Помрачение
I feel it coming over me.
I’m still a slave to these dreams.
Is this the end of everything?
Or just a new way to bleed?
Evanescence — «New way to bleed»
Неру обескураженно взглянула на Воина Анхура, но отстраняться не стала. Он не смотрел на неё. Без предупреждения на ходу притянув к себе воительницу, Атсу боковым зрением оценивал местную фауну: от подвыпивших рабочих до трезвых, но от того ещё менее дружелюбно настроенных завсегдатаев паба. Реммао, почти не таясь, бросал по сторонам осторожные взгляды, однако шёл впереди своих спутников с прямой спиной. Почти всё внимание присутствующих оказалось приковано к Неру, а вернее к её необычным волосам и подчёркнуто красивой фигуре. Атсу зло стиснул зубы — в эту минуту он досадовал, что не имел при себе парадного плаща, чтобы накинуть на голову и плечи девушки. Что ж, придётся делать вид, что всё в порядке. Если сунутся — им же хуже. Но делать больно выпившим горожанам не хотелось ни воину Анхура, ни воительнице Инпута, которая была призвана защищать их. Неру всё прекрасно видела, хоть и не понимала сущности бросаемых на неё сальных взглядов — сопутствующие им подозрительность и презрение казались гораздо более очевидными, — но скрыться от мерзких глаз хотелось интуитивно. Воительница доверительно сжала руку Атсу, которой он прижимал её к себе. Нет, Неру не жалела, что пришла сюда вместе с ним. Она была уверена что сейчас оставлять его одного не стоит. Пускай лучше напьётся вместе с ним — что бы за этим не следовало. Крепкими напитками до сего она не злоупотребляла. Подойдя к стойке, за которой туда-сюда сновал пожилой хозяин заведения, гости обменялись понимающими взглядами. Реммао изо всех сил делал вид, что не испытывает неудобства, находясь здесь, но это точно было не первое его посещение паба. Он облокотился о стойку и помахал хозяину рукой, привлекая внимание. Тот сделал почтительный жест, что сейчас подойдёт. Количество недружелюбных взглядов поубавилось — Атсу чувствовал это спиной. Постаравшись расслабиться, он пустил ситуацию на самотёк, но воительницу от себя не отпускал, положив на стойку ладонь по другую сторону от Неру. «Лучше вести себя естественно. Хотя кого я обманываю? Их больше всего смущают не просто новые лица, а необычная внешность Неру. И нужно же было ей волочиться за мной…» — Чем могу быть полезен, господа? Дряблощёкий хозяин в поношенном парике казался заискивающим при виде дорогих одежд из хорошего льна на своих посетителях, а так же золотого гребня в огненно-рыжей косе Неру. Бедолага изо всех сил старался не пялиться на волосы девушки — тем забавнее он казался Реммао. — Три ячменных пива, пожалуйста, — уверенно, по-взрослому заказал он, однако отец его перебил, предварительно пнув локтем в бок. — Хотим немного отдохнуть с семьёй, — непринуждённо бросил Атсу. Пожилой хозяин перевёл вопросительный взгляд с Реммао на непохожую на него Неру, которая выглядела не намного старше него, и решил не заморачиваться над этим. Пускай будут брат с сестрой. — Вино, одно — самое лучшее, что у тебя есть, господин. Финиковый эль, без хмеля. — Да ну… — возмутился было Реммао. — Без хмеля нет, господин, — виновато развёл руками доходяга-хозяин. — Значит, самое лёгкое, — закатил глаза Атсу. — И одно ячменное, покрепче. Неру не выдержала и обернулась. Ещё несколько пар глаз, дырявящих ей спину, тут же потупились. Вынув из мешочка за поясом один дебен, командир меджаев бесслышно положил его на стойку и подвинул прямо к хозяину. Тот поспешно прибрал монету к рукам и, откланявшись, суетливо поспешил выполнять заказ. — Я тоже взяла деньги, — заявила воительница вполголоса, коснувшись подвязанного к поясу мешочка. — Прибереги для добавки, — усмехнулся Атсу. Свободных столиков было не много — за одним из них, у самой стены, расположилась мозолящая глаза компания. — Нам обязательно было заходить именно сюда? — шепнул с каменным лицом Реммао. — Так быстро привык к сладкой жизни, что забыл старые добрые заведения для простых работяг? — Ты водил ребёнка по пабам? — выгнула бровь Неру. — Скорее «ребёнок» вытаскивал Атсу оттуда, — хмыкнул юноша, откидываясь на спинку стула. — Не беспокойся, Неру, я в тяжёлое для себя время не спился только благодаря этому парню. Всё-таки ответственность за чью-то жизнь помогает держать голову над водой. — Думаю, дело не в ответственности, а в отношении к ней, — с уверенностью в голосе произнесла воительница, уперев локти в край стола и положив голову на ладони. — Ты хороший человек, вот и всё. Ещё несколько мгновений воин Анхура что-то искал в её глазах, но вскоре заставил себя моргнуть и перевести взгляд, опасаясь, что тут голову над водой удержать не сможет. Реммао неловко кашлянул в кулак, почувствовав себя лишним. — На оборванцев не похожи — было бы странно для Инпута, — моргнула Неру, почувствовав неловкость. — Надеюсь, нас не попытаются ограбить. — Посреди дня здесь сидят скорее всего бездельники и неудачники, которым ни работа, ни свой дом не мил. — Атсу скрестил на груди руки и тоже откинулся на спинку стула. — Раньше я приходил сюда вечером — вполне приличное общество было. Отдыхали люди. — Они так смотрят из-за меня, — ответила взгляд Неру. — Неужели я так отличаюсь от обычных женщин? — Как тебе сказать, — взял слово Реммао, состроив неоднозначное лицо, и задумчиво скосил в сторону глаза. — Они явно думают, что цвет волос у тебя не свой. А красят их обычно только э-э… Ай! Получив лёгкую оплеуху, Реммао недовольно нахмурился. Неру вопросительно поглядела на Атсу — тот оставался невозмутим. — Говорю же, днём тут сброд сидит. Им не понаслышке известны женщины, которые красят волосы. Лучше расскажи, что случилось после мистерии на площади? — Да что рассказывать? — сразу стушевался Реммао. — Уже сказал: упал, потемнело ни с того ни с сего в глазах. — Тебе привиделось что-то? Как в комнате по ночам? Юноша глубоко вздохнул, очевидно не желая это обсуждать. Неру продолжала молча слушать, положив голову на сцепленные руки. В этот момент к их столу подошла невысокая полная девушка с подносом и поставила перед посетителями по кружке финикового эля, красного вина, ячменного пива и несколько закусок. — Я увидел масляный светильник, — скороговоркой выпалил Реммао, когда девушка удалилась, и тут же сделал большой глоток эля. Атсу подался вперёд и нервно провёл ладонями по лицу. — До сих пор не пойму, как я согласился отвести тебя в город. Воительница принюхалась к вину и осторожно пригубила. — С нами Неру пошла, иначе ты бы соскочил, я в этом уверен. Атсу выразительно прокашлялся. Реммао спрятал плутовскую улыбку за кружкой эля. — Ты, видать, соскучился по успокоительным настоям, на которых сидел в детстве. — Ничего подобного. Ты бы сам не прошёл мимо, Атсу, — недовольно буркнул юноша и, не закусывая, снова глотнул эля. — Сам знаешь, не прикидывайся. — Реммао, тебя мучают кошмары? — участливо спросила Неру. — Было такое, но давно уже. Всё в порядке. — Он повторял это, как молитву, словно сам усердно убеждал себя. — Ничего, если уточню? Тебе снился масляный светильник? Юноша глубоко вздохнул, переглянувшись с названным отцом, словно спрашивая разрешение на такую откровенность. Атсу опустил глаза. — Подвешенный у стены, — выдохнул он. — В комнате темно, а свет только от него. И в нём вижу… жуткое лицо… и рычание… человеческое и в то же время нет. Нервно теребя край своей туники, Реммао говорил так, словно всё это теперь находилось перед ним, но казалось уже чем-то привычным. — И руки в крови, и Атсу тоже… в крови. И эта лампа бьётся мне об голову, выливает мне горячее масло прямо на лицо — и потом темнота… Неру перевела взгляд на воина Анхура, но тот не торопился встречаться с ней взглядом. — Но это было давно, — нарочито бодрым голосом произнёс Реммао и снова сделал большой глоток эля. — Я пил долго какую-то лечебную бадягу, и кошмары постепенно прекратились. — Но засыпаешь только в кромешной тьме. Юноша небрежно пожал плечами, словно это давно его не касается. — По мне, так лучше не видеть ничего, чем увидеть в едва освещённом углу то, чего видеть не захочешь. На минуту за их столом повисла тишина. Каждый обдумывал свои мысли, пока голос не подала Неру. — Знаешь что? Ты не можешь изменить то, что уже случилось, и ничьи слова этого не сделают. Но если попробуешь создать новое воспоминание… хорошее воспоминание, даже счастливое, на фоне злосчастной лампы — это может… — Ладно, — оборвал её Реммао, ненароком громко стукнув кружкой о стол. — Я правда благодарен, но давайте обсудим что-то более интересное, по крайней мере, не меня. Вас двоих, например. Атсу поперхнулся, не донеся кружку пива до рта. Прокашлявшись, он кинул взгляд на залившуюся краской Неру. — Ладно раньше я был спиногрызом малолетним, и до меня не доходило, но сейчас-то надо быть слепым, чтоб не заметить. Это ведь не сейчас началось. — О чём ты вообще? — понизив голос, предупреждающе сверкнул глазами Атсу. — Что между вами искрит! Ну как костёр когда разжигаешь. — Я знаю, что такое «искрит», олух. — Не пойму, почему бы вам не поговорить с наместницей или Карателем — он же твой друг! А Ифе? Наверняка же можно что-то сделать. Атсу хотелось впечатать руку в лицо и провалиться сквозь землю. «Амтова пасть, святая наивность! Сейчас пойду к Анубису выпрашивать одну из его лучших воительниц или ещё лучше — жаловаться Ифе». Неру отвернулась, прикрыв ладонью рот. — Реммао, завяжи язык, во взрослом мире не всё так просто, как тебе может казаться. — А может это вы всё усложняете? — Не унимался юноша, изо всех стараясь не повышать голос — они и так привлекали слишком много внимания. — Давай, скажи мне, что ты — ты! вдруг стал жертвой каких-то условностей. Или мне напомнить твою бывшую наложницу, на которую она так похожа? Да я чуть воздухом не подавился, когда увидел Неру — со спины перепутать на раз-два! Атсу замер, забыв, что собирался дать сыну терапевтический подзатыльник. — По-твоему, это о чём-то говорит? — Нет, но то, что ты звал её «Неру» по ночам, наверное, да. У нас комнаты смежные, забыл? Обескураженная воительница вкочила на ноги и под пристальным вниманием посетителей выскользнула на улицу. Проводив её виноватым взглядом, Реммао хлопнул себя по лбу, поздно поняв, что чересчур увлёкся. Ёмко ругнувшись про себя, Атсу подскочил следом и, опустив глаза на почти опустевшую перед Реммао кружку, сделал глоток из своей и поморщился — перед ним был эль. Всё это время юноша прикладывался к его крепкому ячменному пиву. — Не злись, Атсу, — робко поглядел на него исподлобья Реммао. — Мы ещё обсудим это. — Не хотел, чтобы ты напивался. И перебрал немного, когда рассказывал про кошмары… — Он говорил это уже отцу в спину. — Сиди смирно и не высовывайся, понял? Сводник… — обернувшись, рыкнул тот через плечо. Оказавшись на улице, командир меджаев стал опасаться, что Неру направилась обратно во дворец, но не успев зайти за угол, увидел её с торца. Прислонившись к стене, воительница всё так же держала ладонь у рта и глядела в одну точку. Безусловно, она слышала, как Атсу вышел следом, но даже глаз не подняла, когда он подошёл вплотную и мягко сжал её плечи. — Неру… Мужчина чувствовал, как она задрожала. Встретившись взглядом с воительницей, он увидел в её глазах злость и обиду. «Амт побери этого паршивца. Нрав у меня перенял — это тем более раздражает! Знакомые замашки — вытворять Сет знает что из благих побуждений… Ну теперь Неру известно, почему я не совал нос во дворец все эти годы». — Прошу, не обращай внимания на парня. Он перенервничал. Пожалуйста, не злись. Убрав руку от лица, Неру пронзила его испепеляющим взглядом. — Ты не понимаешь? Атсу, мне всё равно, почему, где и с кем ты был всё это время. Для меня десять лет — что твои десять лун. Но ты солгал мне! Он хотел обнять её по-настоящему, прижать к себе, успокоить. Но не смел. Лишь недоумённо пытался прочесть мысли на лице раненной в сердце девушки. — Ты солгал, что твоё сердце мне не принадлежит. Воспоминание пронзило мысли Атсу, словно его копьё. Очнувшись после ада девять лет назад, всё ещё испытывая отголоски мучительной боли от сросшихся костей, он не мог быть более счастлив, увидев над собой участливое лицо любимой, что вытирала лихорадочный пот с его лица. Но это маленькое счастье не могло пересилить боль потери. — В ту минуту это было правдой. — В ту минуту?! — Из покрасневших глаз воительницы скатились две крупные слезы. — Это твоё оправдание? Я жила со спокойной душой, что правильно сделала, отпустив тебя. — И ведь жила же, — тихо произнёс воин Анхура. — Всё было ради этого. Ты всегда дорожила своей службой Карателю, я не посмел ставить тебя перед выбором. Девушка уронила лицо в ладони, стыдясь своей слабости. Больше не обременяя себя бессмысленными рамками, Атсу прижал воительницу к себе, обнимая за плечи. Её волосы так вкусно пахли миррой… Тело же несколько раз сотряслось от беззвучных рыданий, так что и у бывшего вора защипало в глазах. — Мне безумно жаль. Неру прикрыла глаза и замолчала на какое-то время, опираясь на его грудь. — Знаешь, — подала она голос спустя пару минут, — а сёстры, которые видели ту сценку, что ты устроил с Табитой, стали за глаза называть тебя героем-любовником. Мне это так не нравилось… Невольно приглядывалась к вам, высматривала взаимную симпатию. Объясняла это бдительностью… Нет, я бы не доложила наместнице, но хоть для себя бы сделала вывод. Так не хотелось признаваться себе в ревности… — А к неизвестной горожанке ты не ревновала? — спокойно поинтересовался Атсу над её ухом. — Может быть. Но в какой-то степени её существование меня успокоило. Не знаю, как объяснить. — Не надо… — Ты сейчас меня отпустишь? Он сжал её лишь крепче, вопреки тому, что следом ответил: — Да. Неру не стала ждать и отстранилась сама. «Теперь я знаю, каково держать её в руках. Час от часу не легче. Мне предстоит серьёзная ломка — сильнее, чем в прошлый раз. Намного». — Я всё-таки плохая дочь и ужасная воительница… Прости за этот срыв, просто я ведь… ты ж меня знаешь, я не… — Я тоже скучал по тебе, — тихо промолвил воин Анхура, склонившись над её лицом, почти касаясь лба. Провёл кончиками пальцев по толстой красной косе. Девушка вновь прикрыла глаза, вдыхая терпкий запах его тёмных, у висков с редкой сединой волос. — Ты не выходишь у меня из головы — стоит лишь глаза сомкнуть. Но Амт побери, всегда говорил себе, что поступил так, как было нужно. Неру, я — просто миг на твоём бессмертном пути. Воительница взяла его лицо в ладони. Атсу хотел было сказать что-то ещё, но от близости этой девушки мысли в голове путались. — Замолчи, — тихо, но жёстко оборвала Неру. — Нет, ответь: Атсу, ты желаешь меня? «Да. Что за вопросы?» — Тебе это сейчас важно? Ему невдогад было, что Неру нашла в его глазах сейчас… Но она глядела так, словно только сейчас увидела спустя эти годы. И он бы всё отдал, лишь бы видеть это светлое чувство на её лице каждый оборот солнечной ладьи Ра. — Забудь. Просто скажи: зачем ты приехал? В надтреснутом голосе девушки сквозили боль и отчаяние. — Я должен был поехать с Кейфлом и Лейлой, это теперь моя обязанность. Боялся снова посмотреть тебе в глаза… И в то же время грезил об этом последние пару лун. — Играешь в отстранённость, а потом глядишь вот так?.. Будто для тебя я сейчас самый важный человек на свете? Мужчина пропустил её слова через себя. Но как отвечать на такой вопрос? Кейфл, возможно, смог бы, но Атсу жил и действовал скорее интуитивно и не привык рассуждать там, где слова кажутся излишни. Но тут до него дошло, что это был не вопрос. — Так и есть, — глубоко вздохнул он, глядя из-под полуприкрытых век. — Но теперь нет смысла делать вид, что мне всё равно, верно? Неру согласно моргнула. — Ты хочешь меня поцеловать? Неужели он смотрел на её губы? Кажется, Атсу забыл, о чём говорил до этого. Сейчас будто бы всё потеряло смысл, кроме этих светло-карих глаз, глядящих так выразительно и будто с мольбой. — Безумно… — прохрипел он едва слышно. Признав это вслух, воин Анхура в самом деле стал чувствовать, что теряет разум. Неру… От тепла её тела, что находилось теперь так близко, плавилась кожа. Мысли подёрнулись дымкой желания — такого сильного, что ноги подкашивались, а ладони потели, как у юнца. Бывалый ловелас, Атсу уже позабыл, каково это — быть настолько озабоченным одной женщиной. Он бы просто взял и поцеловал её, тем более, что в глазах Неру было полное согласие. Но что же их ждёт потом? Что её ждёт? Они ведь пожалеют… Как будто сейчас это имело значение. — Зачем?.. Похоже, Неру сама стала забываться. Ей ведь не нужны были ответы на эти бессмысленные вопросы. Она и так всё понимала. Тем не менее, Атсу прошептал: — Потому что ты для меня сейчас самый важный человек на свете. — Только сейчас? — Она испуганно моргнула, только поняв, что сказала. — Прости, я… не в себе. Он бы просто стоял и отвечал на все её бессмысленные вопросы. Усадил бы перед собой, как дитя, и объяснил на пальцах. Но в этом не было никакой необходимости, хотя бы потому что она была далеко не ребёнком. Но чувственный мир являлся для воительницы лишь теорией, и умудрённый веками взгляд стал потерянным и томным, как у простой невинной девушки. Сглотнув ком в горле, она почти твёрдым голосом произнесла: — А ты — для меня… В её тихих словах одновременно звучали беспомощная мольба, исповедь и признание в чувстве — спустя злосчастные девять лет. — Закрой глаза. — Атсу нежно провёл по щеке воительницы тыльной стороной пальцев. Неру послушалась — скорее по наитию, нежели из-за просьбы, — и чуть подалась навстречу ласкающей руке Атсу. Говорить стало трудно, тем более едва различимый шёпот перекрывался гулко бьющимся где-то на уровне ушей сердцем. Воин Анхура почувствовал, как в один момент все мысли в голове растворились, словно соль в кипящей воде. Девушка ласково огладила его твёрдую горячую грудь. Ладонями скользнув вниз к спине воительницы, Атсу прижал её вплотную к себе и с упоением накрыл губы своими. Руки Неру, точно змеи, поползли вверх, ловя плечи мужчины в свои силки. Осторожное движение уст — и воительница послушно повторяет, нежно подминая их своими. «Сетова ноздря, она ведь никогда не целовала мужчину. Даже не позволяла к себе прикасаться, что уж говорить о большем?.. Что я делаю? Зачем она так со мной? Я никогда не сомневался в её самообладании. Неру, что же сделали с нами эти годы в разлуке? Любая страсть за такой срок должна угаснуть, а мы и касались друг друга лишь взглядом. Я приехал сюда не за вторым шансом, но он всё равно настиг меня. Неру, моя прекрасная богиня… Как мне сопротивляться? Я должен уйти. Не должен был вообще сюда приезжать. Но Ифе… Кебхут…» Атсу не мог сейчас думать о них. Тело с каждым мгновением всё больше одолевала тяжесть вожделения. Касаясь кончиком языка — её, воин Анхура чувствовал, как его ладони самобытно скользили по стану воительницы всё ниже. Всё более уверенные движения губ заставляли забываться, а прерывистое дыхание их обоих начинало переходить в тихие постанывания и всхлипы. Обманчиво хрупкие пальцы Неру любовно поглаживали затылок Атсу и стягивали тёмные волосы у корней. Ему хотелось зарычать, уподобляясь дикому зверю, но он сдерживал себя, как мог. Насколько был способен, связывал огонь, рвущийся изнутри и желавший поглотить любимую женщину целиком. Та даже не сознавала в полной мере, насколько сильно воздействовало на Атсу каждое её касание, каждый шумный вздох и каждое наивное поощрение его сладкого безрассудства. Сердце Атсу колотилось с неописуемым восторгом и ликованием. Он даже не чувствовал, как навис над воительницей, вынуждая прогнуться назад. Несмотря на свою силу, она добровольно уступала нежному натиску мужчины. Хоть и знал он, на что способна дочь Инпута в минуту опасности, но в своей ласке Неру была так трепетна, так податлива… Кожа ощущалась, как водная гладь Хапи в погожий день, а волосы были мягки, как тонкий лён. Изгиб её шеи, ключиц был таким естественным, но столь безумно манящим… Атсу не хватало воздуха. Он потёрся носом о щёку воительницы и осторожно, благоговейно припал к основанию её шеи. Шумный вздох Неру обжёг его кожу. Воин Анхура балансировал на грани… Воительнице не нужно было вести себя раскрепощённо или раздеваться, чтобы он потерял голову — хоть две дразнящие лямки на её груди выглядели слишком ненадёжными — Атсу хватило бы одного движения, чтобы спустить их и оголить прелестную девственную грудь девушки. Он чувствовал её своей грудью — такая нежная, мягкая, — противоположность нраву своей обладательницы. «Амтова пасть, что же ты нашла во мне, любовь моя? Неужто до сих пор не искупил свои грехи перед богами, что они послали мне твою взаимность? Это режет грудь без ножа. Ну же, оттолкни меня, отстранись! Сил моих больше нет. А ты — ты же сильная. Неру… как же я хочу тебя — такую сильную, дерзкую, принципиальную… В твоём колчане дюжина стрел — какую из них ты запустила прямо мне в сердце? Оно ведь больше не в состоянии полюбить кого-то ещё». Скользнув ладонью выше талии воительницы, Атсу нагло провёл большим пальцем по маленькому бугорку на бюсте девушки, отчего он стал ещё более выразительным. Неру стиснула дерзкую ладонь, призывая мужчину обхватить её чувствительную грудь. Он пропустил едва слышный стон и отстранился губами от шеи воительницы. «Моя богиня, моя слабость, что же мы творим?.. Я должен остановиться, иначе овладею тобой прямо здесь, сейчас…» — Атсу!.. — жалобно позвала Неру, досадуя, что он стал отстраняться. Переводя дыхание, командир меджаев коснулся её лба своим и погладил по голове. — Прости, я не должен был… Это глупая ошибка. — Мы не… Внезапно взгляд воительницы обрёл сосредоточенность. — Ш-ш, — прошипела она, прислушиваясь. — Я что-то слышу. Атсу недоумевал и в то же время восхищался, как резко смогла она переключиться. Через несколько мгновений и он пришёл в себя. — Нам надо вернуться. — Неру сорвалась с места. Мужчина, мысленно ругнувшись, поспешил следом. Встречный поток воздуха окончательно остудил его. — Амтова пасть! Ремм…