал темные чары в подвале Блэков. Хотя и вряд ли кто-то из друзей одобрит его стремление по изучению темной магии, он решил, что лучше он послушает их нотации, чем увидет их мертвыми, потому что не сможет спасти. Его интуиция просто кричала, что времени на подготовку остается немного. Дамблдор пал, теперь черед министерства, а после него остается только война.       Сам он в Хогвартс не собирался в любом случае. Поиск крестражей не подразумевал постоянного присутствия в школе. И он был уверен, что Рон и Гермиона захотят присоединиться к нему, как бы он их не отговаривал. Так что придется рассчитывать на то, что их нужно защищать. Самому Гарри сейчас было очень сложно навредить. Некромаги, даже не достигшие пика сил, умирали крайне неохотно, а уж лорды рода Певерелл, идущего от самой смерти, тем более.       Он обещал заглянуть в Нору по крайней мере на неделю: его день рождения, свадьба Билла и Флер, придумывание более четкого плана, согласованного с друзьями и орденом — все это следовало друг за другом и требовало его непосредственного присутствия, в котором Гарри не нашел сил отказать. Уизли старались заменить ему семью как умели, не их вина, что Гарри так и не смог принять это до конца.       Все очень быстро пошло не по плану. Министр раздражал его еще после прошлогодних жалких попыток сделать из него знамя, и задержка наследства не добавляла ему очков. Хотя набор предметов действительно был странным. На взгляд Гарри гораздо разумнее было бы положить их на площадь Гриммо или отдать заранее Макгонагал, да даже спрятать в Хогвартсе на худой конец! И снабдить понятной запиской, которая не подразумевала разгадывание шарад. Но Дамблдор до самой смерти любые планы строил с той же секретностью, что и мировые заговоры. Вероятно сказывалась бурная молодость.       Свадьба прошла еще хуже, чем день рождения. Падение министерства — не тот подарок, который ожидали молодожены. На площади Гриммо им будет безопасно хотя бы какое-то время. Нужен новый план.       В следующий раз Гарри составит запасной план для запасного плана. Он мысленно костерил себя за неудавшееся проникновение в министерство, за свое отсутствие интереса к обновлению защиты дома и за то, что он узнал о проникновении пожирателя почти сутки спустя. Если бы он узнал сразу, было бы время все исправить, закрыть дом снова, но теперь неясно, кого он еще мог провести с собой, а засаду элиты пожирателей они сейчас не переживут. Даже если он не погибнет — перспектива плена не несет в себе ничего хорошего. Так что стоит поблагодарить Гермиону, готовую ко всему, даже к жизни в палатке.       Путешествия по лесам для Гарри оказались в чем-то проще, чем год в Хогвартсе. Меньше людей, перед которыми надо притворяться нормальным, отсутствие уроков директора, постоянных нравоучений и попыток наставить его на путь истинный — все это значительно улучшало его самочувствие. А сами артефакты, которые доставляли Рону и Гермионе множество проблем, на него почти не влияли. По крайней мере, пока не наступала ночь.       Гарри оставался дежурить чаще других. Ему все равно с трудом удавалось уснуть, и он не видел смысла заставлять других проводить бессонную ночь, когда для него это не было проблемой. Сидя в одиночестве около палатки и смотря на костер, движение листьев или луну Гарри часто оказывался на границе сна и яви и тогда его видения становились более материальны.       Первый раз, когда это произошло, Гарри думал, что задремал, глядя на всполохи огня, и ему снится очередная батальная сцена прошлого. Он один, два мужчины, вооруженные палочками. Они крадутся и кого-то высматривают меж деревьев. Гарри неслышно крадется за ними. Когда один из охотников выходит вперед, Поттер чувствует, как его тело напрягается перед рывком. Его движения четкие и отточенные сотнями предыдущих сражений. Одним рывком он пронзает сердце того, кто стоит перед ним.       Человек хрипит и падает на пожухлую листву. Остался еще один, Гарри чувствует его биение пульса так явно, как будто держит руку на его шее. Он представляет, как сжимает ее и чувствует сопротивление жертвы. Глаза некроманта светятся мертвенно зеленым в темноте, вокруг завывает холодный ветер, а он продолжает давить своей силой.       Гарри открывает глаза, не понимая где он. Он обводит взглядом пространство вокруг и видит человека с раной в груди из его сна. Парень мотает головой и пятится назад, спотыкаясь о другой труп. Тело покрыто тонким слоем льда, а на шее видны следы от пальцев. Поттер неверяще подносит к ним свою руку и понимает, что его пальцы попадают четко в отмеченные места. Осознание пугает — это был не сон, только его магия и память предков, вырвавшиеся из-под контроля.       Первый день Гарри чувствует себя разбитым. У него ноют мышцы, непривычные к сражению в ближнем бою, немного кружится голова от осознания происходящего. Но вместе с этим его перестает душить собственная сила, и следующую ночь он может нормально поспать. В следующие ночи дежурств он боится, что все повторится и старается занять себя чем-то. Читает книги, делает наброски пейзажей, учит новые заклинания. Но чем дольше он сопротивляется, тем больше бессонница снова одолевает его, и в этот момент все повторяется.       Через месяц или два Гарри просто сдается. Это помогает ему спать и чувствовать себя собой по крайней мере днем. А если это еще поможет ему стать сильнее, поможет почувствовать свою силу лучше, то пусть. Все равно он не может с этим ничего сделать. Все равно в этих лесах нет никого невиновного.       Была еще одна маленькая вещь, которая удерживала Гарри от поднятия собственной мертвой армии. Его редкое раньше общение с Никлаусом переросло в куда более регулярную переписку. Большую часть времени они проводили в магловском мире, так что теперь проблем со связью у него не было.       Они обсуждали книги, которые Гарри читал во время своих путешествий. Гарри удивлялся особенностям мира маглов, о котором и не знал ничего из-за детства в изоляции, и рассказывал Никлаусу про заклинания. Никлаус смеялся над ним и обещал показать магу все фильмы, которые тот пропустил в своем захолустье. Их общение выглядело как общение обычных друзей, несмотря на происходящее. И это давало Гарри причину не сходить с ума окончательно.       Сам вампир не рассказывал, что конкретно у него происходит. Но по оговоркам, находился в поисках чего-то очень важного и одновременно скрывался от всего мира. Гарри жадно ловил любую толику одобрения его поступков от мужчины. Для него иметь человека, от которого не нужно скрывать свою темную сторону было удивительным облегчением, за которым можно было спрятаться от мыслей о том, что будет, если узнает кто-то еще.       Гарри чувствовал, как противостояние приближается к развязке. Поместье Малфоев, кража крестража в Гринготтсе, полет на драконе — эта безумная череда событий приближала конец этой надоевшей ему войны с безумной скоростью. Пробираясь в Хогвартс, он знал, что скоро все закончится. Список его врагов значительно поредел за это время. И в ближайшие дни он надеется избавиться от парочки самых ненавистных.       Оказавшись в Хогвартсе, Гарри с трудом подавил легкий ужас от того, в каком состоянии находилась школа и ученики после года под диктатурой Волдеморта. Все были на грани, а битва еще даже не началась, он надеялся, что всем хватит здравого смысла, чтобы трезво оценить свои силы и эвакуироваться, если они поймут, что их не хватает.       Разговор с Серой дамой дал понять, что последний крестраж скорее всего находится в Выручай комнате. И пока Рон с Гермионой пробовали разные заклинания призыва, он настраивался на знакомую магию. Крестражи относились к некромагическим артефактом, а это означало, что он мог их почувствовать, особенно крестражи Волдеморта, с которыми Гарри контактировал весь последний год.       Мир вокруг замер. Гарри в первый раз вызывал у себя это состояние осознано, поэтому четкость чувств его удивила: в моменты транса все казалось приглушенным, будто подернутым дымкой. Сейчас же он отчетливо ощущал биение жизни Рона и Гермионы, отголоски магии смерти от нескольких источником и темную, удушливую волну магии крестража. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, откуда она исходит.       — Я его вижу! — воскликнул Гарри, указывая на бюст, находящийся ближе к середине комнаты — Диадема Когтевран, я узнал ее по изображениям.       Рон подарил ему восхищенный взгляд и похлопал по плечу.       — Мы бы сто лет искали ее без тебя, дружище. Держу пари, что отыскать ее было не сложнее чем снитч!       Гарри рассмеялся, а Гермиона закатила глаза:       — Да, Рональд, все наши успехи были благодаря уникальным способностям Гарри в квиддиче. А теперь давайте ее уничтожим, нам еще Нагайну ловить.       С этими словами девушка решительно подошла к бюсту и, вытащив клык василиска, одним движением воткнула его в диадему. Раздался ужасный крик, и пространство вокруг крестража заволокло черным туманом. Гермиона же решительно вздернула подбородок и всадила клык еще глубже.       Рон ткнул Гарри под ребра:       — А она крута.       Гарри мог только согласиться с этим.       Их пробежка по замку в поисках Нагайны оказалась впечатляющей. Они спасли Фреда от падения куска стены, Малфоя от пожирателей, которым полагалось быть на одной стороне с ним, и чуть не попались паукам. Наконец они добрались до визжащей хижины, где Волдеморт и Нагайна разбирались со Снейпом. Ощущая ужас своих друзей от зрелища, Гарри равнодушно подумал, что если зельевар умудрится пережить яд, то он добьет его своими руками. Однако, обошлось.       Собирая воспоминания во флакон, Гарри чувствовал себя донельзя глупо. Его друзья уже ушли искать Нагайну, а он корячится тут чтобы посмотреть, что Снейп и Дамблдор, без него наверняка не обошлось, хотят ему показать. После просмотра воспоминаний он горел от ярости: эти два великовозрастных придурка готовили его на убой. Чтобы он сам пожертвовал собой ради всего волшебного мира, они даже не удосужились нормально проверить свою теорию. Потому что Гарри был твердо уверен — никакого крестража в нем не было. Возможно он погиб тогда, когда Гарри укусил василиск, возможно во время принятия наследия, а есть вероятность, что его и не было вовсе. От злости Гарри пнул труп.       — Защищать он меня будет, обещание он дал. Ага, как же, скотина.       Идя на встречу с Волдемортом в лесу, Гарри знал, что тот не сможет его убить. Убить повелителя смерти обычной авадой невозможно, его вообще невозможно убить, если не узнать, что он некромаг и не упокоить его по всем правилам. Зато это поможет выиграть им немного времени на уничтожение последнего крестража. И он оказался прав. Невилл убил Нагайну, положив конец этому долгому году.       Его сознание было пустым, оставалась лишь цель — убить темного лорда. Он почувствовал, как нож скользнул в руку и распахнул глаза. Перестав изображать труп, Гарри двигался на пределе доступной скорости, нужно было догнать лорда пока тот не скрылся в замке и не взял новых заложников. Он уворачивался от заклинаний и прикрылся от авады одним из пожирателей, бросившихся к нему наперерез. Оживление с последующим сокращением дистанции было последним, чего от него ожидали ошеломленные пожиратели, которые боялись даже привлечь внимание своего повелителя к ожившему избранному. Поэтому он успел добежать, прежде чем большинство опомнилось, и снес голову Темному лорду одним движением клинка.       — Кто-то хочет еще попытать свою судьбу, господа пожиратели? — произнес победитель Волдеморта, салютуя клинком, покрытым кровью.